Михаил Михайлович Громов родился в Твери 24 февраля 1899 года, в семье военного врача. Детство прошло в городах Калуга, Ржев, п. Лосиноостровский Московской области. Окончил Московское реальное училище Воскресенского. С 1910 г. начал увлеться авиамоделизмом. С 1916 г. Михаил Громов учится в Императорском техническом училище. Тогда же он занимается тяжелой атлетикой в обществе «Санитас». В возрасте 17 лет Громов установил рекорд г. Москвы в полутяжелом весе в жиме – 202,5 фунта. В этот же период он берет уроки живописи у художника Ильи Машкова.
В 1917 году Михаила Громова призывают в армию, где он прошел курс начальной военной подготовки в телеграфном батальоне, окончил авиационные теоретические курсы профессора Жуковского при Императорском техническом училище и поступил в Московскую лётную школу. Свой первый самостоятельный полет он совершил на Фармане-30 после всего лишь 43 минут тренировочных полетов.
В 1918 году Громов вступил в ряды рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) и окончил Московскую лётную школу в которой был оставлен лётчиком-инструктором. Михаил Громов обучал курсантов полетам и осваивал высший пилотаж на самолетах «Моран» и «Ньюпор».
В ноябре 1919 — ноябре 1920 гг. принимает участие в Гражданской войне лётчиком 29-го разведывательного авиаотряда Восточного фронта, а затем — лётчиком 2-го авиакрыла Приуральского сектора войск внутренней охраны. Он летал на разведку и разбрасывал листовки.
В 1920-22 гг. Михаил Громов работает лётчиком-инструктором, а затем он начальник отделения боевого применения 1-й Московской авиашколы. Одним из его курсантов был . В 1923 году Громов стал чемпионом СССР по тяжёлой атлетике в тяжёлом весе.
С июня 1924 года Михаил Громов служит лётчиком-испытателем Научно-опытного аэродрома (НОА) оценивая свойства самолетов и участвовует в разработке методики слепых и ночных полетов. Михаил Громов провёл испытания многих известных самолётов. Выполнил ряд дальних перелётов по Европе, в Китай и Японию.
С апреля 1930 года Громов являлся лётчик-испытателем, командиром авиаотряда, шеф-пилотом ЦАГИ. Он поднял в небо и провёл испытания практически всех самолётов ОКБ , созданных в 30-е годы — пассажирских самолетов АНТ-14, АНТ-20 «Максим Горький», АНТ-35, дальних разведчиков Р-6, Р-7, летающей лодки МДР-2, тяжелых бомбардировщиков , ТБ-4, ТБ-5, АНТ-42 (Пе-8), а также опытных самолётов – И-8 (АНТ-13), БОК-15 и других.
14 августа 1931 года Громов поднял в небо пятимоторный пассажирский самолет АНТ-14 (экипаж – 5 человек, пассажиры – 36 человек). Весной 1932 года во время испытательного полета над южной окраиной Москвы на четырехмоторном бомбардировщике ТБ-5 в воздухе загорелся левый задний двигатель. Громов, зная, что большинство членов экипажа (их было 12 человек) не имеют парашютов, не покинул самолет. Ему удалось сбить пламя и посадить неисправную машину на ближайший аэродром.
Осенью 1933 года он провел испытания рекордного самолета АНТ-25 и совершил на нем дальний беспосадочный перелет Москва – Севастополь – Москва – Севастополь.
В 1934 году на самолёте АНТ-25 экипаж Громова совершил дальний беспосадочный перелёт Москва – Рязань – Харьков – Днепропетровск – Харьков, преодолев 12411 км за 75 часов и 2 минуты установив мировой рекорд дальности полета. «За героический подвиг и самоотверженную работу, проявленные во время полета» полковнику Громову Михаилу Михайловичу было присвоено звание Герой Советского Союза. После учреждения медали «Золотая Звезда», как знака особого отличия для Героев Советского Союза, Громову была вручена медаль № 8.
1 мая 1935 года на самолете АНТ-20 «Максим Горький» Громов возглавлял воздушный парад над Красной площадью. Накануне вечером, во время праздничного вечера в Художественном театре ему стало плохо – открылось внутреннее кровотечение. Через несколько часов после парада в тяжелом состоянии его отвезли в госпиталь. Кровотечение оказалось язвенным. Лишь летом 1936 года, после продолжительного лечения, Громов вернулся в строй.
А самолет Максим Горький 18 мая того же года впервые взял на свой борт лучших ударников краснознаменного ЦАГИ: построивших его инженеров и техников, лучших рабочих и партработников. Гордость нашей страны и величайший в мире сухопутный самолет, на борту которого находилась типография с ротационной машиной, способной отпечатать за 1 час восемь тысяч листовок, радио («голос с неба»), кино и фотолабораторией. Это был советскийсамолет агитатор. Один из лучших летчиков ЦАГИ, Николай Семенович Журов в тот день первым пилотом «Максима Горького». Максим Горький должны были сопровождать в полете еще два самолета: с правой стороны гиганта маленький одноместный самолет под управлением Николая Благина, а слева двухместный самолет Рыбушкина с кинооператором на борту.
Какие именно инструкции получил перед полетом Николай Благин никто уже не узнает, но судя по нестыковкам кинохроники и официальной версии о проявленном им воздушном хулиганстве, а также о том, что два других героя Советского Союза - М.Водопьянов и М.Слепнев не подписались под напечатанным в газете «Правда» 20 мая 1935 г. письмо с заглавием «За штурвалом, как в бою», можно судить о том, что сидевший на третьем самолете оператор, должен был снимать фигуры высшего пилотажа, которые совершал вокруг Максима Горького летчик Благин.
«СООБЩЕНИЕ ТАСС О КАТАСТРОФЕ САМОЛЕТА „МАКСИМ ГОРЬКИЙ“
18 мая 1935 года, в 12 ч. 45 мин. в г.Москве, в районе Центрального аэродрома, произошла катастрофа с самолетом „Максим Горький“. Катастрофа произошла при нижеследующих обстоятельствах.
Самолет „Максим Горький“ совершал полет под управлением летчика ЦАГИ т. Журова, при втором летчике из эскадрильи им. Максима Горького т. Михееве, имея на борту пассажиров, ударников ЦАГИ в количестве 36 человек (в этом числе шестеро детей. — А, К.).
В этом полете самолет „Максим Горький“ сопровождал тренировочный самолет ЦАГИ (истребитель И-5. — А. К.) под управлением летчика Благина.
Несмотря на категорическое запрещение делать какие бы то ни было фигуры высшего пилотажа во время сопровождения, летчик Благин нарушил этот приказ и стал делать фигуры высшего пилотажа в непосредственной близости от самолета „Максим Горький“ на высоте 700 метров.
При выходе из мертвой петли летчик Благин своим самолетом ударил в крыло самолета „Максим Горький“.
Самолет „Максим Горький“ вследствие полученных повреждений от удара тренировочного самолета стал разрушаться в воздухе, перешел в пике и отдельными частями упал на землю в поселке „Сокол“ в районе аэродрома.
При столкновении в воздухе также погиб летчик Благин, пилотировавший тренировочный самолет. Похороны погибших приняты на государственный счет и состоятся 20 мая с.г.
Правительством решено выдать семьям погибших по 10 000 р. единовременного пособия каждой семье и установить повышенное пенсионное обеспечение.
Образована Комиссия по похоронам в составе: Хрущев, Харламов (начальник ЦАГИ. — А. К.), Ткачев (начальник ГУ ГВФ. — А. К.)».
15 сентября 1936 года Михаил Громов на пассажирском самолете АНТ-35, испытания которого он только что закончил, с семью членами экипажа и пассажирами совершил беспосадочный перелет и установил авиационный рекорд скорости, преодолев 1266 километров за 3 часа 38 минут со скоростью 350 километров в час.
В начале ноября на АНТ-35 Громов вылетел в Париж для участия в XV-й Парижской выставке. В выставке участвовал и Чкалов со своим экипажем. Обсудив возможность трансарктического перелета, летчики решили обратиться к Сталину с просьбой разрешить в будущем году лететь в Америку через Северный полюс на двух самолетах.
С 12 по14 июля 1937 года Громов вместе с Юмашевым и Данилиным на АНТ-25 совершил беспосадочный перелёт Москва – Северный полюс – Сан-Джасинто (США), преодолев 10148 км по прямой за 62 часа 17 минут.
Был установлен абсолютный рекорд дальности полета по прямой, а также два рекорда в классе С (сухопутные самолёты) — полета по прямой и ломанной линии. Весь экипаж, первыми среди отечественных авиаторов, был удостоен высшей награды Международной авиационной федерации (ФАИ) за лучшее достижение 1937 года — медали Анри де Лаво. Громов был награжден орденом Ленина, а Юмашеву и Данилину было присвоено звание Героев Советского Союза.
Горючего Громову хватало и до Панамы, но пересекать границу Мексики ему не разрешили и пришлось садиться, не выработав топливо полностью. Потом предприимчивый хозяин пастбища, на котором приземлился экипаж Громова, разливал этот бензин по пузырькам и продавал в качестве сувениров. Громов, Юмашев и Данилин пробыли в Америке целый месяц, принимая участие в различных торжественных мероприятиях, в том числе были приняты президентом США Рузвельтом. После чего на пассажирском лайнере «Нормандия» отплыли в Европу.
В 1937 г. Высшая аттестационная комиссия присвоила Громову ученое звание профессор по технической эксплуатации самолетов и моторов. 22 февраля 1938 года ему было присвоено воинское звание комбриг. В 1940 году Громову было присвоено звание лётчик-испытатель 1-го класса. В 1940-41 гг. — начальник Научно-технической группы Наркомата авиационной промышленности. С марта 1941 г. Громов — начальник Лётно-исследовательского института Наркомавиапрома.
В августе-декабре 1941 г. комбриг Громов находился в правительственной командировке в США для приобретения американских стратегических бомбардировщиков Boeing В-17 «Flying fortress». Американцы отказались продать «летающие крепости», предложив взамен двухмоторные бомбардировщики В-25. Не помогло даже вмешательство Рузвельта. Громов ни с чем вернулся назад.
С декабря 1941 Михаил Громов командовал 31-й авиадивизией Калининского фронта. В феврале 1942 он был назначен командующим ВВС Калининского фронта. 3 мая 1942 года комбригу Громову было присвоено воинское звание генерал-майор авиации. С мая 1942 по май 1943 гг. генерал-майор авиации Громов командовал 3-й воздушной армией. 30 апреля 1943 года Громову было присвоено воинское звание генерал-лейтенант авиации. С мая 1943 года Михаил Громов — командующий 1-й Воздушной армией. В составе его армии воевал авиаполк «Нормандия». Французское правительство, отмечая заслуги Громова на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, наградило его командорским орденом Почетного легиона. С июня 1944 года Михаил Михайлович Громов — начальник Главного управления боевой подготовки фронтовой авиации ВВС. 19 авгуcта 1944 года Громову было присвоено воинское звание генерал-полковник авиации.
В 1946-49 годы Громов был заместителем командующего Дальней авиацией. В 1949-54 годы — начальник Управления лётной службы Министерства авиационной промышленности, в 1954-55 гг. — начальник отдела лётной службы Минавиапрома.
С 1955 г. — в запасе.
В 1959-61 гг. — Громов являлся председателем Федерации тяжёлой атлетики СССР. В 1969 году ему было присвоено звание заслуженный мастер спорта СССР.
Михаил Михайлович Громов — Герой Советского Союза, награждён четырьмя орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, четырьмя орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, тремя орденами Красной Звезды, медалями, иностранными наградами.
Михаил Михайлович Громов скончался 22 января 1985 года. Он похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище.
Имя Громова носит Лётно-исследовательский институт в г. Жуковский Московской области, на территории которого установлен его бюст, а также улица в Москве и площадь в городе Жуковский.
Состоялась презентация нового издания замечательной книги М. М. Громова «На земле и в небе». По просьбе Нины Георгиевны Громовой, вдовы легендарного летчика, главный научный сотрудник ЦАГИ, доктор технических наук Г. А. Амирьянц написал послесловие к книге, которое по какому-то недоразумению или чьему-то умыслу не было включено в издание. А между тем оно, несомненно, украсило бы книгу. Потому мы предлагаем его вниманию наших читателей.
…Мало какой самолет и мало какой летчик нашей страны получили мировое признание - нетрудно убедиться в этом, заглянув в любые иностранные справочники и энциклопедии по авиации. В чем-то виноваты мы сами, в чем-то сказывается необъективность «судей» международного авиационного сообщества, но это факт: нас не знают, никогда особо не любили и не любят поныне. Одним из редких исключений был в свое время Михаил Михайлович Громов. После выдающихся перелетов 1920-х годов в Японию и по столицам Западной Европы французские летчики-ветераны избрали его почетным членом своего знаменитого клуба и назвали лучшим летчиком. Это неофициальное звание было подхвачено прессой других стран. И это притом, что главные достижения летчика - действительно мирового уровня - еще только предстояли. Громов мастерски испытал около двух десятков разных типов отечественных самолетов 1920-30-х годов: от крохотного У-2 до гиганта ТБ-7. Он - один из наших первых Героев и участников уникальных дальних перелетов, в которых, особенно в 1930-е годы, наряду с выдающимися качествами пилота, навигатора проявил и необыкновенную физическую силу. Это неудивительно, ведь в юности Громов был одним из лучших российских спортсменов-тяжелоатлетов и всю жизнь увлекался различными видами спорта. Блестящий знаток новейшей авиационной техники, учившийся еще у Жуковского на его знаменитых курсах, глубокий специалист в области психологии и физиологии, тонкий ценитель литературы, музыки, театрального и живописного искусства, человек, чьим присутствием и мнением дорожили и сильные мира сего (достаточно вспомнить Сталина, Рузвельта, Черчилля), он был героем-интеллектуалом. Он не имел высшего образования, но повседневной работой над собой достиг высшей образованности. Летчик, профессор в 36 лет, он во многом стал первопроходцем в науке о летных испытаниях, в психологии летного труда. Несколько написанных им книг, даже небольших, ждала одинаковая судьба - они быстро становились настольной книгой летчиков и библиографической редкостью, ценимой не только авиаторами. Трудно переоценить роль М. М. Громова как педагога и организатора - в самом широком смысле этих слов, как, наконец, военачальника, командовавшего в войну и воздушными армиями. Однако, ни этого, ни того, что он в 1940 году организовал знаменитые впоследствии Летно-исследовательский институт и Школу летчиков-испытателей (в 1946 году), не хватило, чтобы воздать ему должное при жизни. Он видел в прожекторах славы тех же летчиков, людей вполне достойных того, но сделавших несравнимо меньше, чем он. Около полувека назад были названы первые десять заслуженных летчиков-испытателей СССР. Все они в той или иной мере - его ученики, естественно, почитавшие его первым летчиком-испытателем страны, но его в этом списке самых-самых не было! И. В. Сталин любил В. П. Чкалова и назвал его великим летчиком нашего времени, но был сдержан и строг с его учителем - Громовым! Г. Ф. Байдуков, биограф и друг Чкалова, сам блестящий пилот и многогранная личность, отдавая должное Чкалову, открыто признавался, тем не менее, что их общим богом был Громов: «Он видел нас насквозь, - говорил Георгий Филиппович. - Но не давал никому и малейшего повода подумать об этом». Байдуков сознавал, что Чкалова и его самого, людей из простого народа, вознесли именно за то, что на их примере можно было показать, что дала Советская власть человеку из самых низов. Громов, человек, не скрывавший своего дворянского происхождения, беспартийный, всегда сторонившийся власть предержащих, во многом был противоположностью им. Более того, он мог вступить в спор с этой властью, когда вытаскивал из Колымы таких людей, как С. П. Королев, когда заступался за того же, хулиганившего в молодости, Чкалова... Сталин заботливо накрывал пледом у себя на даче на юге «уставшего» после застолья Чкалова. Громов же, человек совершенно другого масштаба, никогда не был так приближен к всесильному вождю, который хоть и уважал его, и ценил, но всегда был с ним только на Вы. При всей своей былинной стати подлинного, почти античного героя, при всем своем вкладе в становление авиации страны и утверждение ее славы, при всех своих заслугах в победе над фашизмом Громов оставался в тени. Более того, нередко слышал несправедливые, незаслуженные укоры…
Михаил Громов
Давней, потаенной мечтой Громова как летчика был беспосадочный кругосветный перелет. Еще в конце 30-х годов он участвовал в испытаниях самолетов Бюро особых конструкций - БОК с герметической кабиной, как и в работах по развитию в этом направлении проекта самолета на основе испытанного им АНТ-25. После войны, в 1947 году, будучи заместителем Главкома Дальней авиации, генерал-полковник Громов горячо поддержал чрезвычайно смелый и весьма тщательно проработанный проект инженера ЦАГИ Б. А. Кирштейна самолета для беспосадочного облета Земли в течение 150 часов на дальность 45 тысяч км. Эта малоизвестная история говорит о многом: о бесстрашии и патриотизме летчика, о его целеустремленности, могучей силе и… бессилии... Проект самолета цельнодеревянной конструкции весом в 26 тонн с одним дизельным мотором АЧ-30, с крылом размахом около 42 метров, с ламинаризированным профилем Громов сразу оценил как вполне реальный, и вместе с конструктором обратился за поддержкой к И. В. Сталину. 48-летний Громов видел себя пилотом уникальной машины, дававшей возможность достигнуть - пусть ценой чрезвычайно большого риска - фантастического результата, к которому стремился всю жизнь, результата, который после тяжелейшей мировой войны прославил бы страну мирным достижением мирового масштаба.
Михаил Громов
Было несколько заседаний комиссии экспертов высшего уровня, и политическое решение должно было опираться на их мнение. Ученые - в пору, когда головы летели даже за малейшие промашки, - были осторожны, и Громову с самого начала пришлось настойчиво доказывать, что их основные критические замечания и сомнения в целом не основательны.
Нина Георгиевна Громова не знала об этом проекте почти ничего (в вопросах, касавшихся работы, Михаил Михайлович был всегда замкнут и немногословен даже с самым близким человеком). Но, как она вспоминала недавно, однажды, году в 48-м, к ним на дачу приезжали конструкторы А. Н. Туполев и А. А. Архангельский. Запомнился итог их разговоров с мужем: в стране послевоенная разруха, сейчас не до рекордных перелетов. Громов видел, что материальные издержки поддержанного им проекта самолета - предельно простой конструкции, оснащенного вполне освоенным дизельным мотором, - ничто по сравнению с важностью достигаемого результата. Чтобы убедиться в этом, возможно, после тех самых споров на даче, Громов, как рассказывал мне уже Кирштейн, продиктовал текст письма, переданного в августе 1948 года в Кремль.
В конце августа 1948 года Громова и Кирштейна пригласили на расширенное заседание к военному министру Н. А. Булганину, которому Сталин поручил разобраться с инициативой Громова и представить свои предложения. Одним из тех, кто на совещании горячо поддержал инициативу, был Г. Ф. Байдуков. Явно положительно был настроен и военный министр, не скрывавший заинтересованности Правительства перелетом. Несмотря на очевидную осторожность и критические замечания Туполева и Ильюшина, а также министерских чинов авиационной промышленности по стоимости, срокам реализации проекта и т. д., Булганин обещал всемерную помощь…
Громов когда-то в войну говорил Сталину, что считает себя слугой народа и готов работать там, где нужно стране. Борясь за беспримерный, но рискованный проект, он, опять-таки, думал не столько о себе, сколько о своей стране. О ней в самом конце своей книги, подводя главный итог, он напишет пронзительные слова: «Больше всего на свете я люблю свою Родину, со всеми ее достоинствами и недостатками…».
После совещания у Булганина до Громова, понявшего вскоре бессмысленность новых усилий, окольными путями стала доходить информация о каких-то положительных решениях наверху, но постепенно и умело разговоры о проекте стали заглушаться…
Михаил Громов
Десятилетия в конце своей жизни официальными властями Михаил Михайлович был отлучен от авиации. До 1955 года он возглавлял Управление летной службы Министерства авиационной промышленности. Многие летчики-испытатели сохранили об этом периоде его работы, не говоря уже о его собственной уникальной карьере испытателя и участника выдающихся перелетов, самое доброе, порою восторженное воспоминание. Один из выдающихся советских летчиков-испытателей Юрий Гарнаев, чрезвычайно трудно пробивавшийся в испытатели, благодарно говорил: «Когда передо мной закрывали двери, Громов пропускал меня через окно». Михаил Михайлович предъявлял исключительно жесткие требования к людям, стремившимся в испытатели. Военный летчик Гарнаев в 1945 году провинился и был осужден, работал по освобождении слесарем в ЛИИ, техником и парашютистом, наконец, заведующим клубом. Громов сумел оценить настойчивость Гарнаева в достижении поставленной цели, а, главное, сумел увидеть его талант яркого универсального испытателя…
У Громова было хорошее взаимопонимание с такими руководителями авиационной промышленности, как А. И. Шахурин и, особенно, М. В. Хруничев. Осложнения наступили, когда в 1953 году Хруничева на посту министра сменил П. В. Дементьев. Громов имел неосторожность возражать ему в вопросах, в которых разбирался лучше кого бы то ни было - в летных испытаниях. Дементьев заставил Громова уйти. Уйти в 56 лет, причем так, что ни один Генеральный конструктор, в том числе А. Н. Туполев, ни один руководитель, в том числе начальник ЦАГИ, не предложили ему работы. Многим ему обязанный С. П. Королев, будучи уже всесильным, о Громове также не вспомнил. Как не вспомнили генерал-полковника авиации и выдающегося военачальника - военные. Как не вспомнили профессора Громова академические круги. Обиды человека, который еще в 30-е годы был удостоен высших международных наград и титулов, а теперь забытого в собственной стране, униженного морально и материально, можно только представить. Однажды, правда, позвонил сам Леонид Ильич Брежнев и поздравил с днем рождения...
Михаил Громов
Михаил Михайлович не был обделен добрыми друзьями, талантливыми и преданными, о которых с такой любовью и открытостью он написал в своей книге. Грело душу уважение многих ярких личностей в авиации, таких, как С. Н. Анохин, М. А. Нюхтиков, В. К. Коккинаки, Р. И. Капрэлян, В. В. Решетников… Но это только усиливало переживания хоть и «железного», но ранимого Громова от чьего-то предательства (было и такое), а, главное, - от сознания собственной невостребованности для большого, достойного дела в авиации. Важной представительской роли, которую он играл в общественной жизни страны, в спорте высших достижений тяжелой атлетики и конного спорта, ему, высшему профессионалу в авиации, было, очевидно, недостаточно. В итоге, резко обострились проблемы с сердцем, настроение упало настолько, что Михаил Михайлович оказался даже на грани самоубийства. Спасли мудрость и тепло семьи: жены Нины Георгиевны и дочери Софочки... Спасла любовь к природе и искусству. Спасла привязанность к лошадям и собакам, отвечавшим пониманием, лаской и преданностью...
Именно преданность высоким принципам, преданность друзьям и учителям, преданность авиации и школе ЦАГИ были, кажется, доминантой жизни Громова. За всю долгую и яркую историю ЦАГИ, пожалуй, никто не поднялся до столь высокой оценки его деятельности, как Громов, написавший в своей книге: «Единственным источником научного авиационного прогресса был и остается ЦАГИ». В ЦАГИ раскрылись многие выдающиеся таланты нашей страны и мира. Среди них одним из самых ярких, своеобразных и многогранных был талант летчика и человека Михаила Михайловича Громова. В институте помнят и любят его. В стенной газете ЦАГИ, выпущенной к 80-летию Громова, великий и мудрый летчик рассказал не только о своем позывном - «Стрела», но и о столь же целеустремленном девизе: «Сегодня сделать лучше, чем было вчера, сделать лучше других. Только вперед!».
Встреча двух поколений. Слева направо: Александр Иванченков, Владимир Джанибеков, Жан-Лу Кретьен, Михаил Михайлович Громов, Георгий Филиппович Байдуков, Георгий Тимофеевич Береговой
Мы, по обыкновению своему, не воздали должного живому Громову. Он прожил удивительно богатую жизнь, полную драматических, а в последние годы и трагических событий. В одной из американских книг об «отважных мужчинах» есть такие строки: «Громов был больше, чем опытный, искусный пилот. Он был мечтателем, смотревшим на землю сверху, как и должен смотреть на нее авиатор, летающий на большие расстояния». Да, он был романтиком. Но мало кто так прочно стоял на земле, мало кто так много знал и умел, мало кто так чувствовал и ценил возвышенное. В полном соответствии с нешуточным «предписанием» Э. Хэмингуэя для настоящих мужчин, у Громова было четыре жены, и он был образцом порядочности в личной жизни. Он совершал подвиги в небе и оставался скромным на земле. В нем соединилось столько талантов, около него было столько выдающихся людей, что трудно представить более яркую, более значительную и более неразгаданную личность... Казалось, такие люди - главное богатство страны, и о них должны быть написаны тома. Но давно уже на сцене - другие герои. Будем надеяться, что время достойного признания Михаила Михайловича Громова еще придет. И поможет этому его собственная книга, искренняя, честная, талантливая.
Геннадий Ашотович Амирьянц,
доктор технических наук
Официальный Сайт КЛУБА ГЕРОЕВ ГОРОДА ЖУКОВСКОГО
Двойной Удар Сталина: Мировые Достижения в Воздухе
Валерий Чкалов (слева) и Сталин
Валерий Чкалов не захотел делиться славой с Михаилом Громовым. Заставить мир восхищаться — время от времени русским это удавалось. Особыми мастерами эффектных презентаций были Сталин и его команда. Летом 1937 года Советы нанесли двойной удар по мировым достижениям в воздухе: не успели еще отгреметь фанфары по поводу перелета Валерия Чкалова через полюс в Америку, а уже другой русский ас, Михаил Громов, на своем самолете махнул через северную макушку Земли в США, установив абсолютный рекорд дальности. Но этот чудо-полет состоялся не благодаря, а скорее вопреки всем обстоятельствам. И роль серьезной помехи для Громова сыграл его коллега, любимец советской страны.
Но этот чудо-полет состоялся не благодаря, а скорее вопреки всем обстоятельствам. И роль серьезной помехи для Громова сыграл его коллега, любимец советской страны.
Первоначально они собирались лететь в Америку по северному маршруту вместе — Чкалов и Громов. Для осуществления такого замысла было два «дальнобойных» самолета «АНТ-25» конструкции Туполева — «опытный» (NO-25-1) и «дублер» (NO-25).
«Джентльменское соглашение» о совместном трансконтинентальном полете два замечательных советских летчика заключили… в номере парижской гостиницы. Это случилось в ноябре 1936 г. во время очередной Международной авиационной выставки, проводившейся в столице Франции, куда Громов и Чкалов прибыли для выполнения показательных полетов на новейших машинах, собранных в СССР. Сам Громов впоследствии вспоминал: "Вечерами мы с Чкаловым вели разговоры о полете через Северный полюс.
Пришли к обоюдному согласию лететь на двух самолетах и, конечно, просить об этом Сталина…". А позднее в разговоре с известным журналистом Ю. Каминским Михаил Михайлович уточнил, что предполагалось осуществить «двойной перелет с нарастающим эффектом»: Чкалов, совершив «прыжок через полюс», приземляется на первом же подходящем американском аэродроме, а летящий вслед за ним самолет Громова продолжает свой рейд над Америкой до тех пор, пока не будет установлен новый мировой рекорд дальности по прямой.
К концу 1936-го командиры обоих экипажей отправили докладные записки на имя Сталина с просьбой разрешить арктический перелет в Америку. Весной 1937 года на совещании у «хозяина» Чкалов смог убедить вождя. Но говорил Валерий Павлович только за себя — о громовском экипаже вообще не упоминалось. А сам Михаил Михайлович тогда находился в госпитале по поводу обострившейся у него язвы желудка.
В итоге, когда Громов вернулся в строй, Чкаловым уже было получено добро. Наверстывая упущенное время, Михаил Михайлович обратился в высшие инстанции и сумел доказать руководителям страны целесообразность участия в таком межконтинентальном рейде двух самолетов. Казалось, что этот проект будет реализован: оба экипажа — Чкалова и Громова — готовились к уникальному воздушному рейду, однако…
Когда до предполагаемого старта оставалось совсем немного, произошла неприятная история с громовским «опытным» «АНТ-25». Вот как об этом вспоминал штурман С. Данилин: «С определенного момента становилось все заметнее, что Чкалов хочет лететь отдельно и первым… и он будет очень рад, если мы задержимся… Ему не хотелось лететь одновременно с нами, так как было трудно сказать, кто лучше выполнит такой перелет, а быть вторым в таком деле Чкалову не хотелось… Это тайное противостояние прекратилось неожиданно, в один миг. В первых числах июня вдруг выяснилось, что двигатель на самолете Чкалова оказался непригодным для полета. Для наших самолетов моторы готовились по специальным техническим требованиям… проходили очень сложные испытания… И вот теперь было принято решение снять двигатель с нашего самолета и передать Чкалову. Нас об этом даже не поставили в известность, и всю операцию провели за одну ночь… Стало совершенно ясно, что Чкалов полетит раньше нас…».
Экипаж NO-25 подкузьмил своим товарищам-соперникам еще и со специальными полетными картами Арктики и Северной Америки. Двойной комплект таких карт был передан чкаловскому штурману Белякову, а тот все их оставил у себя, не поделившись с коллегой Данилиным. Пришлось экипажу Громова пользоваться обычными географическими картами.
Весьма вероятно, что эти и другие преференции экипаж Чкалова получал с одобрения самых высоких инстанций. Виною всему — классовое происхождение. Если у Чкалова—Байдукова—Белякова с рабоче-крестьянскими корнями был полный порядок, то у «громовцев» обнаруживалась явная закавыка: сам Михаил Михайлович и его второй пилот А. Юмашев были из дворян, мать штурмана С. Данилина воспитывалась до революции в семье богатого купца… И еще одно «отягчающее обстоятельство»: вся эта тройка авиаторов была беспартийная. Разве можно таким давать право первого сверхдальнего полета за океан к капиталистам?!
В итоге в июне 1937 г. через полюс в США полетел самолет «дублер» NO-25 с чкаловским экипажем. Как знать, если бы Валерию Павловичу и его товарищам удалось не просто «перепрыгнуть» на Американский континент, но и добиться при этом рекордной дальности полета, Громов мог бы вовсе лишиться шансов воплотить свою трансконтинентальную мечту в жизнь. Но Чкалов «не дотянул» до требуемых тысяч километров. И почти месяц спустя после него, ранним утром 12 июля 1937 г., с того же подмосковного аэродрома стартовал громовский «опытный» «АНТ-25» с номером NO-25-1. Через 62 часа 17 минут он приземлился, преодолев около 11000 километров, неподалеку от местечка Сан-Джасинто в окрестностях Лос-Анджелеса (Громов выбрал для посадки обычное поле). После всех измерений и уточнений комиссары Международной авиационной федерации (ФАИ) зафиксировали абсолютный мировой рекорд дальности полета по прямой — 10 418 км.
Репортажи в американских газетах были выдержаны в восторженно-уважительных тонах. Вскоре после успешного завершения полета экипаж М. Громова получил с родины поздравительную телеграмму, подписанную едва ли не всеми членами Политбюро во главе со Сталиным. Позднее за свой рекордный полет летчики удостоились высших наград СССР. А. Юмашев и С. Данилин стали Героями Советского Союза, а командиру М. Громову, который уже имел это звание, вручили орден Ленина. Международная авиационная федерация сочла их достойными своей самой престижной награды — медали Анри де Лаво. Следующим после «громовской» тройки гражданином СССР — кавалером такой медали стал первый космонавт Юрий Гагарин.
Неизвестно, как могли бы складываться отношения двух наших выдающихся летчиков в дальнейшем, «рейтинг» кого из них стал бы выше: спустя год с небольшим Чкалов трагически погиб. Но все-таки оценку верховной властью этих рекордных полетов образца лета 1937 года можно выявить, хотя бы косвенно. Товарищ Сталин и его приближенные явно отдавали приоритет Чкалову. И это подтверждает судьба двух уникальных самолетов «АНТ-25», которые смогли одолеть столь непростой путь через Северный полюс. Один из них, чкаловский, уже много лет бережно хранится в музее, а другой — громовский — еще до начала войны был использован в качестве мишени для бомбометания на учебном полигоне…
Любопытные факты сообщил вице-президент Московской ассоциации полярников Юрий Бурлаков, подготовивший книгу о высокоширотных воздушных экспедициях 1937 года. По расчетам специалистов, уменьшение веса загрузки самолета на 1 кг позволяло увеличить дальность полета на 1 км. Поэтому, готовясь идти на рекорд, экипаж Громова снял с самолета все «лишнее» (в том числе максимально сократив аварийный запас и даже выкинув из бортовой аптечки большую часть лекарств и перевязочных материалов). «В случае чего все равно этим воспользоваться не придется!» — утверждали летчики. Дошло до того, что они даже укоротили кусачками концы всех крепежных болтов, выступающие из гаек! Старт был назначен на утро 12 июля. А накануне «въедливый» Громов добился разрешения выполнить еще один контрольный полет. Этот тест чуть не кончился катастрофой. Едва самолет поднялся в воздух, вдруг резко подскочила температура воды в системе охлаждения, так что пилоту пришлось выключить двигатель. Громов каким-то чудом сумел, развернув машину на малой высоте, спланировать на полосу аэродрома. Проведенное расследование показало, что в случившемся виноват дефект одной из мелких деталей: сломалась тяга поворота створок жалюзи радиатора, и в результате двигатель оказался лишен воздушного охлаждения. Случись такая беда в начале рекордного полета, когда «АНТ» был полностью загружен топливом и снаряжением, — его гибель была бы неизбежна.
Поскольку экипаж Громова шел на побитие мирового рекорда дальности, пришлось немного изменить маршрут полета по сравнению с чкаловским и отклониться к востоку — так, чтобы пролететь над островом Колгуев и Новой Землей, где заранее разместились спортивные комиссары ФАИ. При прохождении этих КП самолет снижался, и с него сбрасывали вымпелы. «По следам» удавшегося рейда экипажа Громова в СССР стали готовить новый сверхдальний авиаперелет. Для этого в конструкторском бюро В. А. Чижевского был разработан высотный самолет «БОК-15», который, по расчетам, мог преодолеть 25 тысяч километров, летя на высоте 12000 метров. Предполагалось совершить на этой крылатой машине беспосадочный полет вокруг Земли на широте Москвы, и два специально сформированных экипажа во главе с М. Громовым и Г. Байдуковым даже начали подготовку к такой воздушной кругосветке, однако реализовать смелые планы помешала начавшаяся война.
Июль 22nd, 2012 | Category: Эхо Истории
Памятник на территории ЛИИ им. М. М. Громова в г. Жуковский
Мемориальная доска на доме на площади Восстания, в котором в 1970 - 1985 гг. жил пилот №1
"Философ подвига, теоретик героизма". Михаил Громов
В прошлом веке Россия занимала лидирующие позиции в судостроении. В распоряжении ученых были новые ледоходы. Научные экспедиции финансировались за счет государства. Это приносило свои плоды.
Хотя не обходилось и без курьезных ситуаций. Одним из сложнейших случаев стало дрейфование судна, которое в кинематографе получило название «Михаил Громов». Ледокол застрял во льдах Антарктиды в 1985 году, простояв так 133 дня. Как же на самом деле назывался корабль? И что известно о тех сложных и героических событиях?
Прототип судна
«Михаил Громов» - ледокол, который стал основным местом событий картины 2016 года. Прототип же его называется «Михаил Сомов». Настоящий ледоход был заложен в 1974 году Херсонским судостроительным заводом, а год спустя спущен на воду.
Он использовался в плаваниях в северных широтах, был способен пробивать толщу льда до семидесяти сантиметров. Свое название судно получило в честь советского который умер за два года до спуска «Михаила Сомова» на воду.
Ледокол участвовал в двадцать одной советской и российской Антарктических экспедициях. Специалисты смогли изучить гидрометеорологический режим Южного океана, высаживаясь на берега Антарктики. Также судно использовали для доставки необходимого оборудования и провианта исследователям.
Три дрейфа
Днем рождения судна считается 08.07.1975 года, когда на нем был поднят флаг СССР. За годы эксплуатации «Михаил Громов» (ледокол в картине 2016 года) пережил вместе с экипажем три дрейфа.
Впервые это случилось в 1977 году. Ледокол должен был доставить груз на антарктическую станцию «Ленинградская». Судно находилось в тридцати милях от места назначения, когда обстановка ухудшилась. Его унесло в западном направлении на пятьдесят шесть миль. Нагромождения обломков льда не позволили судну двигаться. Дрейф продолжался пятьдесят три дня, с февраля по март 1977 года.
Второй дрейф лег в основу упомянутого выше фильма. Случилось это в 1985 году.
В третий раз ледокол дрейфовал в 1991 году. Судно направлялось к станции «Молодежная», чтобы эвакуировать около ста пятидесяти полярников. Когда люди были доставлены на борт, «Михаил Сомов» вдруг оказался зажат льдами и не смог выйти. Людей пришлось вывозить с помощью вертолетов. В условиях полярной ночи это была сложная задача. Судно дрейфовало с августа по декабрь 1991 года.
133 дня в ледовом плену
История, которая легла в основу сюжета о ледоколе «Михаил Громов», случилась в 1985 году. Судно выполняло очередной рейс в Антарктиду к станции «Русская». Она располагалась вблизи моря Росса.
Этот район всегда славился тяжелым ледовым массивом. Рейс ледокола задержался, поэтому к станции он приблизился к началу антарктической зимы. Судну необходимо было завершить смену зимовщиков, разгрузить топливо и продукты. Из-за усиления ветра корабль заблокировали тяжелые льдины. Он застрял в море Росса.
Для анализа ситуации были задействованы спутники и ледовая авиаразведка. В относительной близости от ледокола был только «Павел Корчагин», но он не мог подойти. Было принято решение эвакуировать экипаж вертолетом. Семьдесят семь человек были доставлены на «Павла Корчагина». Остаться приняли решение пятьдесят три члена экипажа. Возглавлял их капитан Валентин Родченко.
В мае корабль чуть было не выбрался из плена, но усиленные ветра начали сносить льды вместе с кораблем на юг. В июне было принято решение спасать ледокол с помощью «Владивостока». Капитаном спасательной экспедиции был назначен Геннадий Анохин.
История спасения
Пока «Владивосток» добирался к месту назначения, экипаж прототипа ледокола «Михаил Громов», история которого не может не привлекать внимания, экономил топливо и продовольствие. Стирку и баню устраивали только два раза в месяц. Члены экипажа освобождали ото льда руль с винтом, перебирали двигатели. К приходу помощи все должно было работать идеально.
В июле вертолет приземлился рядом с дрейфующим судном. Он доставил медиков и товары первой необходимости. В это время всего в двухстах километрах от «Михаила Сомова» во льдах застрял «Владивосток».
К счастью, спасательное судно было отпущено льдами на следующее утро. За событиями 26.07.1985 года следил весь Советский Союз. Наконец в Москву пришло сообщение, что «Владивосток» добрался до дрейфующего ледокола. Начался вывод последнего из зоны тяжелых льдов.
Суда смогли достичь открытого океана к августу 1985 года. Вскоре они оказались у берегов Новой Зеландии. Отдохнув четыре дня в Веллингтоне, они отправились каждый своим курсом - во Владивосток и Ленинград.
Примечательно, что в спасательной экспедиции принимал участие известный всем сегодня спортивный комментатор Он охотно делится воспоминаниями о тех событиях. Именно после них руководство ТАСС согласилось перевести Гусева в спортивную редакцию. Об этом он просил уже долгое время.
Такова реальная история ледокола «Михаил Громов» 1985 года, точнее, его прототипа. Несмотря на то что он дрейфовал трижды, наибольшую огласку принял случай, который произошел в середине восьмидесятых годов двадцатого века.
На основе реальных событий
Фильм про ледокол «Михаил Громов» был создан в 2016 году. Режиссер опирался на исторические факты, а также на рассказы участников тех событий.
Некоторые моменты были преувеличены, другие - упущены. Не стоит забывать, что фильм не может полностью повторять реальную историю. Режиссер смог создать реалистичный захватывающий сюжет. Какое судно использовалось, чтобы показать ледокол «Михаил Громов» (история 1985 года)?
При создании картины использовался атомный ледоход под названием «Ленин». Он расположен в Мурманске на вечной стоянке. По конструкции он отдаленно напоминает дрейфовавшее сто тридцать три дня судно. Съемки проходили в сложных погодных условиях на протяжении трех месяцев.
Современное состояние
Ледокол смог пережить не только три дрейфа, но и развал Советского Союза. Он до сих пор в строю и используется для доставки топлива и провианта в Арктику. Это свидетельствует о том, что советские инженеры могли делать машины, которые исправно служат в сложнейших погодных условиях на протяжении многих десятилетий.
Мужество и отвага русских ученых всегда поражают обычных людей. Экипаж не покинул дрейфующее судно. Люди доказали, что слаженность действий и целеустремленность способны творить чудеса. Им удалось вызволить судно из ледового плена и доставить целым и невредимым в порт.
Общая информация
«Не надо смотреть на труд авиатора, как на труд легкий и только интересный. Труд пилота исключительно сложен, он требует от человека огромной выдержки и самообладания, физической выносливости, разностороннего развития, прекрасного знания авиации, географии, метеорологии, математики (и не только средней). Никогда на земле человеку не приходится вести такую напряженную и сложную работу, как пилоту в воздухе» М.М.Громов
Михаил Михайлович родился на рубеже веков, в 1899 г. Его характер формировался в дореволюционные годы, в эпоху бурного экономического развития России. Родители Михаила Михайловича были интеллигентными людьми. Отец- военный врач, мама получила хорошее образование, много читала и привила любовь к чтению детям.
В своих мемуарах Михаил Михайлович с благодарностью вспоминает о своем детстве, проведенном в Твери: «исключительную роль в моём воспитании сыграла предоставленные мне родителями, особенно отцом, свобода и самостоятельность, а это, несомненно, способствовало развитию творчества, инициативы и потребности к работе. Вспоминаю, что поощрение отцом разносторонности и многообразия физических увлечений и упражнений не могло не развить очень нужное, а может и одно из главных для моей будущей профессии, качество - способность к быстрому освоению координации движений (действий) и быстроту реакции. … Именно от этого и зависело моё быстрое и успешное освоение полётов. Первый самостоятельный вылет я совершил через 1 час 43 минуты полётов с инструктором, в то время как мои сверстники вылетели самостоятельно лишь через 2 часа 45 минут полётов с инструктором».
Основное среднее образование Михаил Михайлович получил в Москве, куда переехала семья Громовых после получения отцом нового назначения по службе. В 14 лет Михаил увлекся авиамоделированием, услышав рассказы о полетах на Ходынском поле. Мальчик стал сам мастерить модели самолетов, а материал для своих моделей нашел очень оригинальный. «Материалом мне послужила штора (типа жалюзи) на окне в столовой, служившая защитой от солнца. Она была сделана из тонких деревянных сухих реечек. Сначала я вытаскивал реечки снизу, чтобы не так было заметно. Эти реечки я обклеивал бумагой: получались великолепные крылья, очень лёгкие. Фюзеляжем была простая сухая выструганная палочка. Вначале мой планер сразу взмывал вверх после толчка, но вскоре я догадался, в чём дело: нужно было сделать тяжелее нос - переднюю часть планера. Я сдвинул крылья по палочке-фюзеляжу несколько назад и планер начал великолепно летать. Для запуска я становился высоко, обычно на крышу, предварительно отрегулировав правильность и плавность полёта с небольшой высоты. Однако опыты пришлось на некоторое время прекратить, так как в один солнечный день, опуская штору, мать заметила в ней щели и пожаловалась на меня отцу. Он, однако, отреагировал, к моему удивлению, положительно в мою сторону, так как продемонстрированный планер и его полёт произвели на него такое же впечатление, как и на меня. В каждом мужчине в той или иной степени сохраняется навсегда мальчишество! Таков был мой отец, таков, видимо, и я…»
М.М.Громов С началом первой мировой войны закончилось беззаботное детство Михаила, но интерес к авиации не прошел. «Мне почему-то казалось, что чем страшнее и чем труднее - тем интереснее, и тем сильнее меня привлекало и тянуло на борьбу, на преодоление, завоевание каких-то неизведанных, новых жизненных задач. Всё это было совершенно явно, но в какой-то подсознательной неясной форме душевного состояния. Это, видимо, и есть то творческое начало, свойственное только человеку».
После окончания училища Михаил успешно сдал экзамены в Императорское Высшее Техническое Училище (ИВТУ) (ныне - Московское высшее техническое училище.) Именно здесь, увидев объявление: «Набираются охотники на теоретические курсы авиации профессора Н.Е.Жуковского. Курсы шестимесячные. Образование требуется не ниже среднего. Возраст - от 18 до 28 лет», Михаил Михайлович принял решение стать летчиком.
«Обучение специальности было организовано блестяще. Для шести месяцев обучения объём специальных наук был чрезвычайно большим и поэтому учёба была напряжённой. Занятия проводились очень интересно и на высоком уровне. Не могу не сказать, что успеху обучения, глубине теоретических познаний и их усвоения способствовало то, что на курсах преподавали такие корифеи молодой авиационной науки, как Николай Егорович Жуковский, которого по праву назвали «отцом русской авиации»; В.П.Ветчинкин; А.А.Микулин, будущий академик, творец отечественных авиационных двигателей; Б.С.Стечкин; профессор, а потом академик В.С.Кулебакин, Г.М.Мусинянц… За каждым именем стоит целая эпоха, связанная с развитием советской авиации», вспоминает Михаил Михайлович.
После окончания курсов, получив звание прапорщика, Михаил Михайлович был направлен в Московскую летную школу. Вот какие выводы о этом этапе жизни сделал Михаил Михайлович в своей книге «На земле и в небе»:
«Самостоятельность и настойчивость в достижении цели укрепляли волю в повседневной жизни в самых разнообразных случаях. Это, несомненно, одна из удачных сторон в моём детстве. Но и другая его сторона - обаяние природы и любовь к ней навеяли и укрепили во мне чувство романтики во всём - и в творческом труде, и в замыслах, и в восприятии окружающего, разных видов искусства, и даже… техники. Прогресс в технике, чувство нового вызывало во мне восхищение и желание совершить что-то такое, чего до меня ещё никто не делал. Технику я воспринимал как романтику….
Я помню, что после девяти полётов я чувствовал себя «королём воздуха» и проделывал на подъёме виражи с большим креном, а спирали делал не иначе как с креном до 60 градусов. Оглядываясь назад, могу уверенно сказать, что это было форменным безумием. Сейчас даже трудно объяснить, как я остался в живых…» Экзамен в летной школе был успешно сдан. Шел 1917 год.
Во время гражданской войны Михаил Михайлович сражался на стороне Красной армии и обучал полетам курсантов в летной школе.
Весной 1923 года Михаила Михайловича направили в город Серпухов для обучения и экстренного выпуска нескольких групп учлётов.
С июня 1924 года М.М. Громов служил лётчиком-испытателем Научно-опытного аэродрома (НОА).
НОА выполнял функции контрольного органа при оценке свойств самолетов. В НОА поступали уже испытанные на заводах самолеты советского и иностранного производства. Летчики НОА привлекались и для заводских испытаний.
Во второй половине 20-х гг. Михаил Михайлович поднял в небо и провел испытания самолётов У-2, И-3, И-4, И-4бис, а также провёл государственные испытания самолетов Р-3 (АНТ-3), Р-5, И-1, ТБ-1 (АНТ-4). М.М.Громов участвовал в разработке методики слепых и ночных полетов.
С 10.06.1925 по 13.07.1925 гг. на самолёте Р-1 Михаил Громов с бортмехаником Е.В. Радзевичем участвовал в групповом дальнем перелёте Москва – Казань – Сарапул – Курган – Новосибирск – Красноярск – Нижнеудинск – Иркутск – Верхнеудинск – Улан-Батор – Мяотань – Пекин, преодолев 6476 км за 52 лётных часа.
В перелете участвовало 6 самолетов: АК-1, 2 Р-1, Р-2 и 2 Ю-13. Кроме пилотов и бортмехаников летели журналисты, писатели, кинооператоры. За Уралом, недалеко от Шабринска, Громов был вынужден пойти на вынужденную посадку из-за неисправности топливной системы. Дальнейший полет проходил благополучно. Лишь на последнем этапе один из «юнкерсов» при посадке повредил шасси и был оставлен, как не подлежащий ремонту. Все участники перелета были награждены орденами Красного Знамени и китайскими орденами. Кроме того, пилотам было присвоено звание заслуженный летчик СССР.
С 30.08.1925 по 2.09.1925 гг. на самолёте Р-1 с бортмехаником Радзевичем Михаил Михайлович участвовал в групповом дальнем перелёте Пекин – Мукден – Сеул – Тайкю – Хиросима – Окаяма – Токоросава (аэродром в 30 км от Токио).
Полет над морем пришлось совершать в сплошной облачности по компасу. Особую остроту придавал запрет пролетать через отдельные районы, в случае нарушения которого самолеты могли быть обстреляны с земли. Один советский самолет все-таки нарушил запрет, совершив вынужденную посадку. Впоследствии его разобрали и вывезли. А Громову более 160 км, до самой Хиросимы, пришлось лететь сквозь тропический ливень на высоте 15- 20 метров над водной поверхностью с волнами и кишащими акулами.
С 31.08.1926 по 2.09.1926 гг. на цельнометаллическом самолёте АНТ-3 «Пролетарий» М.М. Громов с бортмехаником Радзевичем совершил дальний перелёт по замкнутому маршруту Москва – Кёнигсберг – Берлин – Париж – Рим – Вена – Варшава – Москва, преодолев 7150 км за 34 часа 15 минут лётного времени.
Михаил Михайлович вылетал два раза. Первый раз, 30 августа, ему пришлось с полпути вернуться в Москву из-за неисправности расширительного бачка мотора. Его конструкция была изменена, и перелет все-таки состоялся. Однако, по прибытии в Париж обнаружилось течь радиатора. Нужный радиатор достать было негде. Тем не менее, с помощью французского механика удалось раздобыть подходящий радиатор и за ночь установить его на самолет. Взлетали сквозь проливной дождь. В Риме задержались из-за длительной заправки и в Вене, сильно рискуя, садились уже в темноте. Несмотря на все трудности, перелет был совершен всего за три дня.
Французские авиаторы, восхищенные отвагой неизвестного доселе советского пилота, избрали его членом клуба «Старых стволов», как «лучшего летчика мира 1926 года».
Осенью 1926 года Михаил Михайлович провел испытания морского разведчика МР-1 (поплавковый вариант Р-1).
Р-1
25 апреля 1927 года при испытаниях истребителя И-1 на плоский штопор впервые в стране он выполнил вынужденный прыжок с парашютом из самолёта.
Генерал-полковник авиации М.М.Громов вспоминает: «Сидеть было неудобно – мешал парашют. Привязался поясным ремнем… Набрав высоту 2200 метро, решил, что этого достаточно, сбавил газ до минимального, задрал самолет, взял ручку на себя и дал правую ногу. Самолет мгновенно перешел в правый штопор… Считаю витки. Один, два, три… Резко до отказа даю левую ногу (при ручке также до отказа взятой на себя). Жду полтора витка. Даю резко ручку на три четверти хода от себя. Смотрю… и глаза мои начинают расширяться: самолет продолжает вращение и поднимает нос!..
Виток, два, три – нос самолета поднялся как при планировании на самой малой скорости, а вращение не прекращается. Щеки мои уже горят… Беру ручку до отказа на себя, левая нога продолжает давить педаль. Смотрю, нос опускается и через полтора витка самолет переходит в крутой штопор. Мотор заглох. Считаю витки: двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый… Пора отстегиваться!
Отстегнулся… Еле притянул к себе ноги от педалей. Хочу встать. Не тут-то было. На мне по крайней мере два с половиной человека. Упираюсь ногами и руками, стремясь забраться на борт. Тренированные в толчке ноги (как пригодились сейчас занятия со штангой) не подвели и тут – сел, наконец, на борт… Думать некогда. Витков – 22, высота – 120 метров. Все. Довольно! Взялся за кольцо парашюта. Убедился, что держу именно его. Отталкиваюсь ногами, и вот я в воздухе… Рывок – и надо мной купол».
И-1
С апреля 1930 года М.М.Громов являлся лётчиком-испытателем, командиром авиаотряда, шефом-пилотом ЦАГИ. Он поднял в небо и провёл испытания практически всех самолётов ОКБ Туполева, созданных в 30-е годы, пассажирских самолетов АНТ-14, АНТ-20 «Максим Горький», АНТ-35, дальних разведчиков Р-6, Р-7, летающей лодки МДР-2, тяжелых бомбардировщиков ТБ-3, ТБ-4, ТБ-5, АНТ-42 (Пе-8), а также опытных самолётов – И-8 (АНТ-13), БОК-15.
14 августа 1931 года Михаил Михайлович поднял в небо пятимоторный пассажирский самолет АНТ-14 с экипажем 5 человек, и 36 пассажирами.
Весной 1932 года во время испытательного полета над южной окраиной Москвы на четырехмоторном бомбардировщике ТБ-5 в воздухе загорелся левый задний двигатель.
Михаил Михайлович перевел самолет в правое скольжение, чтобы не загорелся фюзеляж. Почти в тот же миг сломалась моторама, мотор оторвался и повис на оставшихся трубах, узлах и проводках. Увидев это, один из членов экипажа выпрыгнул с парашютом. Однако, мотор не упал на землю, а застрял между стойками шасси. М.М. Громов, зная, что большинство членов экипажа (их было 12 человек) не имеют парашютов, не покинул самолет. Ему удалось сбить пламя и посадить неисправную машину на ближайший аэродром.
С 10 по 13.09.1934 года на самолёте АНТ-25 экипаж Громова совершил дальний беспосадочный перелёт Москва – Рязань – Харьков – Днепропетровск – Харьков, преодолев 12411 км за 75 часов и 2 минуты. Полет проходил в тяжелых метеорологических условиях. После посадки в баках оставалось всего 30 кг бензина. Но не смотря на все трудности, мировой рекорд дальности полета был установлен!
28.09.1934 года за героический подвиг и самоотверженную работу, проявленные во время полета полковнику Громову Михаилу Михайловичу было присвоено звание Герой Советского Союза. После учреждения медали «Золотая Звезда», как знака особого отличия для Героев Советского Союза, Громову была вручена медаль № 8.
15 сентября 1936 года Михаил Михайлович Громов на пассажирском самолете АНТ-35, испытания которого он только что закончил, с семью членами экипажа и пассажирами совершил беспосадочный перелет и установил авиационный рекорд скорости, преодолев 1266 километров за 3 часа 38 минут со скоростью 350 километров в час.
В начале ноября на АНТ-35 М.М.Громов вылетел в Париж для участия в XV-й Парижской выставке. В выставке участвовал и В.П.Чкалов со своим экипажем. Обсудив возможность трансарктического перелета, летчики решили обратиться к Сталину с просьбой разрешить в будущем году лететь в Америку через Северный полюс на двух самолетах.
11.06.1937 г. Политбюро постановило «утвердить... разрешить полет экипажу в составе т.т. Громова, Юмашева, Данилина по маршруту Москва - Северный полюс - С.Ш.А. одновременно с полетом экипажа т.т. Чкалова, Байдукова и Белякова».
18-20.06.37 г. Чкалов, Байдуков и Беляков на АНТ-25 совершили первый беспосадочный трансарктический перелет Москва – Северный полюс – Ванкувер (США).
К полету через полюс экипажи М.М.Громова и В.П. Чкалова готовились одновременно. Однако первым по решению правительства должен был лететь В.П.Чкалов. Более того, мотор с машины М.М.Громова как более надежный был переставлен на АНТ-25 В.П.Чкалова.
М.М.Громов и его товарищи были огорчены, но продолжали подготовку. Они решили не повторить, а развить успех Чкаловского экипажа и побить мировой рекорд дальности полета по прямой. После долгих расчетов они увеличили на полтонны запас топлива.
Для побития мирового рекорда экипаж М.М.Громова отказался от надувной лодки (предусмотренной на случай вынужденной посадки в океане), ружья, теплой одежды, продовольствия и прочего, сэкономив еще 250 кг. Они подсчитали, что снижение веса самолета на один килограмм и увеличение вместо этого на один килограмм топлива, приводит к росту дальности полета на три километра. Борясь за каждый килограмм, они заново облазили весь самолет и откусили кусачками концы всех болтов, выступающих над гайками. Кроме того, они решили использовать горючее прежней марки, т.к. новое, на котором полетел В.П.Чкалов, не позволяло обеднять смесь на большой высоте и уменьшать, таким образом, расход бензина.
С 12 по14 июля 1937 года Громов вместе с Юмашевым и Данилиным на АНТ-25 совершил беспосадочный перелёт Москва – Северный полюс – Сан-Джасинто (США), преодолев 10148 км по прямой за 62 часа 17 минут.
Был установлен абсолютный рекорд дальности полета по прямой, а также два рекорда в классе С (сухопутные самолёты) - полета по прямой и ломанной линии. Весь экипаж, первыми среди отечественных авиаторов, был удостоен высшей награды Международной авиационной федерации (ФАИ) за лучшее достижение 1937 года - медали Анри де Лаво. Громов был награжден орденом Ленина, а Юмашеву и Данилину было присвоено звание Героев Советского Союза.
Во время полета не обошлось без неприятностей. Над Новой Землей отказал термометр, показывающий температуру воды в системе охлаждения мотора. Громову пришлось ориентироваться по масляному термометру, т.к. в тренировочных полетах он заметил и запомнил зависимость температуры масла и воды в моторе.
Затем самолет попал в сплошную облачность, и началось обледенение. Подняться выше было нельзя из-за перегруженности машины. Громов вел самолет по приборам, открыв форточку потерявшей прозрачность кабины, чтобы наблюдать за состоянием кромки крыла. Только перед Северным полюсом миновали облачный фронт.
Над горами Канады вновь началось обледенение, затем отказали показатель скорости и радио. Пришлось на некоторое время снизиться, чтобы восстановить радиосвязь. Потом снова шли на высоте 5000 метров.
Горючего М.М.Громову хватало и до Панамы, но пересекать границу Мексики ему не разрешили. Достижения советской авиапромышленности надо было показывать американцам. Поэтому пришлось садиться, не выработав топливо полностью. Потом предприимчивый хозяин пастбища, на котором приземлился экипаж Громова, разливал этот бензин по пузырькам и продавал в качестве сувениров.
Громов, Юмашев и Данилин пробыли в Америке целый месяц, принимая участие в различных торжественных мероприятиях, в том числе были приняты президентом США Рузвельтом. После чего на пассажирском лайнере «Нормандия» отплыли в Европу.
В 1937 г. высшая аттестационная комиссия присвоила М.М. Громову ученое звание профессор по технической эксплуатации самолетов и моторов.
С марта 1941 г. М.М.Громов - начальник Лётно-исследовательского института Наркомавиапрома.
Михаил Михайлович Громов с декабря 1941 года участвовал в Великой Отечественной войне - командовал 31-й авиадивизией Калининского фронта.
В середине февраля 1942 года комбриг М.М.Громов был назначен командующим ВВС Калининского фронта.
В марте летчики Калининского фронта и общевойсковых армий совершили 6978 самолето-вылетов, провели 203 воздушных боя, сбили в воздухе и уничтожили на аэродромах 220 самолетов противника.
С мая 1942 по май 1943 гг. генерал-майор авиации М.М.Громов командовал 3-й воздушной армией. 30 апреля 1943 года М.М.Громову было присвоено воинское звание генерал-лейтенант авиации.
С мая 1943 года Михаил Михайлович Громов - командующий 1-й Воздушной армией. Армия под его командованием в составе Западного и 3-го Белорусского фронтов участвовала в Орловской, Спас-Деменской и Смоленской операциях, наносила удары по железнодорожным узлам на Витебском и Оршанском направлениях. В составе армии воевал авиаполк «Нормандия». Французское правительство, отмечая заслуги Громова на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, наградило его командорским орденом Почетного легиона.
С июня 1944 года Михаил Михайлович Громов - начальник Главного управления боевой подготовки фронтовой авиации ВВС. Ему было поручено принять экстренные меры по предотвращению авиакатастроф американских истребителей «аэрокобра». Летчики погибали, попав в перевернутый штопор. Громов собрал в НИИ ВВС инспекторов по технике пилотирования всех авиаполков, оснащенных «аэрокобрами», и провел тщательный инструктаж. Проблема была решена.
Профессионализм, мастерство, талант организатора и руководителя были востребованы и в послевоенное время.
В 1946-49 годы М.М.Громов был заместителем командующего Дальней авиацией.
В 1949-54 годы – Михаил Михайлович начальник Управления лётной службы Министерства авиационной промышленности, в 1954-55 гг. - начальник отдела лётной службы Минавиапрома.
В 1959-61 гг. – М.М.Громов являлся председателем Федерации тяжёлой атлетики СССР. В 1969 году ему было присвоено звание заслуженный мастер спорта СССР.
Умер Михаил Михайлович Громов 22 января 1985 года. Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище.
Его имя носит Лётно-исследовательский институт в г. Жуковский Московской области, на территории которого установлен его бюст, а также улица в Москве и площадь в г. Жуковский.
Громов Михаил Михайлович (1899-1985).
«Там, где я летчик, я педант. Но я и романтик. Я увлекаюсь логикой, психологией, литературой, живописью. К сожалению, наш русский язык пошел сейчас книзу, а не кверху. «Имело место» — это по-русски? Зачем такую неметчину вносить в родной язык? Жизнь наша очень коротка, и надо интересоваться тем, что нас двигает вперед. Нарисовал Пикассо кошку. Кошка ли это?»
М.М.Громов.
Михаил Громов родился 24 февраля 1899 года в Твери, в семье военного врача. Детство прошло в городах Калуга, Ржев, п. Лосиноостровский Московской области. Окончил Московское реальное училище Воскресенского. С 1910 года Михаил Громов увлекался авиамоделизмом.
В 1916-1917 годах учился в Императорском техническом училище. В этот же период своей жизни Михаил Громов занимался тяжелой атлетикой в обществе «Санитас» и брал уроки живописи у художника Ильи Машкова. В возрасте 17 лет Громов установил рекорд г. Москвы в полутяжелом весе в жиме — 202,5 фунта.
В 1917 году окончил авиационные теоретические курсы при МВТУ.
С 1917 года в Русской Армии.
В 1918 года окончил Московскую лётную школу, оставлен в ней лётчиком-инструктором.
В ноябре 1919 года участвовал в боевых действиях на Восточном фронте в составе 29-го разведывательного авиаотряда.
В 1924-1930 годах — на лётно-испытательной работе в НИИ ВВС. Выполнил первый полёт и провёл испытания: И-1 (1927 г.), У-2 (По-2) (1927 г.), И-4 (1927 г.), И-3 (1928 г.), И-4бис (1928 г.), АНТ-9 (1929 г.), Р-6 (1929 г.). Выполнил ряд дальних перелётов. 23.06.1927 г. при испытаниях истребителя И-1 на штопор впервые в стране выполнил вынужденный прыжок с парашютом из самолёта.
В 1925 году — удостоин звания «Заслуженный лётчик СССР».
10-12 сентября 1934 года на самолёте АНТ-25 (второй пилот — А.И.Филин , штурман — И.Т.Спирин) совершил рекордный по дальности и продолжительности перелёт по замкнутому маршруту — 12411 км за 75 часов. За мужество и героизм, проявленные при выполнении этого перелёта, лётчику-испытателю Громову Михаилу Михайловичу 28 сентября 1934 года присвоено звание Героя Советского Союза, а А.И.Филин и И.Т.Спирин награждены орденами Ленина.
В 1937 году на АНТ-25-1 совершил беспосадочный перелёт Москва — Северный полюс — Сан-Хасинто (США), установив 2 мировых авиационных рекорда дальности полёта. За этот перелёт М.М.Громов был награждён орденом Ленина, а А.Б.Юмашеву и С.А.Данилину присвоены звания Героев Советского Союза. Международная авиационная федерация (ФАИ) наградила пилотов и штурмана медалью Анри де Лаво за лучшее достижение 1937 года.
С 22 февраля 1938 года — комбриг.
В 1940 году — лётчик-испытатель 1-го класса.
В 1930-1941 годах — в ЦАГИ. Выполнил первый полёт и провёл испытания: Р-7 (1930 г.), И-8 (1930 г.), ТБ-3 (1930 г.), АНТ-14 (1931 г.), АНТ-25 (1933 г.), ТБ-4 (1933 г.), АНТ-20 (1934 г.), АНТ-35 (1936 г.), ТБ-7 (1936 г.), БОК-15 (1939 г.).
С марта по август 1941 года — первый начальник Лётно-исследовательского института (ЛИИ). Провёл испытания многих известных самолётов. Выполнил ряд дальних перелётов по Европе, в Китай и Японию.
Депутат Верховного Совета СССР 1-го созыва (в 1937-1946 гг.).
Великая Отечественная война:
-декабрь 1941 года — февраль 1942 года — командир 31-й смешанной авиадивизии (Калининский фронт);
-февраль — май 1942 года — командующий ВВС Калининского фронта;
-3 мая 1942 года — генерал-майор авиации;
-май 1942 года — май 1943 года — командующий 3-й воздушной армией;
-30 апреля 1943 года — генерал-лейтенант авиации;
-май 1943 года — июнь 1944 года — командующий 1-й воздушной армией;
-19 августа 1944 года — генерал-полковник авиации;
-1944-1946 года — начальник Главного Управления боевой подготовки фронтовой авиации ВВС.
После войны:
-1946-1949 года — заместитель командующего Дальней авиацией;
-1949-1955 года — начальник Управления лётной службы МАП;
-с 1955 года генерал-полковник авиации Громов — в запасе;
-1959-1961 года — председатель Федерации тяжёлой атлетики СССР.
Жил в Москве. Умер 22 января 1985 года. Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище. Его имя носит Лётно-исследовательский институт (г.Жуковский), на территории которого установлен его бюст. Его именем названа улица в Москве и площадь в Жуковском.
В своей статье «Молодым пилотам» Громов пишет: «Не надо смотреть на труд авиатора, как на труд легкий и только интересный. Труд пилота исключительно сложен, он требует от человека огромной выдержки и самообладания, физической выносливости, разностороннего развития, прекрасного знания авиации, географии, метеорологии, математики (и не только средней). Никогда на земле человеку не приходится вести такую напряженную и сложную работу, как пилоту в воздухе. С самого начала ученик должен овладеть безукоризненной постановкой самоконтроля. Если человек лишен самокритичности, если он не может анализировать свои движения, свое поведение, он никогда не может быть хорошим летчиком. Сколько бы человек ни летал, он всегда должен приобретать новое, ни один полет не должен пропадать даром.»
Награды:
-медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза № 8;
-четыре ордена Ленина;
-орден Октябрьской Революции;
-четыре ордена Красного Знамени;
-орден Суворова 2-й степени;
-орден Отечественной войны 1-й степени;
-три ордена Красной Звезды.
М.М.Громов в кабине самолета Р-1 перед перелетом Москва — Пекин — Токио.
Командир АНТ-25 URSS-N025-01 Михаил Михайлович Громов.
М.М.Громов накануне старта по маршруту Москва — Северный полюс — Северная америка на самолете АНТ-25.
М.М.Громов, С.А.Данилин, А.Б.Юмашев у самолета АНТ-25.
Летчик-испытатель М.М.Громов.
Список источников:
Громов, Михаил Михайлович. Cайт «Герои Страны».
Е.Кригер. Герой Советского Союза М.М.Громов.