Список сокращений

Введение

1. Роль ГУЛАГа в системе политической власти

1 Создание ГАЛАГа. Декрет «О лагерях принудительных работ»

2 Организационное устройство ГУЛАГа

3 Масштабы ГУЛАГа

Экономическая роль ГУЛАГа

Заключение

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

ГУЛАГ - главное управление исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения в СССР.

НКВД - народный комиссариат внутренних дел СССР.

ИТЛ - исправительно-трудовой лагерь.

ГубЧК - губернские чрезвычайные комиссии.

ВЦИК - Всероссийский центральный исполнительный комитет.

РКП(б) - Российская коммунистическая партия (большевиков).

ООН - Организация объединенных наций.

ОГПУ - Объединенное государственное политическое управление.

ВВЕДЕНИЕ

Политические, экономические и военные реалии второй половины XX века затрудняли изучение многих ключевых проблем советской истории, и в частности, не позволяли объективно и достоверно исследовать проблему принудительного труда и политических репрессий в СССР.

В научной и научно-публицистической литературе обозначился широкий спектр мнений о самой природе и о месте и роли в советской государственной системе Главного управления исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения (ГУЛАГ).

Главное управление исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения в СССР в 1934-56 гг. подразделение народного комиссариата внутренних дел (НКВД), осуществлявшее руководство системой исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ). Специальные управления ГУЛАГа объединяли многие ИТЛ в разных районах страны: Карагандинский ИТЛ (Карлаг), Соловецкий ИТЛ (УСЛОН), Беломорско-Балтийский ИТЛ и комбинат НКВД, Воркутинский ИТЛ, Норильский ИТЛ и др.

Противоречивость оценок и суждений по проблеме ГУЛАГа обусловливалась, прежде всего, узостью и недостаточной источниковой базы, состоявшей преимущественно из воспоминаний участников событий и свидетельств очевидцев, а также из официальных советских материалов. Изучение ГУЛАГа на качественно новом уровне стало возможным лишь на рубеже 1980-90-х годов, когда исследователи получили доступ к необходимым архивным материалам.

1. Роль ГУЛАГа в системе политической власти

Роль ГУЛАГа в системе политической власти была огромной. Выполняя волю тоталитарного режима, он беспощадно подавлял всякое инакомыслие, держал в психологическом напряжении всех граждан страны, дабы никому не повадно было сомневаться в правильности "мудрой" политики партии и государства. Само существование ГУЛАГа порождало в стране диссидентство, эмиграцию, бегство людей различных убеждений и взглядов от кошмара царившей в стране обстановки [6, 9].

Тоталитарный режим делал все, чтобы скрыть от народа и мировой общественности то, что творилось в лагерях, трудовых поселениях, тюрьмах ГУЛАГа и в среде миллионов родных, близких и сослуживцев репрессированных граждан. Система ГУЛАГа стала в СССР таким элементом власти, который превратил в трагедию жизнь миллионов советских людей.

1.1 Создание ГУЛАГа. Декрет «О лагерях принудительных работ»

апреля 1919 года Всероссийский центральный исполнительный комитет за подписью председателя М.И. Калинина издал декрет «О лагерях принудительных работ». Этот декрет узаконил два положения, которые сопутствовали 18-месячному существованию Советской республики, а именно: утверждение лагерной системы и утверждение принудительного труда [1-6, 7].

Насколько широко внедрялись эти положения, видно из того, что декрет предусматривал организацию лагерей принудительных работ «при Отделениях Управления Губернских Исполнительных Комитетов», т.е. этим все губернские комитеты обязывались создать лагери. Организация и заведывание лагерями возлагались на Губчека (Губернские чрезвычайные комиссии); лагери в уездах открывались с разрешения Народного комиссариата внутренних дел.

Уже в этом первом постановлении о лагерях предусматривается, что побег из них «подлежит самым суровым наказаниям». Но текст декрета от 15 апреля 1919 года, по-видимому, оказался недостаточным, и 17 мая 1919 года за подписью председателя ВЦИК В. Аванесова был опубликован новый расширенный декрет «О лагерях принудительного труда», разработан очень подробно и имеет следующие разделы [5, 9]:

а) организация лагерей и управление лагерями,

в) караульная команда,

г) санитарный и медицинский надзор,

д) о заключенных,

е) помещение.

Необходимо отметить, что за побег в первый раз устанавливалось увеличение срока заключения в десять раз, а за вторичный Революционный Трибунал имел право применить расстрел. Этим декретом были заложены все основные положения принудительного труда, ставшего неотъемлемым элементом государственной жизни Советского Союза и постепенно трансформировавшегося в ныне существующую систему рабского труда.

Основы исправительной трудовой политики были на VIII съезде РКП (б) (март 1919) включены в новую партийную программу. Полное же организационное оформление лагерной сети по Советской России строго совпало с первыми коммунистическими субботниками (12 апреля - 17 мая 1919 г): постановления ВЦИК о лагерях принудительных работ состоялись 15 апреля и 17 мая 1919 гг. По ним лагеря принудительных работ создавались (усилиями ГубЧК) непременно в каждом губернском городе (по удобству - в черте города, или в монастыре или в близкой усадьбе) и в некоторых уездах (пока - не во всех). Лагеря должны были содержать каждый не менее трехсот человек (дабы трудом заключенных окупались и охрана, и администрация) и находиться в ведении Губернских Карательных Отделов [3, 7, 9].

Таким образом, уже в самом начале коммунистической революции было открыто во всех губернских (97) и некоторых уездных городах свыше 100 лагерей принудительного труда минимум на 300 человек каждый, то есть в общем на 30000 заключенных.

Точное количество лагерей и заключенных в них людей в тот или иной период коммунистического строительства неизвестно. Но в начале пятидесятых годов объединенная комиссия ООН произвела опрос большого количества людей, оказавшихся во время второй мировой войны на Западе, и на основании тщательно документированных показаний сделала следующее заключение: «... в концлагерях европейской и азиатской части Советского Союза находится не менее 10000000 человек заключенных; это однако минимальная цифра, выведенная со всей мыслимой осторожностью статистической жесткости. В действительности число заключенных доходит до 15000000 человек» [11].

Цифра 15 миллионов человек называется во многих источниках, касающихся принудительного труда в СССР [11, 12].

Но эта цифра, конечно, условна; возможно, что она невольно преувеличена. Из осторожности следует считать не 15, а 10 млн. заключенных. Однако и 10 млн. - величина колоссальная, превышающая население многих европейских государств [12].

Декрет ЦИК Советов о создании лагерей принудительных работ [7-10].

) При Отделах Управления Губернских Исполнительных Комитетов образовываются лагери принудительных работ:

а. Первоначальная организация и заведывание лагерями принудительных работ возлагается на Губернские Чрезвычайные Комиссии, которые передают их Отделам Управления по уведомлению из центра.

б. Лагери принудительных работ в уездах открываются с разрешения Народного Комиссариата Внутренних Дел.

) Заключению в лагерях принудительных работ подлежат те лица и категории лиц, относительно которых состоялись постановления Отделов Управления, Чрезвычайных Комиссий, Революционных Трибуналов, Народных Судов и других Советских Органов, коим предоставлено это право декретами и распоряжениями.

) Все заключенные в лагерях немедленно привлекаются к работам по требованию Советских Учреждений.

) Бежавшие из лагерей или с работ подлежат самым суровым наказаниям.

) Для управления всеми лагерями принудительных работ на всей территории РСФСР при Народном Комиссариате Внутренних Дел по соглашению с Всероссийской Чрезвычайной Комиссией учреждается Центральное Управление Лагерями.

) Заведующие лагерями принудительных работ избираются местными Губернскими Исполнительными Комитетами и утверждаются Центральный Управлением Лагерями.

) Кредиты на оборудование и содержание лагерей отпускаются Народным Комиссариатом Внутренних Дел в сметном порядке через Губернский Исполнительный Комитет.

) Врачебно-Санитарный надзор за лагерями возлагается на местные Отделы Здравоохранения.

) Подробные положения и инструкции предлагается выработать Народному Комиссариату Внутренних Дел в 2-х недельный срок со дня опубликования настоящего постановления. Подписали: Председатель Всероссийского Центрального Комитета М. КАЛИНИН, Секретарь Л. Серебряков. Распубликован в №81 Известий Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов от 15 апреля 1919 г.

1.2 Организационное устройство ГУЛАГа

С самого начала существования Советской власти руководство большинством мест заключения было возложено на карательный отдел Народного комиссариата юстиции, образованный в мае 1918 года. Частично этими же вопросами занималось и Главное управление принудительных работ при Народном комиссариате внутренних дел [4-6].

июля 1922 года Совет Народных Комиссаров принял постановление о сосредоточении руководства основными местами заключения (кроме общих тюрем) в одном ведомстве и чуть позже, в октябре того же года, был создан единый орган в системе НКВД - Главное управление местами заключения [7, 8].

В последующие десятилетия структура государственных органов, ведающих местами лишения свободы, менялась неоднократно, хотя коренных изменений не произошло.

апреля 1930 года по приказу Объединенного Государственного политического управления (ОГПУ) при СНК СССР было образовано Управление лагерями. Первое упоминание собственно о ГУЛАГе (Главное управление лагерей ОГПУ) можно найти в приказе ОГПУ от 15 февраля 1931 года [2, 4, 5].

июня 1934 года согласно Постановлению ЦИК СССР при образовании нового союзно-республиканского НКВД в его составе было образовано Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений. В октябре того же года это управление было переименовано в Главное управление лагерей, трудпоселений и мест заключения.

В дальнейшем это управление еще дважды переименовалось и в феврале 1941 года получило закрепившееся за ним название Главное управление исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД СССР. После окончания Великой Отечественной войны, в связи с реорганизацией наркоматов в министерства, Главное управление исправительно-трудовых лагерей и колоний в марте 1946 года вошло в состав МВД СССР [2-9].

Следующим организационным изменением системы исполнения наказаний в СССР стало создание в октябре 1956 года Главного управления исправительно-трудовых колоний, которое в марте 1959 было переименовано в Главное управление мест заключения [4, 5, 7].

Ведомственная принадлежность ГУЛАГа после 1934 года менялась всего один раз - в марте 1953 ГУЛАГ был передан в ведение Министерства юстиции СССР, но в январе 1954 года вновь возвращен в МВД СССР.

После октября 1917 и вплоть до 1934 гг. общие тюрьмы находились в ведении республиканских Народных комиссариатов юстиции и входили в систему Главного управления исправительно-трудовых учреждений. В 1934 году общие тюрьмы были переданы в ГУЛАГ НКВД СССР, а в сентябре 1938 в составе НКВД было образовано самостоятельное Главное тюремное управление [8, 9 ].

При разделении НКВД на два самостоятельных наркомата - НКВД и НКГБ - это управление было переименовано в Тюремное управление НКВД. В 1954 году по постановлению Совета Министров СССР Тюремное управление было преобразовано в Тюремный отдел МВД СССР.

В марте 1959 Тюремный отдел был реорганизован и включен в систему Главного управления мест заключения МВД СССР.

В лагерях были установлены тяжелейшие условия, не соблюдались элементарные человеческие права, применялись суровые наказания за малейшие нарушения режима. Заключенные бесплатно работали на строительстве каналов, дорог, промышленных и других объектах на Крайнем Севере, Дальнем Востоке и в других регионах. Чрезвычайно высокой была смертность от голода, болезней и непосильного труда [7, 8, 12].

1.3 Масштабы ГУЛАГа

Начиная с перестройки, постоянно встает вопрос о реальном количестве репрессированных за годы существования ГУЛАГа [2, 4, 9]. По имеющимся данным более сорока отечественных и зарубежных авторов изучали и изучают проблемы уголовно-правовой политики СССР в 1920-1950-е годы прошлого века.

Книга А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» [10], которая, несмотря на то что была впервые издана на Западе в 1973 году, очень широко распространялась в самиздате. Первый том "Архипелага" содержал подробное исследование всего того, что предшествовало появлению миллионов советских людей в сталинских концлагерях: системы арестов и различных видов тюремного заключения, пыточного следствия, судебных и внесудебных расправ, этапов и пересылок. Во втором томе своей книги А. Солженицын исследует уже главную и основную часть империи ГУЛАГа - «истребительно-трудовые лагеря» [10]. Ничто не проходит здесь мимо внимания автора. История возникновения лагерей, экономика принудительного труда, структура управления, категории заключенных и повседневный быт лагерников, положение женщин и малолеток, взаимоотношения рядовых зэков, уголовных, и политических, охрана, конвоирование, осведомительская служба, вербовка стукачей, система наказаний и "поощрений, работа больниц и медпунктов, различные формы умерщвления, убийства и несложная процедура похорон заключенных - все это находит свое отражение в книге Солженицына. Автор описывает разнообразные виды каторжного труда зэков, их голодную пайку, он изучает не только лагерный, но и ближайший прилагерный мир, особенности психологии и поведения заключенных и их тюремщиков (по терминологии Солженицына «лагерщиков»). Это тщательное художественное исследование основано на достоверных фактах [10].

Опираясь на подлинные архивные документы [2, 11, 12], которые хранятся в ведущих российских архивах, прежде всего - в Государственном архиве Российской Федерации (бывший ЦГАОР СССР) и Российском центре социально-политической истории (бывший ЦПА ИМЛ) многие авторы с достаточной степенью достоверности сделать вывод, что за 1930-1953 в исправительно-трудовых колониях побывало 6,5 млн. человек, из них по политическим мотивам - около 1,3 млн., через исправительно-трудовые лагеря за 1937-1950 гг. осужденных по политическим статьям прошло около двух млн. человек.

Объективные данные о заключенных в ГУЛАГе в 1943-1953 годах.

В течение 1946 года в проверочно-фильтрационных лагерях проходили проверку 228,0 тыс. репатриантов.

Из них к 1 января 1947 года было переведено на специальное поселение, передано в кадры промышленности (в "рабочие батальоны") и отправлено к месту жительства 199,1 тыс. Остальные продолжали подвергаться проверке.

Общая численность заключенных в лагерях НКВД (в среднем за год):

г. - 697 258 человек;

г. - 700 712 человек;

г. - 1 048 127 человек.

г. - 5 698 человек;

г. - 2 197 человек;

г. - 1 014 человек.

Спецпоселенцы 1953 г. - 2 753 356 человек, из них немцы 1 224 931, в т. ч. выселенные по решению правительства - 855 674, мобилизованные - 48 582, репатриированные - 208 388 и местные - 111 324 человек.

Выселенные с Северного Кавказа в 1943-1944 гг. - 498 452, в т.ч. ингуши - 83 518; чеченцы - 316 717; карачаевцы - 63 327; балкарцы - 33 214; другие - 1 676 человек.

Выселенные из Крыма в 1944 г. - 204 698, в т.ч. крымские татары - 165 259; греки - 14 760; болгары - 12 465; армяне - 8 570; другие - 3 644.

Выселенные из Прибалтики в 1945-1946 гг. - 139 957.

Выселенные из Грузии в 1944 г. - 86 663, в т.ч. турки-месхетинцы - 46 790; курды - 8 843; хемшилы - 1 397.

Выселенные в 1943-1944 гг.: калмыки - 81 475.

Выселенные в 1949 г. с Черноморского побережья - 57 142, в т.ч. греки 37 353; дашнаки - 15 486; турки-месхетинцы - 1 794; другие - 2 510.

Выселенные в 1949 г. из Молдавской ССР - 35 838.

Выселение оуновцев вместе с семьями происходило в течение 1944-1952 гг. - 175 063; власовцы - 56 746.

Таким образом, опираясь на приведенные архивные данные ОГПУ-НКВД-МВД СССР, можно сделать промежуточный, но, как представляется, весьма достоверный вывод: в годы сталинизма по политическим мотивам было направлено в лагеря и колонии 3,4-3,7 млн. человек.

Известно, что архивы не содержат готовых статистических данных (либо они были уничтожены). Тем не менее, по разным оценкам, за период с 1930 по 1953 гг. было осуждено около 52 миллионов человек, из них около 20 миллионов прошли через лагеря. Масштаб жертв не принижает даже оговорка о том, что данные цифры включают осужденных вторично. Огромное количество людей было расстреляно - около 1 миллиона человек, при этом исключая тех, кто погиб от пыток или покончил жизнь самоубийством. Не менее 6 миллионов человек прошли через ссылки.

исправительный трудовой лагерь принудительный

2. Экономическая роль ГУЛАГа

Важный аспект истории ГУЛАГа - его «экономическая» сторона.

Одним из важнейших направлений экономической деятельности ИТЛ стало строительство путей сообщения [1, 5, 9, 11]. В 1920-е годы в сфере транспортных коммуникаций образовался целый ряд крупных проблем, что отрицательно влияло и на обороноспособность государства. Транспортная система не справлялась с постоянно возрастающим ростом грузовых перевозок, а это ставило под угрозу выполнение не только программ по развитию экономики, но и повышения её безопасности. Государство не имело возможности быстро перебрасывать значительные материальные, демографические ресурсы, войска (эта проблема существовала ещё в Российской империи и стала одной из предпосылок, которые привели к поражению в русско-японской войне).

Именно поэтому в годы первой пятилетки были реализованы крупные транспортные проекты и прежде всего железные дороги, имевшие экономическое и военно-стратегическое значение. Были построены четыре железных и две безрельсовых дороги. В 1930 г. было завершено строительство 29-километровой ветки на Хибинские Апатиты, начата работа по сооружению 275-километровой железной дороги Сыктывкар - Пинега. В Дальневосточном крае ОГПУ организовало строительство 82-километровой железнодорожной ветки Пашенная - Букачачи, на Забайкальской железной дороге в Восточной Сибири - 120 километровый участок железной дороги Томск - Енисейск. Сыктывкар, Кемь и Ухта были соединены трактами длиной в 313 и 208 км. Труд заключённых применялся в тех района, где местное население практически отсутствовало или не могло быть привлечено к основным работам. Эти стройки были направлены на создание экономической базы на окраинных, неосвоенных и стратегически важных регионах страны (главное направление деятельности ИТЛ) [1,7].

Наиболее популярной стройкой в среде различных разоблачителей эпохи Сталина, было сооружение Беломоро-Балтийского канала, который был построен между 1931 и 1933 годами. Однако реализация этого проекта была напрямую связана с безопасностью Советского Союза. Впервые вопрос о строительстве канала в Советской России был поставлен после переворота Октября 1917 года. Возникла же идея намного раньше, план строительства судоходного канала принадлежал царю Петру и появился во время Северной войны со Швецией. В 19 столетии было разработано четыре проекта строительства канала: в 1800 году - проект Ф. П. Деволана, 1835 г. - проект графа А. Х. Бенкендорфа, 1857 г. - флигель-адъютанта Лошкарёва и 1900 г. - профессора Тиманова (они не были реализованы из-за высокой стоимости). В 1918 году Совет народного хозяйства Севера создал план развития транспортной системы региона. В этот план входило строительство Беломорско-Обской железной дороги и Онежско-Беломорского канала. Эти коммуникации должны были обеспечить экономические связи между Северо-Западным промышленным районом и Сибирью, стать базой для освоения Ухто-Печерского нефтеносного и Кольского горнорудного районов. Однако в ходе Гражданской войны и интервенции, а затем восстановления страны, эти планы были отложены.

В 1930 году Совет труда и обороны СССР вернулся к вопросу строительства канала, что было связано с проблемой безопасности страны - соседняя Финляндия проводила тогда антисоветскую политику и рассчитывала на поддержку других западных государств в борьбе с Советской Россией.

Если в предвоенные годы контингент ГУЛАГа являлся важным средством решения экономических задач, то начавшаяся война, прервав выполнение «программы социалистического строительства», подчинила всю его деятельность интересам вооруженной борьбы, то в послевоенные годы заключённых ГУЛАГа использовали как бесплатную рабочую силу для поднятия разрушенной промышленности, городов и сёл. Учитывая значительные пополнения лагерей, за счёт репатриированных военнопленных, появилось огромная армия заключённых.

Лагерные контингенты рабочей силы использовались в тот период во всех отраслях народного хозяйства, и особенно там, где хронически не хватало наёмной рабочей силы [2, 4, 9]. Например, в Красноярском крае, когда союзники стали провозить свои караваны с ленд-лизом по Северному морскому пути, был образован Нордвикстрой, куда была переброшена часть заключённых из Норильлага. Нордвикстрой - крупный объект трудфронта, расцвет которого пришёлся на 1944 год. В это время союзники бункеровали здесь местным углём суда, идущие с грузом ленд-лиза на Мурманск. Шахтёры рубили в Нордвике уголь для пароходов. Здесь ремонтировались суда, потрёпанные льдами северных морей, пополнялись запасы пресной воды. На Нордвике имелась своя солевая шахта, а в то время соль была на вес золота или даже боеприпасов. А также в бухте Нордвик отстаивались корабли союзников в ожидании нормальной ледовой обстановки в проливе Велькицкого.

На Норильском горнометаллургическом комбинате количество заключённых, работавших на НорГМК, возрастало с каждым годом, так как комбинат в тот период быстро развивался. И если в 1941 году на нём работали 20,5 тыс. заключённых, то в 1943 их число приблизилось к 31 тыс., а уже в 1944 году составило почти 35 тыс. Причём в Норильлаге постепенно расширялась сфера применения труда заключённых. Например, в 1941 году их силами было построено 175 км железнодорожных путей. Благодаря всему этому, уже в 1941 на комбинате добыли 48 тыс. тонн руды и нарубили 324 тыс. тонн угля (по сравнению с 1940 - 228 тыс. тонн). Получение и переработка платиноидов в Норильске позволила погасить долг СССР союзникам за поставки по ленд-лизу.

Однако особый интерес представляет собой использование труда заключённых в оборонной промышленности [3, 5, 8, 12].

Всего на предприятиях оборонной промышленности края в годы войны было передано свыше 60 тыс. человек, из которых 3,5 тыс. в угольной промышленности; 7,2 тыс. работали в промышленности боеприпасов и вооружения; в цветной металлургии - 9,2 тыс. человек.

После закрепления заключенных за промышленными предприятиями на них распространялась система продовольственного снабжения, которой пользовались вольнонаёмные рабочие. Это позволило не только спасти жизни многих заключённых, но и сделать их вклад в общую победу народа реальным.

К другой особенности системы ГУЛАГа Шевченко относит следующее: с начала войны приказами НКВД были освобождены некоторые категории заключённых с передачей лиц призывного возраста в Красную Армию. Часть заключённых, освобождённых из-под стражи, оставались в лагерях на положении вольнонаёмных без права выезда из районов работ до окончания войны. Освобождались только полные инвалиды, старики и женщины с детьми - как наиболее надёжный резерв рабочей силы. Бывшие заключённые в большинстве своём стремились закрепить дарованную им свободу, ибо любое нарушение ими производственных режимов или самостоятельный уход с предприятия могли стоить им жизни.

Еще одно традиционное представление о том, что разного рода предприятия страны нуждались в рабочей силе, которую как раз обеспечивал ГУЛАГ не соответствует реальности. Связь как раз имела обратный характер. НКВД попросту не знал, что делать с невероятно возросшим числом заключенных, которых в связи с этим пытались задействовать в соответствии с задачами социалистической экономики [1]. Этим объясняется не укладывающееся в сознании количество расстрелянных граждан в расцвете их сил и многие печально известные волюнтаристские решения руководства партии в области народного хозяйства (Мертвая дорога лишь единственный пример из множества подобных).

Постепенно, с отказом от ручного труда в пользу машинного, ГУЛАГ оказался нерентабельным, т.к доверить сложные и дорогие машины, станки и т.д. заключённым государство не могло [4, 8].

Поэтому в 1956 году ГУЛАГ «перестал существовать»… но лагеря и заключённые остались, а правительство всё так же продолжало эксплуатировать подневольный труд заключённых.

Заключение

Главное управление лагерей (ГУЛАГ) по форме было типичное государственно-бюрократическое учреждение. Оно являлось важной составной частью советской системы органов исполнения наказаний. В течение тридцатилетнего (с 1930 по 1960 гг.) периода существования этого главка его ведомственная принадлежность и полное название неоднократно менялись. В разные годы ГУЛАГ находился в ведении ОПТУ СССР, НКВД СССР, МВД СССР, МЮ СССР.

ГУЛАГ был Конец формы активно включен в реализацию проектов по восстановлению народного хозяйства и проектов, связанных с развитием оборонного комплекса страны. Принудительный труд стал важным элементом в механизме наращивания советским государством своего военно-промышленного потенциала.

Подводя итог, отметим что, создание целой системы исправительных учреждений-лагерей было одной из самых жестоких ошибок сталинизма. Трудно дать точное определение их назначению: представить как улучшение тюремной системы - цинично; как "новаторский" вид наказания - исторически невежественно; как "идеальную" систему запугивания, стращания и поддержания культа Сталина - наиболее вероятно, в то же время ГУЛАГ - это был неиссякаемый источник бесплатной рабочей силы, как верх безнаказанности.

Список используемой литературы

1.Гинцберг Л.И. Массовый голод в сочетании с экспортом хлеба в начале 30-х годов. По материалам «особых папок» политбюро ЦК ВКП(б) //Вопросы истории.-2009.-№ 10.-С.119-126

2.Гулаг: его строители, обитатели и герои/ Под ред. Добровольского И.В.-СПб:Норма,2008.-176 с.

.Дмитриенко В.П. История Отечества. XX век.: Пособие для учащихся / В.П. Дмитриенко, В.Д. Есаков, В.А. Шестаков. - М., 1999.

.История России в вопросах и ответах/Учебное пособие 2-е издание испр. и доп./Составитель Кислицын С.А.- Ростов н/Д.: «Феникс», 2009.-С.392-395

.История России.Т.2/Учебное пособие 6-е изд.перераб./ Под ред. Шумилова М.М., Рябикина С.П.- М.: «Олма-Пресс», Санкт-Петербург: «Издательский дом «Нева», 2007.- 527 с.

.Коновалов Л.А. В джунглях ГУЛАГа / Л.А. Коновалов // Историко-архивный альманах. - Новосибирск, 1997. - №3.

.Отечественная история XX век/Учебное пособие/Под ред.проф.Ушакова А.В.- М.: «Агар», 2006.-С.306-312

.Политическая история России/Учебное пособие Отв.ред.проф.В.В. Журавлёв. М.: Юристъ, 2008.- С.530-536

.Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ: В 6 т. / А.И. Солженицын. - М., 1991.

.Шахматова Г.А. V Исторические чтения: Сб. материалов науч.-практ. конф. / Г. Шахматова, С. Гайдин. - Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 2005.

Расчетные квитанции (боны) номиналом 1, 3, 5 и 10 рублей, выпущенные Главным Управлением Северных Лагерей НКВД в 1936 году. Появились в обращении среди коллекционеров в конце 80-х годов, после рассекречивания значительной части архивов НКВД в период Перестройки. Подобными платежными средствами лагерное руководство выдавало зарплаты и премии заключенным за перевыполнение плана. Представленные в коллекции боны находятся в отличном сохране и явно не были в употреблении — на оборотной стороне отсутствует оттиск печати, являвшийся необходимым условием для приема суррогатов в лагерном ларьке.

Сам факт существования внутренней «валюты» ГУЛАГа до конца 80-х годов не был широко известен. С одной стороны, это было вызвано закрытостью самой системы, а также тем, что расчетные квитанции имели хождение только на территории определенного лагеря. С другой стороны, сам по себе выпуск «лагерной валюты» носил полулегальный характер и нередко осуществлялся по инициативе начальника зоны без какого-либо строгого контроля со стороны руководства НКВД. Со временем лагерные боны стали частью теневой экономики ГУЛАГа, что послужило поводом для проведения в 1936 году громкого расследования, стало главной причиной ареста и последующего расстрела главы НКВД Генриха Ягоды. Возможно, именно этим объясняется хорошая сохранность представленных в коллекции расчетных квитанций: выпущенные в 1936 году, они так и не были запущены в обращение и, скорее всего, на многие десятилетия осели в местных архивах НКВД.

В том, что внутри системы ГУЛАГ со временем появилась собственная «лагерная» валюта, не было ничего удивительного. К середине 30-х годов ГУЛАГ превратился в мощную и высокоприбыльную организацию — со своими законами, правилами, экономикой и, следовательно, средствами расчета. Строительство концентрационных лагерей в Советской России нача­лось еще в 1918 году, буквально сразу после официального старта так называемого «красного террора» — репрессивной государственной политики правительства большевиков. К концу 1921 года в стране было уже 122 лагеря, а осенью 1923-го — 315.

С 1923 по 1934 год все подобные учреждения находи­лись в ведении Объединенного Государ­ственного политического Управления (ОГПУ). За это время в целях «со­циальной профилактики» через «исправительное горнило» прошло свыше 10% населения СССР. Режимные заведения являлись не только средством подавления любого инакомыслия, но и бездонным резер­вуаром бесплатной рабочей силы. Точнее, почти бесплатной. Как ни удивительно, но заключен­ные советских лагерей все же получали за свой труд вознаграждение. Правда, оно было весьма услов­ным. Согласно циркуляру ГУМЗАКа (Главного управления мест заключения) от 25 ноября 1926 года, зарплата арестантов должна была составлять 25% от ставки рабочего соответствующей квалификации в госпромышленности. Однако это правило работало только на бумаге. На деле же государство всеми силами старалось добиться полного самофинансирования своего детища. Так что с самого начала главной задачей лагерей являлась не пресловутая «перековка», а получение максимальной хозяйственной отдачи от «з/к» при минимальных затратах на их содержание.

Отчасти эта задача решалась за счет самих заключенных. Например, в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН) каждый арестант имел право ежемесячно получать из дома до 50 рублей — для лагеря это были огромные деньги. Однако на территории зоны пользоваться настоящими государственными купюрами было категорически запрещено. За укрытие советских денег заключенному полагался расстрел (сотруднику лагеря – длительный срок). Впрочем, к этой мере подходили избирательно. Достоверно известно, что на Соловецких островах уголовники из числа «блатных» играли в карты на привычные им «хрусты», в то время как политических узников за такую дерзость ждала пуля. Поэтому денег от родственников арестантам на руки не выдавали, а сразу зачисляли на лицевой счет. К домашней сумме ежемесячно приплюсовывались премиальные квитанции на 3-5 рублей за перевыполнение нормы. Однако заключенным далеко не всегда удавалось воспользоваться суммами, которые перечисляли им родные. Так, писатель Михаил Розанов в своей книге «Соловецкий концлагерь в монастыре» писал следущее: «С лицевого счета, на который записываются отобранные или присланные родственниками деньги, можно взять или, точнее говоря, могли дать квитанцию и на рубль, и на десять, и на пятьдесят рублей. Или вообще отказать в выдаче. Это зависело от года, от настроения того или иного начальника, от положения заключенного и от суммы на его счету, а прежде всего и больше всего — от блата».

Расчетные квитанции представляли собой книжечку с отрывными чеками, которую выдавал финансовый отдел ОГПУ. Этими чеками заключенный мог расплатиться в ларьке или Розмаге - «розничном магазине», который находился на первом этаже управления лагеря (располагался в здании бывшей монастырской гостиницы в Соловецком порту). «Каждый имел на руках «квитанцию» на сумму, которую можно было истратить в лагерных магазинах. С этой суммы «списывал» завмаг красными чернилами, а лагерная бухгалтерия делала расчеты. Словом, по тюремному типу», — вспоминали бывшие заключенные. На квитанциях помещался примерный текст: «Лагерь Особого назначения ГПУ - квитанция на сумму до N рублей - выдана заключенному NN на сумму N рублей N копеек» . После каждой покупки на чеке ставили пометку о том, на какую сумму приобретались товары и сколько денег осталось на лицевом счету владельца. Работники Розмага выписывали квитанции в двух экземплярах: одну оставляли у себя, а вторую отправляли в контору, которая вела учет средств заключенных. Это делало бессмысленной и невозможной подделку квитанций.

История сохранила прейскурант на некоторые товары из лагерных ларьков: 1 кг рыбы (сельдь) стоил 1 рубль 30 копеек, колбасы — 2 р. 50 к., сахара — 63 к., одеколон — 5 р. 25 к., английская булавка — 30 к. Правда, чтобы заработать на английскую булавку, заключенному требовалось перевыполнить дневной план как минимум на 200%. Кроме того, «гулаговские стахановцы» получали право обслуживаться в Розмаге без очереди. Такие вот соловецкие привилегии.

К слову, даже 300-процентное перевыполнение плана вовсе не гарантировало узнику выплату всех заслуженных бон. Дело в том, что, помимо премиальной, в лагерях действовала и своя система штрафов. Об этом, в частности, пишет исследователь ГУЛага Михаил Розанов в своей книге «Завоеватели белых пятен»: «Если в течение месяца у заключенного оказывалось больше трех дней с выработкой ниже 100%, автоматически вычеркивалась премия за весь месяц. Среди лагерных мер наказания практиковалось наложение денежных штрафов бухгалтерией, а также лишение премиального вознаграждения и ларьковых продуктов за различные нарушения, в основном за мелкий материальный ущерб. Вот, к примеру, характерная формулировка: «За прожженные у костра валенки… лишить премвознаграждения за январь и февраль месяцы».

Позже расчетные квитанции стали выполнять и функции поощрения — то есть выдаваться заключенному вне зависимости от состояния его собственного личного счета, в награду за перевыполнение норм производства. «Деньги в административных документах изначально и вплоть до конца 1940-х годов обозначались терминами «денежное поощрение» или «денежное премиальное вознаграждение». Понятие «зарплата» тоже иногда употреблялось, но официально такое название было введено только в 1950 году», — пишут исследователи Л. Бородкин и С. Эртц в книге «Структура и стимулирование принудительного труда в ГУЛаге». В официальных документах эта же мысль получает идейное обоснование: «Построение премиальной системы в лагерных условиях является началом, стимулирующим производительность труда отнюдь не менее интенсивно, чем сдельная зарплата вольницы». «За работу не платили никаких денег. Но ежемесячно составляли списки на «премию» - по усмотрению начальников, и по этим спискам давали два, три, редко пять рублей в месяц. Эти два рубля выдавались лагерными бонами - деньгами вроде «керенок» по размеру, с подписью тогдашнего деятеля лагерей Глеба Бокия. Бонами стали рассчитываться с конца 1929 года, во время перековки», — писал в своем автобиографическом романе «Вишера - антироман» Варлам Шаламов, который провел в советских лагерях около 18 лет.

Всё более распространявшаяся практика поощрения «передовиков» привела к тому, что в лагерях стали появляться денежные суррогаты, называемые «бонами». Впервые они появляются на тех же Соловках — осенью 1929-го, в год «Великого перелома», в лагере вошли в обиход специальные билеты, расчет которыми получил кодовое обозначение «Касса №2». На них был изображен слон с буквой «У» на попоне. В итоге получился «УСЛОН» — Управление Соловецких лагерей особого назначения. С тех пор изображение этого животного стало негласной эмблемой соловецкого лагеря. «Слоники» по-прежнему назывались расчетными квитанциями, но были похожи на купюры. Они отличались по цвету, номиналу и размеру: горизонтальные — размером 75х52 мм и номиналом 2, 5 и 20 копеек, и вертикальные размером 75х102 мм и достоинством в 1, 3, 5 рублей и 50 копеек.

Отпечатанные в цвете на хорошей бумаге, тщательно защищенные от подделки, первые лагерные дензнаки были изготовлены не где-нибудь, а на предприятиях Гознака. Их появление позволяло выполнить сразу несколько задач. Во-первых, создать дополнительный и весьма эффективный инструмент давления (или поощрения) на заключенных. Напомним, что лагерный паёк тех же Соловков рассчитывался из суммы в 3 рубля 78 копеек на человека, и из-за своей скудости был прозван «мёртвым». Во-вторых, суррогаты позволяли выполнить требование безопасности, предписывающее не допустить возможности использования заключенным накопленных в лагере денежных средств в случае освобождения или побега. Поэтому денежные сертификаты действовали только на территории определенного исправительного учреждения. Наконец, именно из-за ограниченности использования сертификатов их нельзя было считать настоящими деньгами — в противном случае это противоречило бы законам СССР. Любопытно, что в системе гознаковой нумерации лагерных бон была зашифрована криптограмма-акроним. Первые буквы серий различных номиналов складывались в аббревиатуру «ОГПУ» : литера «О» - на квитанциях достоинством в 5 рублей, «Г» - 3 рубля, «П» - 1 рубль и «У» - на квитанции в 50 копеек. Вторая буква серии соответствует номеру выпуска: А — первый, Б — второй, В — третий. На каждом «слонике» первого тиража 1929 года слева внизу размещалась графа с факсимильной подписью: «Член коллегии ОГПУ: Г. Бокий». Вторая подпись — начальника Финотдела ОГПУ (на всех последующих выпусках она одинаковая, но трудно читаемая).

Соловецкий опыт показался удачным, и его подхватили другие лагеря и исправительные учреждения. «Свои» боны в начале 30-х годов печатали не только на Соловках, но и в других лагерях. Например, расположенных в Свердловской области. На Урале их называли «внутрипостроечными расчетными знаками». Тираж был отпечатан на бумаге без водяных знаков в 1932 году. Эти денежные суррогаты также различались по цвету в за­висимости от номинала — от 1 до 100 ру­блей. Большое количество гигантов индустриализации, в строительстве которых участвовали заключенные, также имели специальные боны для выплат рабочим. К таковым можно от­нести хозрасчетные знаки «Уралмашстроя», где в 1931 году были выпущены боны номиналом от одной копейки до 5000 рублей. В коллекциях нумизматов также имеются денежные суррогаты Пермстроя достоинством до 500 рублей. Известно, что в Горьковской области на Вахтанском строительстве выпускались специальные боны «рабочего кооператива». Это были знаки достоинством в 25 и 50 копеек, 1, 1 р. 50 коп., 1 р. 75 коп., 2, 3 и 5 рублей, с односторонним текстом: «На право получения из магазина Вахтанского Рабочего Кооператива товаров на…» . Они не были датированы, но также вышли в начале 30-х годов.

Лагерные боны стали заметным подспорьем для заключенных. В 1932 году на Соловках на местные боны свободно продавались худшие сорта свежей рыбы, разные овощи, тюлений жир, кости, колбаса, иногда молоко. Примечательно, что на свободе многие люди не видели и этих продуктов. Известны случаи, когда вольные в Карелии выменивали на водку или советские деньги лагерные дензнаки по курсу 1:2, на которые потом в Розмаге можно было купить то, что исчезло из магазинов на воле, где царствовала карточная система. Кстати, именно на 1932 год выпал следующий выпуск соловецких бон. В это время лагеря особого назначения получают менее страшное название — исправительно-трудовые. К «слоникам» уже известных нам номиналов была добавлена купюра достоинством 10 рублей. От предыдущих партий новые квитанции отличались факсимильной подписью — на этот раз ее оставил , назначенный начальником ГУЛага 9 июня 1932 года. Именно в бытность его бдительного руководства советскими исправительно-трудовыми лагерями вымерла шестая часть заключенных.

Боны и расчетные квитанции просуществовали вплоть до 1933 года, когда вдруг в одночасье исчезли из обихода. Дело в том, что 25 февраля 1933 года вышло постановление Наркомфина СССР «О недопущении выпуска в обращение денежных суррогатов». После выхода этого постановления руководству ГУЛага ничего не оставалось, как отказаться от выпуска денежных суррогатов и, вероятно, снова перейти на безналичную систему расчетов — т.е. вернуться к расчетным квитанциям. Однако, судя по всему, лагерные боны на этом не прекращают своего существования. В коллекциях нумизматов по всему миру встречаются гулаговские расчетные квитанции и чеки 1935-1950 годов, однако об их подлинности достоверно ничего не известно. Кроме того, ни одна из них не каталогизирована нумизматами (справедливости ради заметим, что далеко не все соловецкие боны, выпущенные ранее 1933 года, занесены в Каталог бумажных денежных знаков, но большинство упоминаются в каталоге Кардакова).

Можно предположить, что ввиду ограниченности хождения лагерных бонов в НКВД решили, что они не вполне подпадают под приведенную в постановлении Наркомфина определение «денежный суррогат». Возможно также, что боны стали играть слишком заметную роль в теневой экономике ГУЛАГа, чтобы от них полностью отказываться. Не случайно к 1936 году всё чаще встречаются боны без серийных номеров и без каких-либо подписей. В лучшем случае, при передаче заключенным такие квитанции проштамповывались печатью исправительного учреждения на обратной стороне. Подобные «анонимные» суррогаты открывали поистине безграничные возможности для злоупотреблений — как со стороны «блатных», нередко обиравших простых заключенных, так и со стороны лагерного начальства. Вполне вероятно, что ниточки этой теневой экономики вели непосредственно к руководству НКВД — в частности, к шефу Главного управления лагерей при ОГПУ Лазарю Когану. Это бывший анархист, который в большинстве старых справочников числился помощником председателя Районного Гуляй-Польского Военно-Революционного Совета — высшего органа махновского движения. Однако лидер Союза анархистов Украины Вячеслав Азаров ставит этот факт под сомнение и утверждает, что человека с таким именем среди лидеров махновского движения никогда не было. Как бы то ни было, в 1918 году Коган порвал с анархизмом и перешел на сторону победивших большевиков. Доказал свою верность на посту начальника Особого отдела IX армии, потом заместителя начальника войск ОГПУ. Именно Коган считается одним из основных организаторов ГУЛага. В 1932 году он стал замначальника созданного в 1929 году Управления северных лагерей особого назначения — УСЕВЛОН (предположительно именно это ведомство позже выпустит представленные в нашей коллекции боны), контора которого размещалась в бывшем Строгановском дворце в Сольвычегодске. К тому времени в структуру УСЕВЛОНа входили Архангельский, Котласский, Соловецкий, Сыктывкарский, Пинюгинский, Усть-Вымский, Ухтинский лагеря, общее число заключенных в которых составляло почти 140 тысяч человек.

Тогда же Коган реализовал идею создания при лагерях предприятий, продукция которых пускалась на «черный рынок», а выручка использовалась для личного обогащения и подкупа должностных лиц. Вскоре в дело вошел и сам глава НКВД Генрих Ягода, который предложил более крупную игру: создать Кооператив НКВД, через который реализовывать на Западе алмазы и драгоценные металлы, добываемые заключенными сибирских лагерей. Гулаговский «бизнес» довольно скоро привлек внимание зарубежных спецслужб. В конце концов, эта история дошла до Сталина, она и стала непосредственной причиной ареста Ягоды. Арестовывал главу НКВД уже упоминавшийся в «Маленьких историях» заместитель народного комиссара НКВД тов. Фриновский — тот самый, что расследовал дело о секретных символов на пионерских значках (см. заметку «) и сам был расстрелян годом позже. А в январе 1938 года арестовали и самого Лазаря Когана. Он был одним из свидетелей обвинения против Ягоды, на которого пытался переложить вину за свои собственные преступления. Сидя в камере, Коган писал покаянные письма Ежову и Берии, но безответно. В марте 1939 года его расстреляли. А в 1956 году реабилитировали, как «необоснованно репрессированного командира Красной Армии» ! Причем реабилитация была полной – с возвратом конфискованного имущества и наград. Такие вот зигзаги судьбы.

Еще одним персонажем, о котором нельзя умолчать в нашем рассказе — это выросший в семье украинского учителя «несгибаемый партиец» Глеб Иванович Бокий, чье факсимиле красовалось на самых первых выпусках соловецких бонов. Участник революций 1905 и 1917 годов, Глеб Бокий не сумел закончить образование — диплом геолога он так и не получил. «Он был студент и был горняк, зачеты же не шли никак », — лаконично подтрунивала Бокия «дружеская эпиграмма» в журнале «Соловецкие острова» за 1929 год. Член партии большевиков с 1900 года, свою карьеру в органах Бокий начал с долж­ности заместителя председателя Петро­градской ЧК и в дальнейшем прославился как один из организаторов «красного тер­рора» в Петрограде. Многим Бокий известен и как глава специального отдела перехвата и дешифровки – это подразделение внешней разведки было одним из самых секретных в ОГПУ. Между Кемью и Соловецкими островами курсировал пароход, названный в его честь, который перевозил в трюмах и на прицепленной барже заключенных. По этому поводу соловчанами была сложена шуточная песня:
Шептали все… Но кто мог верить?
Казался всем тот слух нелеп:
Нас разгружать сюда приедет
На «Глебе Боком» - Бокий Глеб.

Пароход «Глеб Бокий»

По воспоминаниям людей, знавших Бокия лично, «он сутулился при ходьбе и имел странную привычку носить военную форму и плащ круглый год. Собеседников бросало в дрожь от взгляда его холодных голубых глаз, которые заставляли людей думать, что ему противен сам их вид». Многие также помнят, что у этого партийца были довольно странные шутки. Однажды он заключил пари с Максимом Литвиновым, что украдет из его сейфа в Наркомате иностранных дел документы. Литвинов приставил к двери часового, но наутро спецкурьер привез дипломату его бумаги. Будущий нарком иностранных дел тогда не прислал Бокию проспоренный коньяк, а написал жалобу Ленину. Впрочем, никаких особых взысканий за эту проделку «человек и пароход» Глеб Бокий не получил. Однако его судьба сложилась не менее трагично, чем у людей, за которыми он надзирал: в 1937 году, в возрасте 58 лет, он был расстрелян как враг народа. Рассказывают, что Бокию вышла боком его фраза: «А что мне Сталин? Меня Ленин на это место поставил». Однако после смерти Сталина, в июне 1956 года, Бокия реабилитировали.

Полностью реабилитировали в конце 50-х годов и уже упоминавшегося ранее Матвея Бермана — руководителя ГУЛАГа, печально прославившегося организацией мора среди заключенных. Вот как описывает его последние дни автор статьи «Братья Берманы - стахановцы террора» Алексей Тепляков: «24 декабря 1938 года завотделом кадров ЦК ВКП(б) Георгий Маленков сообщил Матвею Берману, что товарищ Сталин не может далее держать в правительстве брата немецкого шпиона и друга целой шайки разоблаченных врагов народа. Сорокалетний бывший нарком понял, что Хозяин поставил точку в его судьбе. Берман действительно неприлично долго оставался на свободе. Многие его видные коллеги по НКВД были арестованы еще несколько недель назад. Да и все предшественники в мирном наркомате связи – бывший глава Совнаркома Алексей Рыков, бывший нарком внутренних дел Генрих Ягода, бывший командарм Иннокентий Халепский – давно отправились в застенок и были расстреляны. А Берман просидел в этом кресле почти полтора года. Повинуясь кивку Маленкова, Матвей Давидович встал, последний раз зацепив взглядом оплывшее бабье лицо и мутные глаза сталинского любимца. В приемной Бермана уже ждали. Несколько чекистов вывели своего бывшего начальника на улицу и усадили в «воронок». Следствие было недолгим. Уже 7 марта 1939 года круглолицый председатель военной коллегии Верховного суда СССР Василий Ульрих скороговоркой прочитал приговор: за участие в заговорщической и террористической организации в органах НКВД – расстрелять. Бермана потащили в подвал, а Василий Васильевич, шелестя бумагами, уже быстро читал аналогичный приговор следующей жертве, вспоминая, как двумя неделями ранее перед ним стоял младший брат только что осужденного им недавнего наркома связи, бывшего комиссара госбезопасности…»

Несмотря на массовые чистки в рядах НКВД и начавшуюся Великую отечественную войну, «теневая экономика» в системе ГУЛАГ не ослабевала. Мало того, приток в лагеря немецких военнопленных и граждан вновь присоединенных к СССР стран привели к появлению в лагерях новых форм товарно-денежных отношений, таких как обмен валюты, торговля оружием и пр. Очевидно, что весь этот «бизнес» не мог проходить без участия высокопоставленных чинов НКВД. В «Архипелаге ГУЛаге» Александра Солженицына в главе, посвященной выселению прибалтийских народов, автор сообщает о том, что многие из переселенцев были насильно загнаны в артели старателей трестов «Хакзолото» и «Енисейстрой», реальная власть над которыми была у генералов МВД. «Эти умирающие люди посылались вылизывать остатки золота, которые государству было жаль покинуть. Зарабатывали эти «старатели» в месяц 3-4 «золотых» рубля (150- 200 сталинских, четверть прожиточного минимума). На некоторых рудниках под Копьевом ссыльные получали зарплату не деньгами, а бонами: в самом деле, зачем им общесоюзные деньги, если передвигаться они все равно не могут, а в рудничной лавке им продадут (завалящее) и за 6оны?», — пишет Солженицын.

История тюремных бонов 30-50-х годов до сих пор остается недосказанной. Раскрытие архивов НКВД-КГБ в начале 90-х годов хоть и пополнило каталоги коллекционеров новыми артефактами, но не внесло большой ясности в вопрос о том, сколько бонов, где и до какого времени было выпущено. В связи с этим в среде коллекционеров не утихают споры о подлинности тех или иных денежных суррогатов. Несомненным остается одно — так до конца и не рассекреченная «валюта» советского ГУЛАГа остаётся неопровержимым свидетельством того, что массовые репрессии первой половины XX века в СССР лишь внешне носили характер политический. На деле же многомиллионная армия бесправных и безвестных рабочих рук была призвана крепить экономическую мощь державы, попутно способствуя личному обогащению отдельных ответственных работников одной из самых кровавых карательных машин мира, известной под аббревиатурой ГУЛАГ.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ
БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Исторический факультет

Реферат на тему: «Империя ГУЛАГ»

Выполнила
студентка 4-го курса
заочного отделения
специальность «История»
Полюхович Людмила Анатольевна

Минск, 2012

ВВЕДЕНИЕ

Гулаг (Главное управление исправительно-трудовых лагерей, трудовых поселений и мест заключения) в СССР в 1934-56 гг. подразделение НКВД (МВД), осуществлявшее руководство системой исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ). Специальные управления ГУЛАГа объединяли многие ИТЛ в разных районах страны: Карагандинский ИТЛ (Карлаг), Дальстрой НКВД/МВД СССР, Соловецкий ИТЛ (УСЛОН), Беломорско-Балтийский ИТЛ и комбинат НКВД, Воркутинский ИТЛ, Норильский ИТЛ и др.
В этих лагерях были тяжелейшие условия, не соблюдались элементарные человеческие права, применялись суровые наказания за малейшие нарушения режима. Заключенные бесплатно работали на строительстве каналов, дорог, промышленных и других объектах на Крайнем Севере, Дальнем Востоке и в других регионах. Чрезвычайно высокой была смертность от голода, болезней и непосильного труда. После выхода в свет книги А.И. Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ" в 1973 году, где он показал систему массовых репрессий и произвола в Советском государстве, термин "ГУЛАГ" стал синонимом лагерей и тюрем НКВД, тоталитарного режима в целом.
В научной и научно- публицистической литературе обозначился широкий спектр мнений, как о самой природе ГУЛАГа, так и о его месте и роли в советской государственной системе. Противоречивость оценок и суждений по проблеме ГУЛАГа обусловливалась, прежде всего, узостью и недостаточной источниковой базы, состоявшей преимущественно из воспоминаний участников событий и свидетельств очевидцев, а также из официальных советских материалов. Изучение ГУЛАГа на качественно новом уровне стало возможным лишь на рубеже 1980-90-х годов, когда исследователи получили доступ к необходимым архивным материалам.
Все вышесказанное обосновывает актуальной выбранной темы.
Цель работы - изучение и краткий анализ ГУЛАГА: его создание, масштабы и роль.
Работа состоит из ведения, 2 глав, заключения и списка использованной литературы. Общий объем работы составляет ___ страниц.

1. Создание ГУЛАГА

1.1 Декрет "О лагерях принудительных работ"

15 апреля 1919 года Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет за подписью председателя М.И. Калинина издал декрет "О лагерях принудительных работ". Этот декрет узаконил два положения, которые сопутствовали 18-месячному существованию Советской республики, а именно: утверждение лагерной системы и утверждение принудительного труда.
Насколько широко внедрялись эти положения, видно из того, что декрет предусматривал организацию лагерей принудительных работ "при Отделениях Управления Губернских Исполнительных Комитетов", т.е. этим все губернские комитеты обязывались создать лагери. Организация и заведывание лагерями возлагались на Губчека (Губернские Чрезвычайные Комиссии); лагери в уездах открывались с разрешения Народного Комиссариата Внутренних Дел.
Уже в этом первом постановлении о лагерях предусматривается, что побег из них "подлежит самым суровым наказаниям". Но текст декрета от 15 апреля 1919 года, по-видимому, оказался недостаточным, и 17 мая 1919 года за подписью председателя ВЦИК В. Аванесова был опубликован новый расширенный декрет "О лагерях принудительного труда", разработан очень подробно и имеет следующие разделы:
а) организация лагерей и управление лагерями,
в) караульная команда,
г) санитарный и медицинский надзор,
д) о заключенных,
е) помещение.
Необходимо отметить, что за побег в первый раз устанавливалось увеличение срока заключения в десять раз, а за вторичный Революционный Трибунал имел право применить расстрел. Этим декретом были заложены все основные положения принудительного труда, ставшего неотъемлемым элементом государственной жизни Советского Союза и постепенно трансформировавшегося в ныне существующую систему рабского труда.
Основы исправительной трудовой политики были на VIII съезде РКП (б) (март 1919) включены в новую партийную программу. Полное же организационное оформление лагерной сети по Советской России строго совпало с первыми коммунистическими субботниками (12 апреля - 17 мая 1919 г): постановления ВЦИК о лагерях принудительных работ состоялись 15 апреля и 17 мая 1919 гг. По ним лагеря принудительных работ создавались (усилиями ГубЧК) непременно в каждом губернском городе (по удобству - в черте города, или в монастыре или в близкой усадьбе) и в некоторых уездах (пока - не во всех). Лагеря должны были содержать каждый не менее трехсот человек (дабы трудом заключенных окупались и охрана, и администрация) и находиться в ведении Губернских Карательных Отделов. 1
Таким образом, уже в самом начале коммунистической революции было открыто во всех губернских (97) и некоторых уездных городах свыше 100 лагерей принудительного труда минимум на 300 человек каждый, то есть в общем на 30000 заключенных.
Точное количество лагерей и заключенных в них людей в тот или иной период коммунистического строительства неизвестно. Но в начале пятидесятых годов объединенная комиссия ООН и ИВТ произвела опрос большого количества людей, оказавшихся во время второй мировой войны на Западе, и на основании тщательно документированных показаний сделала следующее заключение:
"... в концлагерях европейской и азиатской части Советского Союза находится не менее 10000000 человек заключенных; это однако минимальная цифра, выведенная со всей мыслимой осторожностью статистической жесткости. В действительности число заключенных. доходит до 15000000 человек".
Цифра 15 миллионов человек называется во многих источниках, касающихся принудительного труда в СССР. Скажем, д-р фон Метниц говорит: "Сегодня мы знаем наверное, что в отдельные годы в советских концентрационных лагерях находилось до 15 миллионов заключенных".
Но эта цифра, конечно, условна; возможно, что она невольно преувеличена. Из осторожности следует считать не 15, а 10 млн. заключенных. Однако и 10 млн. - величина колоссальная, превышающая население многих европейских государств. (Скажем, в 1960 г. все население Австрии было 7,0 млн. человек, Бельгии - 9,1, Греции - 8,3, Дании - 4,5, Норвегии - 3,6, Швеции - 7,5). 2
Декрет ЦИК Советов о создании лагерей принудительных работ.
1) При Отделах Управления Губернских Исполнительных Комитетов образовываются лагери принудительных работ:
а. Первоначальная организация и заведывание лагерями принудительных работ возлагается на Губернские Чрезвычайные Комиссии, которые передают их Отделам Управления по уведомлению из центра.
б. Лагери принудительных работ в уездах открываются с разрешения Народного Комиссариата Внутренних Дел.
2) Заключению в лагерях принудительных работ подлежат те лица и категории лиц, относительно которых состоялись постановления Отделов Управления, Чрезвычайных Комиссий, Революционных Трибуналов, Народных Судов и других Советских Органов, коим предоставлено это право декретами и распоряжениями.
3) Все заключенные в лагерях немедленно привлекаются к работам по требованию Советских Учреждений.
4) Бежавшие из лагерей или с работ подлежат самым суровым наказаниям.
5) Для управления всеми лагерями принудительных работ на всей территории РСФСР при Народном Комиссариате Внутренних Дел по соглашению с Всероссийской Чрезвычайной Комиссией учреждается Центральное Управление Лагерями.
6) Заведующие лагерями принудительных работ избираются местными Губернскими Исполнительными Комитетами и утверждаются Центральный Управлением Лагерями.
7) Кредиты на оборудование и содержание лагерей отпускаются Народным Комиссариатом Внутренних Дел в сметном порядке через Губернский Исполнительный Комитет.
8) Врачебно-Санитарный надзор за лагерями возлагается на местные Отделы Здравоохранения.
9) Подробные положения и инструкции предлагается выработать Народному Комиссариату Внутренних Дел в 2-х недельный срок со дня опубликования настоящего постановления. 3

1.2 Организационное устройство ГУЛАГА

С самого начала существования Советской власти руководство большинством мест заключения было возложено на карательный отдел Народного комиссариата юстиции, образованный в мае 1918 года. Частично этими же вопросами занималось и Главное управление принудительных работ при Народном комиссариате внутренних дел.
25 июля 1922 года Совет Народных Комиссаров принял постановление о сосредоточении руководства основными местами заключения (кроме общих тюрем) в одном ведомстве и чуть позже, в октябре того же года, был создан единый орган в системе НКВД - Главное управление местами заключения.
В последующие десятилетия структура государственных органов, ведающих местами лишения свободы, менялась неоднократно, хотя коренных изменений не произошло.
24 апреля 1930 года по приказу Объединенного Государственного политического управления (ОГПУ) при СНК СССР было образовано Управление лагерями. Первое упоминание собственно о ГУЛАГе (Главное управление лагерей ОГПУ) можно найти в приказе ОГПУ от 15 февраля 1931 года.
10 июня 1934 года согласно Постановлению ЦИК СССР при образовании нового союзно-республиканского НКВД в его составе было образовано Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений. В октябре того же года это управление было переименовано в Главное управление лагерей, трудпоселений и мест заключения.
В дальнейшем это управление еще дважды переименовалось и в феврале 1941 года получило закрепившееся за ним название Главное управление исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД СССР. После окончания Великой Отечественной войны, в связи с реорганизацией наркоматов в министерства, Главное управление исправительно-трудовых лагерей и колоний в марте 1946 года вошло в состав МВД СССР.
Следующим организационным изменением системы исполнения наказаний в СССР стало создание в октябре 1956 года Главного управления исправительно-трудовых колоний, которое в марте 1959 было переименовано в Главное управление мест заключения.
Ведомственная принадлежность ГУЛАГа после 1934 года менялась всего один раз - в марте 1953 ГУЛАГ был передан в ведение Министерства юстиции СССР, но в январе 1954 года вновь возвращен в МВД СССР.
После октября 1917 и вплоть до 1934 гг. общие тюрьмы находились в ведении республиканских Народных комиссариатов юстиции и входили в систему Главного управления исправительно-трудовых учреждений. В 1934 году общие тюрьмы были переданы в ГУЛАГ НКВД СССР, а в сентябре 1938 - в составе НКВД было образовано самостоятельное Главное тюремное управление.
При разделении НКВД на два самостоятельных наркомата - НКВД и НКГБ - это управление было переименовано в Тюремное управление НКВД. В 1954 году по постановлению Совета Министров СССР Тюремное управление было преобразовано в Тюремный отдел МВД СССР.
В марте 1959 Тюремный отдел был реорганизован и включен в систему Главного управления мест заключения МВД СССР.
В лагерях были установлены тяжелейшие условия, не соблюдались элементарные человеческие права, применялись суровые наказания за малейшие нарушения режима. Заключенные бесплатно работали на строительстве каналов, дорог, промышленных и других объектах на Крайнем Севере, Дальнем Востоке и в других регионах. Чрезвычайно высокой была смертность от голода, болезней и непосильного труда.

Заключение

Главное управление лагерей (в сокращенном написании - ГУЛАГ) по форме было типичное государственно-бюрократическое учреждение. Оно являлось важной составной частью советской системы органов исполнения наказаний. В течение тридцатилетнего (с 1930 по 1960 гг.) периода существования этого главка его ведомственная принадлежность и полное название неоднократно менялись. В разные годы ГУЛАГ находился в ведении ОПТУ СССР, НКВД СССР, МВД СССР, МЮ СССР.
Гулаг был Конец формы активно включен в реализацию проектов по восстановлению народного хозяйства и проектов, связанных с развитием оборонного комплекса страны. Принудительный труд стал важным элементом в механизме наращивания советским государством своего военно-промышленного потенциала.
Подводя итог, отметим что, создание целой системы исправительных учреждений-лагерей было одной из самых жестоких ошибок сталинизма. Трудно дать точное определение их назначению: представить как улучшение тюремной системы - цинично; как "новаторский" вид наказания - исторически невежественно; как "идеальную" систему запугивания, стращания и поддержания культа Сталина - наиболее вероятно, в то же время ГУЛАГ - это был неиссякаемый источник бесплатной рабочей силы, как верх безнаказанности…

Список использованной литературы

Балова М.Б. Роль ГУЛАГ в осуществлении стратегии форсированной индустриализации и в экономическом развитии Европейского Севера России в 30 годы / М.Б. Балова // Русский Журнал.3 Июня 2005. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.russ.ru/ publishers/20050603.html
Дмитриенко В.П. История Отечества. XX век.: Пособие для учащихся / В.П. Дмитриенко, В.Д. Есаков, В.А. Шестаков. - М., 1999
Коновалов Л.А. В джунглях ГУЛАГа / Л.А. Коновалов // Историко-архивный альманах. - Новосибирск, 1997. - №3.
Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ: В 6 т. / А.И. Солженицын. - М., 1991.
Чекмасов А. Количество расстрелянных граждан / А. Чекмасов // Русский Журнал.3 Июня 2005. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.russ.ru/ publishers/20050603.html
Шахматова Г.А. V Исторические чтения: Сб. материалов науч.-практ. конф. / Г. Шахматова, С. Гайдин. - Красноярск: Краснояр. гос. ун-т, 2005.

1 Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ: В 6 т. - М: Инком НВ, 1991.
2 Курганов И. А. Женщины и коммунизм. - Нью Йорк, 1968.
3 Подписали: Председатель Всероссийского Центрального Комитета М. КАЛИНИН, Секретарь Л. Серебряков. Распубликован в №81 Известий Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов от 15 апреля 1919 г.
4 Коновалов Л.А. В джунглях ГУЛАГа // Историко-архивный альманах. - Новосибирск, 1997. - № 3. – С.65.
5 Там же. – С.49.

ИМПЕРИЯ ГУЛАГА

Эпоха коллективизации довела количество лагерей и лагерного населения до неслыханных цифр. Именно в связи с этим лагерь перестал быть местом заключения и истребления нескольких десятков тысяч контрреволюционеров, каким были Соловки и превратился в гигантское предприятие по эксплуатации даровой рабочей силы, находящейся в ведении Главного Управления Лагерями ГПУ – ГУЛАГа. Границы между лагерем и волей стираются все больше и больше. В лагере идет процесс относительного раскрепощения лагерников; на воле идет процесс абсолютного закрепощения масс. Лагерь вовсе не является изнанкой, некоим Unterwelt’ом от воли, а просто отдельным и даже не очень своеобразным куском советской жизни. Если мы представим себе лагерь несколько менее голодный, лучше одетый и менее интенсивно расстреливаемый, чем сейчас, то это и будет куском будущей России, при условии ее дальнейшей «мирной эволюции». Я беру слово «мирная» в кавычки, ибо этот худой мир намного хуже основательной войны… А сегодняшняя Россия пока очень немногим лучше сегодняшнего концлагеря.

Лагерь, в который мы попали – Беломорско-Балтийский Комбинат (ББК) – это целое королевство с территорией от Петрозаводска до Мурманска, с собственными лесоразработками, каменоломнями, фабриками, заводами, железнодорожными ветками и даже с собственными верфями и пароходством. В нем девять отделений: мурманское, туломское, кемское, сорокское, сегежское, сосновецкое, водораздельное, повенецкое и медгорское. В каждом таком отделении – от пяти до двадцати семи лагерных пунктов (лагпункты) с населением от пятисот человек до двадцати пяти тысяч. Большинство лагпунктов имеют еще свои «командировки» – всякого рода мелкие предприятия, разбросанные на территории лагпункта.

На ст. Медвежья Гора (Медгора) находится управление лагерем – оно же и фактическое правительство так называемой «Карельской республики»; лагерь поглотил республику, захватил ее территорию и – по известному приказу Сталина об организации Балтийско-Беломорского Комбината – узурпировал все хозяйственные и административные функции правительства. Этому правительству осталось только «представительство», побегушки по приказам Медгоры да роль декорации национальной автономии Карелии.

В июне 1934 года «лагерное население» ББК исчислялось в 286 тысяч человек, хотя лагерь находился уже в состоянии некоторого упадка: работы по сооружению Беломорско-Балтийского канала были уже закончены, и огромное число заключенных – я не знаю точно, какое именно – было отправлено на БАМ (Байкало-Амурская магистраль). В начале марта того же года мне пришлось работать в плановом отделе Свирского лагеря – это один из сравнительно мелких лагерей; в нем было тогда 78 000 «населения».

Некоторое время я работал в учетно-распределительной части (УРЧ) ББК и в этой работе сталкивался со всякого рода перебросками из лагеря в лагерь. Это дало мне возможность с очень грубой приблизительностью определить число заключенных всех лагерей СССР. Я при этом подсчете исходил с одной стороны – из точно мне известных цифр «лагерного населения» Свирьлага и ББК, а с другой – из, так сказать, «относительных величин» остальных более или менее известных мне лагерей. Некоторые из них больше ББК (БАМ, Сиблаг, Дмитлаг); большинство – меньше. Есть совсем уж неопределенное количество мелких и мельчайших лагерей – в отдельных совхозах, даже в городах. Так, например, в Москве и Петербурге стройки домов ГПУ и стадионов «Динамо» производились силами местных лагерников. Есть десятка два лагерей средней величины – так, между ББК и Свирьлагом. Я не думаю, чтобы общее число всех заключенных в этих лагерях было меньше пяти миллионов человек. Вероятно, несколько больше. Но, конечно, ни о какой точности подсчета не может быть и речи. Больше того, я знаю системы низового подсчета в самом лагере и поэтому сильно сомневаюсь, чтобы само ГПУ знало о числе лагерников с точностью хотя бы до сотен тысяч.

Здесь идет речь о лагерниках в строгом смысле этого слова. Помимо них существуют всякие другие более или менее заключенные слон населения. Так, например, в ББК в период моего пребывания там находилось 28000 семейств так называемых «спецпереселенцев» – это крестьяне Воронежской губернии, высланные в Карелию целыми селами на поселение к под надзор ББК. Они находились в гораздо худшем положении, чем лагерники, ибо они были с семьями и пайка им не давали. Далее следует категория административно ссыльных, высылаемых в индивидуальном порядке; это вариант довоенной ссылки, только без всякого обеспечения со стороны государства – живи, чем хочешь. Дальше – «вольно ссыльные» крестьяне, высылаемые обычно целыми селами на всякого рода «неудобоусвояемые земли», но не находящиеся под непосредственным ведением ГПУ.

О количестве всех этих категорий, не говоря уже о количестве заключенных в тюрьмах, я не имею никакого даже и приблизительного представления. Надо иметь в виду, что все эти заключенные и полузаключенные люди – все это цвет нации, в особенности крестьяне. Думаю, что не меньше одной десятой части взрослого мужского населения страны находится или в лагерях или где-то около них.

Это, конечно, не европейские масштабы. Системы советских ссылок как-то напоминают новгородский «вывод» при Грозном, а еще больше – ассирийские методы и масштабы.

Ассирийцы, – пишет Каутский, – додумались до системы, которая обещала их завоеваниям большую прочность: там, где они наталкивались на упорное сопротивление или повторные восстания; они парализовали силы побежденного народа таким путем, что отымали у него голову; то есть отымали у него господствующие классы – самые знатные, образованные и боеспособные элементы и отсылали их в отдаленную местность, где они, оторванные от своей подпочвы, были совершенно бессильны. Оставшиеся на родине крестьяне и мелкие ремесленники представляли плохо связанную массу, не способную оказать какое-нибудь сопротивление завоевателям».

Советская власть повсюду «наталкивалась на упорное сопротивление и повторные восстания» и имеет все основания опасаться в случае внешних осложнений такого подъема «сопротивления и восстаний», какого еще не видала даже и многострадальная русская земля. Отсюда – и ассирийские методы и ассирийские масштабы. Все более или менее хозяйственно устойчивое, способное мало-мальски самостоятельно мыслить и действовать, короче говоря, все то, что оказывает хоть малейшее сопротивление всеобщему нивелированию, подвергается «выводу, искоренению, изгнанию.

Как видите, эти цифры очень далеки и от «мирной» эволюции и от «ликвидации террора». Боюсь, что во всякого рода эволюционных теориях русская эмиграция слишком увлеклась тенденцией видеть чаемое как бы сущим. В России об этих теориях не слышно абсолютно ничего, и для нас – всех троих – эти теории эмиграции явились полнейшей неожиданностью, как снег на голову. Конечно, нынешний маневр власти «защита родины» обсуждается и в России, но за всю мою весьма многостороннюю советскую практику я не слыхал ни одного случая, чтобы этот маневр обсуждался, так сказать, всерьез, как его обсуждают здесь, за границей.

При нэпе власть использовала инстинкт собственности и, использовав, послала на Соловьи и на расстрел десятки и сотни тысяч своих временных нэповских «помощников». Первая пятилетка использовала инстинкт строительства и привела страну к голоду, еще не бывалому даже в истории социалистического рая. Сейчас власть пытается использовать национальный инстинкт для того, чтобы в момент военных испытаний обеспечить, по крайней мере, свой тыл.

История всяких помощников, попутчиков, сменовеховцев и прочих, использованных до последнего волоса и потом выкинутых на расстрел, могла бы заполнить целые тома. В эмиграции и заграницей об этой истории позволительно время от времени забывать, не эмиграция и не заграница платила своими шкурами за тенденции видеть «чаемое как бы сущим». Профессору Устрялову, сильно промахнувшемуся на своих нэповских пророчествах, решительно ничего не стоит в тиши харбинского кабинета сменить свои вехи еще один раз (или далеко не один раз) и состряпать свое пророчество. В России люди, ошибающиеся в своей оценке и поверившие власти, платили за свои ошибки жизнью. И поэтому человек, который в России стал бы всерьез говорить об эволюции власти, был бы просто поднят на смех.

Но как бы ни оценивать шансы «мирной эволюции», мирного врастания социализма в кулака (можно утверждать, что издали виднее), один факт остается для меня абсолютно вне всякого сомнения. Об этом мельком говорил, краском Тренин в «Последних Новостях»: страна ждет войны для восстания. Ни о какой защите «социалистического отечества» со стороны народных масс не может быть и речи. Наоборот, с кем бы ни велась войнами какими бы последствиями ни грозил военный разгром, все штыки и все вилы, которые только могут быть воткнуты в спину красной армии, будут воткнуты обязательно. Каждый мужик знает это точно так же, как это знает и каждый коммунист! Каждый мужик знает, что при первых же выстрелах войны он в первую голову будет резать своего ближайшего председателя сельсовета, председателя колхоза и т д., и эти последние совершенно ясно знают, что в первые же дни войны они будут зарезаны, как бараны.

Я не могу сказать, чтобы вопросы отношения масс к религии, монархии, республике и пр. были для меня совершенно ясны. По вопрос об отношении к войне выпирает с такой очевидностью, что тут не может быть никаких ошибок. Я не считаю это особенно розовой перспективой, но особенно розовых перспектив вообще не видать. Достаточно хорошо зная русскую действительность, я довольно ясно представляю себе, что будет делаться в России на второй день после объявления войны: военный коммунизм покажется детским спектаклем. Некоторые репетиции этого спектакля я видел уже в Киргизии, на Северном Кавказе и в Чечне. Коммунизм это знает совершенно точно, и вот почему он пытается ухватиться за ту соломинку доверия, которая, как ему кажется, в массах еще осталась. Конечно, осел с охапкой сена перед носом принадлежит к числу гениальнейших изобретений мировой истории, так по крайней мере утверждает Вудворт, но даже и это изобретение изнашивается. Можно еще один, совсем лишний раз, обмануть людей, сидящих в Париже или в Харбине, но нельзя еще один раз (который, о Господи!) обмануть людей, сидящих в концлагере или в колхозе. Для них сейчас ibi bene – ibi patria, а хуже, чем на советской родине, им все равно не будет нигде. Это, как видите, очень прозаично, не очень весело, но все-таки факт.

Учитывая этот факт, большевизм строит свои военные планы с большим расчетом на восстания – и у себя и у противника. Или, как говорил мне один из военных главков, вопрос стоит так: «где раньше вспыхнут массовые восстания – у нас или у противника. Они раньше всего вспыхнут в тылу отступающей стороны. Поэтому мы должны наступать, и поэтому мы будем наступать».

К чему может привести это наступление, я не знаю. Но возможно, что в результате его мировая революция может стать, так сказать, актуальным вопросом. И тогда господам Устрялову, Блюму, Бернарду Шоу и многим другим, покровительственно поглаживающим большевицкого пса или пытающимся в порядке торговых договоров урвать из его шерсти клочок долларов, придется пересматривать свои вехи уже не в кабинетах, а в Соловках и ББКах, как их пересматривают много, очень много людей, уверовавших в эволюцию, сидя не в Харбине, а в России.

В этом, все же не вполне исключенном случае, неудобоусвояемые просторы российских отдаленных мест будут несомненно любезно предоставлены в распоряжение соответствующих братских ревкомов для поселения там многих, ныне благополучно верующих людей – откуда же взять эти просторы, как не на Российском севере?

И для этого случая мои очерки могут сослужить службу путеводителя и самоучителя.

Из книги Солженицын. Прощание с мифом автора Островский Александр Владимирович

Глава 2 Узник ГУЛАГа «Ни на что непохожий арест»Об этом эпизоде в жизни А. И. Солженицына мы узнали в 1962 г, когда в печати появилась первая биографическая справка о нем, в которой говорилось, что его арестовали «по необоснованному политическому обвинению» (1). Прошло два

Из книги Трагедия казачества. Война и судьбы-1 автора Тимофеев Николай Семёнович

Глава 2 Узник ГУЛАГа «Ни на что непохожий арест»1. Косолапов П. Новое имя в нашей литературе // Советская Россия. 1962. 28 ноября. См. также: Слово пробивает себе дорогу. Сборник статей и документов об А. И. Солженицыне. 1962–1974. М., 1998. С.43.2. Буханов В. У Солженицына в Рязани // Там

Из книги Наполеон Бонапарт автора Манфред Альберт

Глава V. «ПРЕЛЕСТИ» ГУЛАГа 1. Лагерь в Граце В Граце меня отделили от казаков и направили в гражданский лагерь. Там же оказались Коля Бородин и серб Андрей - воспитанники полков из казачьего корпуса. С Колей я познакомился в Граце, по-видимому, впервые. С Андреем был знаком

Из книги Размышления странника (сборник) автора Овчинников Всеволод Владимирович

Из книги Век мой, зверь мой. Осип Мандельштам. Биография автора Дутли Ральф

Идею «этнического ГУЛАГа» Сталину подсказал Рузвельт Казалось бы, о Тегеранской конференции Сталина, Рузвельта и Черчилля все давно рассказано. Историки подробно изучили подписанные документы, стенограммы переговоров. Ярко описана и закулисная сторона исторической

Из книги Из ГУЛАГа - в бой автора Черушев Николай Семенович

23 Сошествие в ад Гулага (Савелово/Калинин 1937 - Саматиха/Владивосток 1938) 17 мая 1937 года: возвращение в Москву. Чарли Чаплин в год Большого Террора. 25 июня: высылка из столицы. Семьдесят запретных городов, стокилометровая зона. Тайные поездки из Савелова в Москву. Убежище в

Из книги Секретные архивы ВЧК-ОГПУ автора Сопельняк Борис Николаевич

Николай Черушев Из ГУЛАГа – в бой Светлой памяти моего отца Семена Кузьмича – солдата Гражданской и Великой Отечественной войн

Из книги Секретные архивы НКВД-КГБ автора Сопельняк Борис Николаевич

ДЕТСКИЕ ВОРОТА ГУЛАГА Одурманенная и оболваненная страна пела песни, слагала гимны, чеканила шаг на физкультурных парадах. Счастье лилось рекой. Белозубые улыбки, веселые кинокомедии и бесчисленные портреты того, кому всем этим обязаны. Но особую заботу отец народов

Из книги И время ответит… автора Фёдорова Евгения

СМЕРТЕЛЬНАЯ ИГРА НА СЦЕНЕ ГУЛАГА АКТ IВсе началось с пирушки или, как сейчас говорят, тусовки. Пить бы господам актерам пореже, больше слушать и меньше говорить, повнимательнее присматриваться друг к другу, как знать, быть может, и не было бы массовых арестов, мучений в

Из книги МОИ АЛМАЗНЫЕ РАДОСТИ И ТРЕВОГИ автора САВРАСОВ ДЖЕМС ИЛЬИЧ

В ОБЪЯТИЯХ ГУЛАГА Так родилось обвинительно заключение по делу, которое к этому времени стало групповым, - по нему проходило семь человек во главе с Зоей Федоровой. Главные пункты обвинения выглядели довольно зловеще: «Зоя Федорова являлась инициатором создания

Из книги На островах ГУЛАГа. Воспоминания заключенной автора Фёдорова Евгения Николаевна

Книга вторая «На островах ГУЛАГА» От издателя Эта вторая книга из трилогии «И время ответит», в которой моя мать - детская писательница и журналист рассказывает о жизни в лагерях ГУЛАГА., Будучи осуждённой на 8 лет, за глупо произнесённую в шутку фразу она провела в

Из книги Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира автора де Кок Анри

ОТЗВУКИ ГУЛАГа Амакинские геологи, как и все советские люди, должны были быть сознательными гражданами, что означало в терминологии тех лет - «идеологически подкованными». Если не на все четыре ноги, то хотя бы на передние. Они должны были верить в светлое

Из книги Захар автора Колобродов Алексей

Книга II На островах ГУЛАГа

Из книги Записки «вредителя». Побег из ГУЛАГа. автора Чернавин Владимир Вячеславович

Из книги автора

Авантюрные ключи ГУЛАГа «Обитель» – роман приключенческий, авантюрный.Прилепину удалось совместить вещество прозы высокой пробы с острым, увлекающим и вовлекающим сюжетом.Русская литература всегда хотела приключений, динамики, стремительной перемены мест и положений

Из книги автора

Чернавина Т. Побег из ГУЛАГа ОБ ЭТОЙ КНИГЕ И ЕЕ АВТОРЕ Эта честная, откровенная и трогательная книга должна вызвать живой интерес в России, поскольку она представляет собой исторический документ о жизни страны в 30-е годы. По сути дела, это автобиографическое описание

Я отдаю себе совершенно ясный отчет в том, насколько трудна и ответственна всякая тема, касающаяся советской России. Трудность этой темы осложняется необычайной противоречивостью всякого рода «свидетельских показаний» и еще большей противоречивостью тех выводов, которые делаются на основании этих показаний.

Свидетелям, вышедшим из советской России, читающая публика вправе несколько не доверять, подозревая их, и не без некоторого психологического основания, в чрезмерном сгущении красок. Свидетели, наезжающие в Россию извне, при самом честном своем желании технически не в состоянии видеть ничего существенного, не говоря уже о том, что подавляющее большинство из них ищет в советских наблюдениях не проверки, а только подтверждения своих прежних взглядов. А ищущий, конечно, находит…

Помимо этого значительная часть иностранных наблюдателей пытается - и не без успешно - найти положительные стороны сурового коммунистического опыта, оплаченного и оплачиваемого не за их счет. Цена отдельных достижений власти - а эти достижения, конечно, есть - их не интересует: не они платят эту цену. Для них этот опыт более или менее бесплатен. Вивисекция производится не над их живым телом. Почему же не воспользоваться ее результатами?

Полученный таким образом «фактический материал» подвергается затем дальнейшей обработке в зависимости от насущных и уже сформировавшихся потребностей отдельных политических группировок. В качестве окончательного продукта всего этого «производственного процесса» получаются картины или обрывки картин, имеющие очень мало общего с «исходным продуктом» - советской реальностью: должное получает подавляющий перевес над «сущим».

Факт моего бегства из СССР в некоторой степени предопределяет тон и моих «свидетельских показаний». Но если читатель примет во внимание то обстоятельство, что и в концлагерь-то я попал именно за попытку бегства из СССР, то этот тон получает несколько иное, не слишком банальное объяснение: не лагерные, а общероссийские переживания толкнули меня заграницу.

Мы трое, т.е. я, мой брат и сын, предпочли совсем всерьез рискнуть своими жизнями, чем продолжать свое существование в социалистической стране. Мы пошли на этот риск без всякого непосредственного давления извне. Я в материальном отношении был устроен значительно лучше, чем подавляющее большинство квалифицированной русской интеллигенции, и даже мой брат, во время наших первых попыток бегства еще отбывавший после Соловков свою «административную ссылку», поддерживал уровень жизни, на много превышающий уровень, скажем, русского рабочего. Настоятельно прошу читателя учитывать относительность этих масштабов: уровень жизни советского инженера на много ниже уровня жизни финляндского рабочего, а русский рабочий вообще ведет существование полуголодное.

Следовательно, тон моих очерков вовсе не определяется ощущением какой-то особой, личной обиды. Революция не отняла у меня никаких капиталов - ни движимых, ни недвижимых - по той простой причине, что капиталов этих у меня не было. Я даже не могу питать никаких специальных и личных претензий к ГПУ: мы были посажены в концлагерь не за здорово живешь, как попадает, вероятно, процентов восемьдесят лагерников, а за весьма конкретное «преступление» и преступление с точки зрения советской власти особо предосудительное: попытку оставить социалистический рай. Полгода спустя после нашего ареста был издан закон от 7 июня 1934 года, карающий побег за границу смертной казнью. Даже и советски настроенный читатель должен, мне кажется, понять, что не очень велики сладости этого рая, если выходы из него приходится охранять суровее, чем выходы из любой тюрьмы.

Диапазон моих переживаний в советской России определяется тем, что я прожил в ней 17 лет и за эти годы с блокнотом и без блокнота, с фотоаппаратом и без фотоаппарата я исколесил ее всю. То, что я пережил в течение этих советских лет и то, что я видал на пространствах советских территорий, определило для меня невозможность оставаться в России. Мои личные переживания, как потребителя хлеба, мяса и пиджаков, не играли в этом отношении решительно никакой роли. Чем именно определялись эти переживания, будет видно из моих очерков, в двух строчках этого сказать нельзя.

Если попытаться предварительно и, так сказать, эскизно определить тот процесс, который сейчас совершается в России, то можно сказать приблизительно следующее.

Процесс идет чрезвычайно противоречивый и сложный. Властью создан аппарат принуждения такой мощности, какого история еще не видала. Этому принуждению противостоит сопротивление почти такой же мощности. Две чудовищные силы сцепились друг с другом в обхватку, в беспримерную по своей напряженности и трагичности борьбу. Власть задыхается от непосильности задач; страна задыхается от непосильности гнета.

Власть ставит своей целью мировую революцию. Ввиду того, что надежды на близкое достижение этой цели рухнули, страна должна быть превращена в моральный, политический и военный плацдарм, который сохранил бы до удобного момента революционные кадры, революционный опыт и революционную армию.

Люди же составляющие эту «страну», становиться на службу мировой революции не хотят и не хотят отдавать своего достояния и своих жизней. Власть сильнее «людей», но «людей» больше. Водораздел между властью и «людьми» проведен с такой резкостью, с какою это обычно бывает только в эпохи иноземного завоевания. Борьба принимает формы средневековой жестокости.

Ни на Невском, ни на Кузнецком мосту ни этой борьбы, ни этих жестокостей не видать. Здесь - территория, уже прочно завоеванная властью. Борьба идет на фабриках и заводах, в степях Украины и Средней Азии, в горах Кавказа, в лесах Сибири и Севера. Она стала гораздо более жестокой, чем она была даже в годы военного коммунизма - отсюда чудовищные цифры «лагерного населения» и не прекращающееся голодное вымирание страны.

Но на завоеванных территориях столиц, крупнейших промышленных центров, железнодорожных магистралей достигнут относительный внешний порядок: «враг» или вытеснен или уничтожен. Террор в городах, резонирующий по всему миру, стал не нужен и даже вреден. Он перешел в низы, в массы, от буржуазии и интеллигенции - к рабочим и крестьянам, от кабинетов - к сохе и станку. И для постороннего наблюдателя он стал почти незаметен.

КОНЦЕНТРАЦИОННЫЕ ЛАГЕРЯ

Тема о концлагерях в советской России уже достаточно использована. Но она была использована преимущественно, как тема «ужасов» и как тема личных переживаний людей, попавших в концлагерь более или менее безвинно. Меня концлагерь интересует не как территория «ужасов», не как место страданий и гибели миллионных масс, в том числе и не как фон моих личных переживаний, каковы бы они ни были. Я не пишу сентиментального романа и не собираюсь вызвать в читателе чувства симпатии или сожаления. Дело не в сожалении, а в понимании.

И вот именно здесь, в концлагере, легче и проще всего понять основное содержание и основные «правила» той борьбы, которая ведется на пространстве всей социалистической республики.

Я хочу предупредить читателя: ничем существенным лагерь от «воли» не отличается. В лагере если и хуже, чем на воле, то очень уж не на много - конечно для основных масс лагерников, рабочих и крестьян. Все то, что происходит в лагере, происходит и на воле. И наоборот. Но только в лагере все это нагляднее, проще, четче. Нет той рекламы, нет тех идеологических надстроек, подставной и показной общественности, белых перчаток и оглядки на иностранного наблюдателя, какие существуют на воле. В лагере основы советской власти представлены с четкостью алгебраической формулы.

История моего лагерного бытия и побега если не доказывает, то во всяком случае показывает, что эту формулу я понимал правильно. Подставив в нее вместо отвлеченных алгебраических величин живых и конкретных носителей советской власти в лагере, живые и конкретные взаимоотношения власти и населения, я получил нужное мне решение, обеспечившее в исключительно трудных объективных условиях успех нашего очень сложного технически побега.

Возможно, что некоторые страницы моих очерков покажутся читателю циничными… Конечно, я очень далек от мысли изображать из себя невинного агнца; в той жестокой ежедневной борьбе за жизнь, которая идет по всей России, таких агнцев вообще не осталось, они вымерли. Но я прошу не забывать, что дело шло совершенно реально о жизни и смерти, и не только моей.

В той общей борьбе не на жизнь, а на смерть, о которой я только что говорил, нельзя представлять себе дело так, что вот с одной стороны беспощадные палачи, а с другой - только безответные жертвы. Нельзя же думать, что за годы этой борьбы у страны не выработалось миллионов способов и открытого сопротивления и «применения к местности» и всякого рода изворотов, не всегда одобряемых евангельской моралью. И не нужно представлять себе страдание непременно в ореоле святости. Я буду рисовать советскую жизнь в меру моих способностей такою, какою я ее видел. Если некоторые страницы этой жизни читателю не понравятся - это не моя вина.

ИМПЕРИЯ ГУЛАГА

Эпоха коллективизации довела количество лагерей и лагерного населения до неслыханных цифр. Именно в связи с этим лагерь перестал быть местом заключения и истребления нескольких десятков тысяч контрреволюционеров, каким были Соловки и превратился в гигантское предприятие по эксплуатации даровой рабочей силы, находящейся в ведении Главного Управления Лагерями ГПУ - ГУЛАГа. Границы между лагерем и волей стираются все больше и больше. В лагере идет процесс относительного раскрепощения лагерников; на воле идет процесс абсолютного закрепощения масс. Лагерь вовсе не является изнанкой, некоим Unterwelt’ом от воли, а просто отдельным и даже не очень своеобразным куском советской жизни. Если мы представим себе лагерь несколько менее голодный, лучше одетый и менее интенсивно расстреливаемый, чем сейчас, то это и будет куском будущей России, при условии ее дальнейшей «мирной эволюции». Я беру слово «мирная» в кавычки, ибо этот худой мир намного хуже основательной войны… А сегодняшняя Россия пока очень немногим лучше сегодняшнего концлагеря.

Лагерь, в который мы попали - Беломорско-Балтийский Комбинат (ББК) - это целое королевство с территорией от Петрозаводска до Мурманска, с собственными лесоразработками, каменоломнями, фабриками, заводами, железнодорожными ветками и даже с собственными верфями и пароходством. В нем девять отделений: мурманское, туломское, кемское, сорокское, сегежское, сосновецкое, водораздельное, повенецкое и медгорское. В каждом таком отделении - от пяти до двадцати семи лагерных пунктов (лагпункты) с населением от пятисот человек до двадцати пяти тысяч. Большинство лагпунктов имеют еще свои «командировки» - всякого рода мелкие предприятия, разбросанные на территории лагпункта.

На ст. Медвежья Гора (Медгора) находится управление лагерем - оно же и фактическое правительство так называемой «Карельской республики»; лагерь поглотил республику, захватил ее территорию и - по известному приказу Сталина об организации Балтийско-Беломорского Комбината - узурпировал все хозяйственные и административные функции правительства. Этому правительству осталось только «представительство», побегушки по приказам Медгоры да роль декорации национальной автономии Карелии.

В июне 1934 года «лагерное население» ББК исчислялось в 286 тысяч человек, хотя лагерь находился уже в состоянии некоторого упадка: работы по сооружению Беломорско-Балтийского канала были уже закончены, и огромное число заключенных - я не знаю точно, какое именно - было отправлено на БАМ (Байкало-Амурская магистраль). В начале марта того же года мне пришлось работать в плановом отделе Свирского лагеря - это один из сравнительно мелких лагерей; в нем было тогда 78 000 «населения».

Некоторое время я работал в учетно-распределительной части (УРЧ) ББК и в этой работе сталкивался со всякого рода перебросками из лагеря в лагерь. Это дало мне возможность с очень грубой приблизительностью определить число заключенных всех лагерей СССР. Я при этом подсчете исходил с одной стороны - из точно мне известных цифр «лагерного населения» Свирьлага и ББК, а с другой - из, так сказать, «относительных величин» остальных более или менее известных мне лагерей. Некоторые из них больше ББК (БАМ, Сиблаг, Дмитлаг); большинство - меньше. Есть совсем уж неопределенное количество мелких и мельчайших лагерей - в отдельных совхозах, даже в городах. Так, например, в Москве и Петербурге стройки домов ГПУ и стадионов «Динамо» производились силами местных лагерников. Есть десятка два лагерей средней величины - так, между ББК и Свирьлагом. Я не думаю, чтобы общее число всех заключенных в этих лагерях было меньше пяти миллионов человек. Вероятно, несколько больше. Но, конечно, ни о какой точности подсчета не может быть и речи. Больше того, я знаю системы низового подсчета в самом лагере и поэтому сильно сомневаюсь, чтобы само ГПУ знало о числе лагерников с точностью хотя бы до сотен тысяч.

Здесь идет речь о лагерниках в строгом смысле этого слова. Помимо них существуют всякие другие более или менее заключенные слон населения. Так, например, в ББК в период моего пребывания там находилось 28000 семейств так называемых «спецпереселенцев» - это крестьяне Воронежской губернии, высланные в Карелию целыми селами на поселение к под надзор ББК. Они находились в гораздо худшем положении, чем лагерники, ибо они были с семьями и пайка им не давали. Далее следует категория административно ссыльных, высылаемых в индивидуальном порядке; это вариант довоенной ссылки, только без всякого обеспечения со стороны государства - живи, чем хочешь. Дальше - «вольно ссыльные» крестьяне, высылаемые обычно целыми селами на всякого рода «неудобоусвояемые земли», но не находящиеся под непосредственным ведением ГПУ.

О количестве всех этих категорий, не говоря уже о количестве заключенных в тюрьмах, я не имею никакого даже и приблизительного представления. Надо иметь в виду, что все эти заключенные и полузаключенные люди - все это цвет нации, в особенности крестьяне. Думаю, что не меньше одной десятой части взрослого мужского населения страны находится или в лагерях или где-то около них.

Это, конечно, не европейские масштабы. Системы советских ссылок как-то напоминают новгородский «вывод» при Грозном, а еще больше - ассирийские методы и масштабы.

Ассирийцы, - пишет Каутский, - додумались до системы, которая обещала их завоеваниям большую прочность: там, где они наталкивались на упорное сопротивление или повторные восстания; они парализовали силы побежденного народа таким путем, что отымали у него голову; то есть отымали у него господствующие классы - самые знатные, образованные и боеспособные элементы и отсылали их в отдаленную местность, где они, оторванные от своей подпочвы, были совершенно бессильны. Оставшиеся на родине крестьяне и мелкие ремесленники представляли плохо связанную массу, не способную оказать какое-нибудь сопротивление завоевателям».

Советская власть повсюду «наталкивалась на упорное сопротивление и повторные восстания» и имеет все основания опасаться в случае внешних осложнений такого подъема «сопротивления и восстаний», какого еще не видала даже и многострадальная русская земля. Отсюда - и ассирийские методы и ассирийские масштабы. Все более или менее хозяйственно устойчивое, способное мало-мальски самостоятельно мыслить и действовать, короче говоря, все то, что оказывает хоть малейшее сопротивление всеобщему нивелированию, подвергается «выводу, искоренению, изгнанию.

Как видите, эти цифры очень далеки и от «мирной» эволюции и от «ликвидации террора». Боюсь, что во всякого рода эволюционных теориях русская эмиграция слишком увлеклась тенденцией видеть чаемое как бы сущим. В России об этих теориях не слышно абсолютно ничего, и для нас - всех троих - эти теории эмиграции явились полнейшей неожиданностью, как снег на голову. Конечно, нынешний маневр власти «защита родины» обсуждается и в России, но за всю мою весьма многостороннюю советскую практику я не слыхал ни одного случая, чтобы этот маневр обсуждался, так сказать, всерьез, как его обсуждают здесь, за границей.

При нэпе власть использовала инстинкт собственности и, использовав, послала на Соловьи и на расстрел десятки и сотни тысяч своих временных нэповских «помощников». Первая пятилетка использовала инстинкт строительства и привела страну к голоду, еще не бывалому даже в истории социалистического рая. Сейчас власть пытается использовать национальный инстинкт для того, чтобы в момент военных испытаний обеспечить, по крайней мере, свой тыл.

История всяких помощников, попутчиков, сменовеховцев и прочих, использованных до последнего волоса и потом выкинутых на расстрел, могла бы заполнить целые тома. В эмиграции и заграницей об этой истории позволительно время от времени забывать, не эмиграция и не заграница платила своими шкурами за тенденции видеть «чаемое как бы сущим». Профессору Устрялову, сильно промахнувшемуся на своих нэповских пророчествах, решительно ничего не стоит в тиши харбинского кабинета сменить свои вехи еще один раз (или далеко не один раз) и состряпать свое пророчество. В России люди, ошибающиеся в своей оценке и поверившие власти, платили за свои ошибки жизнью. И поэтому человек, который в России стал бы всерьез говорить об эволюции власти, был бы просто поднят на смех.

Но как бы ни оценивать шансы «мирной эволюции», мирного врастания социализма в кулака (можно утверждать, что издали виднее), один факт остается для меня абсолютно вне всякого сомнения. Об этом мельком говорил, краском Тренин в «Последних Новостях»: страна ждет войны для восстания. Ни о какой защите «социалистического отечества» со стороны народных масс не может быть и речи. Наоборот, с кем бы ни велась войнами какими бы последствиями ни грозил военный разгром, все штыки и все вилы, которые только могут быть воткнуты в спину красной армии, будут воткнуты обязательно. Каждый мужик знает это точно так же, как это знает и каждый коммунист! Каждый мужик знает, что при первых же выстрелах войны он в первую голову будет резать своего ближайшего председателя сельсовета, председателя колхоза и т.д., и эти последние совершенно ясно знают, что в первые же дни войны они будут зарезаны, как бараны.

Я не могу сказать, чтобы вопросы отношения масс к религии, монархии, республике и пр. были для меня совершенно ясны. По вопрос об отношении к войне выпирает с такой очевидностью, что тут не может быть никаких ошибок. Я не считаю это особенно розовой перспективой, но особенно розовых перспектив вообще не видать. Достаточно хорошо зная русскую действительность, я довольно ясно представляю себе, что будет делаться в России на второй день после объявления войны: военный коммунизм покажется детским спектаклем. Некоторые репетиции этого спектакля я видел уже в Киргизии, на Северном Кавказе и в Чечне. Коммунизм это знает совершенно точно, и вот почему он пытается ухватиться за ту соломинку доверия, которая, как ему кажется, в массах еще осталась. Конечно, осел с охапкой сена перед носом принадлежит к числу гениальнейших изобретений мировой истории, так по крайней мере утверждает Вудворт, но даже и это изобретение изнашивается. Можно еще один, совсем лишний раз, обмануть людей, сидящих в Париже или в Харбине, но нельзя еще один раз (который, о Господи!) обмануть людей, сидящих в концлагере или в колхозе. Для них сейчас ibi bene - ibi patria, а хуже, чем на советской родине, им все равно не будет нигде. Это, как видите, очень прозаично, не очень весело, но все-таки факт.

Учитывая этот факт, большевизм строит свои военные планы с большим расчетом на восстания - и у себя и у противника. Или, как говорил мне один из военных главков, вопрос стоит так: «где раньше вспыхнут массовые восстания - у нас или у противника. Они раньше всего вспыхнут в тылу отступающей стороны. Поэтому мы должны наступать, и поэтому мы будем наступать».

К чему может привести это наступление, я не знаю. Но возможно, что в результате его мировая революция может стать, так сказать, актуальным вопросом. И тогда господам Устрялову, Блюму, Бернарду Шоу и многим другим, покровительственно поглаживающим большевицкого пса или пытающимся в порядке торговых договоров урвать из его шерсти клочок долларов, придется пересматривать свои вехи уже не в кабинетах, а в Соловках и ББКах, как их пересматривают много, очень много людей, уверовавших в эволюцию, сидя не в Харбине, а в России.

В этом, все же не вполне исключенном случае, неудобоусвояемые просторы российских отдаленных мест будут несомненно любезно предоставлены в распоряжение соответствующих братских ревкомов для поселения там многих, ныне благополучно верующих людей - откуда же взять эти просторы, как не на Российском севере?

И для этого случая мои очерки могут сослужить службу путеводителя и самоучителя.