Я бы отнесла моббинг к эмоциональному насилию, но не терроризму, потому что в данном случае не требуется выкуп.
Написать эту статью меня подтолкнула информация о мошенничестве, которое укладывается в понятие психологического терроризма. То есть запугать, а потом предложить выкуп.
Схема аферы такова: психотеррористы для начала информируют жертву о некой угрозе, запугивают ее, а потом проявляют «заботу».
Мошенники вычисляют человека, у которого на данном этапе жизни возникли некие трудности.
Затем ему приходит письмо, где написано, что ему может быть оказана магическая помощь в решении этих проблем, но за это он отдаст часть своей души.
Затем могут приходить какие-нибудь символы на емейл, могут вставить в дверь письмо с непонятной тарабарщиной, звонок на телефон с предупреждением, что «Все уже запущено» и так далее.
Время идет, у человека все разрешается само собой, как это часто бывает и через некоторое время ему приходит письмо, что его душа перешла в собственность некой компании, но так как он человек хороший, то может выкупить душу назад за некоторое количество долларов.
Психологический терроризм явление не новое, им на протяжении многих лет зарабатывают себе на жизнь цыгане. Приведу пример из жизни с последующим его разбором, чтобы было понятно, как цыгане используют запугивание для получения выгоды.
Одна женщина жутко боялась червей и гусениц, и об этом знал весь поселок, в котором она жила. В поселок приехали цыгане, и через пару дней цыганка сходу сказала, что у женщины порча, которую можно снять, и платить за это не надо. Женщина согласилась. Цыганка дала ей яйцо и сказала прокатать им свою постель, а завтра они снимут эту порчу.
Женщина сделала все, как ей велели, и как только муж ушел на работу, к ней явилась цыганка. Она взяла яйцо, начала бормотать и делать пассы руками, а после поднесла яйцо к женщине и, разбив его, показала той лежащую внутри мохнатую гусеницу. Женщина обмерла от страха и тут цыганка ей выдала: «Откупись от нее тем, на что она покажет, или эта порча будет тебя всю жизнь преследовать!». И пошла по дому показывать на хрусталь и другие ценные вещи, естественно, и про деньги не забыла.
Что здесь произошло?
Цыганка использовала боязнь этой женщины для запугивания. Узнать, чего женщина боится, не составляло труда, об этом знали все. Засунуть гусеницу в пустое яйцо тоже много ума не надо. Все, что ей потом оставалось, так это разыграть колдовство, заменить настоящее яйцо и подсунуть гусеницу под нос женщины - и та, уже обомлевшая от страха, отдала все, лишь бы избавится от ужаса.
Как же защититься от психологического терроризма?
Первое - это определите сейчас, находитесь ли вы в зоне риска, относитесь ли вы к тем людям, на которых данные манипуляции рассчитаны и могут воздействовать? Ведь психотеррористы не выбирают всех подряд, они, как правило, хорошие знатоки человеческой психологии. И свои манипуляции направляют на конкретную целевую аудиторию.
Для того, чтобы это определить, вам нужно ответить на простые вопросы:
Переживаете ли вы, если кто-то из родных и близких где-то задерживается? Рисуете ли в своем воображении картинки страшных происшествий, котоые могли с ними случиться? Верите ли вы в порчу, сглаз , проклятие?
Останавливается ли чаще ваше внимание в СМИ на страшных происшествиях: авариях, катастрофах, убийствах и необъяснимых явлениях?
Если вы ответили «Да» хотя бы на один из вопросов, то вы в зоне риска.
Если вы ответили «Да» на все три вопроса, то вы идеальная жертва для психологического терроризма.
Те, кто поколениями зарабатывают на жизнь данным видом манипуляций, вычисляют жертву по поведению: они подходят к тем, у кого замечают признаки подавленности, тревоги, испуга. Что очень часто свойственно тем людям, которые ответили «Да» на все три вопроса.
Второе, если вы находитесь в зоне риска, то как же противостоять таким манипуляциям? Избегайте общения с «благодетелями». Как детей учат не подходить на улице к незнакомым людям, так и вам это противопоказано.
Третье, если вы все же вступили в контакт и вам предлагают помощь, то не соглашайтесь сразу, скажите себе: «Стоп!». Дайте себе время на принятие решения, найдите возможность посоветоваться со значимыми людьми, которые не находятся под влиянием подобных страхов.
Особенно вас должно насторожить то, что вас просят никому об этом не рассказывать. Потому что мошенники знают, что если пройдет время и вы сможете с кем-то посоветоваться, то включится рациональный разум, и вы уже не будете во власти манипуляций пситеррористов.
Залог успеха психотеррористов в страхе их жертв, потому что под влиянием эмоций рациональный разум отступает, и человек начинает видеть то, что внушают ему мошенники и показывает
На 11-м Саммите психологов был анонсирован доклад профессора М.М. Решетникова «Психология терроризма», он не прозвучал в силу невозможности его сокращения для формата кратких выступлений. Видеозапись доклада профессора М.М. Решетникова уже опубликована. Мы публикуем доклад о психологии и происхождении терроризма в текстовом и видеоформате:
В обществе существует достаточно распространенная точка зрения, что терроризм - это следствие деятельности террористов. Это, конечно, очень поверхностный взгляд на проблему. Более адекватным и одновременно более сложным является вопрос: следствием чего является появление терроризма и террористического мировоззрения, которое становится все более массовым и приобретает характер своеобразной эпидемии. Этот вопрос становится еще более актуальным в связи с качественной трансформацией современного терроризма: на смену террористам-одиночкам пришли террористические группы, а затем организованные армии и многотысячные сообщества террористов, претендующие на роль самостоятельных государств и субъектов мировой политики, для борьбы с которыми потребовалось создание военной коалиции ведущих стран мира.
Почему это происходит?
Дать простое объяснение на этот вопрос невозможно. Практически все авторы, которые анализируют эту тему, многого не договаривают или даже не домысливают. И прежде чем мы перейдем непосредственно к проблеме терроризма, попытаемся осмыслить тот исторический фон, на котором он появился в его современном варианте.
Большинство западноевропейцев (включая евро-американцев) бесконечно уверены, что именно они являются лидерами современной цивилизации. Более того, большинство европейцев также уверены или молчаливо соглашаются с тем, что именно такой вариант развития они должны предложить, привнести или даже обеспечить (включая силовые методы) всем остальным (в этом случае априори понимаемым, как отсталые) народам. Здесь, конечно, есть определенное заблуждение. Может быть, стоило бы задуматься: «Действительно ли весь неевропейский мир (79% населения планеты) страстно желает присоединиться к внешне респектабельной и благоухающей, но местами дурно пахнущей западной цивилизации?» В последнем случае имеется в виду неудержимое расслоение населения по уровню доходов и почти утраченные представления о социальной справедливости, а также - алкоголизм, безверие, наркотики, распад семей, проституция, порнография, ненадежность дружб и двойные стандарты, коррупция, продажность и т.д. Все вместе (и респектабельность, и все остальное) обычно именуется «западным образом жизни» и «обществом потребления». Но серьезный анализ показывает, что этот социальный проект далеко не всех прельщает, даже на том же Западе.
О западном образе жизни
В этом «образе жизни» остается все меньше пространства для высоких идеалов, смыслов и нравственности, которые подменяются товарным фетишизмом и сакрализацией материального достатка. Эти проблемы давно стали предметом обсуждения и негативных оценок практически во всех странах, причем - представителями всех слоев общества (может быть, за исключением самых состоятельных). Характерно, что в печатных и электронных СМИ все чаще упоминается проблема социальной справедливости (хотя точнее было бы говорить о нарастающей несправедливости). Надо признать, что обсуждение этой проблемы ведется на протяжении всех постперестроечных лет, но ведется достаточно вяло и спокойно, скорее - на уровне констатации, типа: «К сожалению, такова современная действительность, и с этим ничего нельзя поделать».
Не замечается и то, что всем хорошо известное главное противоречие капитализма: между «общественным характером производства и частной формой присвоения создаваемых материальных благ» на протяжении последнего столетия стремительно нарастало, и в настоящее время достигло безумных размеров. Например, в США 0,1% американцев владеет таким же состоянием, как 90% остального населения страны. В России ситуация намного лучше, даже в 100 раз лучше, и соответствует мало утешительной мировой статистике, согласно которой 10% населения планеты аккумулирует 89,1% всех материальных благ. Расслоение населения по уровню доходов в среднестатистическом выражении между 10% самых состоятельных и 10% самых бедных достигает от 15 до 40 раз (в разных странах), а между 1% самых высокооплачиваемых и 1% самых бедных (работающих!) доходит до 1000 и более раз. Ведущие СМИ неожиданно снова вспомнили о таком позорном феномене как «работающая беднота».
Одновременно с этим у значительной части населения (в силу разных уровней достатка и разных стартовых возможностей) последовательно снижается доступность образования, здравоохранения, и в целом - уровень и качество жизни, а также защищенность от преступности (которая за последние 40 лет увеличилась в десять раз), менее эффективно работают социальные лифты и т.д. Естественно, что это постепенно стимулирует рост общественного недовольства, особенно у молодежи. В том числе и в первую очередь у молодых мигрантов, даже если они родились и вроде бы считаются полноправными гражданами западных стран, но на самом деле - в большинстве случаев все-таки «второго сорта».
Новые граждане
Нужно отметить, что эти новые граждане принципиально отличаются от мигрантов первой волны, которые были счастливы уже тем, что получили возможность не голодать, не погибать от жажды и эпидемий, сменить свои лачуги и хижины на пусть и не такое уж комфортабельное, но все-таки реальное жилье с водоснабжением, канализацией и отоплением. Эти новые граждане уже получили какое-то образование, доступ к телевидению и интернету, и другим как реальным, так и сомнительным благам западной цивилизации. Но в целом «плавильный котел», на который уповали социологи и философы, не сработал - в своем большинстве эти мигранты остались чужеродной группой, а в нынешней ситуации - становятся все более многочисленной чужеродной частью населения ведущих западных стран. При этом группой, ориентированной на традиционные ценности, высоко-религиозной и весьма критически оценивающей моральное и нравственное состояние западной цивилизации.
Куда мы пришли?
Практически все развитие человечества и все смены общественно-экономических формаций шли под лозунгами борьбы с несправедливостью и сопровождались попытками утверждения новых, более справедливых - экономических и социально-психологических отношений между людьми. Но лозунги существовали сами по себе, а общественно-экономические отношения сами по себе, постепенно дискредитируя провозглашенные некогда идеи. В процессе истощения потенциала ситуационно обновляемых лозунгов все более явно проявлялось, что не только высокие идеи, но и стремление к власти и алчность экономических элит (по определению Ф. Энгельса) - были и есть главными силами прогресса.
Добавим, что большинство аналитиков почему-то не замечают еще ряд специфических факторов современного развития. Деньги стали постепенно утрачивать свое основное назначение и превратились в специфический товар, не подлежащий длительному хранению. До немыслимых размеров разросся банковский сектор, не производящий ничего, кроме финансовых операций. Освоение новых территорий больше не сопровождается созданием и развитием производственных мощностей и заселением тех или иных регионов. Основным вариантом «освоения» стало все более технологичное изъятие природных ресурсов и высококвалифицированного научного и кадрового потенциала с закономерно однонаправленным вектором их движения в страны - лидеры глобализации. Одновременно с этим существует ряд ограничений на передачу высоких технологий странам, не относящимся к лидерам глобализации. В итоге некогда популярная фраза о том, что «Мы все в одной лодке» дополнилась саркастическим примечанием: «Но некоторые в качестве провианта», и начала приобретать реальный смысл для целых стран и народов. Мы все это знаем, но принимаем как данность. Но и эти другие народы также осознают уготовленную им судьбу, и вряд ли готовы ее принять.
Достаточно редко упоминается одна из существенных особенностей современного капитализма, а именно - появление нового массового класса «униженных и оскорбленных», пришедшего на смену классическому пролетариату. В данном случае имеется в виду высоко-квалифицированный и даже высокообразованный наемный персонал, не имеющий (по сравнению с работодателями) почти никаких прав и социальных гарантий, получивший наименование «прекариат» (то есть - нестабильный, опасный). При этом «низовая» часть прекариата во всех странах формируется почти исключительно мигрантами, а угроза дестабилизации такого привычного и комфортного западного мира нарастает.
Романтики борьбы
В любом обществе существует особая (не слишком массовая) категория молодых людей, которых можно было бы обозначить, как «романтиков борьбы», для которых характерны такие свойства как юношеский максимализм, склонность подвергать сомнению все устоявшиеся нормы и правила в сочетании с энергичностью и агрессивностью психологических установок. Оказавшись в идеологическом вакууме, эта молодежь обращается к поиску хоть каких-то идеалов или чего-то более значимого, чем товарный фетишизм и материальное благосостояние.
Определенное количество исходно оппозиционно заряженных социальных активистов, настроенных на перемены и страстно желающих быть услышанными, всегда присутствует в любом обществе. Это нормально и естественно. Но если культура и социум не принимает, не обсуждает или исходно отвергает идеалы таких социальных активистов, а наличная власть не обеспечивает их сколько-нибудь адекватной объяснительной системой современности, они легко могут трансформироваться в социальных фанатиков. В принципе, крах любых идеалов и иллюзий может стать причиной «некоторого умопомешательства», как Николай Бердяев определял фанатизм.
Это далеко не все особенности того исторического фона, без учета которого трудно понять: почему часть молодых людей, включая этнических европейцев, легко вовлекается в запрещенную в России ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ)?
Что их привлекает?
На этот вопрос уже неоднократно пытались ответить многие аналитики. Один из наиболее распространенных вариантов ответа: «Они идут туда ради социальной справедливости». Но это только главный и самый привлекательный лозунг, который активно используют вербовщики. Пропагандисты запрещенной в России ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) обещают им гораздо больше - новый мир, в котором не будет богатых и бедных, «более равных», слуг и господ, неправого суда, коррупции и взяточничества, курения и наркотиков, алкоголя и проституции, двойных стандартов и однополых браков, порнографии и т.д. Безусловно, эти обещания и идеи - очередные иллюзии и манипуляции, основанные на ведущих факторах общественного недовольства. Однако для молодых активистов, разочарованных в западном образе жизни, в ряде случаев они оказываются более чем привлекательными.
Мне часто приходится встречаться со студенческой молодежью. Большинство образованных молодых людей соглашаются, что эти лозунги - очередная иллюзия и признают, что построение такого идеального общества невозможно. Подчеркну, что речь идет о хорошо образованной молодежи, осознающей свои социальные перспективы. Но даже в этой среде некоторые отвечают: «Это вы смирились с тем, что это невозможно!». А другие формулируют эту идею более агрессивно, можно сказать, - даже с некоторой обреченностью (процитирую одно из таких высказываний): «Даже если это невозможно, главное - выйти из исторического нравственного тупика, куда весь мир завела насквозь лживая западная демократия и идея общества потребления, уподобив большинство людей скоту!»
В западных СМИ отмечается, что количество таких социальных активистов множится, еще раз подчеркнем - в том числе среди этнических европейцев. Эти молодые люди, и не только выходцы с Востока или из Африки, готовы бороться за идею какого-то нового общественного устройства, хотя сами они не очень-то понимают, каким именно оно должно быть? Есть только недовольство, и пока никто не предложил им иных идей, смыслов бытия и, в целом - иной модели будущего. А такая модель нужна, и она должна быть одинаково привлекательной для абсолютного большинства населения и всех социальных групп.
Количество террористов растет
Большинство аналитиков активно эксплуатируют исламскую тему. Но думаю, что хотя она и стала ситуационно главной (особенно на гребне серии «арабских цветных революций», а точнее - попыток привнести «на штыках» европейскую демократию в арабские страны - попыток, в итоге породивших запрещенную в России ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ)), тем не менее - гораздо более значимыми представляются упомянутые выше факторы.
По мнению специалистов, увеличение числа вовлеченных в террористические организации и группы свидетельствует о колоссальных успехах пропаганды запрещенной в России ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в арабском мире, да и в Европе, где количество пришлого населения также последовательно растет. Аналогичные процессы идут и на Кавказе, и в Азии. Этой пропаганде - по сути - ничего не противопоставлено. А при отсутствии иного образа будущего - и не может быть противопоставлено.
В недавно завершившуюся эпоху «великого российского самообмана» такая модель будущего была - иллюзорная и примитивная, но - была. Сейчас нет никакой. А если сформулировать эту идею точнее: экономические и властные элиты большинства ведущих стран мира настойчиво пытаются выдать за высшую стадию развития человечества и законсервировать наличную модель общества и мирового порядка. Это трудно обосновать в кратком варианте, поэтому читателю придется принять на веру: отсутствие привлекательного образа будущего и утрата смыслов тесно взаимосвязаны, и именно эти два фактора провоцируют утрату (особенно - у молодежи) чувства самосохранения. Именно здесь скрыты корни беспрецедентного роста приверженцев движения «чайлд-фри», экстремальных видов спорта и развлечений: стрит-рейсинга и стрит-челленджа, руферов, планкеров, джамперов, зацеперов, а также роста молодежных самоубийств, сект и экстремистских групп.
Кто такие террористы?
Обычно их характеризуют как преступных безумцев. Они, безусловно, преступны, но они не безумцы. Наиболее значительное негодование и непонимание вызывает вопрос: что позволяет им убивать ни в чем не повинных людей? Это достаточно трудно понять, и придется принять на веру, что в их представлениях нет невинных, за исключением тех, кто разделяет их идеи и, пусть и иллюзорные, и даже извращенные - идеалы. Добавим, что отсутствие ограничений и моральных запретов в отношении потенциальных мишеней терактов целенаправленно культивируется в процессе подготовки в лагерях для террористов (в том числе - методами религиозного воспитания и «промывки мозгов»). Значительное место в подготовке террористов занимают высоко-эмоциональные проведи, в которых обосновывается: «Это делается не из желания убивать, а потому, что джихад должен продолжаться! Все, что делается для достижений наших целей - легитимно!».
Не вдаваясь в научные объяснения, только упомянем об одном хорошо известном специалистам психологическом механизме, на основе которого формируется подобное мировосприятие и мировоззрение. В частности речь идет о «проективной идентификации», при которой происходит трансформация психологических установок, наиболее ярко проявляющаяся при паранойяльном развитии личности (при этом «паранойяльное развитие» - это не обязательно патология). В таких случаях, даже при отсутствии каких бы то ни было внешних провоцирующих факторов, у людей постепенно формируется бескомпромиссная уверенность, что это не они ненавидят, обвиняют и преследуют ни в чем не повинных людей. В их индивидуальном сознании все представлено качественно иначе: это их ненавидят и незаслуженно преследуют, а они только отвечают на то, что их унижают, обвиняют и преследуют. А при наличии в сознании народа тяжелой психической травмы, особенно - исторической травмы (реальной или даже мифологической), нанесенной враждебной группой принадлежащей к другой нации, такое паранойяльное развитие может приобретать массовый характер. По мнению ученых, именно этот механизм лежит в основе всех межнациональных конфликтов: между арабами и евреями, армянами и турками, ирландцами и британцами, в том числе - между русскими и украинцами.
Верят ли они в Бога? Нам, почти утратившим веру, это трудно понять, но большинство из них искренне верят в то направление (или то отклонение от) традиционного Ислама, к которому они принадлежат. Верят, примерно так же, как это было в Европе в средние века, когда десятками казнили ведьм и еретиков под ликование истинных христиан, когда совершались крестовые походы. Кроме того, они верят в свою мессианскую роль по очищению мира от скверны.
Чего они хотят? Если попытаться посмотреть на это как бы со стороны и беспристрастно (что с учетом их преступлений против человечности достаточно трудно), - они хотят искоренить пороки современного западного сообщества, и прежде всего - нарастающую во всем мире несправедливость и привилегии «более равных» граждан. Но, что не менее существенно - они, в первую очередь, готовы бороться против присвоенной себе некоторыми государствами привилегии «более равных» стран, которым позволено безнаказанно пренебрегать национальными обычаями, традициями, сложившимся образом жизни и интересами других стран и народов.
Конченые страны
Как известно, еще во второй половине ХХ века в политологии появилось такое специфическое определение как «конченые страны», у которых никогда не будет адекватного образования, здравоохранения, высоких технологий и т. д. Этим странам молчаливым решением сверхдержав заготовлено место на обочине современной истории, с ними можно делать все, что угодно, а в случае непослушания, наказывать (в том числе - ракетными обстрелами) на основе огульных и бездоказательных обвинений. Примеров более чем достаточно: началось все еще с Югославии, затем была ложь о наличии атомного оружия у Саддама Хусейна и совсем недавно - очередная ложь о применении химического оружия в Сирии. Естественно, что население этих стран, и даже выходцев из этих стран, ставших гражданами других государств, такое положение не устраивает. И именно здесь скрывается ответ на вопрос западных аналитиков, которые никак не могут понять: почему, являясь гражданами свободного мира - Бельгии, Великобритании или Франции, эти выходцы из арабских стран, получившие воспитание и образование в их же добропорядочной среде, поступают не как граждане?
Нужно признать, что в современном мире имеются многочисленные примеры достаточно произвольного обозначения кого-то террористами. США провозглашали в качестве террористов Слободана Милошевича (1999) Саддама Хуссейна (2003), Муамара Каддафи (2011) и нынешнего лидера Сирии Башара Асада, а на Украине, например, таковыми именуют граждан ЛНР и ДНР. Еще более примечательно, что в той же Сирии одни террористические группы вдруг «переквалифицируются» в умеренную оппозицию, а другие - наоборот. По сути, это стало ярлыком, который навешивают на кого угодно, в зависимости от политической целесообразности. Сейчас усилиями лидеров ряда западных стран и вторящих им СМИ этот ярлык явно примеряют для всей России. А наличие такого ярлыка позволяет западным сверхдержавам осуществлять любые действия в отношении таких групп лиц или стран, вплоть до физического уничтожения или оккупации. Нам есть о чем задуматься и понять, что предпринимаемые руководством нашей страны меры оборонительного характера являются своевременными и адекватными.
Мнение ученых и реальная практика
Ученые, к которым традиционно не очень-то прислушиваются, уже давно говорят, что в дополнение к силовому подавлению, необходимо задуматься о разработке адекватных современному миру гуманитарных стратегий антитеррора, что противостоять этому злу должны не только спецслужбы, но и просвещенное знание, и консолидированное общество, убежденное в своей моральной и исторической правоте. На международной конференции по проблемам антитеррора, состоявшейся после Бесланской трагедии (2004), было высказано мнение, что бороться с терроризмом только методами уничтожения террористов - это то же самое, что пытаться бороться с наводнением, вооружившись столовыми ложками.
Нужно сказать, что вначале сам тезис о гуманитарных стратегиях антитеррора был воспринят относительно отрицательно. Но последующее развитие социально-психологической и социально-политической ситуации в Чечне со всей убедительностью показало, что реальны и другие методы, и они действуют гораздо эффективнее, чем силовое подавление. Может быть, и в мировом масштабе не стоит уповать лишь на повсеместный количественный и качественный рост армейских подразделений, органов охраны порядка и миллиардные вложения в системы слежения и контроля? Возможно, если просчитать, другие варианты решения проблемы окажутся менее затратными? Но для этого придется переосмыслить все сложившиеся стереотипы социально-экономических, межнациональных и международных отношений.
Еще в 1996 автором была сформулирована идея, что весь современный мир приближается к смене парадигмы развития, при этом было высказано предположение, эта смена, скорее всего, будет происходить чрезвычайно болезненно и нецивилизованно. Именно такое развитие будущих событий обосновывалось тем, что этой смене будет оказано самое жесткое сопротивление со стороны властных и экономических элит, перегруженных идеями своего ситуационно мощного, а с исторической точки зрения - иллюзорного могущества. Смена парадигмы - это исторический процесс, и каковым бы не было по мощи или по протяженности сопротивление этому процессу, он все равно будет идти. Вернее - уже идет. Пока - по предсказанному сценарию.
Роль силовых структур
Реальное понимание и осознание сути мировых процессов еще далеко, но не так далеко, как кажется. Тем не менее пока ситуация такова, как она есть. Поэтому большинство граждан с пониманием относятся к укреплению органов охраны порядка, и с пониманием отнесутся даже к необходимости некоторых ограничений прав и свобод в обмен на повышение уровня безопасности. Но здесь нужно отметить определенные трудности в деятельности самих, заслуживающих всяческого уважения, силовых структур. У нас пока не сформированы реально-кооперативные отношения между населением, полицией и спецслужбами. С одной стороны это обусловлено постсоветским синдромом негативного отношения к любым формам такого взаимодействия, которое все еще нередко оценивается как «стукачество». А с другой, уже в постсоветский период в социуме сложилась и остается достаточно популярной точка зрения, что силовые структуры охраняют не столько граждан, сколько тех, у кого власть и капитал (так называемых «более равных»). Этот негативный стереотип, конечно, нужно преодолевать, и не с помощью агитационно-пропагандистской кампании, а реальными примерами, государственными решениями и законодательными актами, которые позволят установить качественно иной уровень доверия граждан.
Что мы должны понять?
Выше уже упоминался паранойяльный тип личности, который на обыденном уровне чаще определяется как фанатизм. В описании этого психологического феномена, как правило, выделяются: страстная преданность своим (несущественно - передовым или предельно ложным) идеям и убеждениям, соединенная с крайней нетерпимостью к чужим взглядам в сочетании со слепым поклонением тем или иным лидерам - продуцирующим эти идеи, с преданностью своим организациям, сектам или группам. С этой точки зрения большинство террористов - это, конечно, фанатики, готовые и к самопожертвованию, и к убийствам. Тем не менее анализ текстов и пособий для террористов, позволяет констатировать, что каждый теракт - это одновременно еще и послание. В некоторых инструкциях для террористов прямо указывается: «Чем больше будет жертв, тем скорее они поймут!». При этом - что именно должно быть понято, далеко не всегда формулируется или лежит за пределами реального и достижимого. Это, конечно, извращенно-преступная форма апелляции к пониманию, но и этот фактор также не стоило бы недоучитывать. Еще раз повторим: опыт Чечни показал, что решать такие проблемы другими путями можно, особенно при наличии здравомыслящих и обладающих реальным авторитетом и властью лидеров национальных элит, к которым прислушиваются даже идейно убежденные террористы.
Психологический портрет террориста
Это преимущественно молодые люди, получившие воспитание в патриархальной и религиозной среде. Обычно они имеют устойчивые, нередко - предельно мифологизированные представления об исторических травмах своего народа в сочетании с идеями отмщения. Наиболее типичные для них социальные чувства: скорбь, ненависть в сочетании с ущемленной национальной гордостью и обостренным чувством несправедливости, чинимой в отношении их малой родины, а также - искаженные представления об историческом обидчике и жажда возмездия. Для них также характерно смешение представлений о добре и зле, и готовность к самопожертвованию во имя веры и своих идеалов, что в их среде оценивается как героизм и выполнение своей священной миссии. Чаще всего вербовка осуществляется через ближайших друзей (в 43% случаев) и родственников (84% случаев) или после гибели родственников, или после агрессии сверхдержав в отношении их исторической родины, даже если они родились в тех или иных западных странах и являются их гражданами. По мировой статистике, вербовка путем шантажа не превышает 5%. Способствующими вербовке являются случаи явной или скрытой дискриминации по национальному или религиозному признаку в школьной, университетской или иной среде, включая такие малозначащие (по представлениям европейцев), как запрет на ношение хиджаба. Уточним, что речь не о чадре, а об обычном головном платке, который до сих пор принято носить и во многих российских селениях.
Детские воспоминания террористов, как правило, связаны с колониальным прошлым, периодами войн, оккупации и изгнания - их самих или их родителей, которые в 32% случаев, хотя и скорбят по погибшим, с пониманием относятся к вовлечению детей в террористические группы. Это обусловливается тем, что главную роль в формировании террористического мировоззрения играет не пропаганда, а религиозно-политическое воспитание, реализуемое с младенческого возраста в сочетании с примерами собственных национальных героев, и лишь уже позднее к этому процессу подключаются вербовщики. Не секрет, что семьи погибших террористов нередко получают солидную материальную компенсацию из специальных фондов и спонсоров террористов.
Террористические группы объединены по сетевому принципу, при этом отдельные «ячейки» не связаны и не контактируют друг с другом. По сути - это глубокое, хорошо эшелонированное подполье. При проведении терактов и захвате заложников возможность успешных переговоров с исполнителями практически исключена, так как руководство терактом обычно осуществляется извне, а назначенная для проведения теракта группа должна любой ценой выполнить приказ, независимо от исхода сложившейся ситуации для нее самой.
Во имя чего?
Во имя чего террористы совершают свои преступления? Для нашей (преимущественно атеистической аудитории) это звучит малоубедительно, но преимущественно - во имя веры, так, как они ее понимают, и своего народа, ради будущего которого они готовы пожертвовать собственной жизнью. Одно время пытались принизить этот фактор, именуя их «террористами-суицидниками». Не думаю, что это позволяет лучше понять эту трагическую для современного мира феноменологию. Но независимо от того, во что они верят, общество будет всегда исходить из того, что они совершают убийства ни в чем не повинных людей, и для общества - они преступники.
Во многих западных изданиях террористов характеризуют как врагов западного мира и врагов западного образа жизни, утверждается, что они ненавидят западную культуру и западное общество в целом. Это не совсем так. Во многих случаях в их среде целенаправленно культивируется не столько ненависть, сколько презрение к современному западному обществу за его пороки.
Еще одним распространенным заблуждением является утверждение, что большинство из них - это преступные наемники, примитивные и малообразованные люди, совершающие свое человеконенавистнические акты за деньги. Такие тоже есть, особенно в странах, где фактически нет иных источников заработка, кроме вхождения в вооруженные группировки. Но не они составляют большинство. Чтобы убедиться в этом, достаточно проанализировать несколько последних терактов в Западной Европе, совершенных имеющими неплохую работу, вполне благополучными и на первый взгляд - вполне законопослушными и добропорядочными гражданами этих стран. Это одновременно позволяет сделать еще несколько неутешительных выводов: терроризм молодеет, становится более образованным и технологичным и более изощренным, а наши технические достижения (самолеты, автомобили, дома, дамбы и т.д.) легко превращаются в его орудия убийства, повсеместно разбросанные в нашем глубоком тылу.
При опросе террористов, отбывающих заключение за свои преступления, было установлено, что испытывают искреннее чувство вины и сожалеют о совершенных терактах 0−1%; в 77% случаев в процессе тюремного перевоспитания у таких заключенных отмечалось укрепление террористического мировоззрения, групповой идентичности и преданности своему делу. 84% заключенных заявляли, что планируют вернуться к террористической деятельности после заключения. Испытывали чувство гордости за совершенное 99%. На вопрос: как эти массовые убийства ни в чем не повинных людей сочетаются с Кораном, практически всегда давался стандартный ответ, что «они служат вере, идет война, и все их грехи отпущены». Попытки убедить отбывающих заключение за терроризм, что преследуемые ими цели недостижимы, во всех случаях были безуспешными.
О вербовщиках
В СМИ активно эксплуатируется мнение, что вербовщики - это некие проплаченные проходимцы, асоциальные типы, хорошо обученные, использующие манипулятивные методы и заманивающие легковерных молодых людей в свои сети. Безусловно - они хорошо подготовлены и обучены методам пропаганды. Но тем не менее наряду с «проплаченными», в большинстве случаев это убежденные романтики и фанатики борьбы, умеющие выявлять и демонстрировать пороки современного мира и искренне убежденные в необходимости их искоренения. Именно поэтому их методы убеждения в ряде случаев оказываются такими действенными. Те, кто ведет контрпропаганду, к сожалению, не имеют такой же непоколебимой уверенности в своей правоте и таких же неоспоримых доводов в защиту сложившейся в мире ситуации.
Терроризм - оружие слабого
Безусловно, пропаганде терроризма и насилия в любых формах нужно противодействовать. Главное в этом противодействии - работа с молодежью. Но старые методы уже не работают. Молодежь информационной эпохи уже качественно другая, не та, из которой когда-то формировались отряды тимуровцев и пионеров. Время нынче другое, а молодежь - куда умнее, образованнее, намного раньше взрослеющая и с гораздо более пристальным вниманием вглядывающаяся в современный мир и наше общество. Поэтому прежде чем обозначать ее место или вести контрпропаганду, ее нужно услышать, дать ей хоть какие-то духовные опоры и предложить привлекательный образ будущего. И лишь затем терпеливо и настойчиво объяснять им, что справедливость не находят, а обретают в борьбе. Но эта борьба должна вестись цивилизованными методами: учитесь, обретайте знания и опыт, становитесь политиками, государственными и общественными деятелями, предлагайте новые идеи и будьте сильными. Теракт - это всегда примитивное оружие слабого.
Литература
Психология и психопатология терроризма. Гуманитарные стратегии антитеррора. // Сб. статей международной конференции под ред. проф. М.М. Решетникова. - СПб.: Восточно-Европейский Институт Психоанализа, 2004. - 272 с.
Решетников М.М. Современная демократия: тенденции, противоречия, исторические иллюзии. // - М.: Телескоп, № 1−2004. - С. 3−13.
Решетников М.М. Социальный активизм молодежи и терроризм в Европе // Социокультурные проблемы современной молодежи. Материалы международной научно-практической конференции. - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2006. Часть 1. - С. 84−86.
Решетников М.М. Психология войны: от локальной до ядерной. Прогнозирование состояния, поведения и деятельности людей. - СПб.: Восточно-Европейский Институт Психоанализа, 2011. - 496 с.
Решетников М.М., Секач М.Ф. Психология и психопатология терроризма. - М: Белый ветер, 2016. - 604 с.
Юрьев А.И. Глобализация как новая форма политической власти // В сб.: Глобализация: варианты для России. Материалы круглого стола. - СПб.: РосБалт, 2001.
Фрейд З. Массовая психология и анализ человеческого «Я» // В кн.: Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия. Пер. с нем. - М.: Прогресс. Литера, 1992.
Twemlow S. W, Sacco F.C. Reflection on the making of a terrorist // Coline Covington, Williams P. Arundale, Knox J. as editors. Terrorism and war. Unconscious dynamics of politica; violence. - London: Karnac, 2002. - P. 97−123.
Volcan V. Traumatized societies // Violence or Dialogue? Psychoanalytic insight on terror and terrorism. - London: International Psychoanalytic Association, 2003. - P. 217−247.
На эту же тему состоялась лекция М.М. Решетникова в Доме учёных РАН, предлагаем Вам видеозапись лекции:
Терроризм стал явлением современной жизни, которое знакомо всем. Когда мы слышим слово «теракт», мы начинаем испытывать тревогу, страх, многих охватывает паника, начинают «бегать мурашки» по телу, мы беспокоимся за себя и за близких людей. Все мы знаем, что это ужасное событие, с которым связана кровь, страдания, смерть. Террор (лат. terror – страх, ужас) направлен на «устрашение», «запугивание» (И.Г.Малкина-Пых, 2009). Теракт, произошедший в аэропорту «Домодедово», теракт на «Невском экспрессе»… К сожалению, перечень можно продолжать долго. Эти события наглядно показывают, что за всеми несчастьями стоит смерть и множество искалеченных судеб. Эффект «заражения» массовой паникой заставляет зрителей телеэкранов плакать, сострадать жертвам теракта, находится в печали, горевать. Траур, в котором находится вся страна, задевает за душу многих людей, которые, казалось бы, не имеют к теракту никакого отношения.
Что же пугает нас в теракте и кто такой террорист? Это непростой вопрос, который у многих людей ассоциируется с невыносимой душевной болью, потерей близких. Факт жестокого разрушения, внезапность трагедии и многочисленные жертвы заставляют задуматься: «заходить ли сегодня в метро?», «полететь ли очередным рейсом на самолёте?», «стоит ли ехать в командировку в Москву?» и т.д. Терроризм несёт в себе угрозу существованию. Тот, кто производит теракт, как выразился Д.А.Медведев, это «подонок». Что же должно твориться в психической реальности человека, который готовится к совершению теракта?
Психологический портрет террориста составляли многие учёные, психологи, психиатры. Большая часть сравнительных исследований не обнаружила никакой явной психической ненормальности террористов. Тем не менее, продолжаются попытки выявить специфическую личностную предрасположенность у людей, становящихся на путь терроризма. Среди членов террористических групп наблюдается значительная озлобленность паранойяльных индивидов. Общая черта многих террористов - поиск вовне источников личных проблем. Имеет место сверхсосредоточенность на защите Я путём проекции. Другие характерные черты – постоянная оборонительная готовность, чрезмерная поглощенность собой и незначительное внимание к чувствам других. Была обнаружена психодинамика, подобная той, которая наблюдается при пограничных нарциссических расстройствах (Поуст, 1993).
Проявления нарциссизма в форме самолюбования, утверждений об исключительности и особых правах своей национальной, религиозной или классовой группы и её представителей, о собственных выдающихся способностях и др. можно обнаружить у большинства террористических объединений, например, чеченских и ирландских. Хотя нарциссизм в аспекте терроризма еще не исследовался, Э.Фромм специально анализирует это явление как одну из причин человеческой деструктивности, составной частью которой является терроризм (Антонян, 1998).
Личность террориста характеризуется сочетанием истерических и эксплозивных черт, высоким уровнем нейротизма, фрустрированностью, приводящей к прорыву барьера социальной адаптации, выраженной асоциальностью. У большинства террористов обнаруживаются расстройства личности с высоким уровнем косвенной агрессии. При этом механизм реализации террористического акта, как правило, включает в себя аффектогенную мотивацию, психопатическую самоактуализацию. Главная цель террориста – демонстрация собственной силы, а не нанесение реального ущерба. Террорист не стремится к безымянности, он всегда охотно берет на себя ответственность за свои действия (И.Г. Малкина-Мых, 2009).
В детском и подростковом возрасте террористы обнаруживают высокий уровень притязаний, завышенную самооценку, отличаются склонностью к фантазированию, занимают выраженную обвиняющую позицию, требуют к себе повышенного внимания педагогов. Психопатологический компонент личности террориста чаще всего связан с ощущением реального или мнимого ущерба, понесенного террористом, дефицита чего-то необходимого, настоятельно потребного для личности. Как правило, логика и мышление террористов носят путаный и противоречивый характер. С эмоциями связаны морально-нравственные проблемы («комплекс греховности»), иногда мучительные для террористов, несмотря на достаточно высокий уровень образования и интеллектуального развития. Террорист выступает, как бездушная «деструктивная машина» (И.Г. Малкина-Мых, 2009).
Психологический анализ позволяет выделить три наиболее ярких варианта такой «террористической машины». «Синдром зомби» - состояние постоянной боеготовности, своего рода «синдром бойца», нуждающегося в непрерывном самоутверждении и подтверждении своей состоятельности. Он присущ террористам-исполнителям, боевикам низшего уровня. «Миссионерство» - основной психологический стержень «синдрома Рембо». К основным психологическим характеристикам «синдрома камикадзе», прежде всего, относится экстремальная готовность к самопожертвованию в виде жертвы самой своей жизнью. Преодоления страха смерти вполне возможно за счёт изменения отношения к жизни. Стоит перестать рассматривать жизнь как некую свою собственность, как страх смерти проходит (Ольшанский,2002).
Психологические типы террористов в определенной степени (хотя и не абсолютно) соответствуют четырём типам темперамента (И.Г. Малкина-Мых, 2009). Дифференциальный анализ (Ольшанский, 2002) показал, что среди участников террористических организаций и террористических действий 46% холериков, 32 % сангвиников, 12% меланхоликов и 10% флегматиков. Таким образом, можно констатировать, что личность террориста многогранна. Воспитание террористов начинается с самого детства, присутствует идеологический компонент, ритуализация, строгость и ограниченность.
Для мирных жителей теракт - это всегда психотравма. М.М. Решетников, ссылаясь на работы Фрейда, отмечает специфичность того, что травма не всегда проявляется в чистом виде, как болезненное воспоминание или переживание. «Она становится (Фрейд об этом пишет в примечании) как бы «возбудителем болезни» и вызывает симптом (например, тики, заикание, обсессии и т. д.), «который затем, обретя самостоятельность, остается неизменным» . Далее Фрейд проводит аналогию между травмой психической и физической: «Психическая травма или воспоминание о ней действует подобно чужеродному телу, которое после проникновения вовнутрь еще долго остается действующим фактором» (М.Решетников, 2006).
В этом же разделе, обращаясь к своим наблюдениям 1881 года, Фрейд отмечает, что эти симптомы проходили, когда удавалось со всей ясностью воскресить в памяти травматическое событие. Фрейд указывает также на автономные механизмы и специфику психодинамики психической травмы: с одной стороны, кажется удивительным то, что даже очень давние переживания могут оказывать столь ощутимое воздействие; а с другой - что воспоминания о них, в отличие от других (не имеющих травматического содержания), с годами не становятся менее значимыми или менее болезненными (М.Решетников, 2006).
Фрейд отмечает, что снижение остроты переживаний существенно зависит от того, последовала ли сразу после травматического воздействия энергичная реакция на него или же для такой реакции не было возможности или она была вынужденно подавлена. В обоих случаях реакция на травму имеет чрезвычайно широкий диапазон отреагирования: от немедленного до отставленного на многие годы и даже десятилетия, от обычного плача по утрате до жестокого акта мести обидчику. И только когда человек отреагировал на событие в достаточной для него (и - что не менее существенно - индивидуальной для каждого) мере, аффект постепенно убывает. Фрейд характеризует это выражениями «выплеснуть чувства» или «выплакаться» и подчеркивает, что «оскорбление, на которое удалось ответить, хотя бы на словах, припоминается иначе, чем то, которое пришлось стерпеть» (М.Решетников, 2006).
Таким образом, теракт как психотравма становится для многих реалией жизни, связанной с глубокими психическими переживаниями. Каждый реагирует на трагические события по-разному, но если человек обращается психологу, то специалист обязан выслушать, понять, принять. Куликов И.А. на семинаре «Влияние личности психотерапевта на терапевтический процесс», который проходил в Нижнем Новгороде, отметил, что жертвы трагедии и их родственники в буквальном смысле «нападали на психологов», говоря, что их там не было, и психологи никогда не смогут понять то, что пережили они. Этот факт ещё раз подчёркивает, что терроризм - разрушительная сила, как в физическом аспекте, так и в психологическом, сила с которой нужно бороться, применяя комплексные меры по предотвращению трагедии.
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
Сер. 6. Вып. 3
ПРИКЛАДНЫЕ КОНФЛИКТОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Л. Г. Почебут (ф-т психологии)
ПСИХОЛОГИЯ ТЕРРОРИЗМА
Распиная других, мы распинаем себя!
Питирим Сорокин
В переводе с латинского слово «terror» - страх, ужас. Основная цель террористов состоит в том, чтобы вызвать состояние ужаса не только у своих жертв - заложников, но и у всех членов общества. Мы все стали заложниками терроризма! Террор проникает в наши души! Но надо уметь психологически грамотно противостоять нагнетанию страха и ужаса. Противодействовать терроризму должны не только правоохранительные органы, но и все общество в целом, каждый человек. Террор - политика устрашения, подавления политических противников насильственными методами. Террористы стремятся вызвать ситуацию хаоса в политических, экономических структурах общества, спровоцировать состояние страха в массовом сознании. Действия террористов направлены на то, чтобы создать панику в обществе, дезориентировать и дезорганизовать работу государственных органов.
Существуют четыре основных источника терроризма и экстремизма. Во-первых, терроризм и экстремизм проявляются в обществах, вступивших на путь трансформаций, резких социальных изменений, или в современных постмодернизированных обществах с выраженной поляризацией населения по этносоциальным признакам. Во-вторых, социальные контрасты, резкое расслоение общества на бедных и богатых, а не просто бедность или низкий уровень социально-экономического статуса, провоцируют агрессию и создают почву для терроризма. В-третьих, проявления экстремизма нарастают в начальные периоды социальных модернизаций. На завершающих этапах успешных перемен проявления экстремизма и терроризма резко идут на спад. В-четвертых, незавершенная урбанизация, специфические формы индустриализации, изменения этнодемографичес-кой структуры общества, особенно нерегулируемая миграция, порождают экстремизм и интолерантность в обществе. В-пятых, важную роль в распространении этнического и религиозного экстремизма и терроризма в исламском мире играет преобладание авторитарных политических режимов. Они провоцируют насилие как форму разрешения политических противоречий и придают ему характер культурной нормы1.
Д.В. Ольшанский выделяет основные сферы терроризма. Первая сфера - политический террор, имеющий целью оказать влияние на политических лидеров, представи-
© Л.Г. Почебут, 2005
телей власти, вынудить их принять те или иные решения и совершить определенные действия. Целью политического террора часто служит устранение неугодных политических деятелей или изменение политического строя. Главный метод подобного террора - за-хват заложников, жизни которых предлагаются в обмен на уступки со стороны властей. Вторая сфера - информационный террор, проявляющийся в прямом воздействии на психику и сознание людей в целях формирования необходимого общественного мнения. Методы террора - распространение слухов («слухи-пугало» и «слухи-агрессии»). Третья сфера - экономический террор, заключающийся в различных дискриминационных экономических действиях, имеющих целью оказать давление на экономических конкурентов (фирмы, государства). Методы террора такого типа могут быть самыми разнообразными - игра на понижение стоимости акций конкурента или доведения до банкротства. Четвертая сфера - социальный (бытовой) терроризм. Сюда относятся любые акты запугивания и причинения вреда на бытовом уровне2.
Формула террора: выдвижение требований террористами - угроза насилия - отказ властных структур выполнить требования террористов - осуществление террористами насильственной акции - приведение в состояние ужаса населения страны - неадекватные действия правоохранительных органов - новые волны страха - новые террористические акции. При изучении психологических проблем терроризма мы сталкиваемся со следующими вопросами:
1) психология личности террористов;
2) психология взаимодействия террористов и заложников;
3) психология заложников - основных жертв действий террористов;
4) психология свидетелей, очевидцев террористических актов, родственников заложников;
5) психология ведения переговоров с террористами;
6) психология общества в условиях террора.
Рассмотрим некоторые из них подробнее.
Психология личности террористов. Психология людей, осуществляющих террористические акты, для научной психологии проблема довольно новая. Эмпирические исследования личности террористов не проводились, и не только из-за трудности подобной работы, но из-за отсутствия социального заказа. Террористы практически не доступны ученым. Они готовы встречаться с журналистами с целью пропаганды своих взглядов, но контакт с психологами для них не желателен.
Основные качества личности террориста описаны в литературе как требования к членам террористических организаций. В уставе Боевой организации партии социалистов-революционеров, который составлял известный в начале XX в. террорист Б. Савинков, записаны эти требования. Спустя столетие, в конце XX в., исламское движение «Хамаз» приводит практически аналогичные требования. Бойцы террористических организаций должны обладать такими качествами, как:
1) преданность своему делу (террору) и своей организации. Б. Савинков писал: «Член боевой организации должен быть человеком, обладающим безграничной преданностью делу организации, доходящей до готовности пожертвовать своей жизнью в каждую данную минуту»;
2) готовность к самопожертвованию. «Воин Аллаха, - записано в уставе движения "Хамаз", - готов стать шахэдом и в любую минуту отдать свою жизнь ради победы»;
3) выдержанность, дисциплинированность, способность контролировать свои эмоции, порывы, инстинкты;
4) умение соблюдать конспирацию, регулировать удовлетворение своих потребностей;
5) повиновение, безоговорочное подчинение лидеру. «Послушание старших - святая обязанность воина Аллаха»;
6) коллективизм - способность поддерживать хорошие отношения со всеми членами боевой группы. Современный терроризм является групповым действием. Для обеспечения его эффективности в подготовку и осуществление террористического акта должны быть вовлечены несколько человек3.
Для личности террориста характерно то, что для него весь мир замыкается на своей группе, своей организации, на целях своей деятельности. Организация накладывает жесткие требования на индивидуальность человека, ограничивая свободу выбора. Д.В. Ольшанский отмечает, что личность террориста отличает психологическая ущербность, корни которой прослеживаются с самого детства. Такая ущербность приводит к потребности гиперкомпенсации за счет других людей. В психике террориста эмоции занимают больше места, чем рациональное мышление. «Об искаженной логике террористов, - пишет Д.В. Ольшанский, - свидетельствует такой интересный факт. Они практически не могут работать в режиме диалога... Известно, что повсеместно почти любые предложения компромиссов вызывают у террористов неадекватную, искаженную реакцию. В подавляющем большинстве случаев они жестко и категорично отвергаются на основе своеобразных рассуждений: "Их предложения - хитроумная ловушка. Они хотят расправиться с нами. Они вынуждают нас продолжить борьбу"»4. Террористы - особый тип людей, у которых рациональные компоненты в поведении и характере почти отсутствуют, а эмоциональные компоненты преобладают до такой степени, что становятся аффективными. Примитивизация психики террористов приближается к психике «человека толпы». Низкий уровень культуры и искаженные представления об окружающем мире, о справедливости, законности, толерантности, том, что только насилие и угрозы являются наиболее эффективными способами преобразования мира, делают личность террориста особым социокультурным феноменом. Примеры подобного проявления личности мы наблюдали у террористов Бараева, захвативших заложников в культурном центре на Дубровке в Москве, у террористов, захвативших детей в заложники в Беслане.
По степени выраженности эмоций различаются два типа террористов. Первый тип характеризуется предельным хладнокровием. «Отсутствие очень сильных эмоций, подчеркнутое хладнокровие считается качеством, повышающим эффективность террористической деятельности и снижающим степень риска для террориста», - отмечает Д.В. Ольшанский. Второму типу террористов свойственна глубокая эмоциональная жизнь. Необузданный темперамент ведет к гиперактивности и сверхэмоциональности. Как правило, при выполнении террористического акта такой человек собран и сдержан, но в обыденной жизни он не способен сдерживать свои эмоции, порывы, аффекты, агрессию.
Серьезные моральные проблемы присущи только «идейным» террористам, с достаточно высоким уровнем образования и интеллектуального развития, способным от-рефлексировать свои поступки. Для большинства же террористов характерно наличие примитивных синдромов, препятствующих разрешению сложных этических и моральных проблем. Д.В. Ольшанский называет три таких синдрома.
«Синдром зомби» проявляется в постоянной естественной боеготовности, активной враждебности по отношению к реальному или виртуальному врагу, устремленности на сложные боевые действия. Это «синдром бойца». Такие люди постоянно живут в условиях войны, они всячески избегают ситуаций мира и покоя, блестяще владеют оружием.
«Синдром Рембо» выражается в невротической структуре личности, раздираемой конфликтом между стремлением к острым ощущениям и переживаниями тревоги, вины, стыда, отвращения за свое участие в них. Для подобных людей характерно осознание добровольно возложенной на себя «миссии» спасения мира, мысль о благородных альтруистических обязанностей, позволяющих реализовать агрессивные стремления. Это «синдром миссионера».
«Синдром камикадзе-шахэда» свойствен террористам-смертникам, уничтожающим себя вместе со своими жертвами в ходе террористического акта. К основным психологическим характеристикам таких людей относится экстремальная готовность к самопожертвованию. Террорист-«камикадзе» счастлив возможности отдать свою жизнь и унести на тот свет с собой как можно больше врагов. Для этого он должен как минимум преодолеть страх собственной смерти. Многочисленные свидетельства говорят, что террористы боятся не самой смерти, а связанных с нею обстоятельств: ранений, беспомощности, вероятности попадания в руки милиции, пыток, издевательств. Вот почему террористы скорее готовы к самоубийству, чем к самосохранению. Поскольку реально они присваивают себе право распоряжаться чужими жизнями (жизнями своих жертв), то право распоряжаться собственной жизнью подразумевается автоматически".
Психолог Тель-Авивского университета А. Мерари считает, что в мире достаточно религиозных фанатиков, но в реальности немногие из них готовы пожертвовать собой. Десять лет назад А. Мерари взял интервью у члена террористической организации «Ха-маз», друг которого погиб сознательно при совершении террористического акта. Опрашиваемый выразил надежду, что его другу хорошо в раю. Однако он сам не хотел бы погибнуть подобным образом. А. Мерари отмечает, что этот человек выражает мнение многих террористов.
Террористические группы - это военизированные подразделения боевых организаций. Роли в группах распределены таким образом: инициаторы, организаторы и исполнители террористических актов. В тени за пределами группы стоят заказчики и финансисты террористических актов. Преступные группы характеризуются следующими чертами: 1) разделением ролей, выполняемых членами группы; 2) наличием лидера; 3) общностью цели и совместной деятельности; 4) устойчивыми межличностными отношениями и сплоченностью группы; 5) психологическим единством группы, выражающимся в субъективном понятии «мы». Слабым звеном в организации преступной, в том числе и террористической группы является обязательное наличие в ней индивида, уступающего лидеру в силе характера, степени агрессивности, отличающемуся трусостью. Члены групп могут испытывать чувства взаимного недоверия и подозрительности, которые усугублены экстремальностью ситуации. Лидер группы обычно питает особую подозрительность к соучастникам, которые могут «предать». Поэтому он должен постоянно их контролировать. В группах, где высока взаимная подозрительность, частота конфликтов обычно превышает обычный средний уровень конфликтности. Психологические особенности террористической группы важно знать при проведении их захвата или ведения переговоров по освобождению заложников.
Трагические события захвата 1200 заложников, более половины из которых были дети, происшедшие 1-3 сентября 2004 г. в школе Беслана в Северной Осетии, показали крайнюю жестокость террористов, умение их лидеров анализировать предыдущие террористические акты, делать соответствующие выводы и прогнозировать развитие событий -действия властей, заложников и их родственников при подготовке планируемого в очередной раз нападения.
Наиболее точно охарактеризовал личность террористов мальчик, которого захватили в заложники в Беслане. Убегая из горящей школы, он успел крикнуть сотрудникам спецназа: «Дяденьки, убейте их, они - сволочи!». Пуля террориста поразила ребенка в спину. Насмерть!
Психология взаимодействия террористов и заложников. Взаимоотношение террористов с захваченными заложниками является сложным социально-психологическим явлением. Все россияне были свидетелями драматически разворачивающихся событий, произошедших с 23 по 26 октября 2002 г. в Москве. Террористическая группа Бараева захватила более 700 заложников в театральном центре на Дубровке во время спектакля «Норд-Ост». Группа требовала прекращения военных действий в Чечне и проведения переговоров с лидерами боевиков. Нд примере данной экстремальной ситуации разберем особенности взаимоотношений террористов с заложниками и психологию людей, волею террористов ставших заложниками.
Взаимодействие террористов с заложниками можно разложить на несколько этапов. Каждый этап отличается своей социально-психологической спецификой.
Первый этап - захват заложников, характеризующийся молниеносными действиями террористов и полной неожиданностью для заложников. Заявление террористов о том, что присутствующие в театре захвачены в заложники.
Второй этап - подчинение террористами воли заложников путем запугивания. Агрессивные действия террористов, выстрелы, запах пороха, угрозы предназначены для того, чтобы мгновенно сломить волю заложников, отнять надежду на скорое спасение. Организация охраны заложников, постоянного наблюдения за их поведением.
Третий этап - недопущение открытой паники среди заложников. Средством этого может быть избиение или даже расстрел паникера. Внутренняя психологическая паника закрадывалась в душу заложника.
Четвертый этап - введение жестких норм поведения заложников, диктат того, что можно, а что нельзя делать.
Пятый этап - оповещение внешнего мира о захвате заложников. В театральном центре на Дубровке террористы разрешили заложникам поговорить по телефону со своими родственниками и знакомыми. Затем мобильные телефоны были у заложников отобраны.
Шестой этап - сортировка заложников с целью разрушить установившиеся межличностные связи. Террористы отделили мужчин от женщин, детей от взрослых, россиян от иностранцев.
Седьмой этап - организация террористами жизни заложников, обеспечение питания, сна и пр.
Восьмой этап - адаптация заложников к экстремальной ситуации, наступление усталости, притупление чувств.
Девятый этап - возникновение у заложников состояния депрессии, возможны эмоциональные срывы как со стороны заложников, так и со стороны террористов.
Десятый этап - освобождение заложников и уничтожение террористов.
Следует отметить, что при захвате детей в школе города Беслана террористы в первые мгновения запугивали детей, расстреливали взрослых на их глазах. Лабильная детская психика была быстро подчинена воле террористов. Террористы сразу же отобрали телефоны и не разрешили разговаривать с родственниками, жестоко обращались с детьми, отказывая в воде и пище в течение трех дней.
Психология заложников - основных жертв действий террористов. После освобождения у заложников возникает посттравматический синдром. У каждого освобожденного заложника этот синдром проходит по-своему. Анализ ситуации в театральном центре на Дубровке показывает, что легче переносит ситуацию заложничества тот человек, который постоянно чем-то занят. Важная задача заложников - это постоянное сохранение познавательной активности, стремления к познанию. Пример журналистки Ольги Черняк является показательным. Она внимательно отслеживала действия террористов, анализировала ситуацию, запоминала, кто пришел, кто что сказал, кто как был одет. Она постоянно общалась с окружающими людьми, оказывала им психологическую помощь. В результате после освобождения Ольга одной из первых пришла в себя, вышла из состояния стресса и смогла дать интервью журналистам по телевидению.
Психологически заложники могут реагировать на стрессовую ситуацию трояким образом. Первый тип реакции - пассивная адаптация к ситуации. Большинство заложников морально подавлены, переживаемые ими страдания заглушают все остальные чувства, познавательные ориентации минимизированы. Люди стараются ограничить активную познавательную деятельность, свои движения и действия, сузить или совсем прекратить общение с окружающими. Они замыкаются в себе, остро переживая стрессовую ситуацию.
Второй тип реакции - активное сопротивление. Такие люди испытывают глубокое отчаяние, они не могут контролировать свои действия, им свойственны истерические припадки, безрассудное поведение, провоцирующее остальных заложников на эмоционально неуравновешенные реакции. Они активно сопротивляются давлению и угрозам террористов, однако эмоции страха и ужаса подавляют разумные действия. Именно люди, склонные к активному безрассудному сопротивлению, чаще всего погибают от рук террористов.
Третий тип реакции - активное приспособление к ситуации. Такое поведение чаще всего присуще организованным, выдержанным, волевым людям, способным управлять другими и противостоять давлению террористов. Так, среди заложников могут появиться лидеры. Как правило, это уравновешенные, стойкие люди, помогающие себе и другим выжить и выстоять в этой ситуации. Пример подобного поведения мы видели в сложной ситуации захвата заложников в «Норд-Осте». Мария Школьникова, врач кардиолог, профессор, проявила свои лидерские способности. Она организовала сбор подписей среди заложников с изложением требований террористов. Для того чтобы она передала эти требования, террористы отпустили ее одну из первых. Переговоры с террористами она выиграла. Однако в данном случае террористы поступили в соответствии с одной из своих заповедей: от группы заложников необходимо отсекать их лидеров и постоянно тасовать, изменять состав групп заложников для того, что они не смогли организовать сопротивление. Лидера террористы отпустили, поскольку это было в их интересах: она передавала общественности их требования, перестав в то же время быть активным влиятельным лидером заложников. Так заложники были «обезглавлены», лишены рационально мыслящего и активно действующего лидера.
Люди, ставшие заложниками, испытывают серьезную трансформацию психики. Первый шаг к трансформации - ощущение нереальности ситуации, которое возникает практически у всех. Люди не могут поверить, что оказались в таком безвыходном положении, не имеют возможности сами распоряжаться своей судьбой, действиями, что они фактически стали рабами жестоких агрессивных преступников.
Второй шаг - протест против заточения, который может проявиться у заложников в открытой или скрытой форме. Часто не выдержав стресса, люди пытаются бежать,
даже если это бессмысленно, так как побег одного или нескольких заложников может вызвать агрессивные действия со стороны террористов в отношении оставшихся. Взбунтовавшийся заложник может броситься на террориста, попытаться вырвать у него оружие. Подобные действия, как правило, не бывают успешными, так как одиночное сопротивление террористам не эффективно. Эффективно только организованное, хорошо спланированное сопротивление, которое под силу хорошо подготовленным группам правоохранительных органов.
Третий шаг-состояние отчаяния, в которое заложников приводит неразрешимость ситуации. Они могут смириться со своей участью и пассивно, в оцепенении ждать развязки.
Четвертый шаг - восприятие политической ситуации глазами своих захватчиков, оценка террористов как борцов за справедливость, принятие их действий как единственно возможных. При долгом взаимодействии заложников и террористов в поведении и психике заложников происходит переориентация. Появляется так называемый «Стокгольмский синдром». Впервые он был обнаружен в 1978 г. в столице Швеции. Ситуация сложилась следующим образом. Два преступника-рецидивиста в финансовом банке захватили четырех заложников - мужчину и трех женщин. В течение шести дней бандиты угрожали их жизни, но время от времени давали кое-какие поблажки. В результате жертвы захвата стали оказывать сопротивление попыткам правительства освободить их и защищать своих захватчиков. Впоследствии во время суда над бандитами освобожденные заложники выступали в роли защитников бандитов, а две женщины обручились с бывшими похитителями. Такая психологическая привязанность жертв к террористам возникает при условии, когда заложникам не причиняется физического вреда, но на них оказывается моральное давление. Например, в ходе захвата отрядом Басаева больницы в Буденновске заложники, несколько дней пролежавшие на полу больницы, просили власти не начинать штурма, а выполнить требования террористов. «Стокгольмский синдром» усиливается в том случае, если группу заложников разделили на отдельные подгруппы, не имеющие возможности общаться друг с другом.
Психологический механизм такого поведения состоит в том, что в условиях полной изоляции и физической зависимости от агрессивно настроенного террориста заложник, стараясь понравиться террористу, начинает испытывать к нему теплые чувства. Императив поведения заложника строится по формуле: «Террорист! Я не оказываю сопротивление твоим действиям, напротив, стараюсь помочь. Ты мне нравишься! Я надеюсь, чувства симпатии взаимны!» Однако подобные надежды практически всегда оказываются напрасными. Заложники необходимы террористам только как средства защиты от действий правоохранительных органов.
Синдром заложника - это серьезное шоковое состояние изменения сознания человека. Заложники боятся штурма здания и насильственной операции властей по их освобождению больше, чем угроз террористов. Они знают: террористы хорошо понимают, что до тех пор, пока живы заложники, живы и сами террористы. Заложники занимают пассивную позицию, у них нет никаких средств самозащиты ни против террористов, ни в случае штурма. Единственной зашитой для них может быть терпимое отношение со стороны террористов. Контртеррористическая операция по освобождению заложников представляет для них более серьезную опасность, чем даже для террористов, которые имеют возможность обороняться. Поэтому заложники психологически привязываются к террористам. В сознании заложников возникает когнитивный диссонанс между знанием о том, что террористы - опасные преступники, действия которых грозят им смертью, и
пониманием того, что единственным способом сохранить свою жизнь является проявление солидарности с террористами. Поэтому заложники оправдывают свою привязанность к террористам желанием сохранить свою жизнь в данной экстремальной ситуации. Эмоциональная привязанность к террористам может быть очень сильной и продолжаться довольно длительное время. Подобное состояние заложников и вытекающее из него поведение во время антитеррористической операции очень опасно. Известны случаи, когда заложник, увидев спецназовца, криком предупреждал террористов о его появлении и даже заслонял террориста своим телом. Террорист даже смог спрятаться среди заложников, никто его не разоблачал.
Заложников и террористов объединяет то, что они испытывают одинаковые чувства страха. Террористы боятся контртеррористической операции, заложники бояться и операции по их освобождению, и террористов. Атмосфера страха нагнетается, сгущается в замкнутом пространстве, предельно подавляет психику человека. Сознание суживается, заполняется сильными негативными эмоциями, человек перестает мыслить рационально. Психологический механизм работы такого сознания подчиняется требованию компенсации. Негативные эмоции необходимо срочно компенсировать, заменить на позитивные, иначе в состоянии постоянного ужаса сознание перестанет нормально работать, трансформируясь в измененные состояния сознания. Возникает феномен «горе без ума» в противоположность феномену «горе от ума».
Цели террористов и заложников абсолютно противоположные. Террорист не отвечает взаимностью на чувства заложников. Они являются для него не живыми людьми, а средством достижения своей цели. Заложники же, напротив, надеются на его сочувствие. Как правило, «Стокгольмский синдром» проходит после того, как террористы убивают первого заложника. Трагические события в Беслане в сентябре 2004 г. показали полное отсутствие «Стокгольмского синдрома» у заложников и их родственников. Причинами этого послужили два фактора. Во-первых, влияние оказала крайняя жестокость террористов в отношении детей и взрослых. Во-вторых, по нашему мнению, препятствием для возникновения «Стокгольмского синдрома» послужила психология осетинского народа, проявившего необыкновенное мужество и стойкость. Однако психологическое состояние человека, ставшего заложником, характеризуется преобладанием в психике негативных эмоций (страха, ужаса, боязни смерти или мучений) над рациональным осмыслением возникшей ситуации. Доминирование эмоций, тем более негативных, над мышлением, подавление познавательной сферы психики приводят к особому психологическому состоянию. Заложник не может объективно оценить ситуацию, он может реагировать только эмоционально, впадая в состояние пассивной или активной паники.
Старайтесь сохранять спокойствие, не впадайте в состояние паники. Помните, что от Вашего спокойствия зависит Ваша жизнь!
Анализируйте ситуацию постоянно, следите за террористами, запоминайте их слова, имена, действия. Загружайте свой мозг новой оперативной информацией, надеясь на то, что Ваши сведения в дальнейшем будут очень ценными для правоохранительных органов. Помните, что только познавательная активность способна предохранить Вашу психику от разрушающего действия негативных эмоций!
Старайтесь противостоять заражающему действию охвативших всех эмоций страха. Помогайте друг другу, разговаривайте, хотя бы шепотом, жестами, взглядом. Старайтесь загружать свой мозг - пойте песни, читайте стихи, молитесь Богу. Верьте в то, что Вы
обязательно спасетесь! Главное, чтобы Вы могли контролировать свои эмоции. Помните, что только активные действия - общение с людьми или внутренний диалог с самим собой - способны предохранить Вас от разрушающего воздействия негативных эмоций!
Осознайте, что Ваша цель - добиться освобождения законными средствами, не сотрудничая с террористами. Помните, что террористы - это преступники, совершившие против Вас насилие!
Психология ведения переговоров с террористами. Наибольшую трудность представляют переговоры с террористами. «Переговоры с преступниками» - такого понятия нет ни в законе, ни в уголовном праве, ни в уголовном процессе. Представители государственных органов вступают в переговоры в двух случаях: в случае захвата заложников и в случае похищения людей. Сохранение жизни людей, ставших жертвами террористов, является высшей целью работы этих органов. Сохранение жизни заложников любыми средствами, прежде всего посредством переговоров с террористами, - этическая норма, моральная обязанность правительства любого государства.
Переговоры с террористами принципиально отличаются от переговоров в межгосударственной или деловой сферах. Отличие заключается в том, что у террористов и у представителей государственных органов (переговорщиков) имеются диаметрально противоположные интересы. Каждая сторона старается выиграть, допустив минимальное количество уступок и компромиссов. Напротив, в межгосударственной или деловой сферах переговаривающиеся стороны имеют общие интересы. Стараясь достигнуть своих целей, каждая из сторон принимает во внимание интересы другой. Так на основе сочетания взаимных интересов можно эффективно построить процесс успешных переговоров.
В переговорах же с террористами такая стратегия, известная в науке как стратегия «переговоров без поражения», недопустима. Удовлетворяя требования террористов, переговорщики могут нанести вред как заложникам, так и всему обществу в целом. Потому стратегия таких переговоров нацелена на победу, полное подчинение интересов террористов интересам государства. Негативные последствия тотальных уступок при переговорах с террористами мы наблюдали на примере договоренности B.C. Черномырдина с террористами, захватившими больницу в Буденновске в 1996 г. Хотя заложники были освобождены, однако победа террористов отозвалась тревожным набатом в 1999 г. при взрыве жилых домов, в 2002 г. при захвате театрального комплекса на Дубровке, в 2003 г. при подрыве людей на стадионе в Тушино, взрыве электропоездов в метро в Москве, взрыве двух самолетов в воздухе, взрывах около автобусных остановок и станции метро в Москве, захвате заложников в школе в Беслане в 2004 г.
В ситуации захвата заложников террористами действия правоохранительных органов проходят следующие стадии.
Стадия ориентации в ситуации, вступление в контакт с террористами. В процессе переговоров привлекаются к работе психологи, психиатры, культурологи, этнологи, антропологи. Специалисты помогают разобраться в личности преступников, определить стратегию и тактику дальнейшей работы, оценить приемлемость требований.
Стадия проведения переговоров. С целью эффективного проведения переговоров необходимо неукоснительно придерживаться следующего принципа: «Командиры не ведут переговоры, переговорщики не командуют». Возникла самостоятельная профессия - переговорщики. Как отмечает В.П. Илларионов, в нашей стране, к сожалению, данный принцип нарушается. Руководители государственных или правоохранительных органов часто подключаются к процессу ведения переговоров без должной необходимости. Подобное вмешательство часто приводит к регрессии переговорного
процесса, отказу от всего того, чтобы было достигнуто профессиональными переговорщиками.
Стадия освобождения заложников. Освобождение может быть осуществлено двумя путями: в результате переговоров или в результате силовой акции.
Стадия подведения итогов, оценки действий, накопление опыта.
«Ведение переговоров - это тяжелый, напряженный труд, связанный с большими нервными перегрузками. В случаях длительных переговоров необходимо проводить периодическую смену переговорщиков (иметь дублеров), создать им условия для отдыха, питания, оказания медицинской помощи. В помещении штаба переговоров должны находиться только те, кто задействован в этом мероприятии, а также руководители операции по освобождению заложников. К сожалению, практика свидетельствует о другом. В помещении, где работают переговорщики, нередко бывает многолюдно, шумно, что мешает спокойному ведению диалога», - отмечает В.П. Илларионов6.
Начальник Генштаба британской армии (1997-2003) лорд Т. Гатри организовывал и непосредственно участвовал в переговорах с террористами в различных странах мира. Он отмечает, что переговоры должны осуществляться на высоком профессиональном уровне. Умение разговаривать с террористами - важная и сложная составляющая подготовки работников внутренних дел, поскольку обязательно нужно пытаться разговаривать с ними. Т. Гатри считает, что современный терроризм победить нельзя, но нужно пытаться снизить частоту и жестокость насилия. Он приводит пример - в Лондоне террористы из Северной Ирландии взяли в заложники иранских дипломатов и посетителей посольства. К террористам послали переговорщиков - специально обученных старших офицеров полиции. Спецназ занял позицию вокруг здания, установил аппаратуру для прослушивания. Цель переговоров состояла в том, чтобы держать осаду и избежать кровопролития. Постоянное общение между переговорщиками и террористами было установлено и длилось несколько дней. Безусловно, власть не собиралась соглашаться на условия террористов. Только когда террористы стали угрожать, что начнут убивать заложников, спецназ ворвался в здание. Все заложники были спасены и остались живы. Т. Гатри отмечает, что чем дольше и терпеливее переговорщики ведут переговоры, тем больше вероятности, что их итог будет благоприятный. Переговорщику необходимо проникнуть в мыслительный процесс террористов, понять их цели, определить психологический настрой.
В Германии переговоры с преступниками в целях освобождения заложников, предупреждение террористических актов, взрывов, поджогов, массовых отравлений и других тяжелых преступлений также стали самостоятельным направлением оперативно-профилактической деятельности правоохранительных органов, в первую очередь полиции. В связи с этим решены вопросы штатного, методического, технического, психолого-педагогического обеспечения.
Во время ведения переговоров необходимо иметь в виду, что уменьшение числа заложников, в первую очередь детей, женщин, является главной задачей. Каждый освобожденный заложник-успех, достигнутый переговорщиками. Трудности в работе переговорщиков возникают из-за специфичности общения с преступниками. Террористы, захватившие заложников, заинтересованы в переговорах, так как понимают, что достигнуть поставленных целей они смогут только, договорившись с правоохранительными органами. В противном случае они бы только организовывали взрывы. Захват заложников свидетельствует о потребности террористов в переговорах. Поэтому переговоры с бандитами, захватив-
шими заложников, необходимы и для их освобождения, и для понимания целей и дальнейших действий террористов.
Следует учитывать, что захватчики применяют широкий арсенал способов манипулирования и коммуникативного давления: ультиматумы и завышенные требования, срочность их исполнения, уход от конкретных предложений, ложные акценты в изложении своей позиции, принижение и оскорбление личности партнеров по переговорам, угрозы, отказ от достигнутых соглашений, двойное их толкование. Мастерство переговорщиков состоит в умении обнаружить и устранить коммуникативные уловки террористов, переиграть их в словесном бою. Переговорщики могут использовать следующие способы.
Переговоры для прикрытия: используется для того, чтобы задержать силовые действия вооруженных преступников. Во время таких переговоров проводятся поисковые, разведывательные, оперативные мероприятия.
Имитация переговоров: проводится в том случае, когда приходится иметь дело с душевнобольным человеком. Здесь отсутствует субъект переговоров, реагирующий на логическую составляющую диалога и отдающий отчет в содеянном. Имитация переговоров направлена на снятие агрессивности поведения.
Переговоры в ситуации межэтнических конфликтов проводятся с помощью привлечения противоборствующих сторон. В качестве нейтральной стороны эффективно использовать переговорщика в качестве посредника (медиатора). В задачу посредника входит организация процесса переговоров противоборствующих сторон, но не само проведение переговоров.
Переговоры, основанные на законе и нормах нравственности, - это один из ненасильственных способов борьбы с преступностью во имя гуманной цели - освобождения людей. Исключительно важен правильный подбор переговорщиков. Подбор осуществляется на добровольной основе с учетом индивидуальных особенностей кандидатов, их умения разговаривать и думать в экстремальных ситуациях. Особое значение имеют такие качества личности, как наблюдательность, быстрота реакции, способность сохранять самообладание в любой ситуации, эмоциональная устойчивость. Важно также наличие интеллектуальных и коммуникативных способностей. Практика показывает, что именно террористы часто сами выбирают тех, с кем хотят вести переговоры. Нередко возникает необходимость в переводчиках. Однако переводчики, как правило, не только переводят высказывания, но и интерпретируют полученные тексты. Поэтому работа переговорщика с переводчиком представляет особую трудность, так как существует опасность искажения смысла сказанного или написанного террористами.
Люди, привлекаемые к переговорам, - это часто представители общественности, работники средств массовой информации, священнослужители, родные и близкие преступников, депутаты, руководители учреждений, где произошел захват заложников, должны получать предварительный инструктаж. Важно, чтобы они вели себя осмотрительно и сами не пополнили число заложников.
«Никогда не говори "никогда"». В переговорах с террористами следует произносить слова, имеющие положительный смысл. Предложения следует строить в позитивной, а не в негативной форме. Не следует говорить террористу: «Нет, я не могу, это невозможно, нельзя выполнить это требование». Помните, что от стиля Вашего общения зависит жизнь заложников!
«Разговаривай постоянно. Когда люди разговаривают, пушки не стреляют». Разговаривать с террористами необходимо постоянно, не используя долгих пауз. Желательно все время поддерживать не только вербальный контакт с террористами, но и визуальный. Переговорщик должен отслеживать эмоциональное и физическое состояние террориста, оценить это состояние, уловить чувства страха, сомнения, скрытой угрозы, нерешительности, усталости и пр. Подобный мониторинг психического состояния террориста крайне важен при принятии решения о начале контртеррористической операции. Старайтесь вовлечь в переговоры как можно больше террористов. Помните, что чем чаще вы разговариваете с террористом, тем реже у него возникает возможность совершить насильственные действия в отношении заложников!
«Не оценивай и не принижай личность». Психологическая оценка личности террористов во время переговоров недопустима. Принижение личности партнера по переговорам, оскорбление национальных чувств и национального достоинства, указание на неподготовленность, отсутствие знаний приводят к потере контакта, доверия, росту агрессивности террористов. Реакция на требования террористов должна быть максимально корректной. Переговорщик должен стараться использовать такие обороты речи, как «Я верю тебе, я постараюсь помочь, я готов выслушать тебя, я готов говорить с тобой». Помните, что при общении с террористами нельзя их провоцировать на агрессивные действия!
«Не заставляй слишком долго ждать». Долгое ожидание выполнения своих требований озлобляет террористов. В то же время нельзя применять никаких силовых действий, если захватчики заложников доказали, что они готовы их убивать. Поэтому стратегия и тактика работы переговорщика представляется крайне сложной и ответственной. Помните, что в благоприятном и быстром разрешении ситуации заинтересованы, прежде всего, заложники!
«Торгуйся». Работа переговорщика - это неприкрытый торг жизнями заложников. На каждое требование террористов переговорщик отвечает встречным требованием - освобождение заложников. Именно человеческие жизни становятся разменной монетой при договоренности с террористами. Помните, что главная цель Ваших переговоров - спасение жизни заложников!
Проблема терроризма хоть и имела место в мировой истории раньше, однако на современном этапе она начинает приобретать новое глобальное значение. Корни терроризма заложены не только в экономических, но и в исторических и этнокультурных проблемах. В связи с чеченским конфликтом в нашей стране эта проблема особенно важна. Потому для психологов изучение источников терроризма и способов его предотвращения становится особенно важным.
1 Дробижева Л., Паин Э. Политический экстремизм и терроризм: социальные корни проблемы // Век толерантности / Под ред. А.Г. Асмолова. М.. 2003. Вып. 5. С. 28-32.
2 Ольшанский Д.В. Психология терроризма. СПб., 2002. С. 19-23.
3 Там же. С. 124-125.
4 Там же. С. 138. "Там же. С. 145-154.
6 Илларионов В.П. Переговоры с преступниками. М.. 1993. С. 59. Статья поступила в редакцию 20 апреля 2005 г.
Сыктывкарский государственный университет
Специальность «Юриспруденция»
по курсу «Юридическая психология»
на тему: «Психология террориста»
Выполнила: студентка 6140 гр. Плато Т.Н.
Преподаватель: Логинова Н.В.
Дата отправки в университет:
Дата регистрации работы факультетом:
__________________
Сыктывкар 2010
План:
ВВЕДЕНИЕ.
Крайнюю опасность для всего человечества представляет такое набирающее в последнее время силу явление, как терроризм, имеющий транснациональную распространенность. Особую актуальность эта проблема приобрела после серии террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года, сопровождавшихся огромными разрушениями высотных зданий, гибелью тысяч людей, и совершенных путем использования террористами захваченных рейсовых гражданских самолетов. В настоящее время проблема терроризма изучается с различных сторон. Психологов интересуют не столько правовые или этические, сколько психологические, личностные и социально-психологические аспекты этой проблемы.
Целью данной работы является определение мотивации и основных характерологических особенностей личности террориста.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
Дать определение понятию «терроризм»;
Определить мотивы и причины терроризма;
Представить характерные черты личности террористов.
Глава I. Понятие «терроризм». Источники терроризма.
Терроризм (terror – лат . страх, ужас) является одной из серьезнейших современных глобальных социальных проблем, потенциально или актуально затрагивающих каждого жителя планеты. Между тем, как это часто бывает, чем серьезнее, актуальнее и «очевиднее» проблема, тем большим количеством мифов и недоразумений она окружена.
Нет единого понимания терроризма и в общественных науках.
Вот лишь некоторые из имеющихся определений:
· «систематическое устрашение, провоцирование, дестабилизация общества насилием» ;
· «применение насилия или угрозы насилия против лиц или вещей ради достижения политических целей» ;
Террор - это политика устрашения, подавления политических противников насильственными методами. Террористы стремятся вызвать ситуацию хаоса в политических, экономических структурах общества, спровоцировать состояние страха в массовом сознании. Действия террористов направлены на то, чтобы создать панику в обществе, дезориентировать и дезорганизовать работу государственных органов.
«Экстремизм и терроризм, - отмечают Л. Дробижева и Э. Паин, - нельзя сравнить с вирусом, который человечество откуда-то подхватило. Это его внутренний недуг, порождаемый главным образом дисгармоничным развитием в социальной, политической и культурной областях» . Они называют четыре основных источника терроризма и экстремизма.
Во-первых, терроризм и экстремизм проявляются в обществах, вступивших на путь трансформаций, резких социальных изменений или в современных обществах постмодерна с выраженной поляризацией населения по этносоциальным признакам. Участниками террористических действий становятся маргинальные и иммобильные группы населения.
Во-вторых, социальные контрасты, резкое расслоение общества на бедных и богатых, а не просто бедность или низкий уровень социально-экономического статуса провоцируют агрессию и создают почву для терроризма.
В-третьих, незавершенная урбанизация, специфические формы индустриализации, изменения этнодемографической структуры общества, особенно нерегулируемая миграция, порождают экстремизм и интолерантность в обществе.
В-четвёртых, важную роль в распространении этнического и религиозного экстремизма и терроризма в исламском мире играет преобладание авторитарных политических режимов. Они провоцируют насилие «как форму разрешения политических противоречий и придают ему характер культурной нормы».
Известный социальный психолог, политолог Д. В. Ольшанский называет основные сферы терроризма.
Первая сфера - это политический террор, имеющий целью оказать влияние на политических лидеров, представителей власти, вынудить принять те или иные решения и совершить определенные действия. Целью политического террора часто является устранение неугодных политических деятелей ради изменения политического строя. Главный метод подобного террора - захват заложников, жизни которых предлагаются в обмен на уступки со стороны властей.
Вторая сфера - информационный террор, проявляющийся в прямом воздействии на психику и сознание людей в целях формирования необходимого общественного мнения. Методом террора является распространение слухов («слухи-пугало» и «слухи-агрессии»).
Третья сфера - экономический террор, заключающийся в различных дискриминационных экономических действиях, имеющих целью оказать давление на экономических конкурентов (фирмы, государства). Методы террора такого типа могут быть самыми разнообразными - игра на понижение стоимости акций конкурента или доведения до банкротства.
Четвертая сфера - социальный (бытовой) терроризм. Сюда можно отнести любые акты запугивания и причинения вреда на бытовом уровне .
II. Мотивационные типологии терроризма . Модели личности террориста.
Проблема причин, психологических корней и мотивации терроризма имеет системный характер. Западные исследователи разработали целый ряд мотивационных типологий терроризма, выделяя два их основных типа - личностные и политико-идеологические мотивации.
Описывая мотивацию террористической деятельности, Д. В. Ольшанский выделяет семь личностных типов мотивов:
1. Меркантильные мотивы. Для определенного числа людей занятие террором - это способ заработать деньги.
2. Идеологические мотивы. Такой мотив возникает как результат вступления человека в некую общность, имеющую идейно-политическую направленность.
3. Мотивы преобразования и активного изменения мира. Эти мотивы связаны с переживанием несправедливости в существующем устройстве мира и желанием его преобразования на основе субъективного понимания справедливости. Террористические организации могут дать молодым людям «возможность стать героем, - пишет К. Л. Оотс в исследовании, посвященном психологическим мотивам терроризма, - Стимулом может стать атмосфера приключений и авантюр... Молодые террористы получают также удовлетворение от веры, что способствуют важному делу. В некоторых случаях даже возможность умереть и стать мучеником может быть мощным психологическим стимулом» .
4. Мотив власти над людьми. Через насилие террорист утверждает себя и свою личность. Вселяя страх в людей, он укрепляет свою власть. «Насилие, - пишет французский исследователь Р. Соле, - имеет для некоторых террористов самодовлеющую ценность. Разрушение - революционный акт, стрельба - способ самоутверждения, и более того, придания себе подлинности» .
5. Мотив интереса и привлекательности террора как сферы деятельности. Террористов может привлекать связанный с террором риск, разработка планов, специфика осуществления террористических актов.
6. Товарищеские мотивы эмоциональной привязанности в террористической группе. Такими мотивами могут быть: мотив мести за погибших товарищей, мотивы традиционного участия в терроре, потому что им занимался кто-то из родственников. По мнению Д. Поуста, для индивидов, страдающих дефицитом самоуважения и с недостаточно развитой личностью, слияние с группой имеет фундаментальное значение. Групповой этос становится для них системой нормативных стандартов и ценностей.
7. Мотив самореализации. Это парадоксальный мотив. С одной стороны, самореализация - удел сильных духом людей. С другой стороны, подобная самореализация - признание ограниченности возможностей, констатация несостоятельности человека, не находящего иных способов воздействия на мир, кроме насилия.
«Терроризм - это действия, направленные на уравнение шансов... С точки зрения самих террористов, их действия - это форма восстановления попранной справедливости» .
Кандидат психологических наук Соснин В. А. указывает на ряд личностных предрасположенностей, которые часто становятся побудительными мотивами вступления индивидов на путь терроризма: сверхсосредоточенность на защите своего «Я» путем проекции с постоянной агрессивно-оборонительной готовностью; недостаточная личная идентичность, низкие самооценки, элементы расщепления личности; сильная потребность в присоединении к группе, т. е. в групповой идентификации или принадлежности; переживание большой степени социальной несправедливости со склонностью проецировать на общество причины своих неудач; социальная изолированность и отчужденность, ощущение нахождения на обочине общества и потери жизненной перспективы. При этом нельзя сказать, что приведенный набор этих характеристик является каким-то обобщенным психологическим профилем личности террориста .
Идейные мотивы могут быть социально-политическими, националистическо-сепаратистскими и религиозными.
Мотивационная основа националистического и сепаратистского терроризма часто значительно прочнее, чем у социально-политического, поскольку связана с кровными узами и семейными традициями, передается из поколения в поколение и закладывается с раннего детства. Еще более «мощной» оказывается мотивационная основа, когда националистические мотивы переплетаются с религиозным фундаментализмом, который нередко приводит к особенному фанатизму. У религиозного фанатика, готового совершить самоубийственный террористический акт, возможно наиболее рельефно проявляется то, что можно условно обозначить как «экстремистское сознание». Главной мотивационной доминантой является вера в обладание высшей единственной истиной, уникальным рецептом «спасения» своего народа, социальной группы или всего человечества. Известный специалист по терроризму Б. Дженкинс считает, что «террористы могут рассматриваться как абсолютисты, как «истинно верующие» . Такая вера задает тип ценностных и поведенческих моделей террористических групп.
Однако, нетрудно заметить, что указанной мотивационной доминанты недостаточно для обращения к террористической деятельности. «Людей убежденных, что они достигли высшей и единственной истины немало в самых разных сферах и лишь немногие из них обращаются к терроризму. Очевидно, что мотив обладания истиной является существенной, но недостаточной предпосылкой обращения к терроризму. Вероятность обращения к нему возрастает при наличии некоторых других условий, стимулов и мотивов, при наличии специфической ценностно-мотивационной системы» .
Необходимым элементом этой системы является крайняя нетерпимость к инакомыслию, а также ко всякого рода сомнениям и колебаниям, перерастающая в убеждение, что нормальный, полноценный человек просто не может видеть вещи в ином свете, чем тот, который открывается благодаря обладанию абсолютной истиной. Однако, поскольку на практике исключение инакомыслия оказывается невозможным, возникает другой важнейший компонент экстремистской мотивационной системы - идея обращения инакомыслящих в единственно истинную веру. Это возможно двумя способами - путем мирной пропагандистской или миссионерской деятельности, либо с помощью всех возможных, в том числе насильственных средств. Второй путь в пределе ведет к терроризму.
Соответственно два других компонента экстремистской мотивационно-ценностной системы - отказ от общечеловеческих ценностей и крайняя агрессивность.
Важное значение в ряде случаев имеют политико-идеологические мотивы вступления в террористическую группу. Но они чаще являются формой рационализации более глубинных личностных мотивов - стремления к укреплению личностной идентичности и, что особенно важно, потребности принадлежности к группе.
Совершая террористический акт, его исполнитель переступает через определенную черту (преступает закон), а это требует включения соответствующих механизмов психологической защиты и самооправдания. Знание этих механизмов позволяет понять мотивацию террористов. Наиболее часто они считают свои действия вынужденными, поскольку другие средства не позволили им достичь поставленных целей. Террорист оправдывается тем, что к действиям его якобы побудило нарушение в обществе справедливости или неосуществление каких-то его прав. В настоящее время терроризм все более приобретает националистическую окраску, теракт объясняется ущемлением прав той или иной национальности.
Нередко низменные мотивы террористы подменяют благородными и возвышенными, которые якобы оправдывают их поведение как борьбу за справедливость (суверенитет нации и т. п.). У вульгарных террористов, не отягощенных никакой идеей, самооправдание может принимать циничную форму простой бравады совершенным разбоем или убийством.
Таким образом, с позиций психологии самооправдания любой терроризм ничем не отличается от обычной уголовной преступности.
Кандидат психологических наук Рощин С. К. предлагают три модели личности террориста:
Первая модель. Человек, который руководствуется своими убеждениями (религиозными, идеологическими, политическими) и искренне считает, что его действия, независимо от их конкретных результатов, полезны для общества. Это человек, у которого сфера сознания крайне сужена теми или иными доктринами и им же подчинена его эмоциональная сфера. Поэтому он оказывается способным совершить все что угодно. На политическом языке - это фанатик, психологическом - психопат. Психопат может совершить великие и добрые дела, если его устремления и установки совпадают с потребностями общества, но он же способен сотворить огромное зло, если мотивы его действий носят объективно антиобщественный характер. Любой психопат-фанатик может стать террористом.
Вторая модель. Большинство теорий человеческой агрессивности, предложенных мировой наукой (социал-дервинистская концепция этноцентризма теория группового нарциссизма и инстинкта смерти 3. Фрейда, этологические концепции инстинктивной природы агрессивности человека и т. д.), не могут считаться достаточно обоснованными с научной точки зрения и поэтому непригодны для адекватного объяснения психологической природы терроризма.
Исключение составляет бихевиористская теория фрустрации-агрессивности Доллара-Миллера. Согласно их взглядам, чувство фрустрации, порожденное невозможностью для человека по каким-то причинам достичь жизненно важных для него целей, неизбежно порождает у него тенденцию к агрессивным действиям. Сознание в этом случае может сыграть роль инструмента в рационализации этих действий, то есть в подборе тех или иных поводов для их оправдания. Если не абсолютизировать названную концепцию как единственный и универсальный способ объяснения агрессивного поведения человека, то можно признать, что в отдельных случаях она применима для понимания склонности человека к террористическим актам.
В качестве третьей модели можно представить случаи психо- или социально-патологического развития личности, связанные с ненормальными отношениями в семье ребенка. Жестокое обращение родителей с ребенком, его социальная изоляция, дефицит добрых отношений могут привести к формированию озлобленной личности с антисоциальными наклонностями. При определенных условиях люди такого психологического склада легко могут стать инструментами террористической организации .
III. Характерные черты личности террористов.
Проблема терроризма рассматривается с разных точек зрения. Психологию интересуют не столько правовой и нравственный аспекты этой проблемы, сколько вопрос о том, какие психологические, личностные и социально-психологические факторы делают возможным для человека совершение действий, ведущих к гибели или увечьям людей, зачастую ни в чем и ни перед кем не виноватых. Практически все исследователи указывают на следующие наиболее характерные черты личности террористов:
1. Комплекс неполноценности. Он чаще всего является причиной агрессии и жестокого поведения, которые выступают в качестве механизмов компенсации. Комплекс неполноценности ведет к сверхконцентрации на защите Я с постоянной агрессивно-оборонительной готовностью.
2. Низкая самоидентификация. Террористическая группировка помогает индивидууму избавиться от недостатка психосоциальной идентификации, выполняя функцию психостабилизирующего фактора.
3. Самооправдание. Очень часто политико-идеологические мотивы указывают на главные побудительные причины вступления на путь терроризма, но, как правило, они являются формой рационализации скрытых личностных потребностей - стремления к усилению личностной идентификации или групповой принадлежности.
4. Личностная и эмоциональная незрелость. Большинству террористов присущи максимализм, абсолютизм, часто являющийся результатом поверхностного восприятия реальности, теоретический и политический дилетантизм.
Неоднократно возникали дискуссии по поводу того, можно ли считать психопатологические отклонения основным побудительным стимулом терроризма. Ряд исследователей дают отрицательный ответ на этот вопрос. Среди террористов значительно чаще встречаются люди эмоционально неустойчивые, неудачники, стремящиеся заставить говорить о себе, мечтающие о славе, лидерстве и т.п.
Кандидат психологических наук Ениколопов С. Я., выделяет два ярко выраженных психологичеких типа, часто встречающиеся среди террористов.
Первые отличаются высоким интеллектом, уверенностью в себе, высокой самооценкой, стремлением к самоутверждению, вторые - не уверены в себе, неудачники со слабым «Я» и низкой самооценкой. Но как для первых, так и для вторых характерны высокая агрессивность, постоянная готовность защитить свое «Я», стремление самоутвердиться, чрезмерная поглощенность собой, незначительное внимание к чувствам и желаниям других людей, фанатизм. «Для большинства террористов характерна тенденция к экстернализации, к поиску источников своих личных проблем вовне. Они проецируют низкооцениваемые составляющие своего «Я» на истеблишмент, который воспринимается как источник угрозы» .
Для личности террориста характерно то, что весь мир замыкается на своей группе, своей организации, на целях своей деятельности. Поэтому организация накладывает жесткие требования на индивидуальность человека, ограничивая свободу его выбора. Д. В. Ольшанский отмечает, что личность террориста отличает психологическая ущербность, дефицит чего-либо в жизни, корни которого прослеживаются с самого детства. Такая ущербность приводит к потребности гиперкомпенсации в первую очередь за счет других людей. В психике террориста эмоции занимают больше места, чем рациональное мышление. «Об искаженной логике террористов, - пишет Д. В. Ольшанский, - свидетельствует такой интересный факт. Они практически не могут работать в режиме диалога... Известно, что повсеместно почти любые предложения компромиссов вызывают у террористов неадекватную, искаженную реакцию. В подавляющем большинстве случаев они жестко и категорично отвергаются на основе своеобразных рассуждений: "Их предложения - хитроумная ловушка. Они хотят расправиться с нами. Они вынуждают нас продолжить борьбу"» .
По мнению Д.В.Ольшанского, террористы - особый тип людей, у которых рациональные компоненты в поведении и характере почти отсутствуют, а эмоциональные компоненты преобладают до такой степени, что становятся аффективными. В этом отношении психика террористов приближается к психике человека толпы. Низкий уровень культуры и искаженные представления об окружающем мире, о том, что только насилие и угрозы являются наиболее эффективными способами преобразования мира, делают личность террориста особым социокультурным феноменом. Примеры подобного проявления личности мы наблюдали у террористов М. Бараева, захвативших заложников в культурном центре на Дубровке в Москве.
По степени выраженности эмоций различаются два типа террористов. Первый тип характеризуется предельным хладнокровием. «Отсутствие очень сильных эмоций, подчеркнутое хладнокровие считается качеством, повышающим эффективность террористической деятельности и снижающим степень риска для террориста» , - отмечает Д. В. Ольшанский. Второму типу террористов свойственна глубокая эмоциональная жизнь. Повышенный темперамент ведет к гиперактивности и сверхэмоциональности. Как правило, при выполнении террористического акта такой человек собран и сдержан, но в обыденной жизни он не способен сдерживать свои эмоции, порывы, аффекты, агрессию.
Серьезные моральные проблемы присущи только «идейным» террористам, с достаточно высоким уровнем образования и интеллектуального развития, способным отрефлексировать свои поступки. Для большинства же террористов характерно наличие примитивных синдромов, препятствующих разрешению сложных этических и моральных проблем. Д. В. Ольшанский называет три таких синдрома:
1. «Синдром Зомби» проявляется в постоянной естественной сверхбоеготовности, активной враждебности по отношению к реальному или виртуальному врагу, устремленности на сложные боевые действия. Это «синдром бойца». Такие люди постоянно живут в условиях войны, они всячески избегают ситуаций мира и покоя, блестяще владеют оружием.
2. «Синдром Рембо» выражается в невротической структуре личности, раздираемой конфликтом между стремлением к острым ощущениям и переживаниями тревоги, вины, стыда, отвращения за свое участие в них. Для подобных людей характерно осознание добровольно возложенной на себя «миссии» спасения мира, мысль о благородных альтруистических обязанностях, позволяющих реализовать агрессивные стремления. Это «синдром миссионера».
3. «Синдром камикадзе-шахэда» свойствен террористам-смертникам, уничтожающим себя вместе со своими жертвами в ходе террористического акта. К основным психологическим характеристикам таких людей относится экстремальная готовность к самопожертвованию. Террорист-«камикадзе» счастлив возможности отдать свою жизнь и унести на тот свет с собой как можно больше врагов. Для этого он должен как минимум преодолеть страх собственной смерти. Многочисленные свидетельства говорят, что террористы боятся не самой смерти, а связанных с нею обстоятельств: ранений, беспомощности, вероятности попадания в руки милиции, пыток, издевательств. Вот почему террористы скорее готовы к самоубийству, чем к самосохранению. Поскольку реально они присваивают себе право распоряжаться чужими жизнями (жизнями своих жертв), то право распоряжаться собственной жизнью подразумевается автоматически.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Таким образом, в XX веке впервые в истории человечества терроризм стал одной из глобальных проблем. В связи с этим возникает необходимость детального изучения данного явления. Прежде всего необходимо понимание мотивов участия в террористической деятельности. Как показывает проведённое исследование все мотивы террористов имеют конечной целью дестабилизацию социально- или этнополитического положения, создание максимально конфликтных ситуаций, которые. согласно их политической философии, могут вести к изменению мира, к реализации их мессианских проектов, к торжеству «высшей справедливости».
Большинство исследователей сходятся во мнении, что личность террориста отличает психологическая ущербность, дефицит чего-либо в жизни, корни которого прослеживаются с самого детства. Соотвественно, одной из главных составляющих профилактики терроризма и вовлечения в террористическую деятельность всё большего количества молодых людей является гармонизация прежде всего семейных отношений.
Библиографический список
1. Дробижева Л.М., Паин Э.А. Политический терроризм и экстремизм// Век толерантности - 2003
4. Шнайдер Г. Й. Криминология. М. 1994. 439 с.
5. Чаликова В. Терроризм. В: 50/50 Опыт словаря нового мышления. М. 1989. 309 с.
6. Чурков Б.Г.. Мотивационные и идейные основы современного терроризма.. URLhttp://psyfactor.org/lib/terror10.htm
Чаликова В. Терроризм. В: 50/50 Опыт словаря нового мышления. М. 1989. 309 с.
Шнайдер Г. Й. Криминология. М. 1994. 439 с.
Дробижева Л.М., Паин Э.А. Политический терроризм и экстремизм// Век толерантности - 2003
Ольшанский Д.В. Психология терроризма.СПб.2001.288 с.
Б.Г. Чурков. Мотивационные и идейные основы современного терроризма.. URLhttp://psyfactor.org/lib/terror10.htm
Ольшанский Д.В. Психология терроризма.СПб.2001.288 с.
Дробижева Л.М., Паин Э.А. Политический терроризм и экстремизм// Век толерантности. 2003
«Круглый стол» по изучению феномена терроризма.//Психологический журнал. 1995. №4.
«Цит. по Дробижева Л.М., Паин Э.А. Политический терроризм и экстремизм// Век толерантности.2003 ».
Почебут Л.Г. Социальная психология толпы.С-Пб.2004.230 с.
«Круглый стол» по изучению феномена терроризма.//Психологический журнал. 1995. №4.
«Круглый стол» по изучению феномена терроризма.//Психологический журнал. 1995. №4.
Ольшанский Д.В. Психология терроризма.СПб.2001.288 с.
Ольшанский Д.В. Психология терроризма.СПб.2001.288 с.