Известный писатель, телеведущий, автор ряда книг по психологии общения, Андрей Максимов, который создал свою систему общения, не только помогающую людям избавиться от одиночества, но и меняющую их мировосприятие, рассказывает, как снять с собеседника маску и что после этого делать.
Все мы знаем популярную фразу Шекспира: мол, весь мир театр, в нем женщины, мужчины — все актеры.
Один из самых знаменитых психиатров современности Эверетт Шостром пишет об этом еще жестче: «Парадокс современного человека в том, что, будучи не просто разумным, но и образованным существом, он сам себя загоняет в состояние неосознанности и низкого уровня жизненности... Мы привычно надеваем ту или иную маску — у каждого их несколько — и принимаем участие в общем маскараде, называя его жизнью».
Сказано здорово, но остается вопрос: зачем мы это делаем? Понимая, что очень часто — чтобы не сказать постоянно — мы ведем себя неискренне, врем и себе и другим, мы очень редко задумываемся над вопросом: c какой целью мы играем? Мы привыкли к тому, что жизнь — это маскарад, и даже не задаемся вопросом: а для чего мы, собственно говоря, надеваем маску?
Какие вообще бывают маски и для чего они используются?
Маски карнавальные. Они как бы превращают человека в другое существо. Такие маски очень любят дети: им нравится, что буквально за секунду можно превратиться в котенка или в человека-паука. Буквально за секунду можно стать другим, не тем, кто ты есть на самом деле.
Маски рыцарские. Маски вратарские. Маски для плаванья в воде. Все они служат не для превращения человека в кого-то другого, а для его защиты.
Та не видимая никому маска, которую мы надеваем каждый день, объединяет эти два свойства: маска преобразует нас в другого человека, чтобы защитить. Другими словами: человек играет роль потому, что он чего-то боится. А чего именно он боится?
Любой человек боится, что его обидят.
Что это значит? Он опасается, что ему скажут, укажут, покажут, намекнут, докажут, что его место — вовсе даже не в центре жизни.
Когда начальник надевает маску строгого руководителя — он боится, что подчиненные не воспримут его как шефа и могут обидеть. Когда влюбленная девушка надевает маску равнодушия — она боится, что если будет искренней, ее обидят. Когда метрдотель в ресторане надевает маску радушного хозяина — он боится, что вам не понравится ресторан, вы сюда больше не придете и ему будет обидно. Этот страх больше и глубинней, чем опасение, что из-за вашего неприхода ресторан потеряет деньги. Когда ребенок надевает маску смирения и послушания — он боится, что его накажут. Когда человек, общаясь с вами, надевает маску крутого — это чаще всего происходит оттого, что он боится: вы поймете, что он на самом деле не так-то крут, и обидите его.
Осознанно или неосознанно, отдавая себе в этом отчет или не отдавая, но мы все боимся агрессии мира. Боимся, что мир укажет нам наше место — где-нибудь на обочине жизни.
Подобная боязнь может быть выражена в излишней грубости или в показном смирении — это дела не меняет. Корни одни и те же.
Из чего сделана маска, которую надевает на себя человек?
Метафорически говоря, она сделана из воска: кажется твердой, но легко расплавляется теплом.
Итак, маска, которая надета на человека, может быть расплавлена нашим теплом. Как мы можем проявить это тепло? Сделать так, чтобы человек почувствовал себя центром мира.
Это самое главное. Вести себя и разговаривать с человеком так, чтобы он понял: он сейчас — основа и центр вашего мира.
О том, как этого добиться, мы говорили довольно много, не будем повторяться.
Мы можем говорить человеку комплименты.
Более того, мы любим это делать. Нам кажется: нет ничего проще, нежели говорить людям комплименты.
Это — не так. Говорить комплементы — чрезвычайно трудно и даже опасно.
Поскольку человек, надевший маску, ждет от мира агрессии, он очень легко может разглядеть в вашем комплименте иронию, отчего маска его станет еще более прочной.
Если вы все-таки решитесь делать комплименты вашему собеседнику, вам необходимо помнить: комплименты делятся на искренние и те, которые мешают общению, а иногда и уничтожают его.
Помните: придумать красивый комплимент, который ваш собеседник сочтет за искренний, — это искусство, которым владеют немногие. Имеет смысл прибегать к комплиментам, только если вы убеждены, что являетесь знатоком этого искусства.
Мы можем задавать вопросы, которые заставляют собеседника вспоминать. Во-первых, такие вопросы, как мы уже говорили, «размягчают» человека, заставляют его думать о хорошем и, таким образом, помогают снять маску.
Во-вторых, такие вопросы показывают, что вы заинтересованы в вашем визави, вам интересна его жизнь, он интересен вам как человек.
Значит ли это, что, снимая маску с человека, мы должны забыть про вопросы, которые заставляют думать?
Ни в коей мере!
Мы часто видим по телевизору или слышим по радио чиновников, отвечающих на вопросы журналистов заранее заготовленными ответами. Они говорят как бы не словами, а блоками слов.
В этом случае интервью получается формальным, оно не предоставляет никакой информации, то есть полезной и/или интересной новости.
Такое может произойти, и когда вы разговариваете с начальником, с другом, с супругой, с ребенком... Да с кем угодно!
Собственно, семейные скандалы — это когда жена и муж надевают определенные маски (как правило, маски обиженных людей) и задают друг другу известные им вопросы, на которые очень хорошо знают ответы.
Для того чтобы превратить семейный скандал в интервью, как раз и необходимы вопросы, которые заставляют размышлять.
Мне не раз приходилось беседовать с политиками, и я заметил, что простые вопросы: «Как?», «Почему?», «Почему вы так решили?» — заставляют их сначала остановить поток речи, потом задуматься, а затем маска сама слетает с их лица.
Начальник утверждает: «Экономический кризис. Я не могу повышать вам зарплату, потому что мало денег». На это можно возразить вежливым вопросом: «Это значит, что я не должен делать больше того, что делал за старую зарплату?»
Ребенок говорит: «Я не могу приходить из школы и сразу садиться за уроки. Я устал». «Понятно, — улыбаетесь вы.— А теперь представь, что ты — сам и у тебя у самого ребенок, который не делает уроки. Что ты будешь делать? Отстанешь от него? Но тогда он будет постоянно получать двойки и в конце концов останется на второй год. Как же быть?».
Вопросы, которые заставляют вспоминать, растапливают маску.
Вопросы, которые заставляют думать, срывают маску.
И тут уж вы должны сами ориентироваться: когда, какие вопросы и как задавать.
Итак, невидимую маску с вашего собеседника можно снять разными способами.
Однако надо помнить: если в дальнейшем вы сделаете что-то, что вызовет недоверие вашего собеседника, и он снова наденет маску, — то это уже будет защита не из воска, а — скажем так — из чугуна и стали. И снять ее окажется гораздо трудней, нежели первую.
Давайте разберемся.
Мы живем в достаточно агрессивном мире. Очевидно, что когда вы приходите к собеседнику, он если и не ждет от вас агрессии, то предполагает, что она может быть.
Вы сказали комплимент. Вы улыбнулись. Вы задали вопрос, который повернул вашего визави к приятным воспоминаниям и убедил его в том, что вы интересовались его жизнью.
Другими словами: вам удалось доказать, что вы не агрессивны. Собеседник разоружается: открывается вам навстречу. Снабжает вас именно той информацией, за которой вы пришли.
И вдруг вы наносите ему удар. Глупым, острым вопросом (о них мы поговорим чуть ниже). Или неискренним комплиментом. Или выраженным желанием узнать о вашем собеседнике что-то такое, что он категорически скрывает...
Да мало ли еще существует способов и возможностей уничтожить доверие?..
Собеседник ощущает себя обманутым: только он почувствовал себя центром мира, и вдруг — такое...
Понятно, что он снова начнет себя защищать. Понятно также и то, что эта — вторая — защита будет куда серьезней и мощней, нежели первая. Всегда ли необходимо снимать маску с собеседника, или иногда ее проще не замечать?
Прежде чем вы поставите перед собой задачу — снять маску с вашего интервьюируемого, вы должны твердо понять: надо вам это делать или нет.
По сути, этот вопрос формулируется так: для получения информации вам удобней, выгодней, правильней видеть перед собой социальную функцию или живого человека?
Речь о снятии маски может идти только в том случае, если вы видите перед собой живого человека.
Вас остановил инспектор ДПС. На нем всегда надета маска самого главного начальника мира. Чаще проще подыграть ему в этой роли, чем долго снимать с него маску.
К вам пришел подчиненный, который плохо выполняет свою работу. Он играет роль слуги, готового на все. Если вы хотите, чтобы он хорошо и осознанно делал свое дело, — вам придется поработать над тем, чтобы он снял маску, докопаться до его человеческой сути и, таким образом, воздействовать на него. Если вам достаточно того, чтобы он выполнял свои функции формально и четко, — делать все это нет необходимости.
Вам предстоит серьезный разговор (интервью) с вашим ребенком, скажем по поводу его успеваемости. Ребенок панически боится, что его обидят родители, — и честно играет роль провинившегося ученика. Опять же, вам решать: нужен вам серьезный, человеческий разговор с собственным чадом или достаточно формального «втыка».
Мне кажется интересным, что практически все известные города носят маски — это всеобщее представление о них, некоторый миф, который создан, скажем, о Москве и Париже, об Иерусалиме и Лондоне, о Нью-Йорке и Рио-де-Жанейро...
Вы хотите узнать город — получить от него информацию — или вам достаточно привычного, всеобщего взгляда? Это ваш выбор.
Но если вы хотите взять у города интервью, вы должны задавать городу такие вопросы, которые заставят думать вас. Почему здесь такие люди и такая толпа? Что испытал этот город и каким он вышел из этих испытаний? Почему люди в ресторанах Мюнхена сидят и разговаривают не так, как в ресторанах Москвы?
Интервью у знаменитого города — города, у которого есть миф, — это всегда снятие с него маски.
А когда ты говоришь с самим собой — занимаешься самоанализом — тоже надо снимать маску?
Если разговору с самим собой должно предшествовать снятие маски — значит, ваша жизнь складывается до такой степени трагически, что надо срочно что-то менять и в себе, и в жизни.
Необходимость снять маску с самого себя, как мне кажется, это не проблема, а диагноз.
Если человек играет роль перед самим собой, значит, он абсолютно себе не доверяет. А кому же он тогда доверяет?
Бог (Природа) создал человека с определенным лицом. Маску он приделал себе сам, боясь, что его обидят.
Если маска приросла к лицу так, что не оторвать, — то человек перестает быть собственно человеком: Бог (Природа) создавал его другим.
Вы не можете справиться с этой проблемой? Значит, надо обращаться к специалистом или к друзьям. Но жить с таким диагнозом — неправильно.
Многие люди убеждены: для того чтобы снять с человека маску, надо задавать ему острые, неприятные вопросы. Мол, такие вопросы раскрывают человека.
Так ли это?
Надо ли задавать острые вопросы?
Мы идем к начальнику ДЭЗа выяснить, почему нас в подъезде не делается обещанный ремонт. Или мы идем к начальнику спросить, почему не выплачивается обещанная премия. Или мы идем к своему ребенку понять, почему он прогуливает школу. На что мы настраиваем себя? Какие вопросы проворачиваем мы в голове? Даже если в этот момент мы не прогнозируем будущее, а готовимся к нему — к какому именно будущему мы готовимся?
Согласимся, что часто мы предполагаем следующее: я спрошу начальника ДЭЗа, понимает ли он, что получает зарплату из моих налогов и потому обязан мне помогать? Я спрошу своего начальника, как он считает, можно ли нормально работать, если подчиненный не верит начальнику? Я спрошу своего ребенка, понимает ли он, что если будет прогуливать школу, останется на второй год?
Мало того, что таким образом мы настраиваем себя на конфликт, так мы еще и предполагаем задать вопросы, которые «закроют» для нас собеседника и не позволят получить от него нужную нам информацию.
Ведь что такое, в сущности, острые вопросы?
Это вопросы-нападения, вопросы, с помощью которых мы атакуем своего собеседника.
А что делает человек, когда его атакуют?
Защищается, закрывается.
Почему мы задаем острые вопросы?
Потому что хотим сказать: «Здравствуйте, это я!» Мы рассчитываем показать собственную «крутость», смелость и неординарность.
Возможно, это нам даже удастся. Вполне вероятно, что после такого начала беседы мы почувствуем свою силу и значимость.
Только вот получить информацию от закрытого человека — практически невозможно.
Значит ли это, что во время беседы вообще нельзя задавать острые вопросы?
Безусловно, можно сказать одно: с острых вопросов никогда нельзя начинать общение.
Однако во время разговора (интервью) бывают ситуации, когда собеседник, несмотря на все ваши старания, не предоставляет вам нужной информации или даже категорически не отвечает на ваши вопросы.
Когда использованы все прочие методы получения информации — и единственно в этом случае, — вы можете использовать провокацию.
Провокация в интервью может возникнуть только как результат неудачного течения беседы.
Провокация в интервью — это такой метод ведения беседы, при котором вы сознательно раздражаете собеседника, надеясь на то, что это поможет получить необходимую информацию.
Все ваши острые вопросы начальнику ДЭЗа, своему начальнику или собственному ребенку вы можете задать, только если чувствуете бессмысленность и формальность текущего разговора.
Приведу пример из собственной телевизионной практики.
Давным-давно, уже, пожалуй, более десяти лет назад у меня на эфире программы «Ночной полет» был знаменитый рок-певец Константин Кинчев.
Разговор с ним явно не клеился: на все вопросы он отвечал неохотно, лениво, как бы делая мне одолжение.
Поняв, что беседа явно не идет, я спросил его:
— Скажите, а вам не хочется со мной разговаривать?
Вопрос явно провокационный.
Кинчев ответил удивленно:
— Не хочется.
— А зачем пришли? — спросил я.
— Продюсер сказал, что надо новую пластинку рекламировать.
Кинчев показал новый диск.
Но как человек, безусловно, умный, он понял, что ситуация неприятная и неправильная, что выглядит он, что называется, не комильфо. У него не оставалось иного выхода, как собраться. Дальше пошел нормальный разговор.
Острый, неприятный, провокационный вопрос — это серьезное оружие. И, как и всякое серьезное оружие, в беседе (интервью) его следует использовать редко и вынужденно. Когда иные способы получения информации не сработали.
Это оружие, с помощью которого — возможно — вы сорвете маску со своего собеседника. Просто-таки разорвете ее.
Но если провокация не удастся, если она не раскроет собеседника, то она закроет его навсегда. Беседу можно будет заканчивать.
Одно дело, когда человек надевает маску, и, согласитесь, совсем иное, когда он врет.
Как распознать, что собеседник лжет, и что в этом случае делать?
Человек так интересно придуман Богом (Природой), что ему врать неудобно.
Классик утверждал, что правду говорить легко и приятно. Соответственно: лгать — тяжело и неприятно.
Сам факт того, что человеку трудно и неприятно лгать, свидетельствует о том, что ложь противоестественна.
Помните, героиня великого фильма «Формула любви» Горина — Захарова утверждала: когда любят — тогда видно?
Перефразировав эту формулу, можно смело утверждать: когда врут — тогда видно.
Именно в силу того, что для человека врать противоестественно, он непременно выдает себя.
Вдруг человек становится излишне суетливым, у него начинают бегать глаза В речи возникают паузы, которые не только удивляют вас, но явно раздражают и самого говорящего. Он начинает ерзать на стуле, словно ему неудобно сидеть.
Или, наоборот, начнет говорить излишне вдохновенно, пафосно, но глаза при этом словно немного испуганные.
В своей жизни я встречал очень мало людей, которые умеют врать, что называется, органично. Они есть. Но, к счастью, большинство составляют все-таки не они.
Короче говоря, если вы будете внимательны к своему визави, вы непременно увидите, что он лжет.
Мы не раз уже говорили, что интервью дает человек свободный. И когда он начинает излишне фантазировать или лгать, он как бы попадает в плен собственных фантазий, собственной лжи.
Любая несвобода — это противоестественное состояние. Когда человек вдруг начинает вести себя непривычно — это должно вас насторожить.
По поводу того, как распознать ложь, — написаны целые книги. Книги, впрочем, о чем только не пишутся!
На самом же деле ложь человека вы в большинстве случаев ощущаете.
Другое дело: для того чтобы понять, где ложь, а где правда, невербальных признаков уже недостаточно.
Тут может помочь наша гвардия — наши вопросы.
Если вам кажется, что человек выдает вам лживую информацию, постарайтесь задать ему так называемые закрытые вопросы, то есть такие, которые требуют однозначного ответа: «да» или «нет», или те, что требуют конкретного ответа.
Как правило, когда человека, что называется, припирают к стенке и задают вопросы, на которые он должен однозначно ответить, — ему становится невыносимо тяжело врать и изворачиваться.
Вам надо взять интервью у ребенка по поводу того, прогулял он сегодня школу или нет. Как правило, в этой ситуации мы заходим издалека, начинаем спрашивать: — как сегодня было в школе, что нового... Ребенок может массу чего рассказать.
Можно действовать по-другому.
Вы спрашиваете:
— Ты прогулял сегодня школу?
— Нет, — говорит ваше чадо.
Но по его виду вы понимаете, это — неправда.
Ряд конкретных вопросов: «Сколько сегодня было детей в классе?», «Какие были уроки?», «Что давали на завтрак?» — заставляют его сдаться.
Если вы хотите получить информацию от человека, вы не должны делать вид, будто не замечаете, что он врет.
Человек, которого вы один раз в течение беседы поймали на вранье, скорее всего, больше не будет вам врать.
Он может стать раздраженным на какое-то время. Он может даже прервать разговор.
Но если он его продолжит — будет говорить правду.
Человек, который убедился в том, что вы не понимаете, что он лжет, — будет заниматься этим и дальше. И значит, интервью как способ получения информации перестанет иметь смысл.
С давних времен актеры пользуются театральными масками, комическими либо трагическими, однако и все те, кто составляет публику, носят в своей повседневной жизни самые различные маски – символы тех ролей, которые они играют в пьесе жизни. Роли могут меняться – сегодня одна, завтра другая, – но маска будет на лице всегда. Человек никогда не снимает ее.
Наши маски меняются с возрастом. Став взрослыми, мы надеваем на работу маску профессионала; придя домой – родителя или супруга. Некоторые маски подразумевают полную смену костюма. Собственно говоря, почти весь гардероб человека – это и есть его маска, необходимая для исполнения определенной роли: «я – соблазнительная молодая девушка»; «я – деловой человек»; «я собираюсь в деловую поездку, на охоту, на прогулку...» В каждом случае я наряжаюсь соответственно обстоятельствам. Внешний вид говорит о том, какую роль я играю в данный момент. Солдат, полицейский, служащий корпорации и дворник, подметающий улицу, – все одеваются для исполнения своих ролей.
Мы меняем маски не только в зависимости от ситуации и образа действия, но и при общении с разными людьми. У каждого человека множество масок, и он способен менять их с удивительной скоростью. Каждый раз при сознательной или бессознательной смене ролей мы меняем и их символы – маски. Общаясь с одним человеком, я играю одну роль и надеваю ту маску, которая для этого требуется, с другим – роль и маска для нее иные. У кого-то такие перемены не вызывают затруднений. Возможно, вам доводилось встречать людей – на вечеринках, например, – умеющих менять маски с молниеносной быстротой. Наблюдать за человеком, умеющим вращаться в обществе, когда он переходит от одной группы к другой, все равно что наблюдать за великим актером, мгновенно входящим в новый образ. Иногда разница между масками почти не заметна, иногда различия настолько резки, что бросаются в глаза. Сменив маску, один и тот же человек внезапно предстает перед вами в новом образе: серьезного работника, шутника, влюбленного, циника или энтузиаста.
Некоторые маски мы надеваем сознательно: среди мало интересных нам людей улыбаемся, смеемся глупым анекдотам и притворяемся, что внимательно слушаем, когда наши мысли витают далеко; на похоронах делаем грустное лицо. Иногда, конечно же, маска отражает истинные, спонтанные переживания: мы можем смеяться от счастья и плакать, потому что у нас горе, – но даже в этом случае наши жесты и мимика, соответствующие моменту, не являются врожденными, а приобретаются в очень раннем возрасте путем подражания. Даже некоторые самые элементарные формы самовыражения – например, кивок в знак согласия – не универсальны, а приняты лишь в том или ином этносе. Коллекции масок у большинства людей просто поражают своим богатством: их тысячи!
Привычка носить маску дается нам с рождения. С самого раннего детства, задолго до того, как ребенок произносит первое слово, он учится кричать не от боли, а чтобы привлечь внимание родителей, улыбается, чтобы снискать чье-либо расположение, и вообще разыгрывает спектакли. Нас с детства приучают вежливо говорить с посторонними людьми, потому что это – часть человеческих отношений. Общественное давление заставляет нас держаться в рамках приличий. Мы не вправе ударить того, кто нам не нравится, но не можем позволить себе и изъявления любви к каждому, кто нам симпатичен, – опять-таки из-за светских условностей. Порой мы надеваем комическую или трагическую маску, маску скуки или безразличия, уверенности в себе или насмешки – все это маски, принятые в обществе.
Мы привыкли вести себя при общении друг с другом так, будто разыгрываем пьесу, зная свои роли назубок, при этом наши манеры служат нам такой же маскировкой, как и одежда. «Извините, пожалуйста», «Как поживаете?», «Желаю приятно провести время» – все эти слова – лишь навязанная нам окружением маска вежливости. Точно рассчитанный формальный поклон является непременным атрибутом социального поведения у японцев, тогда как в какой-нибудь другой национальной среде ту же роль выполняет похлопывание по спине.
Общество, как правило, заставляет людей казаться хуже, чем они есть на самом деле, хотя мы не всегда осознаем это. Порой мы демонизируем себя только для того, чтобы быть принятыми в определенном кругу. В милитаризированных кругах нужно казаться жестким, суровым и мужественным – только в этом случае тебя примут за своего; так называемый «высший свет» требует от человека быть остроумным, беспринципным и циничным. Ношение маски – это не только способ самоутверждения, но и необходимое условие для создания близких, интимных отношений. Много лет назад ко мне пришла накануне своей свадьбы молодая женщина с рядом вопросов, касавшихся брака. Незадолго до того она стала соблюдать еврейские традиции, но психологически и эмоционально принадлежала поколению шестидесятых. Мы говорили о том, какими она представляет себе свои отношения с мужем. Поскольку она прошла школу хиппи, ее идеал супружеской жизни был основан на полном доверии и открытости. Я сказал ей (хотя это может показаться не слишком похожим на совет раввина), что состоять в браке еще не значит, что вы постоянно находитесь в зале суда, где клянетесь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. (Нет, по правде говоря, это был настоящий совет раввина – см. Вавилонский Талмуд, «Йевамот», 65б ).
Нет необходимости выкладывать друг другу всю подноготную о себе, что-то можно и пропустить. Примерно через полгода я встретил ее супруга и понял, что она не вняла моему совету. Невооруженным глазом было видно, как он страдает. Она не только говорила ему все, что думает о нем в каждый конкретный момент, но и подробно рассказала о своем прошлом. Я понял, что бедный муж не вынесет столько правды.
Положительная сторона ношения маски состоит в том, что она служит защитой нашего внутреннего «Я», а иногда защищает от него окружающих. Мы вынуждены носить ее, чтобы поддерживать нормальное течение жизни общества, беречь других людей, а не вредить им. Ведь резкое, грубое и бесцеремонное слово вполне способно уничтожить человека. Одну и ту же мысль можно выразить в разговоре с ним и жестко, безапелляционно, и более мягко, щадя его чувства.
У маски очень много функций, и снимать ее опасно. Иногда маска, подобно одежде, прикрывает наготу; иногда она – щит, а иногда – массивные железные латы. Тело необходимо защищать как от перегревания или ожога, так и от сильного переохлаждения. Физическая и психологическая нагота имеют много общего: в обоих случаях и маска, и одежда дают преимущество для выживания. Это не ложь, а щит, броня, часть необходимых мер, которые человек вынужден принимать, чтобы не погибнуть.
Каждый носит маску, и все знают, что это не подлинное лицо человека. Совершаем ли мы, надевая ее, подлог, фальсификацию? Какие отношения связывают с ней человека? Маска обнажает и прячет одновременно. В каком-то смысле каждое слово – маска какой-либо идеи.
Между внутренним «Я» (если оно существует) и его личинами всегда сложные и запутанные отношения. Мы не безмозглые существа, мы обладаем сознанием и пользуемся масками по собственному выбору, который, однако, отражает нашу внутреннюю сущность. Всякий раз, когда человек надевает маску, – сознательно или бессознательно, – она никогда не бывает полностью чужда ему и неизбежно отражает хотя бы часть правды о его подлинном «Я».
Мы надеваем маску как нечто обращенное ко внешнему миру, однако выбор ее – следствие внутренних процессов, их результат, даже если мы думаем, что при этом подражаем кому-либо. Избранный человеком образ, в котором он хочет предстать перед окружающими, не менее важен для понимания его личности, чем исследование внутреннего мира. Так как наши личины являются следствием перманентных изменений, связанных с возрастом, статусом, требованиями общества, то у нас не существует избранного раз и навсегда, фиксированного облика – наша маска эволюционирует вместе с нами. Где кончается оболочка и начинается сущность? Панцирь черепахи – ее дом? Убежище? Можно ли представить себе черепаху без панциря? Конечно, между ней и человеком огромная разница: черепаха не может менять панцирь по своему желанию. Человек – существо более сложное, и поэтому способен менять и действительно меняет свои маски. Однако мы создаем образ, а он, в свою очередь, влияет на формирование личности. В художественной литературе немало произведений на тему о том, как человек, проносивший маску достаточно долгое время, не может ее снять, а если и снимает, то обнаруживает, что его лицо без маски сохранило с ней сходство, хотя он больше и не хочет ее носить.
Если возможна смена образа, то должно существовать и истинное «Я», которое это делает. А есть ли оно вообще, можно ли полностью избавиться от маски? Человека нельзя увидеть без нее даже в его спальне. Он всегда играет какую-либо роль – и находясь среди хорошо одетых людей, и лежа голым под одеялом, – хотя, конечно, речь идет о совершенно разных ролях. Маска будет иной, но все равно останется таковой. Кажется, нам никогда не удастся до конца избавиться от личин.
Во многих культурах существует страх перед физическим обнажением, но еще больший страх вызывает обнаженность духовная. Мы чувствуем, что внутри нас много плохого, способного вызвать у других отвращение, раздражение или смех. Поэтому мы продолжаем играть роли, опасаясь выйти из образа и обнажить то, что скрывается внутри. Годы жизни и учебы добавляют новые слои к защитной оболочке нашего существования. Их можно снимать один за другим, как слои луковицы, но что останется в конце концов? Нас пугает мысль о том, что все наше существо напоминает луковицу и если снять с него слой за слоем, то в результате ничего не останется.
С другой стороны, мы стремимся раздеться. Воин, возвращающийся с поля брани, хочет снять доспехи, бизнесмен, оказавшись дома, – сбросить пиджак и галстук. Точно так же нас утомляет множество покровов вежливости или респектабельности, у нас может появиться стремление обнажить то, что скрыто под ними. Мы надеемся, что оголившись, обретем легкость, свободу, даже счастье. Порой нам кажется, что если бы мы были способны сбросить маски образованности или интеллигентности, то обнаружили бы под ними нашу внутреннюю суть. Это ощущение основано на предположении, что простые люди являются более правдивыми, подлинными, настоящими, безыскусными. Так ли это? «Голый» человек, первобытный человек, человек без маски – честнее ли он и естественнее ли, чем в маске? Является ли она навязанной или так же натуральна, как и известные только нам самим аспекты личности? Правильно ли считать голого человека более естественным, чем хорошо одетого джентльмена? «Настоящий Адам» – голый или одетый?
Так что же происходит, когда люди снимают «одежду» и высказывают то, что думают? Давайте выразим ту же мысль по-другому, чтобы она выглядела более живописно. Предположим, я говорю кому-то: «Я хочу увидеть тебя таким, какой ты есть на самом деле. Раздевайся!» Человек раздевается, остается совершенно голым. Тогда я говорю: «Нет, этого мало. Ты все еще одет. Сними всю плоть. Надо дойти до самой глубинной сути. До костей». Неужели скелет подлинней, чем человеческое тело с плотью и кровью? Это ли суть человека? Разве так лучше видно «настоящую личность»?
Но действительно ли человек, подвергающийся психоанализу, познает истинного себя? Снимание всех слоев, одного за другим, открывает вовсе не «подлинную» сущность личности, а всего лишь иную ее грань. Все это – частичная реальность. Маленький ребенок, научившись снимать одежду с куклы, начнет раздевать всех кукол, какие попадутся ему под руку. Затем он попытается раздеть собаку. Возможно, дети обладают истинно научным любопытством: они хотят видеть правду, знать, что находится внутри каждой вещи.
Что стоит за этой метафорой? В чем истинная сущность человека? Разве одеяния, которые мы носим, став взрослыми, хуже данных нам от рождения? Если лишить человека всего приобретенного им в течение жизни и оставить только исходно присущее ему, он не станет от этого чище. Чистая духовная сущность личности принадлежит другому миру; это не все его внутреннее «Я». Личность носит комбинированный характер и включает в себя плоть, кровь, чувства, разум, темперамент, душу и… маски.
Истинного «Я», скорее всего, не существует. Его поиск состоит не в том, чтобы ответить на вопрос, возможно ли обнажиться полностью, и не в том, выявляет ли такое обнажение подлинную правду. Главное – понять, можно ли считать подобное срывание покровов достижением. То обнаженное существо, что предстанет перед нами, – лучше ли оно прежнего человека? Или же наоборот: измененный, цивилизованный, подтянутый человек выше по своему уровню?
Приведу историю о встрече между раби Акивой и римским правителем Палестины Тиннеем Руфусом (которого иудеи прозвали тираном Руфусом), иллюстрирующую этот запутанный вопрос. Между ними состоялся философский диспут, который был связан, с одной стороны, с духовным крахом язычества в самом Риме, а с другой – с политическими трениями между еврейским населением и римскими правителями. (Это произошло примерно в 130 году н. э., перед восстанием Бар Кохбы против римлян. Раби Акива был одним из величайших мыслителей своего времени, да, в общем-то, и всех времен. Тинней Руфус не одержал победу в этом споре; он завершил его позже, попросту приказав казнить своего оппонента ).
Римлянин спросил раби Акиву: «Что выше – природа или то, что с ней делают люди?» Раби Акива ответил, не задумываясь: «Выше то, что делают люди». Римлянин задал следующий вопрос: «Может ли человек создать небо и землю?» «Нет, – сказал Акива, – мы не можем создать небо и землю, но то, что люди умеют делать, у них получается лучше. Взгляни, с одной стороны, на стебелек льна, а с другой, – на ткань, сделанную из него; взгляни на ворох пшеницы и на каравай хлеба. Какое из этих творений выше?» Не найдя ответа, римлянин спросил: «Скажи мне, почему ты обрезан?» Тинней Руфус хотел доказать, что природа более совершенна, чем творения рук человеческих, тем самым опровергая одно из основных положений иудаизма, которое гласит, что человек – соучастник в деле Творения, он несет ответственность за этот мир и обязан преобразовывать его, делая лучше. Раби Акива не дал ему развить эту мысль. Он не собирался шутить, и его слова не были тактической уловкой. Из позиции, представленной раби Акивой, следуют далеко идущие выводы. Природный, естественный объект не обязательно является более высоким или совершенным. Человек, который одет, а следовательно, более приспособлен, переходит на другой, более высокий уровень совершенства.
Библейская заповедь в отношении священнослужителей гласит: «И сделай им нижнее платье льняное, чтобы прикрывать наготу, от талии до колен» («Исход», 28:42). Эта заповедь не призвана приучить священнослужителей к скромности, дабы никто не мог увидеть интимные части их тела обнаженными (они носили длинные рубахи до самых щиколоток). Она, по всей видимости, преследует иную цель: скрыть наготу священников от них самих.
Это платье имеет символическое значение и необходимо для проведения некоторых ритуалов, однако оно имеет и психологический смысл. У каждого человека есть то, что лучше скрывать от всех, и от себя в том числе. Желание обнажить сокрытое не всегда похвально. Одежда не помогает нам избавиться от своих секретов, а только прячет их. Постоянно обращаясь к ним и выставляя на всеобщее обозрение, можно причинить себе сильный вред. В личности каждого человека есть негативные аспекты, которые следует подавлять и прятать поглубже, чтобы не возник соблазн развивать их и даже сделать доминирующими. В каждом из нас скрыта порочность, чего мы зачастую даже не осознаем. До тех пор, пока зло спрятано, человек еще может как-то бороться с ним, но когда оно обнажено, хрупкое равновесие его «Я» нарушается и зло становится опаснее, чем тогда, когда оно пребывало в латентном состоянии. Французский философ Монтень писал, что если бы людей наказывали за их мысли, то каждый заслуживал бы повешение по нескольку раз на дню.
Такое подавление можно рассматривать не только как защитный механизм против посторонних – он защищает людей и от них самих.
Есть такое арамейское выражение: «То, что сердце не открывает рту» . Точно так же существуют вещи, которых сердце не открывает даже самому себе. Лишь исключительные люди могут без дрожи заглянуть в бездну своей души. Вглядываться в нее – все равно что пробивать корку запекшейся лавы в кратере: раскаленная масса может вырваться наружу и испепелить все вокруг.
Таким образом, маска целомудрия – не что иное, как средство самозащиты. Снимать ее следует с большими предосторожностями и как можно реже. «Лукавее всего сердце человеческое и крайне испорчено; кто познает его?» – сказал пророк Иеремия (17:9). Б-г, естественно, знает об этом; некоторые из людей подозревают, что это так, но удобней находиться в неведении. Прикрытие – не обман, а скорее способ сдерживания и контроля. Все в человеке должно находиться во взаимодействии друг с другом, ему следует разумно использовать то, чем он обладает, но прежде всего надо держать своих внутренних хищников в клетке.
На одном из диспутов о милосердии мудрецы говорили о тех, кто притворяется нуждающимся в пожертвованиях, а на самом деле может обойтись без них . Они утверждали, что человек, прикинувшийся хромым и просящий на основании этого милостыню, не умрет до тех пор, пока не охромеет на самом деле, а того, кто притворялся больным, сведет в могилу та самая болезнь, которую он симулировал. Маска станет реальностью. Маска оказывает очень большое влияние на человека, даже против его воли. Один из участников этого диспута сказал: «Так бывает с тем, кто прикидывается хромым. А что тогда ждет того, кто притворится святым?» Ответ такой же: он не умрет, пока не станет святым. И это действительно наказание, потому что жизнь святого неизмеримо тяжелее жизни святоши. Но это и награда – за то, что человек надел именно такую маску.
Мидраш говорит, что на горе Синай Г-сподь появлялся перед каждым в том обличии, в каком Он представлялся до этого человеку . По еврейским понятиям, лидер – это человек, способный найти индивидуальный подход к каждому. Может быть, это дар Б-жий: уметь появляться перед человеком таким, каким он хочет тебя видеть.
Вероятно, коренной вопрос заключается не в том, может ли человек обнажаться, и не в том, надо ли ему это делать, а в том, какую маску ему нужно носить. Каким способом мне следует принарядить свою личность, чтобы она выглядела наиболее возвышенной? Человек и его маска, природа и артефакт, рука и инструмент – все это взаимосвязано. Человеческая природа уникальна: нам дарована способность самим выбирать себе маску – демона или ангела.
Примечания
«Коѓелет раба», 12:9, «Мидраш теѓилим», псалом 9.
Мишна, «Пеа», 8:9.
«Шмот раба», 5:9.
Тема не нова. Сейчас много говорят о тех "масках", которые мы носим в повседневной жизни, о том, как они появляются, и как, порой, подменяют оригинал.
Есть довольно известный фильм «Маска», снятый как раз на эту тему. Он прекрасно иллюстрирует ситуацию возможного «прирастания» маски и потери своей идентичности.
А если задуматься, знаем ли мы себя, себя истинных, без масок?
Ни для начальника, ни для супруга, ни для друзей, а для себя? Какие мы для самих себя? Когда мы последний раз встречались с собой-любимым, истинным и не прикрытым?
Может быть, кому-то и в голову не приходит, что лицо бывает обнаженным, а ведь бывает. И вот тогда можно увидеть истинную суть человека. Но в наше время это такая редкость. Для обнажения своей сущности необходимо бесконечное доверие, испытывать которое мы давно разучились.
Мы всегда в социуме , а он требователен и беспощаден, и потому мы вынуждены «держать лицо».
Приведу слова Линкольна на этот счет.
Однажды президент Авраам Линкольн, отвергнув рекомендацию своих советников назначить одного человека на важный пост, пояснил, что ему не понравилось лицо этого человека.
“Человек не отвечает за свое лицо”, – возразили советники.
“Каждый человек после сорока лет отвечает за свое лицо”, – ответил Линкольн.
Вот мы и отвечаем за выражение своего лица, порой, забывая расслабиться даже дома, наедине с собой.
Конечно, Линкольн имел в виду, что мужчина за сорок, должен уметь управлять своими эмоциями.
Но это уже «высший пилотаж».
Непроницаемое и спокойное лицо мудреца говорит о том, что он прошел долгий путь к себе. Его терпимость к внешним факторам базируется не на терпении, а на понимании происходящего.
Терпение чревато тем, что рано или поздно оно закончится, и мы получим бурю эмоций на пустом месте. Вот там где чаша переполнилась, там и затопит, не зависимо от объективных причин.
Т.е. на тройку сына реакция может быть как на опасную жизненную ситуацию - стимул не будет соответствовать реакции. Но тут уже ничего не поделаешь, с эмоциями непросто справиться, особенно если нет контакта с собой, и эмоциям вовремя не дается выход.
А если требуется "маска" для контакта с миром, то контакта с собой точно нет.
Есть необходимость произвести желаемое впечатление, понравиться, быть принятым. И заметьте, это не про поведение, продуманное или соответствующее задаче. Это про имидж, новое сотворение себя, по образу и подобию субъективно воспринимаемой социальной желательности. Он или они, если масок несколько, закрепляется и декларируется в любой ситуации, и в конце концов становится подменным(и) «я» личности.
И мы изо всех сил стремимся поддерживать этот вновь созданный образ. Многие «удерживают» лицо, даже находясь наедине с собой, а вдруг кто-то наблюдает? Возможностей расслабиться все меньше. А сегодняшняя страсть к селфи - ситуацию усугубляет многократно. У человека просто не остается интимного времени для себя. Некоторые умудряются даже за гигиеническими процедурами себя фотографировать. И, в конце концов, даже сами забывают, как они выглядят.
Итогом подобной ситуации, как мне кажется, может стать полное отвержение себя.
Это, отчасти, можно наблюдать уже и сейчас: накачанные губы, татуированные брови, сделанные носы, подбородки, натянутые лица.
Раньше, фраза «натянутое лицо» - означало лицо недовольное. По нелепой случайности, теперь оперативно натянутое лицо позволяет нравиться себе и считается красивым.
А что это, по сути? Это отказ от собственного образа, от своей индивидуальности и создание стационарной маски, т.е. вариант «держать лицо» уже не подходит, нужна монументальная, не снимаемая защитная маска.
От чего она защищает?
- От неуверенности в себе,
- от неприятия себя и своих особенностей,
- от ранимости и т.д..
Человек, преобразовывая себя - ожидает эффекта гордости, удовлетворения и уверенности в себе.
Но правда-ли это помогает?
Большинство людей, прибегающих к такой кардинальной трансформации, со временем находят в себе другие недостатки и снова идут к магу – реконструктору. И так до бесконечности.
Рот уже не закрывается, глаза не открываются, под кожей шишки, а процесс «самосовершенствования» все продолжается. Выходит, что такой вариант борьбы с неуверенностью в себе не работает, или работает недолго?
Но, не смотря на это – все больше и больше людей прибегают к подобным методам, теряя здоровье, внешний облик, живость мимики, а иногда и просто превращают себя в монстров.
Это до какой же степени нужно ненавидеть себя, чтобы облик лысого, татуированного, шишкастого чудовища с вампирскими клыками нравился больше, чем свой собственный.
Но найти путь к себе, не прибегая к быстрым методам, не просто. Полюбить себя со всеми недостатками тоже трудно. Работа не на один день, и мало кто решается идти этой дорогой. А зря. Качество жизни в этом случае действительно улучшается, и здоровье остается с Вами, и радости в жизни больше.
Есть еще один разрушающий аспект ношения масок, помимо потери собственной игдивидуальности – моральное разложение и духовное оскудение.
В свое время я почитала немного исторических очерков о создании различного рода масок в разных культурах.
Вывод сформировался общий – маска защищает, предоставляет возможность, спрятавшись за ней – следовать своим желаниям, не опасаясь последствий.
Сейчас эту функцию несут аватарки в интернете. Помните, как у Тирсо де Молины: «Под маскою любой школяр графине может строить глазки». Это сейчас и происходит в сети. Человек, спрятавшись за свою аватарку, изливает на окружающих поток теневой желчи и не отвечает за свое поведение. А безнаказанность развращает. Поэтому с такой скоростью множатся разного рода тролли.
История венецианских масок прекрасно иллюстрирует ситуацию нравственного разложения.
Изначально м аска являлась символом Венецианского карнавала. Венеция всегда была социально благополучной провинцией. Жители Венеции создали неповторимую культуру, где человек, скрывая свое лицо, так же скрывал и свой социальный статус. Любой простолюдин, надев маску на карнавале, мог претендовать на роль вельможи. Дошло до того, что людям понравилась подобная игра настолько, что маски стали носить в повседневной жизни и вести распутный образ жизни. Даже монахини позволяли себе вне стен монастыря, спрятавшись под маской, придаваться разврату. Нравственный уровень резко падал. В конце концов, был издан закон, запрещающий ношение масок в повседневной жизни. Их разрешено стало одевать только на праздники.
Так что же происходит, когда мы неизменно носим свои нематериальные социальные маски в повседневной жизни?
Происходит приблизительно то же самое. Наши ценности подгоняются под образ, который мы стремимся создать. Со временем мы становимся другими и уже не понимаем, где наше, а где наносное. Наша истинная личность меняется, мы считаем, что под этой маской можно то, а под этой это…
Скромная и застенчивая девочка завидует свободе общения своей подруги. Она пытается ей подражать, наносит «боевой раскрас», отправляется в ночной клуб и пытается имитировать ее поведение. Создается ощущение легкости в общении, и девочка из раза в раз повторяет это поведение, натренировывая себя на понравившийся имидж.
Но подготовлена ли она к последствиям подобного поведения, ведь в отличие от подруги, под ярким макияжем скрывается ранимое и чуткое сердце. И то, что ее подруга походя отбросит, ее заденет чрезвычайно и заставит страдать. Но девочка считает, что этот образ роковой женщины ей совершенно необходим и продолжает его усердно культивировать, до полной потери себя.
А разве милая, нежная, домашняя девочка не может быть интересна такой, какая она есть? Сколько мужчин ищут таких девушек, потому что именно с ними хорошо создавать семью и растить детей.
Откуда вообще у этой девушки взялась мысль, что она не такая и ей следует стать другой. А вот это уже, как водится, из семьи.
Ребенку, который ощущает свою ценность таким, какой он есть, нет необходимости соответствовать какому-то образу , и у него есть все шансы прожить счастливую жизнь в гармонии с собой. А вот тому, который бесконечно слышит, что он не такой, не тот, не сможет за себя постоять, никогда не найдет партнера – приходится искать социально желательный образ себя, соответствующий представлениям и ожиданиям окружающих.
Мы часто удивляемся, как сильно человек меняется с возрастом.
Была такая милая девочка, а сейчас злобная тетка. Или, она была такая застенчивая и незаметная, сейчас такая живая и открытая. Или, он был таким неинтересным юношей, а с возрастом стал таким харизматичным мужчиной.
Кто-то скажет, что это груз прожитых лет и несчастья, или наоборот успех, так изменили внешность . Но, любопытно, что часто те, кто переживают страшные события, и, порой, опускаются на самое дно, вырвавшись оттуда - становятся более открытыми, спокойными и дружелюбными. Их лица выглядят просветленными и излучают любовь и доброту. Недаром говорят, что страданиями душа совершенствуется.
Не получается провести параллель между человеком, на чью долю выпали испытания и другим, кто жил легче. Скорее, тут внутренняя работа. Умиротворение не дается никому просто так, ни богатым, ни бедным, его нужно заслужить и выстрадать. Мне кажется, что когда с возрастом лицо открывается и проясняется, мы можем сказать, что человек прошел какой-то серьезный путь самопознания и ему больше не зачем носить маски.
Вы можете возразить, что доброе лицо тоже может быть маской. А вот и нет. Есть разница, которую можно заметить - это напряженные мышцы лица. Маску можно распознать по натянутости и неестественности эмоций.
Как много за жизнь нами создается масок. Есть маска для работы, есть маска для друзей, для близких, выходная – праздничная маска, и еще бог знает сколько. Как же должно быть много на нас этих слоев , слоев «субъективной социальной желательности».
Сколько слоев нужно снять, что бы найти под ними самого себя? И какой «ты настоящий»? И хотим ли мы на самом деле это знать? И да, и нет. Неизвестность, конечно, пугает. Никогда не знаешь, что там найдешь, может быть, это будет существо добродушное, а может быть, выпустишь монстра. Может быть, неизвестность все-таки лучше беспощадной правды? И легче и теплее под всеми этими защитными слоями?
На этот вопрос каждый отвечает сам. И каждый сам решает, как будет лучше для него.
Но я считаю, что каждый из нас, такой, какой он есть, способен привнести что-то очень важное в жизнь и в общество. Одинаково выглядящие и думающие люди – это толпа, а если грубо - стадо.
Не пытайтесь соответствовать, не стремитесь быть похожим на кого-то. Ваша индивидуальность нужна миру!!!
И снова вверну свое стихотворение. Как будто к месту.
С психологическими масками каждый человек сталкивается ежедневно. Особенно активно они используются в процессе формального общения. В чем же секрет столь большой их популярности?
Психологические маски: спасение или наказание
Люди не могут быть искренними всегда и со всеми. Вы ведь не будете рассказывать о своих личных переживаниях первому встречному. В общении с эмоционально неблизкими людьми, либо в формальной обстановке, практически все мы одеваем определенную маску. Это нормально, пока человек не становится ее заложником.
Зачем нам нужны психологические маски
Для начала нужно разделить понятия «психологическая маска» и «социальная роль». Социальная роль – это модель поведения, характерная для личности, занимающей определенный социальный статус. У всех есть представление, как должны вести себя «заботливая мама», «строгий учитель», «прилежный ученик». Это и есть социальные роли. Они характеризуют место человека в социуме, определяют, каким должно быть его поведение, соответствующее нормам, принятым в обществе.
Психологическая маска – нечто другое. Это образ, который презентуется окружающим вместо истинного «Я». У каждого есть несколько привычных и отлично отработанных линий поведения, с успехом используемых даже в межличностном общении с близкими.
Люди «одевают» психологические маски для достижения разных целей. Чаще всего они необходимы:
- Для защиты – когда есть страх, что тебя настоящего никто не оценит и не полюбит. Так личность защищает себя от эмоциональной боли.
- Для самоутверждения – человек уверен, что определенное поведение создаст ему позитивный имидж в восприятии окружающими.
- Для достижения корыстных целей – сознательно выстроенная модель поведения часто позволяет достичь желаемого результат. Люди используют лесть, обман, манипуляцию, плетут интриги, чтобы удовлетворить собственные потребности.
Какой бы не была цель применения масок, результат один – истинные эмоции, чувства, переживания, скрываются. Вместо них демонстрируется поведение, наиболее выгодное либо приемлемое в конкретной ситуации. Делается это не всегда осознанно. Часто личность даже не понимает, что «включилась» в некую игру и просто играет роль.
Наиболее распространенные маски
Количество психологических масок, позволяющих скрыть истинные переживания, огромное множество. Но есть перечень наиболее часто используемых:
- «Хороший человек » – личность, которая в социуме демонстрирует исключительно позитивные качества, подавляя весь негатив, но наедине с собой либо с близкими людьми может демонстрировать агрессию, раздражительность.
- «Беспомощная личность » – человек создает образ несчастного и невезучего, чтобы получить помощь от окружающих.
- «Высоконравственная личность » – на людях проповедует моральные нормы и декларирует принципы, от которых отступает, если вокруг нет публики.
- «Холодный человек » – черты бесчувственности часто демонстрируют сверхчувствительные и впечатлительные люди, стремящиеся скрыть свои переживания.
- «Гиперобщительные личности » – люди, которые стремятся быть душой компании, убегая от страха одиночества.
Если использовать психологические маски ситуативно, то это помогает «держать лицо» в определенной ситуации. Однако когда человек не может проявлять искренние чувства и постоянно меняет маски, это опустошает его, делает зависимым от созданного имиджа и несчастным.
Лучше направлять энергию на саморазвитие, борьбу с комплексами, страхами, учиться быть собой. Личность, у которой есть четкая система ценностей, цели и вера в себя, не нуждается в масках. Она смело демонстрирует эмоции, высказывает мысли и максимально самореализуется. Подобная стратегия поведения дарит гармонию, способствует эмоциональной гармонии и позволяет быть счастливым.