Керрая. Одна любовь на троих
*** Поначалу я часто задумывалась: а что, если бы я сделала другой выбор? Как сложилась бы моя жизнь? Но потом поняла, что у меня изначально не было выбора. Только его видимость. Иллюзия. И что на самом деле мой выбор - это умело расставленная ловушка для той наивной девушки, которой я была. Более того, полагаю, что ловушка захлопнулась в первый же день, как мы ступили на земли львов-оборотней. Или нет, наверное, чуть раньше: когда закрутились события, вынудившие нас сорваться с привычного места и переехать. До этого мы с родителями жили в Мантисе - это небольшой городок, расположенный так далеко от столицы, что о нем мало кто знает. Отец работал помощником обувщика, мама - помощником булочника, я ходила в местную школу и дружила с соседскими. Все как у всех. Наша семья не была богатой, но и не бедствовала, и все было хорошо, пока Кайл, на которого работал папа, не положил на меня глаз. Мне было всего пятнадцать, и я даже предположить не могла, чем закончится просьба Кайла зайти в сарай и принести инструменты отцу. Мол, это отец попросил меня, а сам занят. Я как раз возвращалась из школы, когда Кайл окликнул меня. Я немного устала от летней жары и занятий, и медленно брела мимо его двора, но, обрадовавшись, что могу хоть как-то помочь отцу, зашла во двор Кайла, а потом и в сарай, на который он указал, и... Я не сразу поняла, что следом за мной зашел Кайл, только когда он схватил меня сзади и попытался задрать юбку. Пожалуй, впервые я обрадовалась, что у корри, среди которых мы жили, принято носить такие длинные юбки, в которых легко запутаться худосочным рукам извращенцев! Чудом мне удалось вырваться, но на этом все чудеса и закончились. Я заперлась в доме, закрыла все ставни и просидела под дверью, боясь, что Кайл надумает ее выбить, до позднего вечера, пока не вернулись родители. Рассказывая им о случившемся, я все еще тряслась от пережитого ужаса и омерзения. - Ничего, ничего, Керрая, тише, - успокаивала мама, обнимая и гладя меня по спине, как маленькую, а потом со вздохом сказала: - Может, все обойдется? Отец промолчал, но я заметила, как он качнул головой. И оказался прав. Не обошлось. Вскоре к нам в дом заявился Кайл с обмотанной рукой и стражником, он заявил, что я набросилась на него, как безумная кошка, и покусала. В доказательство размотал руку, и все увидели, что она покрасневшая, и на ней действительно след от укуса. Честно говоря, я не помнила четко, как мне удалось вырваться - может, и укусила, но вряд ли так сильно. Все-таки я - человек, здесь же след был как после дикого зверя, которому он добровольно сунул ладонь в распахнутую пасть. Обвинения, как и доказательства, были нелепыми, но стражнику они показались весьма убедительными. Может, потому, что он жил на этой же улице и давно ходил в обуви из мастерской Кайла, а, может, потому, что тот приплатил ему. От моих оправданий, что у меня нет таких острых зубов, и что меня пытались изнасиловать, стражник отмахнулся под громкий и противный хохот Кайла. - Да ты на себя глянь! - скривился извращенец, тыкая в меня пальцем. - Ты же сухая, как ветка! В тебе нет ничего от той женщины, которую может пожелать нормальный мужчина! Я хотела крикнуть в ответ, что да, нормальный, но это как раз не о нем! Но папа, глянув на меня, качнул головой, приказывая молчать. И я, стиснув зубы, молча слушала, как Кайл озвучивает непомерную для нас сумму компенсации за причиненный ущерб, и как стражник намекает, что если мы не заплатим в течение недели, иск направится в суд, и тогда всем нам не отвертеться от куда более серьезных последствий. У нас не было таких денег, и даже проработай отец бесплатно на Кайла десяток лет, нам все равно не собрать всей суммы. Я слышала, как переговаривались родители, думая, что сплю, но я и сама это знала. Мысль о том, что я виновата в свалившемся на семью несчастье, подталкивала меня пойти к Кайлу с повинной. Да, я знала, чем это закончится для меня - позором, ночью, проведенной с ним, а, может, и не одной, но я не видела другого выбора. Не видела выбора, но... не могла решиться. Тянула до последнего, с ужасом глядя на календарь на стене и отсчитывая уже не дни, а, казалось, минуты. Время, отведенное для уплаты долга, неумолимо заканчивалось, а я только и могла выть в подушку по ночам и проклинать свою внешность, приманившую ко мне Кайла. Это при стражнике он мог говорить, что я страшная и не привлекаю его, как женщина. Увы, я знала, что внешностью меня Бог не обидел - стройная фигура, лицо с чистой кожей и без расширенных пор, чем обычно страдали подростки, большие синие глаза, пухлые губы, да еще длинные светлые волосы, за которыми я обожала ухаживать. Правда, с тех пор, как произошел случай с Кайлом, я отказывалась не только их мыть, но даже расчесывать. Я смотрела на себя в зеркало и злилась. Злилась, что, несмотря на мои усилия, вижу все еще симпатичное личико. А мне так хотелось быть страшной! Или хотя бы обычной. Так хотелось ходить в школу вместе с подружками, бегать после уроков по улице, дразня мальчишек, но мама боялась меня отпускать одну. Честно говоря, я сама опасалась куда-нибудь выходить, к тому же, чувствовала вялость, раздражение и бессилие. А еще отчаяние, потому что знала, что другого выбора нет, и мне все-таки придется пойти к Кайлу, а он... А он такой возможности не упустит. И еще он словно читал мои мысли, потому что дважды приходил к нам в дом поинтересоваться у родителей, как там с долгом, а сам хитро смотрел на меня и улыбался. Он ждал. Просто ждал, когда я решусь. Не знаю, хватило бы у меня смелости? Думаю, все-таки нет. Но родители не собирались сбрасывать на меня ответственность, и бездействовали они только для видимости. А сами договорились с торговцами, чтобы мы вместе с ними смогли быстро и без подозрений покинуть город. Мои папа и мама гораздо храбрее меня. Они оставили дом, работу, взяли только пару узлов, да и то в основном мои вещи, и однажды ночью мы навсегда покинули Мантис. До сих пор помню пряный запах ночи, когда мы уезжали, с примесью страха, неверия, надежды и облегчения. Я смотрела на темные стены городка, в котором прошло все мое детство и в котором могла пройти юность, и наряду с легкой горечью ощущала радость и ликование. Я сберегла свою честь! Пусть и такой ценой, но... не знаю, смогла бы я жить после прикосновений Кайла? Скорее всего, нет. А еще я помню, с каким восторгом смотрела на маму - такую хрупкую внешне, и такую сильную духом. Она родилась в этом городе, она безумно его любила, с ним были связаны все ее приятные воспоминания, но она оставила его, не задумываясь. Ради меня. Ради папы. Ради того, чтобы наша семья была вместе. Мама сидела в телеге, глядя вдаль, а я, проводив взглядом стены города, смотрела на нее, и мечтала стать такой же сильной и способной пожертвовать чем-то очень дорогим ради семьи. Глупая девочка, тогда я понятия не имела, что мечты имеют привычку сбываться! Неправильные мечты, недосказанные, не сформулированные полностью, недодуманные, непродуманные, спонтанные. Вот как моя. Да, довольно скоро я поняла это, но... пока же телеги торговцев катились по темной унылой дороге, а я мечтала. Мечтала быть смелой, отчаянной, мечтала о светлой, спокойной жизни на новом месте без стариков-извращенцев, о новых друзьях. В то время мне даже ребята старше на восемь-десять лет казались взрослыми, а Кайл был на добрый десяток лет старше моего отца. Хотя сейчас я понимаю, что пятьдесят - это и для простого человека не старость, но до сих пор мысленно называю бывшего папиного работодателя не иначе как извращенцем. Из-за него мы вынуждены были сорваться в ночь, и ехать неизвестно куда. Лишь бы дальше, лишь бы скорее, и лишь бы никто не выдал. Мы не знали, станет ли он разыскивать нас, но папа все равно дополнительно заплатил торговцам за молчание, да и сошли мы на распутье, чтобы торговцы если и захотели сказать где мы, а не смогли. Помню, как мы втроем плелись по незнакомой местности, уставшие, или скорее измотанные, шустро прячась в придорожный лес, едва заслышав какое-то движение. Но погони не было, и на второй день пряток и перебежек мы немного расслабились, и зашли в ближайшее поселение, чтобы поесть нормально. Продукты, которые взяли с собой, заканчивались, да и не были уже свежими, к тому же, хотелось выспаться на кровати, а не на ветках в лесу. Свою ошибку мы поняли практически моментально. Стоило только зайти в трактир, как внимание всех, кто там был, мгновенно приклеилось ко мне и маме. Мы были с дороги, пыльными и уставшими, но мужчин, которые нагло ухмылялись при взгляде на нас, не смущало ни это, ни то, что с нами был папа. Его-то они и недооценили. Этой же ночью папа устроил нам всем побег, да еще в качестве морального ущерба мы прихватили с собой трех лошадей. Стыдно не было. Было страшно, что нас догонят, на этот раз точно догонят, и тогда все! Ни от моей, ни от маминой чести не останется даже воспоминаний, а папа, наверняка, поплатится жизнью. Он-то никому из тех мужиков не приглянулся. Мы гнали лошадей, практически не разбирая дороги, мелькали то степь, то лес, и расслабились только когда ночная прохлада сменилась дневной жарой. Животным нужно было отдохнуть, да и мы без привычки устали. Я не чувствовала ничего ниже ключиц, и просто упала в руки отцу, когда он помогал спешиться. Мама тоже выглядела не очень грациозно, слезая с лошади. - Немного отдохнем, - сказал отец, - а то придется лошадей на себе тащить. Мы согласились, да и близкий ручей, уже поманивший своим звоном лошадей, буквально звал освежиться. - Ладно, - сдался отец на мои просьбы окунуться, - но только быстро. Боюсь, как бы и здесь хватких мужиков не оказалось. Что-то их развелось в последнее время. - Досталось тебе из-за нас, - усмехнулась мама, обнимая отца. - Просто все завидуют красоте, которая меня окружает, - отшутился отец, но выглядел он действительно сильно уставшим. И словно немного постарел за эти несколько дней. Никогда не замечала у него морщинок на лбу, а тут вдруг заметила - сразу две, и такие глубокие, а еще в уголках карих глаз, когда он начинал хмуриться. - Может, нас не найдут? - спросила я отца. - Отпустим лошадей, и пойдем дальше? - Без лошадей далеко не уйдем, - вздохнул отец. - Придется еще немного побыть ворами. Выбора нет. И потом, это малая плата за то, что они хотели сделать. Теперь бы решить, куда двигаться дальше. Вот отдохнем немного и подумаем. Иди, купайся. - Ага! Порывисто обняв отца, я с радостью бросилась к ручью, и только скинула с себя платье и потянула за подол длинную и некогда белую сорочку, как услышала откуда-то сверху насмешливое: - Ну-ка, ну-ка! Что у нас здесь? Я вскрикнула и схватилась за платье, а сверху издевательски расхохотались. А потом одновременно подбежал отец и с огромного камня спрыгнул поджарый темноволосый парень. - Вы кто такие?! - пока я, прячась за спину отца, спешно облачалась в платье, строго спросил парень. Говорил он тоном хозяина, надменно и с каким-то вызовом, словно имел право задавать такие вопросы. И мне это ужасно не понравилось. Одевшись, я смело вышла из-за спины отца и, стараясь подражать тону парня, спросила, вздернув подбородок: - А ты-то сам кто такой? Парень усмехнулся, отвел взгляд от отца, попытавшегося спрятать меня, и представился: - Я? Кайл. И так, чтобы больше не было тупых вопросов, племянник лэрда Аррона, хозяина земель, на которых ваши ворованные лошади пьют воду! Не знаю, чего больше ожидал парень - шока, страха или смущения, но у меня перекосило лицо, едва я услышала его имя. - Кайл, - выплюнула я с ненавистью, и глянула в серые глаза парня, ярко сверкнувшие мне в ответ. - Оборотень, - пробормотала мама, вцепившись в руку отца. - Верно, - парень с не меньшим чувством продолжал смотреть на меня, пристально наблюдая за реакцией. - Лев-оборотень. Думаю, меня перекосило еще больше, потому что лицо парня вытянулось, челюсти сжались, короткие волосы стали дыбом, а глаза сверкнули ярче прежнего. Лев готовился к атаке? - Полегче, Кайл, - из-за огромного камня, похожего на кусок обвалившейся скалы, вышел еще один темноволосый парень. - Девчонку уже совсем запугал. Кайл с усмешкой прошелся взглядом по моим давно не мытым волосам, потемневшему от пыли и усталости лицу, по несвежему платью с остатками лесной зелени, по туфелькам, носки которых не были готовы к свалившимся на них испытаниям, словно удивляясь: и где здесь девчонка?! О ком вообще речь? Чувствуя, что краснею, я выше вздернула подбородок и так же медленно прошлась взглядом по Кайлу. Ничего особенного, лет на пять старше меня, одет просто - обычные черные штаны чуть закатаны, видимо, чтобы удобней бродить у ручья, клетчатая рубашка расстегнута, на шее на простой веревке болтается связка из каких-то клыков, ноги босые, а короткие волосы торчат во все стороны, словно у шокированного ежа. Лицо худое, даже изможденное, как после болезни, и вообще, я не считала, что его желтый оттенок лица смотрится лучше моего серого! Тонкие губы так сильно сжаты, что вместо рта одна линия, щеки впалые - в общем, решила я: он сам не эталон элегантности и красоты, чтобы с такой неприязнью смотреть на меня! Перевела взгляд на второго парня, и растерялась, увидев вместо враждебности улыбку. Она добавляла ему симпатии, хотя он и так был довольно привлекателен - на правой щеке ямочка, глаза серые, как у Кайла, но более насыщенного цвета, и не такие колючие. Короткие волосы растрепаны, как после сна, но ему это шло, и даже закатанные черные штаны, простая рубашка в клетку, и болтающиеся на шее клыки смотрелись уместно. Этот парень мне понравился, и я поняла, что он это заметил, и что мои щеки, едва успев остыть, снова пылают. - Привет! - парень хотел подойти, но его остановило рычание приятеля. Он вопросительно обернулся к Кайлу, потом пожал плечами и предложил. - Ну, хорошо, тогда представь меня сам. Кайл посмотрел на него так, словно его только что эффектно послали (к слову, очень хотелось это сделать, и уверена, не только мне), но после долгой паузы сделал одолжение, и выдавил через сжатые челюсти: - Этан. - Керрая, - представилась я, - а это мои родители. - Судя по вашему виду, - усмехнулся Этан, - вы издалека. - Ты еще пожалей их! - возмутился Кайл. - Они - воры! Украли лошадей, и я что-то не наблюдаю даже тени раскаяния. - Да как ты... - возмутилась я в свою очередь. - Керрая! - отец предупреждающе сжал мою ладонь и качнул головой, приказывая молчать. И я послушалась, умолкла, а отец начал объяснять оборотням, почему мы здесь и как решились на кражу. Я судорожно вздохнула, когда поняла: папа взял вину на себя. Он сказал, что его бывший начальник обвинил его в воровстве и потребовал выплатить большую сумму, угрожая расправой семье. Он говорил убедительно, даже я на какую-то минуту поверила, что так и было, но оборотни недоверчиво переглянулись, а потом Кайл, скучая, уставился на ручей. - Ты лжешь, - равнодушно обронил он после того, как отец замолчал. Я возмущенно запыхтела, заметив, что он обратился к моему отцу на "ты", хотя слепому видно, что мой папа намного старше этого хвостатого сопляка. А еще ужасно задело обвинение во лжи, хотя так и было. - Пожалуйста, поверьте нам, - начала просить мама, и я готова была провалиться сквозь землю со стыда и обиды, когда Этан отрицательно качнул головой. Не верят - и не надо! Сжав ладонь отца, я улыбнулась ему и посмотрела вдаль - туда, где красовалось жаркое солнце, туда, где встретит прохладой еще один лес, туда, где, преодолев все испытания, мы найдем свой дом, и опять будем счастливы! Легкий ветерок коснулся моего разгоряченного лица, спрятал свидетельство моей минутной слабости и тут же сместился, пощекотав между лопатками, охлаждая медленно ползущие капельки пота. С сожалением перевела взгляд на ручей - так и не удалось помыться! И вообще, только время потратили на разговоры. А что если за нами все-таки гонятся? Что, если они уже близко? Что, если эти двое парней сейчас уйдут, довольные, что их потешили интересной историей, а нас поймают? Я быстро осмотрелась по сторонам, и облегченно выдохнула, никого не заметив. Но все равно надо было поторопиться, собраться с силами, снова усесться на лошадь, несмотря на то, что тело ноет и протестует, и ехать дальше. Надо. Потому что пока наш единственный выбор - это дорога. - Поверьте, - повторила мама, но Этан снова качнул головой. - Это невозможно, - сказал он с сожалением. - Невозможно поверить. Оборотни чувствуют ложь. Мама едва слышно ахнула, папа упрямо сжал челюсти, а я разозлилась, видя, с каким удовольствием Кайл наблюдает за нами. - Неожиданно, правда? - усмехнулся он. - Удивлен, что кто-то из людей еще этого не знает. - Делать нам больше нечего, только оборотнями интересоваться! - буркнула я. - Ну да, конечно, - Кайл расплылся в мерзкой улыбке, - у вас же столько интересных дел: воровать лошадей, обманывать оборотней, купаться голышом перед незнакомцами... - Что?! - вскипела я, и если бы отец все еще не держал мою ладонь, я бы точно постаралась выцарапать хотя бы один сверкнувший глаз этому оборотню! - Ладно, - удивительно спокойно сказал мой отец, - мы вас поняли. Керрая, Сильвия, нам пора. Отец и мама направились к лошадям, я тоже, но успела заметить, как переглянулись приятели, и Этан что-то шепнул Кайлу. Тот сморщился похлеще вяленой сливы и громко вздохнул, а потом Этан подошел к нам и сказал отцу: - Когда будете говорить с лэрдом, не лгите. Он этого не переносит, и могут быть серьезные последствия. - Какие? - заинтересовалась я. - С лэрдом? - заинтересовалась мама. - Если вам некуда идти, попробуйте попросить у него убежища. Мне так и хотелось возмутиться: как это некуда?! Это нам-то некуда?! Да вон, ближайший лес уже ожидает нас, а там... А там насекомые, сырость, ночная прохлада, шорохи, и... Да, нам действительно некуда идти, и передышка в несколько дней ох как не помешает. Вымыться, пусть и в холодной воде, выспаться, не вслушиваясь в ночные шорохи, и не оглядываться вслед случайным прохожим - а так ли они случайны? - это станет настоящим подарком для нас троих. Поэтому как бы сильно мне не хотелось вспылить и гордо отказаться, я промолчала и вслед за парнями и родителями побрела к лэрду. Честно говоря, когда мы направились к лесу, я подумала, что лес - это просто препятствие, что за ним располагается поселение оборотней, с уютными домиками, с ванной, с нормальными кроватями, где можно хорошо отдохнуть, но мои надежды не оправдались. Оказалось, что лес - это и есть зона для отдыха, и что если нас оставят на пару дней, мы должны быть безмерно благодарны и за насекомых, и за сырость, и за ночную прохладу. Это мне сообщил Кайл, который, поручив Этану вести группу, подождал меня и начал учить, как своей человеческой неблагодарностью не разозлить его чуткого дядю! Да-да, он именно так и сказал. Чуткого. И еще предупредил, что если я сорвусь и поведу себя неправильно, то лучше сразу обойти лес стороной, потому что чуткий дядя мстителен и обидчив. - Очень мстителен? - уточнила я. - Надеюсь, ты прислушаешься к моим советам и этого не узнаешь, - усмехнулся Кайл. Я ускорилась, догнала папу и с надеждой посмотрела на него - он слышал весь разговор, он наверняка понял, как опасно нам идти в этот лес, и что лучше вернуться, пока есть такая возможность. Но отец качнул головой, разрушая мои надежды. И только у кромки леса, когда я застыла в неуверенности, приобнял меня за плечи и сказал: - Мы не можем вернуться, Керрая. Он развернул меня, и я увидела пока еще далекие, но стремительно приближающиеся черные точки на горизонте. Погоня! За нами все-таки гнались! - Папа... - потрясенно выдохнула я. - Стивен, - мама встала за спиной отца, тоже вглядываясь в черные точки, - это... - Не думаю, что это он, - пробормотал отец, - мы довольно далеко ушли. - Может, отпустим лошадей? - предложила я. - Может, это за ними? - Вот еще! - встрял в разговор Кайл. - А чем вы собираетесь платить за постой нашему клану? - Лошадьми?! - поразилась я. - А у тебя есть другие варианты? - хохотнул Кайл, и опять пройдясь по мне внимательным взглядом, качнул головой. - Лошади - это единственный вариант, дорогуша. - Ты... - начала я закипать, но он нетерпеливо махнул рукой и скомандовал: - Тратим время. Идите в лес, Этан вас проводит к лэрду, а я пока развлекусь. - Пойдемте! - позвал Этан, и мы двинулись следом за ним, в уже не отталкивающую, а такую приятную и манящую зелень. Мы сделали всего несколько шагов, как сзади послышался протяжный звериный стон, а следом за ним раздраженный рев такой силы, что у меня подкосились ноги от страха. К счастью, я успела смягчить падение, зацепившись руками за какой-то куст, да и платье не дало ободрать колени сухим веткам, на которые я упала. - Не бойся, - помогая мне подняться, сказал Этан. - Это Кайл. Мне стало ужасно стыдно, что Этан догадался о причине моего падения, поэтому я поскорее избавилась от его помощи и поближе подошла к отцу, практически приклеившись к его боку. Если Этан и понял, почему я так поступила, на этот раз проявил тактичность и ограничился только улыбкой, от которой у меня опять едва не подогнулись колени. Никогда не видела, чтобы ребята так красиво улыбались, так искренне и по-доброму. В его улыбке хотелось греться, и от его улыбки я не чувствовала себя земляным червем, как в случае с Кайлом. Услышав еще один рев, я обогнала не только родителей, ведущих за собой лошадей, но и нашего проводника, и первой выскочила на лесную поляну, усеянную зевающими львами, как грибами в сезон дождей. Мало того, я оказалась настолько неуклюжей, что наступила одному льву на хвост, лежащий прямо на тропинке, и вместо того, чтобы зевнуть, как собирался, лев взревел, поднялся, и плавно, многообещающе развернулся ко мне, сверкнув глазами. - Мамочки! - пискнула я, невольно пятясь, и уперлась в чью-то грудь позади себя. Этан, поняла сразу же, но легче не стало. Застыла испуганным кроликом, прижалась к мужской груди еще сильнее, пытаясь буквально вжаться в нее. Лев между тем начал подкрадываться. - Лэрд, - заговорил Этан за моей спиной, - эти люди пришли, чтобы просить вашего убежища. - Лэрд? Зачарованно глядя в сверкающие глаза льва, я поняла, что не только неуклюжая, увы, я еще и невезучая. Только я могла за один день настроить против себя племянника лэрда, в помощи которого мы нуждались, да еще наступить самому лэрду на хвост! И только я, холодея от страха, могла размышлять: интересно, все случившееся - пустяк, пройдет и забудется или знак, как именно у нас сложатся отношения с кланом оборотней? Потому что... ну какие еще отношения, когда намерения льва, раскрывшего огромную пасть, более чем прозрачны?! Не простит! Да и зачем? Я для него - еда. Завтрак, обед или ужин - смотря сколько раз в день едят львы. Жаль, подумала я, прежде чем потерять сознание, жаль, что дядя Кайла оказался настолько чутким! *** Придя в себя, я испытала облегчение, что жива, и стыд, что позорно грохнулась в обморок. Конечно, можно было утешить себя, что кроме зверей, почти никто и не видел, но, к сожалению, эти звери умели оборачиваться людьми и ранили не менее сильно. В этом я убедилась едва открыла глаза и поняла, где я вообще и как здесь оказалась. Место, где я находилась, было весьма необычным. Вместо кровати - гамак, вместо потолка - ворох зеленых ветвей, через которые просачивался неяркий свет, вместо стен - такое же переплетение веток. Я повернулась, чтобы глянуть на пол, и с удивлением увидела в нескольких шагах от себя Кайла. Он наблюдал за мной с нескрываемым недовольством, руки скрещены на груди, ноги широко расставлены, словно он пытался устоять во время землетрясения, одежду хоть и сменил, но на такую же - обычные брюки, распахнутая рубаха, и опять босиком. Я не успела и рта открыть, как он со вздохом мученика предупредил: - Только не вздумай снова грохнуться в обморок! - Что? - Святые львы, она еще и глухая! - Ты... иди ты знаешь куда?! Кайл вперил в меня тяжелый взгляд, и я прикусила язык и завершила послание мысленно. Добрых минут пять мы просто рассматривали друг друга - за стенами слышалось пение птиц, негромкий звериный рев, мурчание огромных котов, а в этой лачуге только два дыхания и стук моего сердца. - Ага, я, кажется, понял. Ты бредишь? - Кайл подошел к гамаку, посмотрел на меня, сдвинув брови, и неожиданно прикоснулся ладонью к моему лбу. - Да нет, холодный. Жара нет. Я шлепнула его по ладони, но он демонстративно продержал ее на моем лбу еще пару секунд, и убрал только когда сам захотел. К этому моменту я чувствовала, что закипаю в буквальном смысле - и потому, что ладонь у оборотня слишком горячая, и потому, что он так пристально смотрит, и потому, что мне хочется так много сказать ему, а не могу. Племянник лэрда, как же! Хватит, что я имела неосторожность потревожить его чуткого дядю! Тому случайно наступила на хвост, а этого хотелось выставить вон, накричать на него, сказать, чтобы духу его рядом не было, но... Я сделала глубокий вдох и принялась убеждать себя, что я одна, я здесь одна, и надо мной никто не нависает с недовольной рожей. А еще я совершенно спокойна, мое дыхание ровное. - Смотрю, тебя совсем не волнует, где родители? Открыв глаза, я подскочила в гамаке, от чего едва не рухнула под ноги Кайлу. Судя по сверкнувшим серым глазам, он не был против, и даже этого ждал. - Где они? - Тебе придется выйти на улицу, чтобы узнать, - усмехнулся парень и направился к выходу. В проеме, где не было двери даже из веток, оглянулся. - Хотя бы умойся. Лэрд хочет тебя видеть. Прежде чем Кайл ушел, я успела заметить, как он скривился и сморщил нос. Ну да, сейчас я выгляжу не лучшим образом, но если бы он спал в лесу вместо теплой постели, если бы он не имел возможности часто менять платья, потому что дорога их явно испортит, если бы он... Я не расплакалась, нет. И ничего не сказала вслед этому хаму. Не поймет. Он живет в лесу, и его это устраивает. Он не носит платьев, и, судя по всему, равнодушен к одежде. И вообще, какое ему дело до чужих проблем, да еще человеческих? Но хватит себя жалеть. Приподняв руку, принюхалась - да, запах есть, и если его чувствую даже я, представляю, каково оборотням. В одном из углов заметила узел со своими вещами, но надевать другое платье на немытое тело? Нет уж. Рядом с вещами торчал какой-то пенек, на нем стояла миска с водой и лежал кусок белой ткани. Хотя бы умойся... хотя бы... Можно подумать, с помощью одного тазика воды можно принять ванну! Вода в тазу была холодной, как из горной реки и принесла с собой минутную свежесть и удовольствие. К сожалению, хотя в данном случае скорее - к счастью, зеркала в этом странном домике не наблюдалось, расчески тоже, поэтому я просто вытянула шпильки из прически и еще сильнее скрутила узел на затылке. Так меньше видно, что вода в тазу волос даже не коснулась, и они успели соскучиться по шампуню. Выходить на улицу было немного страшно, это шаг в неизвестность, но мысль о родителях придала сил. То, что с ними все в порядке, я поняла, когда осознала, что жива и здорова, и это после того, как наступила на лэрда. Наверное, они как раз с ним общаются, и папа, как обычно, пытается взять вину на себя. Представив, как отец убеждает оборотня, что тот плохо видит и на самом деле нога обидчика была на пять размеров больше, я улыбнулась. Но едва вышла из домика и осмотрелась, от улыбки и следа не осталось. Домик, в котором я отдыхала, был не только сделан из веток, но и расположен на ветвях огромного дерева! А внизу, поглядывая на меня, сидели около десятка львиц, и несмотря на звериную сущность, было ясно, что они улыбались! Еще бы, такой аттракцион! Они переглядывались друг с другом, порыкивая, и мне не нужен был переводчик, чтобы догадаться. Наверняка, они говорили что-то вроде: "Смотрите, смотрите: человек на дереве! А сейчас она еще и спускаться начнет!" О том, что мне придется спуститься, я догадалась. Вот только понятия не имела как. Как это сделать, если я в длинном платье, ствол дерева внизу практически лысый, до земли не менее пяти - шести метров, а к ожидающим представления львицам присоединился Кайл с его мерзкой улыбочкой?! И еще, если я спущусь... интересно, а львы едят человечину? По законам империи необоснованная смерть человека строго каралась, но... Убийство ради еды - это достаточное обоснование для хищника или нет? Заметив, как одна из львиц облизнулась и переместилась поближе к дереву, я оглянулась на маленький домик, но от мысли спрятаться там избавилась сразу. Даже обычные львы могут взобраться на дерево - что говорить об этих? Я глянула вниз, сосредотачиваясь не на зрителях, а на цели. Села на широкую ветку, на которой стояла, снова примерилась. Прыгать - единственный вариант. Да, высоко, даже слишком, но когти, чтобы легче спуститься, мне все равно отрастить не удастся, так что, увы. Надеюсь только, получится приземлиться на землю, а не на чей-то неосторожный хвост. Я зажмурилась, качнулась, примеряясь, настраиваясь, пробуя, каково это - болтаться в воздухе, и тут послышался возмущенный крик мамы: - Керрая! Вот он-то меня и подтолкнул. Я бы еще долго примеривалась, сомневалась, может, даже вернулась в домик, ожидая, пока родители сами меня найдут, а так... С визгом, который удержать не удалось, я рухнула вниз, успев подумать несусветную чушь - хоть бы платье не задралось когда упаду! Но падения не было. Только чей-то рваный выдох у моего уха, и еще один вскрик от меня, когда, открыв глаза, я обнаружила себя на руках Кайла. Очень и очень злого Кайла. - Керрая! - мама подбежала к нам, и когда парень поставил меня на землю, укоризненно покачала головой. - Разве так можно? А если бы ты ушиблась? - Значит, ушиблась, - успокаивая ее, я улыбнулась, хотя руки у Кайла костлявые, и приземление можно было считать удачным, но никак не комфортным. - Что у меня, синяков никогда не было? - Ты никак не хочешь привыкнуть, что уже не девочка-сорванец, а девушка, - ласково пожурила мама. А мне вдруг вспомнился папин бывший работодатель, его руки, лезущие под мою юбку, его шепот, чтобы не вырывалась и что только в первый раз будет больно, а потом сама попрошу добавки, и я с жаром выпалила: - Да. Не хочу привыкать! - Девочка моя, - обняла меня мама, - моя девочка. Больше она ничего не сказала, только гладила меня по спине и обнимала, а мне вдруг сильно захотелось расплакаться. Вот так, ни с того ни с сего! Может, потому что я понимала: у меня нет выбора, и я больше никогда не буду девочкой-сорванцом, которую не замечают мужчины? - Пойдем, папа нас ждет, - мама взяла меня за руку, и я опять улыбнулась, прогоняя прочь слезливое настроение. Да, как ни старайся, я больше не буду девочкой-сорванцом, но для мамы навсегда останусь маленькой и любимой. - Спасибо, Кайл, - поблагодарила она парня. Тот стоял в паре шагов от нас и нагло подслушивал все, о чем мы говорили. Маме кивнул, а на меня уставился так, будто я ему своим падением позвоночник сломала, не меньше. - Интересно, - рыкнула одна из львиц, нервно гоняя хвост по земле и посматривая то на меня, то на Кайла. - Ничего интересного, - усмехнулся тот, демонстративно отвернулся и ушел куда-то в лес. Собственно, я была очень не против. Мог бы и раньше, чтобы не подслушивать. Без него на полянке и дышать стало легче - напряжение улетучилось, я с удовольствием вдохнула в себя запах леса, трав, зелени, запах свободного ветра и лета. Подняла голову вверх, глядя на яркие солнечные лучи - значит, не так долго я отдыхала, все еще день. А минутная слабость девушкам позволительна. Так говорила мама, если изредка они о чем-то спорили с папой. - Пойдем, - мама улыбнулась моему хорошему настроению, и как маленькую, повела за руку мимо львиц, мимо двух львов, мимо двух незнакомых парней, которые пристально наблюдали за нами. Мама шла легко, непринужденно, словно давно жила в лесу, среди оборотней, и словно ей было привычным такое внимание хищников. А я пыталась не показать своего страха, хотя внутри меня сворачивался нервный клубок. Хвосты, гривы, сверкающие взгляды, порыкивания, медленные переглядывания и глубокое мурчание, наглые ухмылки, облизывания - все это напрягало. Но осознав, что давит на меня сама атмосфера и обстановка, а не Кайл, я испытала несказанное облегчение и опять расслабилась. Надеюсь, за те пару дней, что лэрд позволит нам отдохнуть в клане, мы с Кайлом будем видеться не так часто. Ой! А лэрд позволит нам отдохнуть в клане?! Мы прошли через всю поляну и оказались у большого шалаша из веток. Правда, присмотревшись, я поняла, что он очень похож на домик, в котором я отдыхала, и ветки только кажутся небрежно накиданными друг на друга, а на самом деле образуют сложное и прочное плетение. Мы вошли с мамой внутрь, и я буквально застыла на пороге, глядя на отца, сидящего, скрестив ноги, на какой-то деревянной подставке (деревянных ковриков ведь не бывает, да?); он пил ароматный чай из большой чашки и улыбался. Улыбался так беззаботно и заразительно, что мне на мгновенье показалось: не было бегства, дороги, воровства лошадей, преследования, мы дома, просто дом чуть-чуть изменился. - А вот и наша дочь, - с нескрываемой любовью сказал отец. - Отдохнула? Керрая, лэрд хочет познакомиться с тобой. - Со мной? - машинально переспросила я. - Пора уж. После всего, что было, - ответил мужчина, сидящий в той же позе, что и отец, но напротив него. Я видела, что отец не один в этом шалаше. Конечно, видела. И что мама ведет меня к лэрду, знала и помнила, поэтому и не решалась смотреть на мужчину. Все внимание в пол, на стены, на отца - куда угодно, только не на него. Было стыдно, неудобно и некомфортно. Даже не видя мужчину, я ощущала, как он на меня давит, чем-то неуловимым, незримым, но давит, а когда он заговорил, и мне все-таки пришлось посмотреть на него, я поняла, что на меня давят его сила, власть. Ему не нужно было сверкать эффектно глазами или грозно рычать, чтобы заставить подчиниться, внушить страх и ужас. Ему было достаточно просто быть рядом и смотреть вот так - пристально, не мигая, и с такой похожей, как у Кайла, улыбкой на тонких губах. Даже когда он сидел, было понятно, что он очень высокий. Высокий, широкоплечий, мощный, и свободная белая туника не могла скрыть его мускулов, как и длинные светлые волосы с двумя тоненькими косичками у висков не могли скрыть тяжелого взгляда. Взгляда того, кто привык повелевать. Кто привык к мгновенному подчинению. И кто не потерпит даже намека на сопротивление. Он так долго смотрел на меня, что мне стало душно, захотелось рвануть ворот платья, стянуть его через голову, отбросить прочь. Захотелось в холодную воду, голышом... нет, не так, не в холодную - ледяную, но голышом обязательно! Вымыть волосы, снова начать за ними ухаживать! Захотелось вновь почувствовать удовольствие от своей внешности, и еще захотелось, чтобы он... в холодном ручье... Нет! Не могу! Не хочу! Ни один мужчина больше! Ненавижу! С ужасом увидела себя в сарае, различила шепот за своей спиной и тяжелое дыхание извращенца-Кайла. Начала вырываться, биться, кусаться, хотела крикнуть, но чья-то рука закрыла мне рот. Не надо! Я не выдержу! Ненавижу! - Тихо, - приказали мне, встряхивая и вырывая из тяжелых воспоминаний. - Тихо, Керрая. И я подчинилась. Успокоилась, притихла, а потом, удивленно моргнув, встретилась с непроницаемыми серыми глазами, которые были так близко от меня и так безразличны. Лэрд. Он нависал надо мной подобно скале, вдыхал мое дыхание, и наверняка чувствовал мою дрожь, потому что держал за плечи. Он всматривался в мое лицо так внимательно, словно искал отголоски моего прошлого, словно проглатывал, впитывал его в себя, забирал. - Садись, - приказал лэрд, и я попыталась усесться прямо там, где стояла. Придержав меня, лэрд кивнул напротив, и я, сгорая со стыда, развернулась. Мама уже сидела рядом с папой, нервно сжимая его ладонь и отпивая чай из его чашки, а когда я тоже села, вернула пустую чашку отцу и обратилась к лэрду: - Теперь все? - Нет, - лэрд посмотрел на меня, - но начало хорошее. - Мама, что происходит? - почему-то шепотом спросила я. Она оставила руку отца в покое, переключившись на мою, заглянула чуть виновато в глаза и призналась: - Мы рассказали лэрду, почему бежали из города. Я бросила быстрый взгляд на папу и украдкой вздохнула. Смотреть на лэрда мне теперь не хотелось категорически: было так стыдно, словно я сама пыталась соблазнить извращенца-Кайла. Одно дело, когда знают свои, но чужие... незнакомые... и такие угрюмые, властные... Впрочем, вслед за этими мыслями пришли другие: не моя вина, я ведь не хотела, я сопротивлялась, поступила правильно, я молодец. Лицо мое еще пылало, но эти мысли успокаивали, как прохладный бриз, и я прислушалась к ним, повторяя еще раз. Я не хотела... сопротивлялась... правильно поступила... я молодец... храбрая девочка... почти львица... Что?! В легком шоке я уставилась на лэрда. Это не мои мысли. Это его внушение! Но озвучить мелькнувшую догадку не могла. Открыла рот, просидела так несколько секунд и закрыла. Нет, ну как же? Да это ведь он! Я знаю, чувствую! Интересно, ответит, если спрошу? А как спросить, если язык не желает и шевельнуться? Фух. Ничего не выходит. А, ладно, значит, не надо. И только когда я избавилась от желания задать вопрос, поняла, что способность говорить вернулась. Вот так легко и непринужденно. Словно и не было ничего. - Мама? - мой голос звучал немного хрипло, пришлось откашляться. - Девочка моя, не волнуйся так, - мама слегка сжала мои ладони, успокаивая, без слов говоря, что они с папой рядом, и все в порядке. - Лэрд нас не выдаст. Более того, избавит тебя от плохих воспоминаний. Что? Опять?! Мысль о том, чтобы снова оказаться в сарае с Кайлом, пусть даже не по настоящему, испугала. Картинка, как это было и как могло быть, если бы я не вырвалась, казалась настолько яркой, что я почувствовала тошноту. - Да я и не вспоминаю! - горячо возразила. - Ты не думаешь об этом ежесекундно, но ты это не отпустила, - пояснил лэрд. - Первая мысль, которая у тебя возникла при словах "плохие воспоминания" - это несостоявшееся изнасилование. Да. Он прав. Но я не хотела, чтобы он копался у меня в голове. Я была уверена, что это пройдет само, просто... зачем было об этом напоминать?! Зачем спрашивать? Зачем ворошить? Тем более, мне все еще было стыдно за мысли о ледяном ручье, моей обнаженности и... - Я против! - выпалила поспешно, и мой громкий голос прогнал постыдные мысли. Никакого ручья. Никакой ледяной воды. Мы сидим в шалаше, разговариваем спокойно. Нет ни одной причины щекам пылать, кроме того, что лето, а в шалаше очень душно. - Альва, принеси холодной воды, - неожиданно приказ оборотень. И еще неожиданней на этот приказ у входа в шалаш томно отозвалась девушка: - Да, мой истинный лэрд. - Постой. Принеси ледяной. И стаканы. - Да, мой истинный лэрд. Через доли секунды симпатичная темноволосая девушка принесла на подносе графин с водой и четыре стакана. Наполнив один из них, лэрд приглашающе кивнул. - Спасибо, - немного удивленная разговором и тем, как лэрд догадался, что в горле у меня пересохло, я взяла стакан. Понятия не имею о способностях оборотней, но лэрд явно не из обычных. Впрочем, наверное, обычный оборотень и не стал бы лэрдом? И еще эти его поправки - принести не холодную воду, а ледяную... - Угощайтесь, - лэрд предложил воду и родителям, но они отказались. Не знаю, как папа, но мама уже утолила жажду из его чашки. - Тебе всего пятнадцать, Керрая, - после того, как я напилась, заговорил лэрд. - Ты молодая и красивая девушка. У тебя вся жизнь впереди. И лучше, тебе же лучше, если ты будешь идти по ней, не оглядываясь. - Но я совсем не думаю о том, что случилось, - успокоенная холодной водой, размеренным голосом и тем, что никто не пытается настоять на своем, заверила я. Правда, под взглядом лэрда не выдержала и призналась: - Почти. Но это пройдет само. Забудется. - Хорошо. Пусть так. Не хочешь, чтобы я помог тебе - я не буду упрашивать. Только ответь честно на два вопроса. Сама себе. Вслух можешь не говорить. Что ты почувствовала, когда услышала имя моего племянника? И второй вопрос. Думаю, не менее важный. Зачем ждать, чтобы начать снова жить? Подумай хорошенько, Керрая. Ты сама решишь: хочешь, чтобы я помог тебе или нет. А я приму любое твое решение. Он примет... Такая самонадеянность! О моих родителях даже не заикнулся. Я бы поняла: скажи так папа или мама, но лэрд... Не о том думаю. Не о том. Наверное, потому, что не хотелось думать о неприятном. Не хотелось вспоминать свои ощущения в момент знакомства с Кайлом, но... надо разобраться. Итак, Кайл. Перво-наперво, неприятный субъект. А второе - наверное, я все-таки перенесла на него часть эмоций, вызванных стариком-извращенцем. Может, этот Кайл не настолько плох? Пришел разбудить, поймал, когда я падала с дерева. Если подумать и присмотреться, в нем есть и что-то хорошее. Наверное. Так, теперь - что я почувствовала, услышав имя того, кого ненавижу? Ненависть, отвращение, необъятную злость. Да. Лэрд прав. Прошлое не отпустило меня. Пока. Но я питала надежды, что в будущем... В будущем... И здесь я плавно перехожу ко второму вопросу лэрда. Зачем ждать, чтобы начать снова жить? А третий вопрос всплыл самовольно - как именно я буду жить? Вспомнила видение ледяного ручья, мое желание и мое отвращение, страх, ужас... Вот так? Я буду жить так? Ненавидя? Презирая? Боясь? Посмотрела на папу с мамой - они выглядели уставшими (еще бы, такой трудный путь), но счастливыми (еще бы, такая любовь!), и мне захотелось вот как они, спокойно и доверительно, прижаться к своей любви, когда ее встречу. Чтобы без отголоска кошмарных воспоминаний, вне зависимости, кем он окажется, как будет выглядеть, как его будут звать. Мне хотелось, чтобы моя любовь была без оглядки. - Керрая, - позвал меня лэрд. Глянув ему в лицо, я поняла, что он знал - изначально знал, какое решение я приму. И, тем не менее, я кивнула, а потом ответила вслух: - Да. - И добавила, вспомнив, как к нему обращалась незнакомая девушка. - Да, мой истинный лэрд. Не знаю, что я сделала или сказала не так, но лицо оборотня передернулось, он мгновенно закрыл глаза и, кивнув на дверь, приказал: - Выйди. Я замешкалась. Может, не так поняла? - Выйди! - не открывая глаз, рыкнул оборотень, и я шустрым зайцем, успев только глянуть на побледневших родителей, выскочила на улицу. - Фух, - выдохнула пораженно, - ну и день! - Очень, просто очень плохой день для тебя, малявка! - прошипели мне в ухо, и дернув за волосы, попытались оттащить подальше от шалаша. Я не сразу сообразила, что это девушка, и вырывалась ожесточенно, с ненавистью, била куда придется и не обращала внимания на треск своего платья. И на треск одежды девушки, которая зачем-то напала на меня. Все смешалось в клубок - деревья стали верхушками вниз, кусок чьей-то (не разобрать в суматохе) материи полетел вверх, кто-то испуганно ойкнул, я уже перестала чувствовать боль от ударов. Девушка пыталась навалиться сверху, и она была сильнее меня, но я старалась не поддаваться. На каком-то подсознательном уровне я понимала, что не могу проиграть ей. Не знаю, за что мы деремся, но проиграть не могу! - Керрая! - послышалось сбоку. Мама. Но я не могла отвлечься. Не могла прекратить драться, потому что... Что? Если бы знать, но если я проиграю, случится что-то непоправимое. - Альва! - послышался гневный окрик, и девушка мгновенно освободила мои волосы, вскочив на ноги. Я медленно поднялась следом. Глянула на землю, усеянную лесными иголочками и листьями - нет, шпильки искать бесполезно. Поправила волосы как могла - увы, сейчас они не были красивыми, и смотреть на них не хотелось, но еще меньше хотелось смотреть на маму, папу и главное - лэрда. Потому что... я понятия не имела, почему эта девушка на меня напала, но кто мне поверит? Папа и мама - да, но лэрд точно нет. - Альва, ты свободна, - после долгой паузы сказал оборотень. Весело улыбнувшись, девушка прошла мимо меня, задев плечом. Очень хотелось ответить ей чем-нибудь неприятным, но с огромным усилием воздержалась. Не могу. Да и вообще не стоило. Она - своя, она львица, лэрд обязан ее защищать в любом случае, а я... Виновато глянула на родителей, поискала глазами лошадей - не нашла. И где они? Наверное, придется снова двигаться в путь. Погостили, напились холодной воды, отдохнули на ветках - и хватит. Мама сильно устала, папа тоже, но они, конечно, ничего мне не скажут. Свой упрек - самый горький. Ведь могла сдержаться, могла позволить себя избить, могла перетерпеть, подавив гордость. В моем положении гордость - слишком тяжкая ноша. - Керрая, - голос лэрда заставил посмотреть на него, - чтобы стать членом клана, тебе придется пройти испытание. - Что?! Нет, наверное, Альва все-таки умудрилась ударить меня головой. Такое послышалось, что ужас ужасный. Какой член клана? Какое испытание?! - Ты сама признала меня своим истинным лэрдом, - тяжело вздохнув, пояснил оборотень. - Это обращение значимо и необратимо, чтобы ты понимала, и для девушки есть всего три варианта развития. Первый вариант - это просьба о принятии в клан. Второй - прошение о милости или обращение в случае провинности и раскаяния. Третий... - он слегка улыбнулся, но мгновенно опять стал серьезным. - Думаю, третий не пригодится. В любом случае он сюда не подходит. - Почему?! - у меня все надежды возлагались именно на этот загадочный вариант. - А, может, все-таки попробуем третий? - Керрая, первым делом тебе придется научиться доверять лэрду. Я сказал, что третий вариант не подходит - ты не поверила. - Лэрд скрестил на груди руки, прошелся по мне внимательным взглядом, и уже не скрывая усмешки, продолжил. - Хорошо. Третий вариант таков. Когда девушка обращается ко мне, дословно: "мой истинный лэрд", это значит, что она либо моя любовница, либо предлагает ею стать. Так что, подходит нам третий вариант? Как ты думаешь? Поспешно качнув головой, я получила в ответ лукавый взгляд. Лэрд отвернулся, мгновенно утратив ко мне интерес, и буднично распорядился, так, словно мы уже были членами его клана: - Вам покажут ручей и принесут все необходимое. Ждите. - Перед тем, как снова зайти в шалаш, он глянул на меня, и тихо, на пределе слышимости, спросил: - Как знать, не пожалеешь ли ты о своем решении, Керрая? Хороший вопрос. Как знать? *** Видимо, лэрд умудрялся отдавать распоряжения даже сидя в шалаше, потому что вскоре за его невнятным рычанием оттуда, к нам с родителями подошли двое ребят. Узнав в одном из них Этана, я чуть не подпрыгнула от радости, если честно. Среди всех оборотней, с которыми успела познакомиться, он мне казался самым нормальным и дружелюбным. - С твоим платьем беда, но сразу видно, что ты немного отдохнула, - по-своему растолковал мою улыбку Этан. - Полотенца, шампунь, мыло, ваша одежда, - он кивнул на второго парня, в руках у которого было два знакомых узла, - вроде бы все необходимое мы прихватили. Идем? Белые пушистые полотенца в руках Этана буквально просились, чтобы я их поскорее отобрала, а шампунь - не удержалась, взяла, открыла, вдохнула душистый аромат незнакомых трав, и со вздохом закрыла пузырек, возвращая. - Потерпи еще немного, Керрая, - папа обнял меня за плечи, и подтолкнул вслед за ребятами, которые после очередного рыка из шалаша, рванули к ручью. Мысль о том, что скоро я избавлюсь от неприятного запаха пота, а так же раздавшееся двойное мурчание из шалаша лэрда, заставили и меня как можно скорее присоединиться к ребятам. Мама с папой более спокойно восприняли любовные игрища оборотней, только понимающе улыбнулись друг другу, а я... Кажется, у меня даже пятки стали красного цвета! Впрочем, когда мы вышли к обещанному ручью, и я сняла обувь, поняла, что с пятками преувеличила. Да, натоптыши появились - всего несколько дней приключений, а никто бы не сказал, что на самом деле я люблю баловать пятки скрабами, кремами и масками. Небольшие покраснения были только на мизинчиках, но я никогда раньше не ходила подолгу в туфлях, да и вообще раньше никогда не ходила так долго. Вот на ребят глянешь, и хотя они любители ходить босиком, стопы ухоженные, не потрескавшиеся, без натоптышей. Словом, на их стопы было куда приятней смотреть, чем на собственные. И вообще, на ребят было приятно смотреть - темноволосые, симпатичные, улыбчивые, в отличие от некоторых. Этан представил мне своего приятеля - Холгера, и мы мило поболтали, пока шли к ручью. Но теперь-то все, мы пришли, и несмотря на их приятную компанию, я очень, просто очень сильно хотела искупаться! А они как не догадывались и стояли надо мной, рассматривая мои стопы, рассматривая, как я любуюсь живописным пейзажем, рассматривая меня. Интересно, а как я буду раздеваться, они тоже будут рассматривать? - Этан... - начала я, терзая нетерпеливо платье, - я бы хотела искупаться. Он удивленно моргнул, потом оглянулся на ручей, искрящийся прохладой и солнцем, и указал вправо. - Там сильное течение, так что осторожней, но если что, кричи. - Да, - с готовностью поддакнул Холгер, - мы будем близко и спасем. Отлично! Просто замечательно! И самое интересное, глаза ребят такие честные-пречестные, что даже как-то неловко было попросить их не дожидаться моих криков о помощи поблизости, а наоборот отойти как можно дальше. И желательно, чтобы им ручей вообще не было видно! - Ээээ... - Холгер растерянно переглянулся с приятелем, тот пожал плечами, и он озвучил, видимо, их общее удивление. - Ты что, стесняешься при нас раздеваться? - А что, - удивилась я в свою очередь, - не должна? - Хочешь сказать, ты ни разу не раздевалась при мужчинах? - поразился Холгер. Но я поразилась не меньше. Во-первых, он явно польстил обоим: они пока парни, юноши, ребята, но не мужчины. Слишком молоды, я не о физической стороне вопроса - здесь я не в курсе. А во-вторых, я даже при отце не позволяю ходить себе в ночной сорочке, к примеру. И тем более, и речи нет, чтобы раздеться при посторонних! Как они себе это представляют? Или по меркам оборотней, это нормально? Как оказалось, да. Потому что пока родители неспешно петляли между деревьев, приближаясь к нам, ребята успели рассказать, что девушки клана не привыкли прятаться от парней клана. - Но как так?! - растерялась я. - Если нечего скрывать, зачем прятать? - спросил Этан. - Но мужчины ведь... они могут... Ребята переглянулись, но, видимо, догадались, о чем я. - Ни один оборотень клана не возьмет девушку, которая не хочет его, - заверил Этан. - Никогда? - Никогда. Любой мужчина нашего клана - это не только хороший охотник, но и защитник. Любая женщина клана рядом с ним в безопасности. Мужчина никогда и ни к чему не принуждает ее. Это ниже его достоинства. Я с завистью вздохнула. Нет, я тоже в безопасности рядом с папой, но папа - мамин мужчина. А вот когда у меня будет свой, я бы хотела, чтобы он был как оборотень-лев - надежный защитник, который никогда не будет заставлять меня мыть посуду, а еще лучше - который будет готовить сам. Для меня. Эх. Пока это только мечты, и когда мы найдем новое место, где сможем жить, я обязательно буду мыть посуду и помогать маме с готовкой, чтобы ей было чуточку легче. - Красиво вы все рассказываете, - вздохнула я от зависти к самой себе в будущем, потому что собиралась встретить именно хорошего мужчину. - Но давайте вы все-таки отойдете? Хочу искупаться по нашим, людским обычаям. - Как знаешь, - не стали препираться они, чем доказали правдивость слов на счет мужчин-львов, никогда и ни к чему не принуждающих женщину. И хотя я пока не женщина - слова Богам, в обоих смыслах этого слова, но поступок ребят оценила именно как мужской и достойный. Они оставили наши вещи и банные принадлежности на огромном бревне на берегу и начали углубляться в лес. Я наблюдала, как они уходят, чтобы если что, знать, откуда могут подглядывать. Уже на опушке, отойдя довольно далеко, они развернулись, сверкнули широченными улыбками, а Этан крикнул: - Но тебе все равно придется привыкать к тому, о чем мы рассказали! - Почему это?! - крикнула я. - Потому что вы остаетесь в клане! Этан с Холгером скрылись в густых зарослях, а я присела на бревно, шокировано глядя прямо перед собой. Жить в клане львов-оборотней постоянно? Обосноваться здесь?! На дереве или в шалаше? Свободных, кстати, не наблюдалось, наверное, шалаш еще предстоит построить. А школа? Друзья? В конце концов, где та посуда, которую я готова мыть ради мамы? Не представляла я себя лесным жителем. Вот никак. Одно дело - пожить здесь несколько дней, отдохнуть и двинуться дальше в поисках лучшего места, а другое - жить здесь постоянно! Нет, надо уговорить родителей одуматься, надо, как и планировали, переждать, найти наших лошадей и отправиться дальше! Услышав звонкий смех мамы, я отвлекалась от планов на будущее и перевела взгляд на родителей - они шли к ручью, рука об руку, такие беспечные и счастливые, такие молодые и самые дорогие. Они выглядели не только отдохнувшими (хотя, когда бы они успели?), а помолодевшими, словно с их плеч кто-то снял очень тяжелый груз. У папы разгладились морщинки на лбу, а мама смеялась так беззаботно и заразительно, что я невольно улыбнулась. Не нравилась мне идея жить в клане оборотней. Сильно не нравилась. Я прямо чувствовала, что грядут неприятности, и хотя в тот момент даже не представляла насколько большие, сердце тревожно сжималось. Но я попыталась не думать об этом. Если нахождение в клане делает родителей такими счастливыми, я буду жить здесь. С ними. Я постараюсь привыкнуть. Хвостатыми мы, конечно, не станем, но, может, и приживемся? Пока папа отвлекся на поцелуй мамы, я, глянув на всякий случай в сторону, где скрылись ребята, быстро разделась и зашла в ручей. Это были неописуемые впечатления - прохлада воды принесла не только долгожданную свежесть, но словно окунула в лесной притягательный мир. Я более громко услышала пение птиц, шелест деревьев, заметила, какое яркое и теплое солнце отражается в холодной воде. А когда взяла шампунь и вымыла голову - оказалась на пике блаженства! Аромат незнакомых трав щекотал ноздри, белая пенка, покружив рядом со мной, уносилась прочь - так красиво, естественно, как невесомое кружево. - Ох, хорошо, - услышав рядом голос мамы, я обернулась. Папа зашел в воду дальше в нескольких метрах, нырнул, фыркнул и быстро поплыл против течения, чтобы обратно было легче возвращаться. - Давай я потру тебе спину, - предложила мама. Я с улыбкой кивнула, и когда намыленная мочалка коснулась моих плеч, не сдержала стона. Даже глаза закрыла от нахлынувшего удовольствия. - Это было великолепно, - поблагодарила маму, и в свою очередь потерла ей спину. Поплескавшись еще какое-то время, поняла, что вода очень холодная, солнце уже не такое теплое, значит, на сегодня водных процедур с меня хватит. Вышла на берег, предварительно осмотревшись, обмоталась пушистым полотенцем, села на бревно и первым попавшимся камешком принялась тереть пятки. Странно, что столько лет упорных ухаживаний за ними улетучились меньше чем за неделю, но все поправимо. - Керрая, ты не против, если я немного поплаваю? - отвлекла меня от приятного занятия мама. - Плавай, - заметив, как она осматривается, я подсказала: - Папа уплыл в правую сторону. Мама притворилась, что не смутилась, и поплыла в указанном направлении, а я осталась на берегу. Тихо, уютно, и есть чем заняться. Я так расслабилась, что подскочила от неожиданности, услышав за спиной голос, полный сарказма и желчи: - Думаешь, получится сделать из себя красотку? Не обязательно было оборачиваться, чтобы догадаться - это Кайл. В общем-то, если бы этот вопрос мне принесли на клочке бумаги, даже не слыша голоса и не зная почерка, я бы все равно догадалась, что это он. - Думаю, это не твое дело, - беззлобно ответила я, снова устраиваясь поудобнее на бревне. Не хотелось мне с ним ругаться: тип неприятный, но племянник лэрда. А мне еще предстояли загадочные испытания, как будто общения с Кайлом мало, и тратить энергию на ссоры, как минимум глупо. К тому же, я понятия не имела каков он - а вдруг не только неприятный в общении, но и пакостный? И именно из-за него я не пройду испытания? А, кстати, вот интересно - что тогда? К лэрду я уже обратилась неправильно, что и привело к грядущему вступлению в клан. Но если я вдруг не пройду испытания, удастся ли мне загладить ситуацию просьбой простить меня, что так вышло - то есть, прибегнуть к варианту номер два, или мне и лэрду в таком случае не отвертеться от третьего варианта? Передернув плечами, я выбрала другой камешек и взялась за вторую пятку. Жуть какая! И пытка, и перспектива - жуть! Становиться любовницей лэрда я не собиралась. Я вообще против того, чтобы у мужчины было несколько женщин. Так что надо не просто стараться пройти испытания, а пройти - и без отговорок! - Ты что, - мой вздох оживил застывшего за спиной оборотня, - сама с собой разговариваешь? Очередная попытка вывести меня на эмоции и заставить ему нагрубить, провалилась, потому что мне стало кое-что интересно. Причем настолько, что я развернулась, чтобы увидеть парня. - А ты хотел бы, чтобы я поговорила с тобой? В моих словах не было поддевки и желчи, как обычно в его, но тем не менее, они разозлили Кайла. Он сжал челюсти, его и без того тонкие губы стали практически черточкой на худом лице, а волосы на моих глазах поднялись вверх. Это было похоже на то, что зверь ощетинился. Будь у него хвост в этой сущности, наверное, он бы махал или бил им сейчас по земле, показывая раздражение. - О чем мне с тобой говорить? - сказал, как выплюнул. - В чем ты разбираешься настолько, чтобы это заинтересовало меня? - Нет - так нет, - я пожала плечами, и отвернулась. Глянула на ручей, но родителей пока не было видно. - Они еще не скоро вернутся. Я промолчала. Зачем говорить с тем, кому я не интересна? К тому же, он, наверное, принимает меня совсем за дурочку, думает, я не понимаю, зачем родители уединились. Но так как его мнение обо мне не интересовало уже меня, не стала его разубеждать. Усмехнувшись, только пожала плечами. - Опять болтаешь с собой? - спросил он. Я развернулась на бревне и посмотрела в серые недовольные глаза. Кайл стоял в прежней позе - со скрещенными руками на груди, с широко расставленными для упора ногами и с улыбочкой на губах. Ему нравилось раздражать меня не только словами, он, наверняка, понимал, как неприятно, если за твоей спиной кто-то стоит и дышит. - А ты видишь здесь кого-то, с кем можно поговорить? - спросила я. - Нет, я не имею в виду тебя. Мы уже выяснили, что тебе со мной неинтересно, а у меня обычно все чувства взаимны. Кого-нибудь другого, интересного, готового к разговору и не напыщенного, ты видишь?! - Ненадолго же тебя хватило, - фыркнул Кайл. - Вот твоя суть. Вот она ты! А не та, какой ты пыталась казаться. Нет в тебе кротости, послушания. Даже знаешь, что надо промолчать, в твоих же интересах, и все равно вякаешь. Я, было, подумал в домике, что у тебя температура: не может нормальный... ну, пусть и человек, вести себя так, мало того, что с незнакомцами, мало того, что с теми, кто дал временный приют, так еще и с оборотнями. Но нет, ты на самом деле строптивая, невоспитанная, дерзкая... - Замечательно! - мне надоело слушать его. - Ничего в этом замечательного нет, - не успокоился Кайл. - И это еще не все твои недостатки. Уверен, если к тебе присмотреться, их обнаружится масса! - Хорошо, что это не твоя забота, - разнервничавшись, я встала с бревна, и мы очутились напротив друг друга. Оказывается, Кайл стоял очень близко ко мне, наши босые ступни соприкоснулись. - Тебе ведь не за чем присматриваться ко мне? Кайл прошелся взглядом по моему телу, не упуская ни мокрых волос, ни влажной шеи с бьющейся от волнения жилкой, ни ключиц, дрогнувших то ли от ветерка, то ли от его холодного взгляда. Глянув на мою грудь, он качнул головой и опустился к ногам. На ступни, которые я терла с таким усердием - ноль внимания; его заинтересовали икры и бедра. Там взгляд оборотня задержался, и опять же проскочив мою пока маленькую грудь, вернулся к лицу. - Верно, - усмехнулся он. - Присматриваться к тебе не за чем, да и, честно говоря, не к чему. - Все-таки, Кайл - это диагноз, - пробормотала я. - О ком ты говоришь? - насупился оборотень. - О тебе. - Не увиливай. Кто второй Кайл? - Почему второй? Он как раз первый. - Кто он? - Не твое дело! Неожиданно Кайл схватил меня за полотенце и рванул на себя. Я думала, что наши тела были близко друг к другу? Я ошибалась. Сейчас они практически соприкасались, и я старалась дышать неглубоко, чтобы не прижаться к распахнутой рубашке Кайла, или еще хуже - к его груди. - Пусти! - я попыталась отодрать его пальцы от своего полотенца. - Пусти, а то закричу! - Керрая, кто он? Притворившись, что собираюсь ответить, я качнулась к Кайлу, и когда он ожидаемо склонил лицо, крикнула ему в ухо: - Этан! И хотя позвала одного, из леса выскочили оба моих спасителя. Заметив, как они торопятся, я победно посмотрела в потемневшие глаза оборотня. - Я ведь предупреждала, что крикну. Кайл оглянулся на ребят. Усмехнулся. Одернул пальцы от моего полотенца, брезгливо вытер руки о свою рубаху и, отвернувшись, сказал: - Ты права. Это не мое дело. Он ушел, не оглядываясь. Я выиграла, справилась. Не расплакалась, не сдалась, более того, поставила на место наглого оборотня. Вот только ликования не было. В душе зрела обида и непонятное чувство утраты, как будто я лишила себя чего-то долгожданного и хорошего. Но отмахнувшись от грустных мыслей, я весело улыбнулась подбежавшим ребятам. - Керрая, - Этан не поверил моей улыбке, - он к тебе приставал? - Он меня доставал. - Керрая! - от реки послышался встревоженный голос отца, и я оглянулась. Отец плыл очень быстро, а следом за ним, стараясь не отставать, плыла мама. Видимо, с криком я перестаралась. - Папа, - догадавшись, как он может воспринять парней рядом со мной после вопля, я поспешила к ручью. - Со мной все в порядке! Я просто... подумала, что здесь змея! Плавайте с мамой, не беспокойтесь! - Нет уж, - отец подплыл к берегу и вышел из воды, приближаясь ко мне, - на сегодня мы с мамой наплавались. Тем более, если здесь змеи. - Да мне показалось! - Мне тоже кое-что показалось, - он строго глянул на ребят. - Керрая, - шепнул подошедший Этан, - твой папа хоть и не оборотень, но понял, что ты ему солгала. - Спасибо за подсказку, - шепнула ему в ответ, - я уже догадалась. Мама тоже вышла на берег, и не смущаясь ребят и того, что в мокрой сорочке, поспешила ко мне. Этан и Холгер отвернулись, делая вид, что рассматривают лес. - Керрая, - любимые мамины глаза взглянули с тревогой, - что случилось? Про змею можешь рассказывать кому-то другому. - Интересно, кому? - Папа подошел сзади к ней и укутал в полотенце. - Я не имела в виду тебя, Стивен. - Значит, мне показалось? - Керрая? - чтобы не лгать отцу, мама переключилась на меня. А мне вот тоже не хотелось им лгать, но и рассказывать было особо нечего. - Здесь был Кайл, - я пожала плечами. - Мы немного повздорили. Я позвала Этана. Кайл ушел. - Немного повздорили? - Не волнуйся, Сильвия, - вступился папа. - Такое часто бывает между мальчиками и девочками, которые друг другу нравятся. - Папа! - возмутилась я. - Это совсем другое! Это... какая-то неприязнь! С первого взгляда! - Ну, видишь? - спросил он у мамы, и она... вот невероятно, но она улыбнулась. А я была готова провалиться сквозь землю, потому что рядом стояли приятели Кайла, они, конечно, все слышали и могли рассказать ему. Что, если Кайл решит, что понравился мне?! Но как следует ужаснуться я не успела, потому что помощь пришла с той стороны, с которой я ожидала подвоха. - Кайл со всеми такой, - сказал Этан. - Это его привычный стиль общения. Просто не обращай внимания, и он отстанет. Проверенный метод. - А вы с ним друзья? - поинтересовалась я. - Да, - рассмеялся Этан. - Но я сам не захотел, чтобы он отстал. Смех Этана разрядил обстановку, и мы в хорошем настроении начали собираться обратно. Мелькнула тревожная мысль: а обратно - это куда, на полянку со львами? Но напомнив себе, что Этан с Холгером тоже львы, я бросила волноваться по пустякам. К тому же, мы пока не знали, где нас разместят. Может, и не в самом логове - или как там у них называется? Может, просто скажут, что мы можем выбирать себе любую симпатичную поляну и отдыхать там. Или любое дерево - и вить гнездо. Я хихикнула, и ребята пристали с расспросами: расскажи да расскажи. Я созналась, думая, что они тоже посмеются, но они уставились на меня в полном недоумении. Помолчали с минуту, мешая мне наконец сменить полотенце на платье, а потом Этан спросил: - А лэрд разве не говорил, где вы будете жить? - Пап, - спросила я, он ведь с лэрдом больше общался, - лэрд что-нибудь говорил по этому поводу? - Нет. Сказал только... - он усмехнулся. - После того, как ты к нему неправильно обратилась, сказал, что вынужден теперь принять тебя в клан, и все. Объяснил причины, спросил нашего дозволения. Остальное ты знаешь: получив наше добро, он вышел к тебе. - Да, знаю, - кивнула я, и встрепенулась. - Подожди. Пап! А что, в клан будут принимать только меня? - Да. - А тебя и маму?! - А нас... - отец бросил быстрый взгляд на маму. - Нас лэрд просто предупредил о последствиях, если мы повторим твою ошибку. - То есть... иными словами... если я правильно поняла... - Да, - кивнул папа, и взглядом запретил мне озвучивать мысли. Кошмарные мысли. Ужасные. Отвратительные. Для меня неприемлемые! А именно: если мама обратится к лэрду неправильно, он не оставит ей выбора. И несмотря на то, что она замужем и у нее есть папа, он запросто и, думаю, с большим удовольствием, потому что мама у меня красавица, примет ее в любовницы! - Пап, - прошептала я жалостливо, - а, может, мы не будем здесь оставаться? Может, найдем наших лошадей и поедем дальше, искать новый дом? - Нельзя. - Почему? - Он лэрд, - коротко пояснил папа. - Одевайся, пойдем, Керрая. Он не хотел говорить большего при ребятах, но я сама поняла, когда вспомнила предупреждение Кайла - лэрд мстителен и обидчив. А мы на его землях, так что... День чудесен! А жизнь вообще прекрасна! Этан с Холгером снова притворились, что никогда не видели леса, и я переоделась в чистую сорочку и платье. Были у меня в узле, захваченном родителями из дома, платья и покрасивее, но я выбрала практичное - темно-бордовое, длинное, но легкое, как раз для лета. Прежнее платье и сорочка нуждались в хорошей стирке, и, честно говоря, я не знала, как с ними поступить. - Потом починю и постираю, - мама кивнула на свою и папину одежду, которую держала в руках, и взяла мою. Папа подхватил полотенца, банные принадлежности, хотел взять и узлы с вещами, но ребята отмерли и вызвались с помощью. Упираться никто не стал. - Красивое платье, - мимолетно заметил Этан. - Эй, это был мой комплимент! - возмутился Холгер. - А, ладно, скажу тогда не комплимент, а чистую правду. На красивой девушке, - он подмигнул мне, - любое, даже затрапезное, платье красивое. - Ты сам себя перехитрил, - поддел его Этан. - Только что дал понять Керрае, что платье у нее некрасивое. - Заметь, это ты сказал, - не согласился тот. - Да ладно вам, - прекратила я спор, - платье у меня практичное, и это главное. Ко мне опять вернулось хорошее настроение, и судя по улыбкам ребят, именно этого они и добивались. Я слегка задержала взгляд на пухлых губах Этана, тихонько вздохнула и беззаботно улыбнулась, когда он заметил мой взгляд. Красивый парень, отзывчивый, добрый, и это я успела заметить только за день. А ведь наверняка в нем хорошего гораздо больше. Вот чувствую просто, но... даже мне, не очень разбирающейся в оборотнях, известно: они ищут свою пару, свою истинную половинку, а другие девушки в их жизни могут быть, конечно, но или в качестве друзей, или так, несерьезно. Как у лэрда любовницы. Перебрасываясь шутливыми репликами, мы быстро вышли к знакомой полянке. Возникло некое чувство дежавю при виде домика на дереве, но когда я перевела взгляд вправо, у меня пропали совершенно все эмоции и ощущения, кроме дурного предчувствия. В тени огромного дерева, скрестив ноги, сидел лэрд. С левой стороны от него разместилась чем-то явно обрадованная Альва. С правой - как контраст, вечно недовольный Кайл. По бокам от них в человеческих сущностях и кто как - лежа на боку, на животе или спине, сидя, стоя - расположились другие члены клана. Не больше тридцати, хотя тогда мне показалось, что эта цифра, если учитывать, что это оборотни, просто огромна! В основном, там были молодые привлекательные девушки, мужчин примерно от двадцати пяти лет и старше я насчитала шестерых, из более юных увидела только Кайла. После рыка лэрда, Холгер поспешил к своим, а Этан, прежде чем уйти, обернулся ко мне и шепнул: - Ничего не бойся. Просто не бойся, поняла меня? Я кивнула, хотя в эту минуту не понимала совершенно ничего, и слова Этана не успокоили меня, а наоборот, испугали. Он хотел еще что-то сказать, но очередной рык лэрда заставил его уйти. Единственное, что он успел - качнуть головой, как бы повторяя: не бойся, просто ничего не бойся. Но как не бояться? Я знала, что мне предстоит испытание. Знала, что от этого зависит: примут ли меня в клан. Знала, что мне нельзя провалить испытание, и надо стать одной из львиц. Мне, простому человеку, - одной из львиц. Не смешно ли? Увы, смешно не было. Как и особого выбора. Я слышала, как подошли родители. Почувствовала, как мама взяла меня за руку. Увидела, как отец вышел вперед, прикрывая собой маму и меня от десятков взглядов - любопытных, равнодушных, откровенно враждебных, и от шепотка оборотней. - Итак, - начал лэрд, и все звуки, включая привычные лесные, стихли, какая-то птица заглохла на полукрике. - Я попросил вас собраться, чтобы сообщить важную новость. Сегодня эта человеческая девушка обратилась ко мне с просьбой принять ее в клан. Взгляды оборотней пронизывали, несмотря на защиту папы, глаза у некоторых начали сверкать без остановки, как магические светлячки. А Кайл, пока все таращились на меня, нервно дернулся и посмотрел на дядю - видимо, для него это действительно оказалось новостью. Лэрд невозмутимо выдержал паузу, чтобы все, включая племянника, прониклись, и продолжил. - Чтобы я мог с честью принять ее, Керрае предстоит пройти испытание. И опять пауза для нагнетания обстановки. Все смотрели на меня, а я не могла сфокусироваться ни на ком. Просто держала спину и смотрела прямо перед собой, и пустяк, что в поле зрения попадал именно Кайл. Пустяк, что весь его вид говорил: до него только сейчас дошло, что я посмела посягнуть не на временный приют, а на постоянное место жительства. И где? В одном клане с ним! Но все это пустяки в сравнении с тем, как у меня внутри все переворачивалось от неизвестности и страха ожидания. А, может, от голода? Может, дело не в страхе? Я поискала притихшую птичку, но где мне с моим человеческим зрением рассмотреть что-то в этих густых ветвях? Вздохнула, перевела взгляд на лэрда, который все-таки решил заканчивать со вступлением и перейти к сути. - Ничего непосильного не будет, Керрая, - он выдавил скупую улыбку. - Поверь своему лэрду. Боюсь, я как-то выдала себя - то ли взглядом, то ли дрогнувшими на секунду бровями, то ли молчанием вместо радостных визгов, потому что лэрд вдруг вкрадчиво поинтересовался: - Керрая, ты веришь своему лэрду? Спина отца напряглась. Мама сжала мою ладонь. От моего ответа зависело очень многое. Но что я могла ответить? С учетом, что лэрду я не поверила, и с учетом, что оборотни чувствуют ложь? *** Впрочем, вскоре у меня появилось достаточно времени, чтобы сотни раз задать себе этот вопрос и сотни раз прийти к выводу, что я чудом нашла единственно верный ответ. - Но вы пока мне не лэрд, - сказала я с толикой сожаления. Секундная пауза, которая показалась мне бесконечной, и... Картинка с вытянувшимися лицами оборотней и раскатистым смехом лэрда еще долго будет радовать мою душу. Эх, если бы приятные воспоминания не только поднимали боевой дух, но и могли накормить, я бы продолжала копаться в них, выискивая наиболее яркие. К примеру, как расслабился отец, услышав смех лэрда, и как с огромным облегчением выдохнула мама, и как мне от души улыбнулся Этан, подмигнул Холгер, и о чем-то сильно задумался Кайл. И как лэрд заверил меня, что пока я буду проходить испытание, с родителями все будет в порядке, они будут вместе и в полном комфорте. Что такое комфорт в понимании лесных жителей, я уточнять не стала. Наверное, выделят или построят им отдельный шалаш? Уже хорошо. А еще накормят, потому что лэрд поздравил меня с началом испытания, отдал какое-то распоряжение незнакомому оборотню и громко пригласил моих родителей на ужин. - Керрая! - мама никак не хотела отпускать мою руку, но я храбро улыбнулась и заверила ее, что справлюсь как можно скорее. Хотя на самом деле я понятия не имела, что именно мне предстоит, и как надолго все это затянется. Единственное, что сказал лэрд - я должна доказать, что не буду клану обузой, а, наоборот, явлю собой ценное пополнение. Довольно туманное пояснение, но когда лэрд задержал на мне вопросительный взгляд, я кивнула. Да, я буду ценным пополнением, и докажу, ага. - Не переживайте, - обратился лэрд к моим родителям, - Керрая справится. Я в ней уверен. Иначе мы бы даже не рассматривали возможность ее вступления в клан. Пойдемте, она должна настроиться. Но, Керрая, - это уже мне, - ты ведь понимаешь, что это испытание, а не пытка, верно? Если ты решишь сдаться, свистни, и все закончится. Умеешь свистеть? - Я кивнула. - Хорошо. А пока держись. Едва родители, постоянно оглядываясь, ушли, я поняла, что последние слова были не пустым выражением поддержки, а советом. Потому что когда поляна начала пустеть, ко мне подошел незнакомый оборотень, подхватил на руки и, проигнорировав мой писк, прыгнул на дерево с домиком. Естественно, со мной вместе. - И что? - спросила я, удивленно глядя то вниз, то вверх, то на парня. - И все, - оборотень развел руками, спрыгнул вниз и крикнул: - Хочешь совет? - Хочу! - не стала отказываться от малейшей подсказки. А вдруг он проникся моим положением и действительно хочет помочь? Хотя бы раскроет суть задания. Пока же я понятия не имела, в чем оно заключалось, зато была в курсе, как его прекратить. Где логика? - Итак, вот он. Пользуйся и помни мою доброту.... Керрая, самое главное... Я даже с ветки склонилась, чтобы лучше расслышать, а парень усмехнулся, подмигнул по-хулигански и выдал со смешком: - Самое главное - постарайся выжить! На эмоциях я хотела в него чем-нибудь запустить, и уже схватилась за туфлю, но вовремя остановилась. - Я запомню, - прошипела я, и зашла в домик, сожалея, что не получится даже дверью хлопнуть, чтобы показать степень моей благодарности. Прошло прилично времени, прежде чем я успокоилась и, подгоняемая голодом, вышла из домика на улицу. Парень, понятно, уже ушел, вообще поляна была совершенно пустой. Я села на толстую ветку и задумалась: как быть и что делать дальше? Серьезно задумалась. День уже поменялся на вечер. Легкое чувство голода сменилось звериным. Я, как никогда, была близка к птицам, и даже неплохо их видела с этой позиции, но я не могла их поймать! Я ведь не львица. Я самый обычный человек, которого загнали на дерево! Без еды, без воды, без сменной одежды, без веревки, чтобы был шанс взобраться обратно. Без спичек. Безо всего. И я бы сказала: без единого шанса выжить, если бы не услышала далекие раскаты грома. Кажется, я смогу хотя бы напиться. Но со временем я поняла, что поторопилась с выводами. Самое обидное - я уже и большой листок присмотрела, и сорвала его с дерева, и проверила, что он легко сворачивается трубочкой, а дождь и не думал начинаться. Где-то вдали гудело, кто-то, вероятно, утолял жажду, а я сидела на ветке с заготовленным желобком и только и могла, что любоваться природой. Да, здесь было очень красиво, но с пересохшим горлом мне не нравилось все - и то, что вокруг слишком зелено, и что уже не так жарко, и что перед ночью притихли птицы, и что одна горластая наоборот встрепенулась и заорала так, будто ей кто-то немилосердно выдергивал перья. Устав надеяться на дождь и что крикунья-птица заткнется, я зашла в домик. Но, увы, от этого ничего не изменилось: и раскаты, и птицу было великолепно слышно. Что делать? Надо же что-то делать, верно? Села на гамак, легла на гамак, встала. Мысли о еде испарились от сильной жажды, я начала поглядывать на таз с водой, но... Таз был тот самый, и вода в нем была та же, которой я умывалась. К сожалению, ее никто не сменил. Вообще, у меня возникло ощущение, что у домика до моего появления не было хозяина - какой-то он неухоженный и безликий, ни одной личной вещи. Еще раз с жадностью глянув на таз, я взяла его, вышла из домика и так сильно размахнулась, что не только вылила воду, но и отпустила таз полетать. Не знаю, что именно попало в цель - вода или таз, но птица заткнулась. Уже легче. А то, честно говоря, я начала подозревать, что смысл испытания - не сойти с ума. Теперь же, в тишине и под звуки далекого грома, я вернулась к прежнему выводу. А именно: в испытании нет никакого смысла. Ну, сижу я на ветке, и что? Научиться летать не смогу, спускаться точно не буду - это лес, здесь вполне могут разгуливать хищники, которым не повезло с едой так же, как мне. Пить нечего. И что дальше? Так, думаем. Логично предположить, что мертвый член клана - не самое удачное пополнение, поэтому, полагаю, до крайности доводить не будут. Промаринуют голодом - ну... не знаю, сколько дней для меня запланировали оборотни, но я продержусь один. Один - точно. А потом придется изобразить, что мне плохо, чтобы не поплохело на самом деле. У оборотней слух острый, поэтому мои громкие стоны точно должны услышать. Свистеть не буду. Ни при каких обстоятельствах. Понятно, что свист - это добровольное признание проигрыша, а мне надо выиграть. Надо пройти испытание. Итак, надо держаться. От того, что у меня появился план, стало чуть легче. Но ненадолго. Вместе с сумерками ко мне потянулись запахи жареного мяса, и не имело значения - в домике я или на улице. Запах мяса поначалу дразнил ноздри, потом разбудил желудок, и он начал издавать рычания почти как у льва, а потом, не выдержав, я застонала в голос, но... Естественно, это не помогло. Никто не примчался с тарелкой, никто совершенно случайно не проникся сочувствием и не подбросил на ветку шампур с шашлыком. И мне оставалось просто сидеть, мысленно облизываться и терпеть. Наверное, от голода у меня обострилось зрение, и я присмотрела горсть кем-то рассыпанных ягод не так далеко от дерева, но не спустилась. Обратно залезть не смогу, и если днем перспектива гулять одной по лесу была просто смешной, на ночь глядя она приравнивалась к самоубийству. Сумерки перешли в густой вечер, теплый ветерок сменил направление, видимо, устав дразнить меня запахами, и оставалось по моим подсчетам не так и долго - только ночь переждать. Но испытания заканчиваться не желали, а наоборот, наслаивались. Итак, вполне логично, но так не вовремя передо мной встал насущный вопрос человеческой жизнедеятельности, который заставил нервно прохаживаться из домика и обратно к ветке. Но ходи - не ходи, а выбора не было. Впервые я обрадовалась, что давно ничего не ела, и мой стыд не такой сильный, каким мог быть. И без того было неудобно, неуютно, и я, конечно, понимала, что дерево - не самое подходящее место, но пусть лучше лопнет моя советь, чем мочевой пузырь. Когда проблема разрешилась, я опять посидела в домике, опять вышла из него, но так как дождя не было, а вечер стал практически черным, пришла к выводу, что пора собирать силу воли в кулак и заставить себя уснуть. И только я хотела вернуться в домик, как заметила под одним из деревьев движение. Сначала думала, что показалось - темно ведь, и в темноте двигалась тень, но потом сердце радостно встрепенулось, видимо, чувствуя, узнавая раньше, чем различили глаза. - Папа... - не веря самой себе, прошептала я. Он очень осторожно передвигался, стараясь не задевать сухих веток, и чтобы его не выдала скупая Луна. - Папа... - зажав рот ладонью, я едва не расплакалась. Однажды, когда я была маленькой девочкой, я так увлеклась игрой в прятки с другими девочками, что потерялась на чужом чердаке. Сначала я радовалась, что меня никто не нашел, потом испугалась, что уже не найдут, и расплакалась. А потом меня нашел папа и когда я, хлюпая носом, обняла его и призналась в своих страхах, он обнял меня и пообещал: - Всегда, запомни, Керрая, всегда - и в радости, и в горе, я буду рядом с тобой. Я буду с тобой всегда, пока нужен тебе, и ничего, даже смерть, не разлучит нас. - Это похоже на брачную клятву, - рассмеялась я. - Нет, девочка моя. Это больше, чем брачная клятва. Брачную клятву можно нарушить, предать. А это обещание нет. И он не предал... Я смотрела, как отец крадется ко мне, и душа разрывалась от нежности. А потом я заметила в его руке сверток, и все-таки не выдержала и тихонько, чтобы не услышали, и чтобы не догадался папа, всхлипнула. Это было так трогательно и так по-домашнему, и с любовью. Я знала, что в этом свертке - еда. Даже не видя, знала. И еще я заметила бурдюк - мой папа нес для меня еду и воду. И он уже почти подобрался к дереву, он даже успел посмотреть вверх, и я почувствовала, как наши взгляды встретились в темноте, но в эту минуту с двух сторон послышалось звериное рычание, и на поляну вышли два льва. Папа закаменел на месте, а я приросла к дереву, наблюдая за происходящим. - Нарушение, - рыкнул один из львов, глянул вверх сверкающими глазами. - Испытание будет усложнено. - Ветку подпилите? - буркнула я, немного расслабившись, что папе ничего не грозит, и это свои. Второй лев фыркнул, словно смеясь, а первый повернул ко мне недовольную морду. - Было бы идеально, - рыкнул он и глянул на папу. - Предупреждаю: говорить с девушкой запрещено, иначе сложность испытания будет больше. - Без воды, без еды, без нормального туалета, - снова не удержалась. - Интересно, что еще можно придумать? Заставите чирикать, как эту... птицу-крикуху, которая замолкает только после душа из тазика? Второй лев припал на передние лапы и начал фыркать вместе с каким-то утробным рычанием, а вредный отвернулся от меня к папе и заявил: - Надо вернуться. - Надо - так надо, - со вздохом смирения согласился папа и быстро направился в ту сторону, откуда пришел. У одного из деревьев обернулся и нетерпеливо поинтересовался у хищников. - Идем? - Кто откуда пришел, туда и уходит, - ответил лев. Глянув на меня, папа кивнул, без слов говоря: держись! И еще говоря кое-что, о чем, я очень надеялась, оборотни не догадаются. Но как только отец ушел, мои надежды рассыпались прахом. - Посмотри, - приказал один лев второму, и тот, перестав смеяться, мотнул мордой и приблизился к свертку и бурдюку, которые папа незаметно подбросил сбоку под дерево. Ну, это мы с ним думали, что незаметно, но, увы. - Мясо и вода, - сообщил второй лев, открыв сверток и принюхавшись к бурдюку. - Попробуем. Я сидела, глядя вниз, сглатывая и не упуская ни единой детали. Не знаю, зачем я заставляла себя смотреть, но не могла уйти. Пока не могла. Вот лев доел, все выпил, оставил возле дерева уже пустой сверток из листьев и пустой бурдюк, и лениво, махая отъевшимся задом, подсвечиваемым шокированной Луной, ушел в заросли. И тогда первый лев, который отдал ему приказ и тоже следил за трапезой, глянул на меня и направился в другую сторону. - Спокойной ночи, Кайл, - сказала я ему вслед. Да, я сразу узнала его, по одному взгляду, и даже в звериной сущности. Когда он обернулся, я добавила: - Добрых снов. Надеясь, что мое пожелание высшими силами будет расценено правильно, и ему приснится кошмар, я встала с ветки и зашла в домик, где с отчаянием вцепилась зубами в приготовленный, свернутый трубочкой, зеленый листок. Горько - бросила остатки листка в сторону, но то ли сильно размахнулась, то ли от обиды, то ли от голода - голова закружилась, и я неловко умостилась на пол. Тело, которое только-только, кажется, отошло после скачки на лошади, тупой болью напомнило, что обращаться с ним нужно бережно. Как ни странно, боль избавила от обиды и опять настроила на борьбу: я смогу, пройду это непонятное испытание. Гром, раздавшийся за моим домиком и крупные капли дождя, ударившие по крыше, словно вторили моему настроению, тарабаня: да, да, ты пройдешь, да! Улыбнувшись, я встала и выглянула на улицу. - Вода! - крикнула я, смеясь. Но потом оглянулась на покусанный листик, валяющийся на полу, и уже безрадостно посмотрела на дождь. Выставила вперед ладонь, но капли только бились об нее, собрать их хотя бы в глоток не получалось. Слишком медленный дождь, а у меня больше не было желобка. Долго всматривалась в дерево, пытаясь сквозь капли рассмотреть листик побольше, но безрезультатно. Пришлось положиться на везение. Я вышла из домика, и стараясь не обращать внимания на стремительно влажнеющее платье, добралась по скользкой ветке к густому лиственному участку. Придерживаясь рукой за гладкий ствол дерева, сорвала первый листок - мелкий. Выбросила. Второй - еще меньше! Показалось, что заметила листок покрупнее, потянулась за ним, и... Поскользнулась так, что едва не слетала с дерева, расцарапала руку, да и листок оказался еще меньше, чем предыдущие, просто в том участке, где я его присмотрела, было темнее всего. И с чего я решила, что мне должно повезти? Не с моим счастьем. Кое-как поднявшись, поняла, что вдобавок умудрилась удариться ногой, так что в домик я вернулась с несколькими приобретениями сразу: еще одним стрессом для пятой точки, рукой, украшенной не глубокими, но довольно уродливыми царапинами, и пострадавшим коленом, которое начало противно ныть. А пить, между тем, не перехотелось. Высунула из жилища ладонь, подождала, пока ее смочит дождь - слизала. И так много раз, не чувствуя вкуса и что жажда хоть чуточку отступает. От бессилия хотелось завыть, но помня, что рядом разгуливают или, что скорее всего, дрыхнут львы, я не позволила себе такой слабости. Ладонь на улицу - к языку. На улицу - к языку. Радости моей не было предела, когда вскоре скупой дождик перешел в щедрый ливень. Я могла пить с наслаждением, буквально черпая воду горстями! Глядя в черное небо, я даже поблагодарила его, а потом, когда напилась и думала ложиться спать, увидела, что ливень напоил не только меня. Был мокрым пол домика, была мокрой ткань, которую мне оставили вместо полотенца, гамак был только слегка влажным, из-за своей неплотной структуры. Да уж, плетеная из ветвей крыша - не самое надежное убежище, хотя, стоит признать, если на улице шел сильный ливень, то в домике просто дождь. Выбора не было - я села на влажный гамак, поморщилась, когда на лицо свалились первые крупные капли, а потом свернулась калачиком, пытаясь согреться, забыться и уснуть. Пролежала с открытыми глазами практически до утра, а потом, наконец, повезло - рассвет принес не только первый солнечный луч, но и полудрему, в которую я с облегчением окунулась. Снилось странное. Будто я сплю в домике, а надо мной склоняется Кайл, и лицо у него участливое такое, и руки очень холодные. Он трогает мой лоб, а мне так хорошо, что я даже прошу его не уходить. Интересно, внешне он прежний - босой, худой, взъерошенный, а ощущаю я его иначе. Как будто он - это не он. Потом ко мне во сне приходил Этан. Он на кого-то сильно ругался, метался по комнате раненным зверем, а я ему улыбалась и просила чуточку потерпеть, потому что я справлюсь с заданием, скоро вернусь, и... Надеюсь, я ничего лишнего не сболтнула, даже во сне. Потом пустота, в которой я плавала, а потом мне приснилось уж совсем невероятное. Будто у входа в домик стоит лэрд. Стоит, смотрит на меня и ждет чего-то, хмуря светлые брови. Только во сне я обратила внимание, что он тоже босой, и еще, что у него не заплетены косички. Так странно. Но ему шло и с косичками, и без них. Но вообще, я так устала, что меня утомили даже эти визиты во сне. А еще заныл правый бок. Может, это было и не очень деликатно, и никто в клане так не поступал, но я повернулась на другой бок. Почувствовала какое-то движение за спиной, но сил обернуться не было. Ощутила взгляд так остро, словно в домике действительно кто-то был. А потом ощущение, что на меня кто-то смотрит, пропало, и практически сразу мой сон растворился. С трудом разлепив тяжелые веки, я ощутила, что у меня ломит все тело - наверное, смешались и долгое путешествие, и гонка на лошадях, и стресс, и мое вчерашнее скольжение по дереву, ну и вдобавок ко всему - я поняла, что простыла. Долго лежала, не чувствуя ни холода, ни голода, ни жажды, ни единого желания двигаться. Смотрела на пустой домик, который теперь дышал влагой, на солнечный свет, пробивающийся через ветви, и пыталась сообразить, что делать дальше. В то, что мне дадут разболеться всерьез, я не верила. Но чтобы львы были в курсе, что с окончанием задания надо поторопиться, я настраивалась сделать рывок и выйти из домика. Долго уговаривать себя не пришлось, и я, покачиваясь, вышла на улицу. Тут же обступили лесные звуки - шелест прогретой солнцем листвы, едва различимые рычания каких-то животных, шорох, издаваемый мелкими обитателями, ну и птицы. Куда без них? Хотя крикливой сегодня не было - или улетала, обидевшись на душ (а у меня мелькали догадки, что каким-то образом я в нее все-таки попала), или она предпочитала исключительно вечернее соло. В таком случае жаль. Жаль, что у меня не было еще одного таза несвежей воды. Но расстраиваться по мелочам глупо, когда для этого есть более серьезные причины. Осмотрев пустую поляну, я несколько раз громко прочистила горло. Кашля пока не было, и я не стала переигрывать, а вот в горле першило по-настоящему. Потянувшись, я застонала - мышцы на самом деле противно ныли. - Только заболеть не хватало, - пробормотала я как бы сама себе, но рассчитывая на острый слух оборотней. Они ведь дежурят, верно? Наверняка дежурят, поэтому должны услышать, передадут лэрду и, возможно, тот посчитает, что испытание пройдено? А что? Я не начала ныть, не свистнула, объявляя на весь лес, что сдаюсь, выдержала почти целый день без еды, я выжила в отвратительных погодных условиях. А не это ли советовал тот любезный парень, который закинул меня на дерево? Выжить! Так вот, я пока жива. Прошло прилично времени, прежде чем я убедилась, что кусты, в которых вчера скрылись оборотни, и на которые я так надеялась сегодня, даже не шевельнулись! Поразительно, но мои скромные жалобы на самочувствие попросту проигнорировали! А вдали показался дым, и несмотря на то, что ветер дул в спину, так вкусно запахло мясом, что я неосознанно едва не спрыгнула с дерева. Но нет уж. Вчера, когда к дереву крался папа, спускаться на землю еще был смысл, а сегодня определенно нет. Я с сомнением глянула на рассыпанную у одного из деревьев горсть ягод - после дождя она казалась еще более спелой и ароматной, но я сдержалась. Во-первых, я понятия не имела, что это за ягоды, а во-вторых, одна горсть не даст мне силы, чтобы даже попытаться взобраться обратно. Но вот взгляд зацепился за шапки крупных грибов, под этим же деревом, но с другой стороны, и я громко сглотнула. Они съедобные, и даже в сыром виде вкусные. Я точно знала, потому что такие грибы мы ели, когда ночевали с родителями в лесу. Папа - догадалась я. Скорее всего, это он оставил грибы. Вчера, когда нес мясо и воду. Наверное, подозревал, что вылазка может закончиться неудачей и подстраховался. Таким образом, встал вопрос: спускаться за грибами или сидеть в безопасности дальше? Аппетит при виде грибов разыгрался нешуточный, но я все-таки решила остаться на ветке. Да, я перекушу, а дальше? Во что обойдется мне минутная слабость? Ночь под деревом я не вынесу - страшно. Даже зная, что неподалеку дежурят оборотни, все равно жутковато. Вряд ли они здесь единственные хищники. А вдруг, если что, не успеют? Или не захотят успеть? Подумаешь, скажут потом лэрду, что сама дурочка - бросилась в объятия дикому зверю, и что? Как докажешь? Нет, я не могла подвести родителей и себя. Держаться. Надо держаться. Кряхтя, я встала, сделала пару наклонов, покрутилась из стороны в сторону, разминая спину, ноги и зашла в домик. Но только задумалась: лечь на гамак или присесть на пенек, как услышала странное хныканье. Звуки раздавались близко, хотя я бы не сказала, что прямо под деревом. С каждой секундой хныканье становилось громче, надрывней, потом кто-то буквально захлебнулся плачем. Я застыла на месте, прислушиваясь и боясь прислушиваться. Медленно обернулась, но из домика не вышла. Стояла у выхода, слушала, чего-то ждала, и вздрогнула всем телом, когда раздался непонятный звериный рык и отчаянный возглас ребенка: - Мама! Мамочка! Сердце заколотилось как сумасшедшее, когда рев животного перекрыл крик ребенка. Что, если он... Я выскочила на улицу, покрутилась по сторонам, но ни ребенка, ни хищника не было видно. Звуки стали четче и словно насыщенней - я почти увидела, как где-то неподалеку маленькое существо прижимается к дереву в то время, как кто-то большой подступает к нему на мягких лапах. - Кайл! - крикнула я. - Кайл! Но чуда не произошло, оборотень не выскочил на поляну. Он даже не вышел лениво, в своей любимой манере. Ребенок истошно завизжал и я, не в силах вынести его боль, свистнула. Громко. Что было силы. Пусть я проиграю, пусть меня теперь не примут в клан, но я не в силах сидеть на дереве, когда могу хотя бы попытаться спасти чью-то жизнь. Но никто не появился и после свиста. Никто. Только невидимый зверь зарычал громче, а ребенок, наоборот, стал всхлипывать тише. - Кааайл! - крикнула я в пустоту, уже зная, чувствуя, что это безнадежно. И словно подтверждая мои опасения, ветер сменился, он буквально ударил в лицо ароматным мясом и без слов намекнул, почему никого из оборотней нет. Еда - первейший инстинкт у хищников. Наверное, это правило работает, даже если у хищника есть и другие сущности, и даже если речь идет о чьей-то защите... Сделав глубокий вдох, я различила несколько мясных специй, а потом встряхнула головой, прогоняя никому ненужную обиду, присела на ветку и спрыгнула вниз. Стараясь не издавать лишних звуков и не стучать от страха зубами, я двинулась в ту сторону, откуда все тише слышался плачь. Я не знала, смогу ли отпугнуть зверя от ребенка. Не знала, смогу ли ему помочь, потому что он хныкал уже едва различимо. Я знала только, что не могу поступить иначе. И что Кайл не придет. Никто не придет. А впрочем, теперь даже если захотят, не успеют... ***
Малеваная Наталия
Счастье на троих
Моим подругам
Девчонки вы знаете о ком я
Мы без любви не видим в жизни смысла,
Идем за счастьем, словно за жар - птицей,
Они, как два ведра на коромысле,
А в них живая плещется водица.
Дай Бог нам всем, хотя бы на мгновенье
Водицы той напиться, чтобы вместе
Любовь и счастье, как жених с невестой,
Свое навстречу начали движенье.
(Катя Бужинская - Любовь и счастье)
Привет! Меня зовут Наташа. Я (только не смейтесь) пишу книги. О, нет! Творцом шедевров меня трудно назвать (больше всего, только тс-с, я люблю читать чужие творения). Пишу скорее для своего удовольствия, а других читать не заставляю. Забавно представить, как это было бы. Я с пистолетом, а лучше с автоматом в руках под угрозой расправы заставляю какого-то бедного читателя вспоминать буквы и читать результаты работы моего воображения. Если говорить серьезно, то нескольким моим друзьям нравится то, что пишу, другие же просто молчат. А так хочется критики, ведь нет приделов совершенству. (У-у, оптимистка, блин!)
Пишу я в стиле фэнтези. Помню, как прочитала свою первую книгу в этом жанре (еще и название вспомнить было бы неплохо). Зацепило меня тогда конкретно. Даже сейчас гоняюсь за любимыми авторами (надоедаю комментариями «проду-проду-проду!!!»). Ведь в этом жанре есть все - приключения, юмор и любовь, а куда же без нее. Вот и моя душа стремится создать что-то этакое. А вот любовные романы писать не берусь, боюсь, не хватит мне духу (да и, что стесняться, опыта в чувствах маловато, точнее полный ноль). Но, может когда-нибудь, в далеком будущем я напишу, то, что кого-то возьмет за душу. А пока что будем понемногу совершенствоваться на пути к звездной мечте.
Упс, что-то я за мыслями-думами не заметила, как время пробежало. Опять выпала из реальности (да, со мной такое иногда бывает). Настроение просто хорошее. Сегодня встречалась с друзьями. В кои-то веки мы решили собраться вместе. Иветта, Владимир, Дмитрий, Михаил, Елена, Сергей, Оксана, Катерина, Игорь, Денис и Марина - мои самые близкие друзья. Трудно поверить, что мы знакомы всего лишь три года, такое впечатление - всю жизнь.
В нашем кругу я младше всех, мне всего лишь двадцать четыре, но это никак не мешает нашей дружбе. Друзья даже иногда пытаются научить меня уму-разуму (если бы еще он был, этот ум, в голове крашеной шатенки). Познакомилась я со всеми по отдельности, и только когда пригласила к себе на день рождения, узнала, что оны друг друга знают. У каждого из моих друзей за плечами своя история любви и счастья. А я искренне верю, что каждый человек в своей жизни заслуживает счастья (может быть даже и я).
Хотите послушать их истории? Да? Ну, что же, пожалуй, начну по порядку, с самого начала.
… В некотором царстве, в некотором государстве……
Нет, не так.
… Давным-давно…
Нет, это уже где-то было.
… Жили-были…
Ну, ладно, это я просто так шучу.
Случилось все три года назад. Какой у нас тогда год был? 2008? Да. Год, который много обещал, а принес… (не удивительно, ведь год Крысы) Хотя, были и замечательные моменты, изменившие жизнь многим людям и одному маленькому черному котенку с белыми «носочками» на лапках… Ага, именно этот котяра сейчас шагает по моей клавиатуре, мешая рассказывать историю, в которой, кстати, участвовал лично. Ну, вот опять я отошла от темы. Продолжим…
«Счастье - это незримый и молчаливый гость, о присутствии которого мы узнаем только тогда, когда он нас ожидает.»
Декурсель
Иветта
«Как же люди похожи на муравьев. Не в том смысле, что кажутся маленькими с высоты. Просто все им не сидится на месте. Куда-то нужно бежать, спешить, что-то делать, а времени не хватает. А ведь они счастливы в этом своем копошении. Их жизнь имеет смысл… Стоп! Что-то меня на философские темы потянуло. Это плохо. Очень плохо».
Я отвернулась от окна и посмотрела на своих подруг и одновременно коллег по работе. Каждая занималась чем-то своим. Люська наносила на ногти перламутровый лак. Ира поправляла безупречный макияж. Лена о чем-то опять грустила. Светлана Александровна оттопырив мизинец, допивала свой кофе. Мирослава трещала по мобильному. А я, сидя на подоконнике и держа в руках чашку с уже порядком остывшим чаем, в который раз задумалась о смысле жизни. Словно думать мне больше не о чем.
И зачем такая суета? (это я о женщинах нашего маленького коллектива). Зачем каждый день делать из себя суперкрасавиц? Для того, чтобы «Холодный принц» вновь не заметил их стараний. Но, расскажу все по-очереди.
Работаем мы в небольшой фирме под названием «Экстрим». В коллективе все друг друга хорошо знают, как ни как пять лет вместе, и успели изучить тонкости психики и особенности характера каждого. Мы такая себе маленькая семья, хоть иногда и перемываем косточки друг другу, но живем дружно. В офисе у нас есть свой уголок, так сказать, тайное укрытие - комната отдыха. Начальство, а именно ВНИМАНИЕ - «Холодный принц» - Дмитрий Сергеевич Шмелев, сюда никогда не заходит. Дмитрия наградили титулом «ХП» за то, что он не обращает внимания на прекрасный пол нашего коллектива. Одно время мы грешным делом подумывали, что наш начальник г… тьфу, мужчина нетрадиционной ориентации. Но после того как видели «ХП» в обществе блондинки «а-ля Мерлин Монро», которая усердно засасывала его губы, резко поменяли мнение, что все-таки Дмитрий Сергеевич предпочитает женщин. После того случая произошел фурор - из прилавков соседнего супермаркета молниеносно исчезла краска для волос цвета блонди и появилась на волосах сотрудниц фирмы, кроме меня и Лены. Если бы у меня не было Кирилла, то, наверное, тоже попыталась бы заполучить «ХП» в свое личное пользование. Да-да, признаюсь, сначала и я пускала слюни на этого мужчину. Дмитрий Сергеевич настоящий красавчик - брюнет с карими глазами, что выжигают душу и дьявольской улыбкой, тридцать лет, метр восемьдесят шесть, не худой и лишнего веса нет, мускулист (наверное, спортом занимается, а не как я утренними пробежками день через три), красивая фигура, которую он подчеркивает дорогими костюмами. Я уже говорила про улыбку? А, да. Так вот, эта улыбка, с симпатичной ямочкой на правой щеке, сводит с ума даже нашу уборщицу, шестидесятипятилетнюю тетю Клаву - трижды вдову и дважды разведенную, а у меня, лично, пульс подскакивает до ста двадцати и ноги подкашиваются. А ведь нахожусь в непосредственной зоне поражения - работаю секретарем нашего «принца». Девочки все уши прожужжали: «какое он любит кофе?», «какие сигареты предпочитает?», «когда он на обед уходит?» «что любит есть?» и много-много подобных вопросов о шефе. Представьте, как я намучилась за эти пять лет. Представили? Теперь, умножьте на три. А слушать о том, как коллеги перемывают косточки очередной пассии (кстати, их «ХП» меняет каждую неделю), на это, просто, сил нет. Бедные-бедные мои подруги, ведь понятно, что как бы хорошо они не выглядели, Дмитрий Сергеевич не обратит свой величественный взгляд на простых работниц его фирмы.
Все-таки хорошо, что у меня есть Кирилл. Да, мне с ним очень повезло. Познакомились мы весьма банально. Столкнулись тележками в супермаркете. Он попросил номер моего телефона, а я не стала возражать. Несколько свиданий и его признание в любви. Хотя, здесь тоже не все безупречно. Я упоминала о смысле жизни? Так вот, у меня его нет, потому что и любви в моей жизни нет. Спросите, как это возможно - жить и не любить? А вот так. Еще никто не вызывал в моем сердце (как там пишут в любовных романах?) «пожар любви и обжигающую страсть». Кирилл отличный молодой человек, с ним мне весело, не скучно и приятно проводить время, но прожить вместе жизнь… Готова ли я на это?
Любовь для троих
Смуглый элегантный мужчина задумчиво смотрел из окна роскошного кабинета. Легкий летний дождь стучал в стекло. Капли собирались в дорожки и стекали вниз. Дождь навевал воспоминания. Приятные воспоминания.
Небо за окном, серое, как ее глаза... Сильные руки с аристократически удлиненными пальцами потянулись к металлической бронзовой ручке. Ветер внес в помещение капли дождя и аромат влажной травы.
Глубоко втянув в себя этот пьянящий аромат, мужчина проследил кончиком пальца, бегущую струйку воды и нетерпеливо стукнул по подоконнику: скоро! Еще немного - и …
Его мысли прервал легкий стук в дверь.
- Войдите!
Из приемной шагнул высоченный здоровяк, и положил перед хозяином кабинета тоненькую пластиковую папку.
- Это все?
- Все. Я узнал все что мог, брат. Ты уверен, что это она?
-Уверен. Передай Рому, сегодня начинаем.
Сероглазый, кивнул и вышел.
Кареглазый мужчина вновь повернулся к окну.
Следовало успокоиться, подумать о крючках в последнем контракте, выпить кофе… Но взгляд упорно возвращался к тоненьким кусочкам пластика на благородной полированной поверхности
Смирившись с непреодолимым желанием, альфа шагнул к столу. Щелкнула кнопка, отлетела серая крышка, и он уставился в широко распахнутые глаза девушки на фотографии.
- Вот ты какая, - взгляд его скользнул по строчкам компьютерного шрифта, - Настя, Анастасия…
Смуглая рука легла на фотографию, словно обнимая. Минуту мужчина сидел неподвижно, а потом утопил в панель кнопку интеркома:
- Светочка, пригласите ко мне Романа Сергеевича.
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Лариса и Олег Зарицкие
ЛЮБОВЬ НА ТРОИХ НЕ ДЕЛИТСЯ
Талантливый молодой художник ведёт беспорядочную жизнь,
свойственную людям его возраста, но мечтая о другой жизни и, желая получить
всё и сразу, он случайно становится любовником своего преподавателя,
молодой, чувственной, но запутавшейся в своих отношениях с любимым
мужем, женщины, а потом соблазняет и её супруга.
Богемная семья оказывается в нетрадиционном любовном
треугольнике. Найдут ли они выход из этой сложной ситуации и смогут ли
Глава 1
Андрей вышел из здания художественной академии, где он только
что сдавал последний вступительный экзамен на факультет графики и, судя по
реакции преподавателя, принимавшего его работу, этот экзамен он сдал
успешно. Оставалось только завтра убедиться в этом, увидев себя в списках,
зачисленных на первый курс, поэтому настроение у него было просто
замечательное. Хотелось кричать от радости.
Он вышел на крыльцо, кишащее абитуриентами, снующими
туда-сюда и, взглянув в голубое небо, залитое жарким, полуденным солнцем,
поднял руки вверх и громко закричал:
– Жизнь прекрасна! А-а-а-а-а-а-а.
Но в общей суете и гомоне студенческой толпы на него даже
внимания никто не обратил. В этот момент Андрей услышал двойной сигнал
автомобильного клаксона. Этот звук ему был знаком, потому, что так всегда
сигналил его новый любовник – Павел.
Павел был родом из его же города.
Они были знакомы ещё там, а в столице встретились случайно.
Он был старше Андрея на шесть лет.
Ему было двадцать шесть, пять из которых он уже жил в столице.
Закончил этот же институт, только факультет живописи, но работал
менеджером – «продажником», как он сам себя называл, потому что
живописью на хлеб с маслом не заработаешь. Но по вечерам по прежнему
рисовал, а в выходные сидел со своими «картинками» на местном
«Монмартре».
Андрею было девятнадцать.
Высокий, красивый, с длинной, немного неряшливой шевелюрой чёрных
волос, он был очень похож на отца – такой же прямой нос и тонкие губы.
А глаза мамины – добрые и немного наивные. Несмотря на отсутствие
постоянного дохода и как следствие, перманентное безденежье, Андрей
подрабатывал где только мог и всегда модно одевался.
Павел был блондином.
Русые волосы, средний рост.
Его черты были немного женственны, – круглое лицо, большие глаза, полные
губы, модное каре с кокетливой, тёмной челкой, немного полноват.
Андрей всегда хотел большего от жизни и поэтому сразу согласился
на его предложение, приехать к нему в столицу и бросить их тихий,
провинциальный городок. Но в отличие от Павла, он хотел добиться успеха
именно, как художник. В своём городе он стал лауреатом всех возможных
выставок и вернисажей и всегда его рисунки привлекали внимание не только
простых посетителей, но и профессионалов. Поэтому его творческие амбиции
были очень высоки и, сдаваться, как Павел, он не собирался.
– Привет, малыш, – Павел стоял у машины и улыбался. – Сдал?
– Думаю, сдал, – радостно сообщил Андрей.
– Поздравляю, рад за тебя, – Павел обнял его. – Значит прославишь свою
– Художник всех времён и народов Краснов, звучит? – громко произнес
– Ещё как звучит! – засмеялся Павел.
Посмеявшись, они сели в машину и поехали домой.
Павел жил в двухкомнатной, сьёмной квартире, вместе со своей
женой Татьяной. Они расписались два года назад. Татьяна тоже была не
местной и такой же «художницей» по призванию, но работала продавцом в
магазине и сейчас была на работе.
Андрей спал во второй комнате, доплачивая Павлу в счет его
аренды. Как говорил Павел – «Любое доброе дело, должно быть оплачено».
В любом случае, для Андрея это было лучше, чем жить в общежитии в комнате
на четверых или самому снимать квартиру.
– Кушать будешь? – спросил Павел.
– Нет, хочу душ принять. Жарко сегодня.
Андрей сбросил одежду прямо в прихожей и голый, пошёл в
ванную. Как только намылился и стал смывать пену под прохладными струями
воды, почувствовал руки Павла на своих плечах.
Он обернулся, и их губы слились в поцелуе.
Павел, тоже совершенно голый, лаская его мокрое тело, опускался
губами всё ниже, пока не дотронулся до члена Андрея.
Андрей вздрогнул и надавил на его плечи. Павел начал нежно ласкать его
губами и языком. Пальцами одной пуки, он ласково теребил его затвердевшие
соски, а второй гладил бёдра и ягодицы.
Андрей закрыл глаза и наслаждался ласками, поглаживая его шею
и плечи. Когда член затвердел, Павел обхватил Андрея за ягодицы и, широко
открыв рот, плотно прижимался к его животу, впуская в себя его плоть.
Андрей наклонился, чтобы прохладные струи из душа били ему в спину и
смотрел, с какой страстью Павел ласкает его.
– Я могу сейчас кончить, малыш? – прошептал он.
Павел с сожалением встал и, наклонившись, уперся в стену.
Андрей легко вошёл в него.
Павел громко всхлипывал, от каждого толчка и похотливо скулил, ка девка,
стараясь двигаться ему навстречу………..
Дома Андрей с самого детства спали вместе со своим старшим
братом Николаем, в одной комнате. И в период своего полового созревания,
лет с четырнадцати, Николай начал по ночам забираться к Андрею в постель и
ласкать его языком. Тогда у него была совсем маленькая писюлька, но под
языком Николая она «просыпалась» и становилась твёрдой, а потом истекала
сладкой белёсой жидкостью.
Сначала Николай делал это, когда Андрей крепко засыпал.
Но однажды Андрей проснулся и, с тех пор, Николай делал это с его
разрешения, предварительно взяв слово с младшего брата, что он не расскажет
об этом родителям. Им обоим нравилась их тайна и в десять лет Андрей уже
регулярно трахал своего старшего брата и тоже делал ему минет, а с
тринадцати и сам потерял анальную девственность…………
А сейчас Павел наслаждался плотью Андрея в себе, лаская себя
– Да, Андрюшенька, да, – томно стонал он. – Только с тобой мне так
Когда почувствовал, что кончает, обхватил его за бёдра и сильно
прижался к нему, чтобы усилить своё наслаждение.
Андрей замер, изливаясь в Павла…………
Через час пришла Татьяна с пакетами полными продуктов.
Рыжеволосая, курносая и немного полноватая девушка с голубыми глазами.
Они с Павлом были чем-то похожи.
Увидев Андрея, радостно улыбнулась и спросила:
– Привет, Андрюша. Сдал?
– Сдал, – улыбнулся Андрей. – Теперь буду комнату искать, чтобы вас не
стеснять.
– Живи у нас, – добродушно предложила Татьяна. – У нас же две комнаты.
– Нет, – твёрдо возразил Андрей. – Мне свою личную жизнь нужно
устраивать, а вам детей заводить пора.
– Жаль, – вздохнула Татьяна и весело улыбнувшись, воскликнула. – Сейчас я
вас, мальчики вкусным ужином побалую.
Она пошла на кухню и уже через полчаса по квартире поползли
необыкновенно вкусные запахи, которые нагоняли сумасшедший аппетит.
Вкусный ужин прошёл в тёплой и дружественной обстановке…………
Андрей спал на тахте в гостиной.
Уже почти засыпая, почувствовал, как к нему под простынь нырнула Татьяна.
Он не удивился, потому что она переспала с ним на вторую ночь, после его
приезда к ним в столицу, и теперь это происходило почти через день.
Татьяна сразу прикрыла ему рот рукой, прижавшись к нему своим мягким и
горячим телом и прошептала:
– Только тише, Паша спит, как сурок.
Не успев договорить, сразу впилась жарким поцелуем в губы
Андрея и стала жадно шарить руками по его голому телу. Андрей аккуратно,
стараясь не скрипеть пружинами тахты, вместе с ней перелёг на пол и там
сразу дал волю своим рукам. Но Татьяна настолько его хотела, что даже не
дала ему поласкать себя, а сразу, убедившись в его «работоспособности»
направила член в себя и, обхватив Андрея ногами за бёдра, стала яростно
двигаться ему навстречу. Её губы жадно целовали всё, что было рядом,
соски, грудь, шею, подмышки Андрея, а когтями она сильно впивалась ему в
спину, как дикая кошка.
– Трахни меня. Андрюшенька, сильнее, прошу тебя, – горячо шептала она,
извиваясь всем телом.
Андрей старался как мог.
Подмял Татьяну под себя и, закинув её ноги вверх, резко входил в неё под
разными углами, стараясь доставить девушке максимальное удовольствие и
наслаждение. При этом он периодически закрывал ей рот ладонью, чтобы она
громко не стонала. Кончили они почти одновременно……..
– А что, Павел не удовлетворяет тебя? – отдышавшись спросил Андрей.
– Мне его мало, – откровенно призналась Татьяна, лёжа у него на плече и
нежно поглаживая его грудь. – Он разок трахнет меня и засыпает, а мне ещё
хочется, – она приподнялась на локте и посмотрела ему в глаза. – Ты же меня
не бросишь потом? Хоть иногда будешь заезжать, ладно?
– Буду, не переживай, – успокоил её Андрей.
Татьяна поцеловала его в губы, наклонилась и, поцеловав его член,
– Спокойной ночи, мой хороший.
Она пошла к мужу, а Андрей подумал:
Интересно, кому она пожелала спокойной ночи, мне или моему члену?
Улыбнувшись от этой мысли, он почти сразу уснул, практически
обессиленный сегодняшним сексом с Павлом и его женой.
Несмотря на такое «удобство», он хотел найти комнату и съехать от
них, как можно быстрее, иначе, это может плохо кончится.
Обманывать Павла он не хотел, а отказать Татьяне в первый раз сил не
хватило, а теперь было просто глупо.
Только переехав, он мог разорвать этот порочный круг.
Глава 2
Алиса лежала рядом со спящим мужем и размышляла о своей
Что же со мной происходит? – думала она. – Раньше мне очень нравилось
быть женщиной – загадкой. Меня никогда не интересовал космос и что там за
его пределами. Я хотела просто быть женщиной, ощущать жизнь, природу,
любить своего мужа, чувствовать, что он желает меня и отдаваться только ему
всем телом и душой. А сейчас мне его мало. Мой внутренний демон с милой
улыбкой искусителя требует – напивайся, занимайся любовью, будь плохой
девочкой, и я с ужасом понимаю, что сама хочу этого. Мне всё больше
нравится быть грязной и порочной.
Даже эти мысли возбуждали её.
Дотронувшись кончиками пальцев до своей вагины, сразу ощутила горячую
влагу внутри. Её пальцы, подчиняясь сильному желанию, стали проникать
внутрь, вызывая приятное томление и спазмы внизу живота. Она начала ласкать
себя, медленно и нежно поглаживая мокрым пальчиком мгновенно набухший
бутон клитора. Эти прикосновения разбудили ещё большую волну желания и
заставили ласкать себя ешё сильнее. Второй рукой она сжимала свою грудь и
трогала мгновенно затвердевшие соски, а первой всё быстрее теребила свою
маленькую, упругую плоть клитора, пока не содрогнулась от мгновенной
вспышки блаженства, выгнувшей её тело дугой и вызвавшей приглушённый
стон, а потом, приятной сладостью, разлившейся по всему телу.
В этот момент, муж что-то пробормотал во сне и повернулся к ней спиной.
Алиса почувствовала, что её демон снова просыпается и
наверняка завтра потребует новую жертву. Но она не могла и не хотела ему
сопротивляться, поэтому закрыла глаза и почти сразу уснула……………….
Ей было двадцать девять.
Красивая брюнетка с длинными, вьющимися волосами, тоненькой талией и
стройными ножками. Вышла замуж ещё в институте, за своего преподавателя, а
теперь сама преподаёт в этом же вузе, а муж, благодаря своему отцу, стал
владельцем модной художественной галереи
Её муж – Илья Горюнов, сын очень интеллигентных родителей в
пятом поколении, поэтому, по наследству, обладал тонкими чертами лица,
белой кожей и незаурядным умом. Он был старше Алисы на четыре года.
Детей у них не было, но это обстоятельство их пока не очень печалило, потому
что с их ритмом жизни и количеством забот, ребёнок был сейчас никому из
них не нужен. Тем более, в свете последних событий, которые начали
происходить с ней год назад.
Разбудил их телефонный звонок, раздавшийся рано утром.
Илья, сонно чертыхнувшись, взял трубку.
– Доброе утро, мама. Почему так рано? Мы ещё спали. А какой сегодня
день? Шестнадцатое июня? Да, мама, я помню, какой это день. Хорошо, мы
вечером обязательно будем.
Он положил трубку.
– Мама звонила, – он посмотрел на Алису. – Сегодня вечером ждёт нас в
гости, годовщина со дня смерти отца.
– Опять будет лекция о смысле жизни, – сонно, не открывая глаз,
пробормотала Алиса. – Но, мы ведь не можем не пойти?
Она посмотрела на мужа.
Он отрицательно покачал головой, потому что сам был не в восторге от этого
ужина, но перечить матери не мог.
– Мы там не долго пробудем, ладно? – Илья попробовал утешить жену, зная
об их отношениях с его матерью.
Отец Ильи Фёдор Емельянович, умер год назад от сердечного
приступа. Он очень нравился Алисе. Спокойный, рассудительный, очень
солидный мужчина с седой шевелюрой, всегда с улыбкой смотрел на Алису и
восхищался её красотой. Это очень не нравилось его жене – маме Ильи.
Тамара Семёновна – властная, жесткая и самовлюблённая
женщина любила всех «строить» и подчинять своей воле. Они с самого начала
невзлюбили друг друга. Тамара Семёновна ревновала её к сыну, а Алиса
чувствовала эту неприязнь и отвечала ей «взаимностью». Но в личную жизнь
сына мать не вмешивалась. Она всегда говорила, что в их роду все женились
по любви, даже если эта любовь оказывалась недолгой.
И сегодня Алисе предстояло «насладится» очередным вечером
рассказов и «умных» разговоров о том, «как великолепно было раньше и как
неправильно теперь». Все эти разговоры почти всегда выводили Алису из себя.
Поэтому её настроение уже с утра было испорчено.
Она пошла в душ, а Илья пошёл готовил завтрак.
На поминальный ужин собрались только самые близкие.
Совсем уже пожилая бабушка Ильи, которая жила с его мамой, родной брат
отца – его дядя с супругой, и его тётка – родная сестра матери.
Все сидели за большим овальным столом в меблированной, старинной
мебелью, гостиной. Домработница принесла горячее и разложила всем по
тарелкам. Мама Ильи взяла бокал с вином и начала говорить:
– Вы знаете, что мы сегодня собрались, почтить память моего Феденьки,
вашего сына, – Тамара Семеновна посмотрела на бабушку Ильи. – И вашего
брата, – перевела взгляд на брата покойного мужа. – Его нет с нами и мне
очень одиноко. Вся наша долгая жизнь с ним была пронизана чувством
верности, счастья и глубокого уважения. Феденька там наверняка сейчас
смотрит на нас, – она промокнула глаза платком. – И ему очень приятно, что
мы его по прежнему помним и любим.
Алиса, не дожидаясь окончания её речи, залпом выпила своё
шампанское и громко поставила бокал на стол. Все посмотрели на неё, а она,
презрительно глянув на маму Ильи, спросила:
– Вам не надоело лицемерить, Тамара Семёновна?
– О чём это ты деточка? – не поняла бабушка, сидевшая напротив.
– О том, что у вашего сына, у мужа вашей невестки, была любовница с
огромными грудями, – Алиса, руками, даже показала примерный размер её
груди. – И он умер на ней, когда занимался любовью. Или вы не знали об
– Позор – то какой! – лицо у бабушки вытянулось, и она от удивления и стыда,
прикрыла рот ладонью.
– Это гнусное, бессовестное враньё! – закричала Тамара Семёновна. – Ты
сама это придумала, мерзавка. Мама не верьте ей! Феденька был очень
верным мужем.
Илья сидел, опустив глаза от стыда, и ковырял вилкой в пустой
тарелке. Он знал, что Алиса была права, потому что сам вызывал врача, когда
ему позвонила эта женщина, но мама от всех это скрывала.
Даже сейчас, в такой день, Тамара Семёновна не хотела раздувать скандал и
предложила:
– Ты единственная «паршивая овца» среди нас, поэтому я прощаю тебя Алиса,
если ты немедленно извинишься перед нами. Тем более, что Феденька так
любил тебя, как родную дочь.
– Скажите, какое великодушие! – засмеялась Алиса. – Только мне перед вами
извиняться не в чем. Я правду сказала. А чтобы не видеть ваши
интеллигентные рожи, паршивая, но не лицемерная овца уходит.
Алиса демонстративно встала и вышла в коридор.
За столом воцарилось полное молчание
– Мама, извини, – Илья вскочил и побежал за ней.
Он догнал жену только на лестничной клетке.
– Зачем ты так? – спросил Илья.
– Жизнь жестока, – выкрикнула ему в лицо Алиса. – А твоя мама не
выносима. Иди к ней, я хочу побыть одна.
– Вернись, прости её, – попросил он.
– Она не чувствует себя виноватой, том более она меня уже простила.
– Ты меня тоже презираешь?
– Тебя нет, – улыбнулась Алиса. – Ты святой. Немного наивный, но мой
самый любимый.
– Я поеду с тобой.
– Это поступок, – восхитилась Алиса. – Тогда поехали поужинаем, а то я
ужасно хочу есть.
Она нажала кнопку лифта.
Когда лифт пришёл, Алиса жадно целовала мужа в губы………
Они с Ильёй вкусно поужинали и хорошо выпили в итальянском
ресторанчике, но Алиса захотела продолжить вечер, и не здесь, а там, где
повеселее. Поехали в соседний бар.
Там было шумно и много народу.
Они присели за стойку.
Илья заказал себе виски, Алисе коктейль.
Она сразу обратила внимание на совсем молоденького,
симпатичного юношу, в тёмной рубашке, сидевшего рядом и пившего вино.
Перед ним стояла бутылка, и он сам наливал, залпом выпивал бокал и сразу
наливал следующий. Допив бутылку, заказал новую. Алиса первый раз видела,
чтобы так пили вино, поэтому с интересом наблюдала за ним.
Парень заметил это и, подняв бокал вверх, показал, что пьет за
неё. Алиса тоже подняла свой бокал с коктейлем и, улыбнувшись, выпила за
него. Илья обратил внимание на ее приветствие и тоже посмотрел на парня.
– Этот мальчик тебе нравится? – спросил он.
– Больше чем твоя мама, – пьяненько съязвила Алиса.
Илья тоже был сильно пьян, поэтому не обиделся, но решил
почему-то решил похвастаться перед парнем, интимными способностями своей
жены. Повернувшись к нему, он сказал:
– Знаешь, какая у меня жена? Не знаешь. Это не женщина, а вулкан! Её
секретное оружие, это язык. Она творит им чудеса. Словно змея,
присасывается к одной точке, и может сосать и лизать до бесконечности.
Однажды она мне даже сделала кровавый засос, – Илья выразительно
посмотрел себе между ног, указывая взглядом, где именно был засос. -
Помнишь, дорогая?
Он посмотрел на Алису, а она смотрела на парня, но было видно,
что этот разговор ей очень не нравится. Чтобы осадить пьяного мужа, она
презрительно взглянула на него и очень пошло сказала:
– Ты тогда был как ребёнок, с грудью девушки и членом, как у старика. Когда я
сосала, из него брызгала сперма, похожая на клубничный сок.
Илью сильно обидели эти слова, и он наотмашь, но не сильно,
ударил Алису по щеке. Алиса отпрянула, а потом вдруг засмеялась и,
посмотрела на парня.
– Вот такие у нас высокие отношения. Упс, – она развела руками
Парень встал и подошёл к её мужу.
– Тебе чего, малыш? – спросил Илья, не понимая, чего он хочет.
– Нельзя бить женщин! – категорично и грозно сказал парень.
Не говоря больше ни слова, он дал хлёсткую и звонкую пощёчину
Илье. Тот удивился, но тут же влепил пощёчину парню, не менее звонкую.
Они обменялись ещё парой пощёчин, что очень позабавило Алису, но сильно
разозлило Илью. Он раздражённо плеснул в лицо парню свой виски и
обернувшись к Алисе, победно посмотрел на неё. Но Алиса, вместо
поддержки, «залепила» ему пивным бокалом, стоящим на стойке, прямо в нос.
Илья схватился за лицо и, застонав от боли, отпрянул в сторону.
Когда он отнял руки от лица, под носом и на ладонях была кровь.
– Эти нежные руки не могут обидеть, – пьяно ухмыльнулся он. – Но могут
больно ударить. А вас я вызываю на дуэль, сударь, – пьяно глядя на парня,
сказал Илья. Потом вытер ладонью нос и посмотрел на окровавленные пальцы.
– Но только после того, как я схожу в туалет.
Покачиваясь, Илья быстро пошёл по направлению к туалету.
– Вас проводить? – улыбнувшись, спросил юноша Алису. – Чтобы муж вас
больше не обидел.
– Лучше угостите меня вином, – попросила она.
Он с удовольствием протянул ей свой бокал, а себе налил другой.
Они «чокнулись» и выпили, глядя друг на друга.
Алисе понравилось, как этот мальчишка защитил её, пусть так, немного
инфантильно, но вступился, не задумываясь.
Она взяла парня за ворот рубашки и, притянув к себе, поцеловала в губы.
– Пойдём, – взяла его за руку и повела к выходу.
Он послушно, как телёнок, пошёл за взрослой тётей.
Глава 3
Они приехали к нему на квартиру.
Там практически не было мебели, даже кровати.
На полу, в центре комнаты, лежал огромный надувной матрас, застеленный
простынью, но Алису это совершенно не смущало.
Она мгновенно разделась, побросала вещи на велосипед, заменявший парню
вешалку и, совершенно обнажённая, легла на этот матрас.
– А ничего, мягкий, – оценила она. – Иди ко мне, малыш.
Парень не медлил.
Он уже тоже был без одежды.
Они стали страстно ласкать друг друга, но Алиса явно
доминировала. Её руки жадно шарили по молодому, нежному телу, а губы и
язык медленно выцеловывали каждый сантиметр удивительно нежной кожи,
приближаясь к самому заветному и желанному месту для каждой женщины.
В полумраке комнаты парень восхищённо смотрел на эту дикую,
взрослую самку, овладевшую его молодым телом. Его член дрожал от
возбуждения и юноша громко застонал, когда Алиса дотронулась до него
губами, но поласкав совсем немного, ловко «оседлала» его……….
Началась вторая, активная и более «сладкая» часть их любовных
игр, в которой у Алисы опять была главная роль, а он лишь подчинялся ей, но
делал это с огромным удовольствием, стараясь доставить этой удивительной
женщине максимум удовольствия. От её безумной «скачки», прекрасной груди
в его руках и сладострастных стонов, он уже давно хотел кончить, но терпел
изо всех сил. Понимал, что она ещё не дошла до пика, что ей нужно ещё, и
только когда она закрыла глаза и, прижавшись к нему всем телом, задрожала,
он усилил темп и тоже начал кончать. Алиса ещё громче застонала, и горячие
волны оргазма на мгновение «погасили свет» в её глазах и заставили её тело
содрогаться ещё сильнее, настолько ей было хорошо с этим парнем……..
Утром, когда она открыла глаза, с удивлением обнаружила себя
совершенно голой, рядом с незнакомым юношей, тоже обнаженным.
Он ещё спал.
Вся комната была залита ярким светом, пробивавшимся через незашторенное
окно. С улицы доносился утренний шум.
Они лежали, крепко обнявшись.
Так случалось уже не первый раз.
Повинуясь своему внутреннему демону, она уже не раз просыпалась в чужом
доме, в чужой постели, рядом с чужим мужчиной. Но сейчас, лёжа в объятиях
этого юноши, ей было удивительно хорошо, как не было ещё никогда в жизни.
Она сразу почувствовала – что-то изменилось, хотя совершенно не помнила,
что было вчера, но этот парень, лежащий с закрытыми глазами, вызывал в ней
странную нежность. Очень хотелось остаться с ним, но она не могла себе этого
позволить.
И не осталась.
Алиса аккуратно высвободилась из его объятий, встала и оделась.
Умыла лицо холодной водой.
Нашла свои туфли и сумочку.
В этот момент она поняла, что даже не знает его имени.
Ещё раз восхищённо посмотрела на его тело.
Оно было таким нежным, словно тело девушки или ребёнка.
Раньше ей всегда нравились мужчины более зрелого возраста, но в этом парне
было что-то особенное, что очень сильно влекло её.
Что-то изменилось в ней этой ночью.
Тогда она думала, что видит его в последний раз и то, что она не знает его
имени, а он её – даже хорошо. Ей так проще будет забыть его.
Она ещё не знала, что парня зовут Андрей и уже очень скоро он перевернёт
всю её жизнь.
С трудом оторвавшись от созерцания, она вышла из квартиры,
тихо прикрыв за собой дверь. Незаметно проскользнула по подъезду и
просочившись через двор, вышла на дорогу. Быстро поймала такси и поехала
домой, приводить себя в порядок после бурной ночи……
Когда Алиса приехала домой, Илья ещё спал, сладко посапывая в
их супружеской постели.
Она разделась и пошла в душ………...
Такие метаморфозы, когда она неожиданно бросала мужа и
уходила неизвестно куда и неизвестно с кем, стали происходить с ней чуть
больше года назад. После первого такого случая, они с Ильёй чуть не
развелись. Тогда она сама, без всякой причины, уехала в самый разгар дня
рождения их общего знакомого и вернулась только утром. Вместо «здрасьте»,
Илья дал ей пощёчину, обозвал шлюхой и даже несколько дней жил у приятеля.
Но потом сам пришёл домой и захотел откровенно поговорить.
– Ты меня разлюбила? – тихо спросил он.
– Нет, Илюшенька. Я очень тебя люблю, – заплакала Алиса.
– Тогда в чём причина твоей измены? – удивился он.
Алиса совершенно откровенно призналась, что с ней что-то
происходит. Будто кто-то невидимый заставляет её быть плохой девочкой,
пить, ругаться, а главное – спать с другими.
– То есть это был не первый раз?
– Нет, – Алиса виновато опустила глаза. – Ещё пару раз было, когда ты
думал, что я на работе.
– Ты сказала, что тебя кто-то заставляет это делать. А ты сама не хочешь
этого? – спросил Илья.
– В том-то и дело, что хочу и поэтому не могу ему сопротивляться.
Илья на мгновение задумался и спросил:
– А если я разрешу тебе иногда быть плохой девочкой, ты не будешь меня
презирать?
Меньше всего Алиса ожидала услышать такие слова от своего
воспитанного и интеллигентного мужа. Даже то, что он вернулся и
разговаривал с ней, а не выгнал из дому, уже было удивительным, а тут такое
предложение. Она даже не поверила и спросила:
– Ты, правда, сможешь разрешить мне это?
– Да, но если ты пообещаешь, любить только меня, а с другими просто
удовлетворять желания своего невидимого демона.
Алиса стала перед ним на колени.
– Милый, любимый, обещаю, клянусь, что всегда буду любить только тебя,
потому, что только ты меня так понимаешь! – восторженно лепетала она.
Обняла его ноги и положив голову на колени, преданно, как
собака смотрела на мужа. Он поверил.
Погладил её по волосам.
– Я ведь тоже люблю тебя, родная. А если люди любят, они должны понимать
друг друга и уметь прощать.
– Я всё что хочешь для тебя сделаю, – прошептала Алиса, и начала
расстёгивать его брюки……..
С того дня они стали жить втроем, с этим демоном в её душе,
который иногда уводил её на всю ночь, но Илья сдержал своё слово и больше
никогда не осуждал её за эти «загулы».
Илья зашёл на кухню, когда она уже пила кофе.
Он подошёл к ней со спины и, просунув руки в широкие рукава её халата,
нежно сжал её груди. Алиса вздрогнула всем телом и закрыла глаза от
удовольствия.
– Доброе утро, любимая. Я так люблю трогать грудь плохой девочки, когда
она возвращается домой. В этот момент они такие чувственные. Особенно вот
так, – он сильнее сжал её набухшие соски, и Алиса сладко задрожала,
прижимая его руки своими ладонями. – Ты вся воспламеняешься и просто
горишь желанием. От тебя исходит сумасшедшая, потрясающая энергетика
похоти. Я прямо ощущаю её.
– Милый, – прошептала Алиса, сильнее прижимаясь к мужу. – Я совершенно
ничего не помню, что было вчера. Проснулась с молодым мальчиком. Даже не
знаю, что было между нами, но чувствую, что было. Скажи честно, ты ведь
презираешь мою грязную душу?
Илья наклонился к её самому уху.
– Душу? – улыбнулся он и прошептал. – В твоих устах это звучит
ругательством. Ни у тебя, ни у меня нет души, дорогая. Мы её продали,
твоему демону, помнишь? Променяли на телесные удовольствия. С тех пор ты
стала очень порочна, но именно такую я тебя ещё больше люблю.
– Хочешь меня сейчас? – спросила она.
– Очень, – вздохнул Илья. – Но мне нужно ехать в галерею, а вечером будешь
замаливать все грехи, – он, нежно целовал её в шею. – И прошлые и будущие.
– С удовольствием, любимый.
Алиса запрокинула голову, и Илья поцеловал её в губы.…………
Прошло две недели после той ночи с юношей.
Лето закончилось и в новом учебном году, Алиса начала читать лекции в своей
«художке», где преподавала живопись.
В первый же день, после обеда, когда в аудиторию зашла группа
первокурсников, и она начала пофамильно знакомиться с новыми студентами,
неожиданно увидела его.
То, что это был он, тот самый юноша, сомнений не было.
Сердце не обманешь, а оно забилось часто-часто, да и он узнал Алису.
Его глаза просто светились от радости. Было заметно, что он еле сдерживается,
чтобы не подойти к ней прямо сейчас.
А у неё сразу стало горячо внизу живота и мышцы влагалища
сократились, заставив её плотно сжать бёдра и ощутить сладкую истому.
Как только прозвенел звонок, и все студенты покинули аудиторию, он подошёл
к ней. Им не нужны были приветствия, они понимали друг друга по взглядам,
в которых читалась откровенная радость встречи.
Это была последняя пара, поэтому Алиса спросила:
– Хочешь со мной пообедать?
– Конечно, – улыбнулся он.
– Тогда пошли.
Алиса привезла его в кафе, в котором их вряд ли могли увидеть
студенты или знакомые. Заказала по салату и, пока он ел, она внимательно
рассматривала парня. Ей нравились его удивительно добрые глаза, очень
открытая и приятная улыбка, растрёпанные длинные волосы, небольшая ямочка
на подбородке и родинка на щеке. Заметила, что он не очень умело пользуется
ножом и эта трогательная неловкость ей тоже очень нравилась.
– Расскажи о себе, – попросила она. – Ты не похож на местного.
– Я из Зареченска, – улыбнулся он. – У меня здесь старший брат живёт, вот я
и поступил в академию. Он, кстати, её уже закончил.
– Хорошо рисуешь?
– Говорят неплохо, – гордо ответил он.
– А какой ты?
– Какой я? – перепросил он. – Не знаю, – пожал плечами.
– Ну, придумай, – подсказала Алиса. – Скажи, каким бы ты хотел быть.
– В профессиональном плане, хочу быть знаменитым художником, – не
задумываясь ответил он. – А в человеческом, ……. наверное страстным. А ты
– Я? – Алиса кокетливо подвела глаза вверх. – Я практичная реалистка,
жестокая эгоистка, не люблю сантименты. Мужчин презираю, всех кроме
своего мужа, но очень люблю заниматься с ними любовью.
– Последнее я заметил, – улыбнулся парень.
– Когда? – спросила Алиса.
– В ту ночь.
– А что было той ночью. Я совершенно ничего не помню.
– Ты была очень заводная, – восхищённо заулыбался он.
– Расскажи, – Алиса, развратно сверкнув глазами, положила в рот листик
– Ты так кричала, даже дралась, – он приоткрыл ворот рубашки и показал
багровый засос на шее. – Кусалась, царапалась. Потом ещё что-то говорила,
уже во сне, но я ничего не понял.
– Тебе не понравилось со мной?
– Наоборот. У меня никогда не было такой женщины, – восторженно
воскликнул он.
Алиса громко засмеялась, но беззлобно.
– И много их у тебя было, этих женщин – то?
– Немного, но было, чтобы можно было сравнить, – не обиделся он.
– И чего ты хочешь от меня?
– Хочу перенять твои пороки, – серьёзно ответил парень.
Этот ответ очень удивил Алису и она внимательно посмотрела на
этого удивительного юношу. Она ожидала услышать что угодно на свой