Поражение белого движения в крыму год. Разгром Врангеля в Крыму: когда, кто руководил и следствия. Кто руководил операцией и участники: непроходимый Перекоп

95 лет назад – осенью 1920 года – после разгрома армии Врангеля в Крыму 150 тыс. русских отправились на чужбину. Большинство из них – навсегда…

Кильватерная колонна транспортов в дни эвакуации врангелевской армии из Крыма. 1920 год

Произошел Русский исход, положивший конец Гражданской войне, открывший знаменательную эпоху русской эмиграции и окончательно завершивший историю Российской империи. Так закончилась Гражданская война в России, по крайней мере в открытом ее проявлении.

Началом этой войны – «русской смуты», по меткому определению генерала Антона Деникина – стало свержение императора Николая II в феврале 1917-го. И спустя три с небольшим года бывшие подданные России, не желавшие становиться советскими гражданами, спасались бегством из Крыма. Спасались, бросив на Родине все, что еще недавно составляло суть их вполне спокойной и успешной, во всяком случае достойной жизни. Дом, призвание, имущество, в конце концов – могилы предков… Всего этого у них больше не было. Неопределенность и надежда на спасение – это, пожалуй, все, что они на тот момент имели.

Остров Крым

Тогда, в 1920-м, отступившие под натиском красных остатки добровольческих армий вместе с многочисленными гражданскими беженцами нашли свое временное пристанище в Крыму. Они уповали на Крым как на чудо, способное их спасти и дать надежду на сохранение здесь прежней России. Но чуда не случилось…

Правителем и главнокомандующим вооруженными силами Юга России с 4 апреля 1920 года являлся барон Петр Николаевич Врангель . Один из наиболее талантливых и при этом скромных людей своего времени, он был практиком и реалистом и прекрасно осознавал положение Крыма: «Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа».

Генерал Врангель начал обустройство полуострова. Налицо была очевидная социально-экономическая проблема: население Крыма стало непомерно большим, а прокормить всех необходимо исходя из имеющихся ресурсов Крымского полуострова. По словам генерала, ему предстояло «наладить совершенно расстроенный промышленный аппарат, обеспечить население продовольствием, используя самым широким образом естественные богатства края…» Была предпринята аграрная реформа, запущенная специальным приказом Врангеля о земле. Сразу же активизировались торговля и предпринимательство.

Параллельно с решением хозяйственных задач Врангель занялся вопросами народного просвещения – от открытия школ (была даже создана школа с преподаванием на украинском языке, по просьбе беженцев из Малороссии) до массового выпуска газет, журналов и прочих изданий (различного политического толка, кроме большевистского, разумеется). Обществом «Русское книгоиздательство в Крыму» за полгода было выпущено 150 тыс. экземпляров одних только учебников.
Разумеется, режим «осажденной крепости» диктовал свои законы. Но принципиальной, характерной для политики генерала Врангеля и всего Белого Крыма чертой было то, что наказание отдельных лиц не перетекало в террор. Подозреваемых в симпатиях к большевизму арестовывали и… высылали к красным!

Работала и цензура, которая имела право снимать любую публикацию с печати по подозрению в революционной пропаганде. Кстати, несколько раз эта цензура отказала в публикации материалам… самого Петра Врангеля, сочтя их «слишком революционными». И генерал принял это как должное: «Закон един для всех».
И все это советская историография назовет потом «врангелевским беспределом», «последней тиранией белых»…

Один к двум

Некую слабую уверенность в перспективе существования Крыма как отдельного государства давало дипломатическое признание его Французской республикой. К тому же Врангель надеялся, что, пока советское правительство ведет войну с польским империалистом Юзефом Пилсудским , Русская армия и весь Крым имеют временной запас – по крайней мере до наступления весны.

В ОТЛИЧИЕ ОТ ИМЕН ВОЖДЕЙ РЕВОЛЮЦИИ , имени барона Врангеля, противника Гражданской войны, спасшего тысячи людей от расправы, на карте России до сих пор нет

А 12 октября неожиданно для всех Польша во главе с Пилсудским подписала договор о перемирии с правительством Владимира Ленина, что позволило большевикам бросить «все силы на Черного барона»! 3 ноября 1920 года Красная армия вплотную подошла к Перекопу.

Соотношение сил Русской армии и Южного фронта было следующим: 75 815 штыков и сабель в распоряжении Врангеля против 188 771 у Фрунзе; 1404 пулемета и 271 орудие против 3000 пулеметов и 623 орудий соответственно. Что же касается перекопских укреплений, изображаемых советским кинематографом совершенно неприступными, то все они были недостроенными, а обороняли их солдаты и офицеры, которые не имели – в отличие от красноармейцев – теплой одежды (в начале ноября в Крыму стояли 15-градусные морозы).

Понимая всю серьезность положения армии и населения Крыма и не питая избыточных надежд в отношении неприступности укреплений Перекопа, генерал Врангель заблаговременно распорядился предусмотреть возможности для эвакуации 75 тыс. человек (как окажется позднее, эта подготовка позволила вывезти из Крыма вдвое больше людей).

Советская историография потом будет преподносить продвижение красных вглубь Крыма как событие продуманное и естественное, а эвакуацию Русской армии генерала Врангеля – как череду панических и отчаянных действий. На деле, однако, чтобы хоть как-то оправдать бездарность штурма, обошедшегося Южному фронту слишком дорого, позже пришлось сочинять легенду об экипированной и вооруженной союзниками до зубов врангелевской армии, скрывавшейся за «сложной эшелонированной системой долговременной обороны».

Эвакуация Русской армии Врангеля. Керчь, 1920 год

Равно как пришлось скрывать сорванную генералом Врангелем истинную цель операции Фрунзе по взятию Крыма. В действительности перед красноармейцами ставилась задача не просто проникнуть в Крым, сломив сопротивление Врангеля, но и не допустить эвакуации военных и гражданского населения полуострова (для чего – мы теперь хорошо знаем). «В дальнейшем обеим конармиям иметь в виду самое энергичное преследование противника, ни в каком случае не допуская его посадки на суда», – приказывал Фрунзе. Этого, впрочем, никак не удалось сделать красным, которые, как ни рвались, так и не смогли использовать свое численное преимущество. И полтораста тысяч русских, таким образом, спаслись от страшной участи, которая не миновала оставшихся.

«Удивлен непомерной уступчивостью»

Понимая, что быстрый разгром частей Русской армии сорван (врангелевцы отходили на удивление организованно – без соприкосновения с противником), 11 ноября советский командарм направил главнокомандующему Петру Врангелю «умиротворяющую» радиограмму следующего содержания:

«Ввиду явной бесполезности дальнейшего сопротивления ваших войск, грозящего лишь пролитием лишних потоков крови, предлагаю вам прекратить сопротивление и сдаться со всеми войсками армии и флота, военными запасами, снаряжением, вооружением и всякого рода военным имуществом.

В случае принятия вами означенного предложения Революционный военный совет армий Южного фронта на основании полномочий, предоставленных ему центральной Советской властью, гарантирует сдающимся, включительно до лиц высшего комсостава, полное прощение в отношении всех проступков, связанных с гражданской борьбой. Всем нежелающим остаться и работать в социалистической России будет дана возможность беспрепятственного выезда за границу при условии отказа на честном слове от дальнейшей борьбы против рабоче-крестьянской России и Советской власти.

Ответ ожидаю до 24 часов 11 ноября. Моральная ответственность за все возможные последствия в случае отклонения делаемого честного предложения падет на вас.

Командующий Южным фронтом Михаил Фрунзе ».

Вместо ответа Врангель приказал отключить все радиостанции.

Командующий Южным фронтом Михаил Фрунзе и командующий Юго-Западным фронтом Александр Егоров на параде войск после взятия Перекопа. Ноябрь 1920 года

Что, кстати, было излишним, поскольку уже на следующий день, 12 ноября, председатель Совнаркома Владимир Ленин поспешил предостеречь руководство Южного фронта от самой возможности гуманного обращения со сдавшимися в плен соотечественниками: «Только что узнал о Вашем предложении Врангелю сдаться. Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий. Если противник примет их, то надо реально обеспечить взятие флота и невыпуск ни одного судна; если же противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно».

11 ноября (29 октября по старому стилю) генерал Врангель отдал свой последний приказ по армии и Крыму.

«ПРИКАЗ

Правителя Юга России и главнокомандующего Русской армией
Севастополь, 29 октября 1920 года

Русские люди!

Оставшаяся одна в борьбе с насильниками, Русская армия ведет неравный бой, защищая последний клочок русской земли, где существуют право и правда.
В сознании лежащей на мне ответственности я обязан заблаговременно предвидеть все случайности.

По моему приказанию уже приступлено к эвакуации и посадке на суда в портах Крыма всех, кто разделил с Армией ее крестный путь, семей военнослужащих, чинов гражданского ведомства с их семьями и отдельных лиц, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага.

Армия прикроет посадку, памятуя, что необходимые для ее эвакуации суда стоят в полной готовности в портах согласно установленному расписанию. Для выполнения долга перед армией и населением сделано все, что в пределах сил человеческих.

Дальнейшие пути наши полны неизвестности. Другой земли, кроме Крыма, у нас нет. Нет и государственной казны. Откровенно, как всегда, предупреждаю всех о том, что их ожидает.

Да ниспошлет Господь всем сил и разума одолеть и пережить русское лихолетие.

Генерал Врангель ».

13 ноября красные заняли Симферополь. Командующий 2-й конной армией Филипп Кузьмич Миронов вспоминал: «13 ноября полуостров Крым в величайшем молчании принимал красные войска, направлявшиеся для занятия городов: Евпатории, Севастополя, Феодосии, Керчи».

«Мы идем на чужбину»

При огромном количестве желающих, при нереально малом отпущенном времени (несколько дней) эвакуация проходила спокойно, без проявления паники (вопреки представлению, которое складывается по некоторым советским фильмам). «Великолепно проведенной» назвал ее очевидец – французский представитель при правительстве Крыма.

14 ноября 1920 года генерал Врангель покинул Севастополь. Покинул, как подобает главкому. Он объехал на своем катере готовые к отплытию суда в бухте Севастополя и обратился ко всем с коротким прощанием: «Мы идем на чужбину, идем не как нищие с протянутой рукой, а с высоко поднятой головой, в сознании выполненного до конца долга». Затем, убедившись, что на корабли погрузились все желающие, он на крейсере «Генерал Корнилов» совершил рейд в Ялту, Феодосию и Керчь, чтобы лично проследить за погрузкой. И только после этого отбыл сам.

Позже все суда Черноморского флота, за исключением одного, прибыли в Константинополь.

Что ожидало оставшихся? Правильнее спросить так: какая участь постигла тех, кто не стал спасаться?

Уже ночью 14 ноября Красной армией были заняты все прибрежные города Крыма. Очевидец тех событий писал: «Войдя в город, солдаты набрасывались на жителей, раздевали их и тут же, на улице, напяливали на себя отнятую одежду, швыряя свою изодранную солдатскую несчастному раздетому. Кто только мог из жителей, попрятались по подвалам и укромным местам, боясь попадаться на глаза озверелым красноармейцам.

Город в это время имел печальный вид. Всюду валялись трупы лошадей, полусъеденные собаками, кучи мусора… Окна в магазинах были перебиты, тротуары возле них были усыпаны стеклом, грязь всюду, куда ни глянешь.

На следующий день начался грабеж винных магазинов и повальное пьянство красных. Вина, разлитого в бутылки, не хватило, стали откупоривать бочки и пить прямо из них. Будучи уже пьяными, солдаты не могли пользоваться насосом и поэтому просто разбивали бочки. Вино лилось всюду, заливало подвалы и выливалось на улицы. Пьянство продолжалось целую неделю, а вместе с ним и всевозможные, часто самые невероятные насилия над жителями».

Вскоре весь Крым ознакомился с практическим применением лозунга Джанкойской организации РКП(б): «Заколотим наглухо гроб уже издыхающей, корчащейся в судорогах буржуазии!». 17 ноября Крымревком, председателем которого был назначен венгерский революционер Бела Кун , издал приказ № 4, в котором обозначались группы лиц, обязанные в трехдневный срок явиться для регистрации. Это иностранные подданные; лица, прибывшие на территорию Крыма после ухода Советской власти в июне 1919 года; а также все офицеры, чиновники военного времени, солдаты и бывшие работники учреждений добровольческой армии.

Позже этот опыт «добровольной регистрации» будет с успехом применен нацистами по отношению к евреям на оккупированных территориях…

Честное слово

Наивность, с которой попадавшие под распоряжение пошли на регистрацию, та самая основывавшаяся на порядочности наивность людей, которые сдались добровольно и рассчитывали на честное слово комфронта Фрунзе, обошлась им слишком дорого. Как известно, они были либо расстреляны после пыток, имевших целью доставить жертве как можно больше мучений, либо, без применения пыток, живьем затоплены в трюмах старых барж.

Во главе расправ с бывшими стояли большевистские руководители Бела Кун и Розалия Залкинд (Землячка). Что касается любителя раздавать обещания, красного командира Фрунзе, то он не только был в курсе происходившего, но и поощрял отдельных заправил террора вроде Ефима Евдокимова : «Считаю деятельность тов. Евдокимова заслуживающей поощрения. Ввиду особого характера этой деятельности проведение награждения в обычном порядке не совсем удобно».

СЕГОДНЯ, СПУСТЯ 95 ЛЕТ ПОСЛЕ ТЕХ ТРАГИЧЕСКИХ И КРОВАВЫХ СОБЫТИЙ , мы вправе спросить себя: до конца ли усвоен нами исторический урок революций?

Таким образом, все эвакуированные Врангелем обрели спасение: их ждали тяготы и лишения, но все же это было спасение жизни. Без преувеличения можно сказать, что Петр Николаевич Врангель подарил им второе рождение.

Сегодня, спустя 95 лет после тех трагических и кровавых событий, мы вправе спросить себя: до конца ли усвоен нами исторический урок революций? Понимаем ли мы, что революция всегда ведет к братоубийственной гражданской войне – войне, в которой нет и не может быть победителей, поскольку народ сражается сам с собой? Как знать, усвоен ли…

Красные штурмуют Перекоп. 1920 год

Прах топившей баржи с живыми офицерами Розалии Залкинд покоится в Кремлевской стене. Именем другого организатора массовых расправ в Крыму – Белы Куна – назвали улицу в Симферополе и площадь в Москве, имя Фрунзе получила Военная академия. А вот в честь Врангеля, противника Гражданской войны, спасшего тысячи людей от расправы, не называют ни улицы, ни учебные заведения.

Впору задуматься о нашей исторической памяти, особенно накануне столетия революции, ведь 2017 год не за горами.

Петр Александров-Деркаченко, статс-секретарь Русского исторического общества за границей

Русская революция

В ходе блестящей операции взломала оборону белогвардейцев Врангеля на Перекопе, ворвалась в Крым и разгромила противника. Разгром Врангеля традиционно считается окончанием Гражданской войны в России.

В Гражданской войне, которая охватила территорию бывшей Российской империи, военачальникам мало было владеть всеми тонкостями военного искусства. Не менее, а может, и более важно было привлечь на свою сторону местное население, убедить войска в верности защищаемых политических идеалов. Именно поэтому в Красной Армии на первый план выходит, например, Л. Д. Троцкий – человек, казалось бы, по своему происхождению и образованию далекий от военного дела. Однако одно его выступление перед войсками могло дать им больше, чем самые мудрые приказы генералов. Выдвигаются во время войны и военачальники, основными заслугами которых было подавление мятежей, настоящие разбойничьи рейды. Прославляемый многими историками Тухачевский боролся, например, с крестьянами в Тамбовской губернии, Котовский был действительно «Бессарабским Робин Гудом» и т. д. Но и среди красных командиров были настоящие знатоки военного дела, чьи операции до сих пор считаются образцовыми. Естественно, этот талант надо было совмещать с широкой пропагандистской работой. Таким был Михаил Васильевич Фрунзе. Взятие Перекопа, разгром сил Врангеля в Крыму являются первоклассными военными операциями.

* * *

К весне 1920 г. Красная армия уже добилась значительных результатов в борьбе с белыми. Сосредоточенные в Крыму остатки белогвардейцев 4 апреля 1920 г. возглавил генерал Врангель, сменивший на посту главнокомандующего Деникина. Врангелевские войска, реорганизованные в так называемую «Русскую армию», были сведены в четыре корпуса, общей численностью свыше 30 тысяч человек. Это были хорошо обученные, вооруженные и дисциплинированные войска со значительной прослойкой офицерства. Их поддерживали военные корабли Антанты. Армия Врангеля, по ленинскому определению, была вооружена лучше всех ранее битых белогвардейских группировок. С советской стороны Врангелю противостояла 13-я армия, имеющая к началу мая 1920 г. лишь 12 с половиной тысяч бойцов и намного хуже вооруженная.

Планируя наступление, белогвардейцы стремились прежде всего уничтожить 13-ю армию, действующую против них в Северной Таврии, пополнить тут за счет местного крестьянства свои части и развернуть боевые действия в Донбассе, на Дону и Кубани. Врангель исходил из того, что главные силы Советов сосредоточены на польском фронте, поэтому не ожидал серьезного сопротивления в Северной Таврии.

Наступление белогвардейцев началось 6 июня 1920 г. высадкой десанта под командованием генерала Слащева возле с. Кирилловка на берегу Азовского моря. 9 июня врангелевцы заняли Мелитополь. Одновременно шло наступление из района Перекопа и Чонгара. Красноармейские части отступали. Врангель был остановлен на линии Херсон – Никополь – Великий Токмак – Бердянск. В помощь 13-й армии советское командование бросило 2-ю конную армию, созданную 16 июля 1920 г. Из Сибири передислоцировали 51-ю стрелковую дивизию под командованием В. Блюхера, другие части.

В августе 1920 г. Врангель согласился на переговоры с правительством УНР, войска которого вели бои в Западной Украине. (Россияне центральных губерний составляли в армии Врангеля лишь 20 %. Половина была с Украины, 30 % – казаки.) Белогвардейцы попытались заручиться и поддержкой махновцев, направив к ним делегацию с предложением о совместных действиях в борьбе с Красной Армией. Однако Махно решительно отказался от любых переговоров и даже приказал казнить парламентария капитана Михайлова.

Иначе сложились отношения Махно с Красной Армией. В конце сентября между правительством УССР и махновцами было заключено соглашение о совместных действиях против Врангеля. Махно выдвинул политические требования: предоставить после разгрома Врангеля автономию Гуляйпольскому району, разрешить свободно пропагандировать анархистские идеи, выпустить из советских тюрем анархистов и махновцев, оказать повстанцам помощь боеприпасами и снаряжением. Все это украинские руководители обещали обсудить с Москвой. В результате соглашения в распоряжении Южного фронта оказалась хорошо подготовленная боевая единица. Кроме того, на борьбу с Врангелем отправлялись и войска, которые раньше были отвлечены борьбой с повстанцами.

Контрнаступление советских войск началось в ночь на 7 августа. 15-я, 52-я и Латышская дивизии форсировали Днепр и закрепились на плацдарме в районе Каховки на левом берегу. Таким образом, Красная Армия создала угрозу для фланга и тыла белых в Северной Таврии. 21 сентября был создан Южный фронт, который возглавил М. В. Фрунзе, отлично проявивший себя в борьбе с Колчаком, в Туркестане и т. д. В состав Южного фронта вошли 6-я армия (командующий – Кор к), 13-я (командарм – Уборевич) и 2-я Конная Миронова. В конце октября в него были включены еще вновь созданная 4-я армия (командующий Лазаревич) и прибывшая с польского фронта 1-я Конная Буденного. Фронт имел 99,5 тысяч штыков, 33,6 тысяч сабель, 527 орудий. Врангелевцев к этому моменту было 44 тысячи, они имели большое преимущество в боевой технике. В середине сентября, в результате нового наступления белой гвардии, удалось захватить Александровск, Синельниково, Мариуполь. Однако вскоре это наступление было остановлено, ликвидировать Каховский плацдарм красных белым не удалось, как и закрепиться на Правобережье. К середине октября врангелевцы перешли к обороне по всему фронту, а 29-го числа началась наступательная операция советских войск с Каховского плацдарма. Потери белых были велики, но остатки их войск через Чонгар прорвались в Крым. Части 4, 13 и 2-й Конной армий не успели своевременно поддержать буденновцев, призванных не допустить этого прорыва. Белогвардейцы прорвались через боевые порядки 14-й и 4-й кавалерийских дивизий и в ночь на 2 ноября отошли за перешейки. М. В. Фрунзе доложил в Москву: «…при всей значительности поражения, нанесенного противнику, большая часть его конницы и известная часть пехоты в лице основных дивизий успела спастись частью через Чонгарский полуостров и частью через Арабатскую стрелку, где по непростительной небрежности конницы Буденного не был взорван мост через Генический пролив».

За первоклассными перекопскими и чонгарскими укреплениями, возведенными при помощи французских и английских инженеров, врангелевцы надеялись перезимовать, а весной 1921 г. продолжить борьбу. Политбюро ЦК РКП (б), полагая, что еще один сезон войны может привести к краху молодого режима, дал военному командованию директиву любой ценой взять Крым до наступления зимы.

* * *

Накануне штурма Врангель имел 25–28 тысяч солдат и , а численность Красной Армии на Южном фронте составляла уже около 100 тысяч человек. Перекопский и Чонгарский перешейки и соединяющий их южный берег Сиваша представляли собой общую сеть заблаговременно возведенных укрепленных позиций, усиленных естественными и искусственными препятствиями». Турецкий вал на Перекопе достигал в длину 11 км, в высоту 10 м. Перед валом был ров глубиной в 10 м. Врангелевцы усилили укрепления на Перекопском перешейке новыми фортификационными сооружениями, для чего использовали камень и деревянные части построек города Перекопа, сильно разрушенного еще при наступлении немцев в 1918-м ив боях с деникинцами в 1919 г. За этими укреплениями следовали укрепленные Ишуньские позиции. Сотни пулеметов, десятки орудий, танки преграждали путь красным войскам. Перед валом пролегли четыре ряда заминированных проволочных заграждений. Наступать нужно было по открытой местности, которая простреливалась на несколько километров. Прорывать такую оборону было нереально. Недаром Врангель, осмотревший позиции, сказал, что здесь состоится новый Верден.

Сначала, учитывая то, что Перекопский и Чонгарский перешейки были сильно укреплены, предполагалось нанести главный удар силами 4-й армии из района Сальково с одновременным обходом обороны противника оперативной группой в составе 3-го конного корпуса и 9-й стрелковой дивизии через Арабатскую стрелку. Это позволяло вывести войска в глубь Крымского полуострова и использовать Азовскую военную флотилию. В дальнейшем вводом в сражение конной (подвижной) группы фронта предполагалось развивать успех на чонгарском направлении. В этом замысле был учтен аналогичный маневр, успешно осуществленный еще в 1737 г. русскими войсками во главе с фельдмаршалом Ласси. Однако для обеспечения этого маневра необходимо было разгромить белогвардейский флот, который поддерживали американские, английские и французские боевые корабли. Вражеские суда имели возможность подходить к Арабатской стрелке и вести фланкирующий огонь по советским войскам. Поэтому за два дня до начала операции главный удар был перенесен на перекопское направление.

Замысел Перекопско-Чонгарской операции состоял в том, чтобы одновременным ударом главных сил 6-й армии через Сиваш и Литовский полуостров во взаимодействии с фронтальным наступлением 51-й дивизии на Турецкий вал прорвать первую полосу обороны врага на перекопском направлении. Вспомогательный удар планировался на чонгарском направлении силами 4-й армии. В последующем предполагалось с ходу разгромить по частям противника на Ишуньских позициях, составлявших вторую полосу вражеской обороны. В дальнейшем вводом в прорыв подвижных групп фронта (1-я и 2-я Конные армии, махновский отряд Каретникова) и 4-й армии (3-й конный корпус) преследовать отходящего противника в направлениях на Евпаторию, Симферополь, Севастополь, Феодосию, не допустив его эвакуации из Крыма. Крымские партизаны под командованием Мокроусова получили задачу содействовать наступавшим с фронта войскам: наносить удары по тылам, нарушать связь и управление, захватывать и удерживать важнейшие узлы коммуникаций противника.

От сел Строгановка и Ивановка до Литовского полуострова ширина Сиваша составляет 8–9 км. Для разведывания бродов были приглашены местные проводники – соляр Оленчук из Строгановки и пастух Петренко из Ивановки.

Перекопско-Чонгарская операция началась в день третьей годовщины Октябрьской революции – 7 ноября 1920 г. Ветер отогнал воду в Азовское море. Выделенные в ударную группу 6-й армии части начали готовиться к ночному форсированию залива. В 22 часа 7 ноября при 12-градусном морозе 45-я бригада 15-й Инзенской дивизии из Строгановки вошла в Сиваш и скрылась в тумане.

Одновременно из села Ивановка вышла колонна 44-й бригады. Правее через два часа начала форсирование 52-я стрелковая дивизия. На берегу были разведены ориентирные костры, но через километр их скрыл туман. Застревали орудия, лошадям помогали люди. Временами приходилось идти по грудь в ледяной воде. Когда позади осталось около 6 км, ветер неожиданно изменил направление, вода, угнанная к Азовскому морю, возвращалась обратно. В 2 часа ночи 8 ноября передовые отряды вышли на берег Литовского полуострова. Противник, не ожидавший наступления советских войск через Сиваш, проводил в ту ночь перегруппировку войск. Вскоре обе бригады 15-й дивизии вступили в сражение на полуострове. Когда же правее из Сиваша стали выходить части 52-й дивизии, белых охватила паника. Не выдержав удара, они отошли на заранее подготовленные Ишуньские позиции. Оборонявшаяся в первом эшелоне 2-я Кубанская кавбригада Фостикова почти полностью сдалась в плен. Введенную в контратаку Дроздовскую дивизию постигла та же участь.

Узнав о переправе ударной группы 6-й армии, Врангель срочно перебросил на это направление 34-ю пехотную дивизию и свой ближайший резерв – 15-ю пехотную дивизию, усилив их бронеавтомобилями. Однако они не смогли сдержать наступательный порыв ударной группы 6-й армии, устремившейся к Ишуньским позициям, в тыл перекопской группировки противника.

Важную роль сыграли и махновские отряды, объединенные в семитысячную Крымскую группу. Они в критический момент также перешли Сиваш и вместе с красными частями ворвались в Крым.

Одновременно, утром 8 ноября 51-я дивизия была брошена на штурм укреплений на Перекопском перешейке. После 4-часовой артподготовки части 51-й дивизии при поддержке бронеавтомобилей начали штурм Турецкого вала. Однако туман помещал полевой артиллерии подавить батареи противника. Три раза поднимались части в атаку, но, понеся большие потери, залегли перед рвом. Наступление 9-й стрелковой дивизии по Арабатской стрелке было сорвано огнем артиллерии кораблей противника. Вода в Сиваше продолжала подниматься. В полночь 8 ноября Фрунзе вызвал к телефону Блюхера и сказал: «Сиваш заливает водой. Наши части на Литовском полуострове могут быть отрезаны. Захватите вал во что бы то ни стало». Четвертый штурм Турецкого вала был успешным.

Оборона белогвардейцев была взломана окончательно 9 ноября. Красная Армия при штурме перекопских позиций понесла значительные потери (в некоторых частях они достигли 85 %). Врангелевцы пытались остановить наступление противника на Ишуньских позициях, но в ночь с 10 на 11 ноября 30-я стрелковая дивизия штурмом преодолела упорную оборону врага на Чонгаре и обошла Ишуньские позиции с фланга. Во время штурма укрепленных позиций врага авиация Южного фронта прикрывала и поддерживала наступавшие войска на перекопском и чонгарском направлениях.

Группа самолетов под командованием начальника воздушного флота 4-й армии А. В. Васильева бомбовыми ударами заставила отойти от станции Таганаш сосредоточенные здесь 8 бронепоездов противника и тем обеспечила успех своим войскам.

Утром 11 ноября после ожесточенного ночного боя 30-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 6-й кавалерийской прорвала укрепленные позиции врангелевцев и начала наступать на Джанкой, а 9-я стрелковая дивизия переправилась через пролив в районе Геническа. Одновременно в районе Судака был высажен морской десант на катерах, который совместно с крымскими партизанами развернул боевые действия в тылу врага.

В этот же день Фрунзе по радио предложил Врангелю сложить оружие, но «черный барон» промолчал. Врангель приказал коннице Барбовича и донцам ударом во фланг опрокинуть выходившие с Перекопского перешейка части красных. Но конная группа сама была атакована крупными силами красной кавалерии с севера в районе Воинки, где стягивались потрепанные части, вскоре тоже разбитые 2-й Конной с ходу. Врангель окончательно убедился, что дни его армии сочтены. 12 ноября он отдал приказ о срочной эвакуации.

Преследуемые соединениями 1-й и 2-й Конных армий, войска Врангеля поспешно отходили к портам Крыма. 13 ноября воины 1-й Конной армии и 51-й дивизии взяли Симферополь, 15 ноября были захвачены Севастополь и Феодосия, а 16-го числа – Керчь, Алушта и Ялта. Этот день считается многими историками датой окончания Гражданской войны. Армия Врангеля была полностью разгромлена, часть белогвардейцев успела погрузиться на корабли и отплыть в Турцию.

Но боевые действия с отдельными антисоветскими формированиями продолжались еще долго. Настал черед махновцев. Операция по их уничтожению готовилась на самом высоком уровне. Еще 20 ноября два командира Крымской группы – Каретников и Гавриленко – были вызваны к Фрунзе в Мелитополь, арестованы и расстреляны. 27 ноября Крымскую группу в районе Евпатории окружили советские дивизии. Махновцы проложили себе путь через кольцо, прорвались через Перекоп и Сиваш, вышли на материк, но под Томашовкой столкнулись с красными. После короткого боя из 3500 махновских кавалеристов и 1500 прославленных махновских тачанок с пулеметами осталось несколько сотен всадников и 25 тачанок. До этого 26 ноября части Красной Армии окружили Гуляйполе, где с 3 тысячами бойцов находился сам Махно. Повстанцы сумели выйти из окружения, соединиться с остатками Крымской группы и снова превратиться в грозную силу. После ожесточенной борьбы, продолжавшейся в течение всей первой половины 1921 года, Махно в сентябре с небольшой группой сторонников перешел советско-румынскую границу.

В ходе боевых действий против Врангеля (с 28 октября по 16 ноября 1920 г.) войска Южного фронта взяли в плен 52,1 тыс. солдат и противника, захватили 276 орудий, 7 бронепоездов, 15 бронеавтомобилей, 10 паровозов и 84 судна разных типов. Отличившимся при штурме крымских укреплений дивизиям были присвоены почетные наименования: 15-й – Сивашской, 30-й стрелковой и 6-й кавалерийской – Чонгарских, 51-й – Перекопской. За мужество при проведении Перекопской операции все военнослужащие Южного фронта были награждены месячным окладом. Многие бойцы и командиры были удостоены ордена Красного Знамени. Авторитет Фрунзе поднялся на небывалую высоту.

Наш травматический постсоветский опыт восстановления суверенитета породил один любопытный попутный феномен - запрос на реванш, на попытку «переиграть» Гражданскую войну. В один поистине ужасный момент неосознанное брожение умов трансформировалось в известную песню об упоительных вечерах и с тех самых пор понеслось со всеми остановками вплоть до и памятника атаману Краснову. Из последних проявлений - толкотня вокруг мемориальной доски Колчаку

Сегодня, когда мы справляем 96-ю годовщину важного и финального этапа гражданской войны - освобождения Крыма - стоит поговорить о том, что на самом деле сегодняшнее общество (зачем-то) более расколото на «красных» и «белых», нежели тогдашнее.

Нетипичный фильм о Гражданской

Для начала освежим в памяти участников событий. В Крыму держит оборону Русская армия Врангеля (около 40 тыс. штыков). Её пытаются прорвать части РККА под командованием Фрунзе и Будённого, превосходящие Врангеля примерно в 3-3,5 раза. Сама операция была завершена за 10 дней (7-17 ноября), а залогом успеха стал обходной манёвр через Сиваш и выход в тыл обороняющимся. Впрочем, нас больше интересует не военный, а социальный аспект

Удобнее всего иллюстрировать подобные ситуации на примере уже существующих слепков эпохи, к числу которых конечно же относится х/ф «Служили два товарища». Как раз весьма удачно описывающий не столько событийный ряд сегодняшней годовщины, сколько срез тогдашнего социума.

Отдельно следует упомянуть, что фильм снят в 1968 году. И если мыслить об этом времени с позиций дня сегодняшнего, то первый вопрос: «Как он вообще вышел на экраны?»

Итак, что мы видим?

Мы видим женщину-комиссара с явно повреждённой психикой: косвенных подозрений и неудачной внешности одного из героев оказывается достаточно, чтобы отдать приказ о расстреле главных героев без дальнейших разбирательств.

Мы видим одного из двух главных героев - красноармейца Карякина, который вместо мозгов пользуется догмой. Кто эту догму в его голову вложил? Вероятнее всего, подобный же комиссар. Догма не самого лучшего качества, поскольку заменяет Карякину не только логику, но и допускает возможность вести себя подло по отношению к боевым товарищам. Карякин разжалован из командира роты в рядовые за расстрел военспеца, бывшего полковника царской армии, перешедшего на службу новой власти. И, судя по разжалованию, расстрел был несправедливым. Комиссар и рабочий, ушедший в Красную армию - это не просто персонажи известных событий, это социологические слепки эпохи. Именно они эту самую эпоху и творили, они просто обязаны быть непогрешимыми.. И вдруг - такой накал разоблачений.

Взглянем на другую сторону ещё не взятого штурмом Перекопа. Крым, последний оплот Белого движения. «Погон к погону, целые полки из одних офицеров». Но вместо привычной сейчас картины «...балы, красавицы, лакеи, юнкера» мы видим плохо скрываемое отчаяние. Чем бы персонаж ни был занят, он делает это словно в последний раз: пьёт, торгует (офицеры жалуются на непомерные цены и наверняка согласились бы, что деятельность ЧК по искоренению спекулянтов имеет свои плюсы), глупо шутит. Редкие исключения вроде поручика Брусенцова, которому хватает отваги не только драться, но и смотреть на вещи здраво, лишь подчёркивают общее настроение.

Сложное чувство. С одной стороны знаешь, чем всё закончится: бросок через Сиваш и выход в тыл перекопской группировке дают классическую шахматную «вилку», после которой оборона Крыма обречена. С другой стороны и снято так, что сразу понятно: вот люди без будущего. Не потому что прорвана оборона или уходит в Константинополь последний корабль. А потому что кроме этих укреплений, последних одного-двух аэропланов у этих людей больше ничего нет. В основном - проекта, за который они сражаются.

Таким образом, фильм довольно нетипичен для советского кинематографа. А уж тем более, для такого его жанра как фильмы о революции и Гражданской войне.

Итак, о чём он? О плохих красноармейцах и отчаявшихся белогвардейцах? Нет.

Конец войне

Это фильм о том, что Октябрьская революция - это не борьба рабочих против богатеев. Как говорит красноармеец Некрасов своему сослуживцу Карякину: «...Бывают такие чудеса: попович за красных, а мужик - за Врангеля».

Октябрьская революция, задуманная как пролог мировой, стала по факту борьбой за сохранение России. Не в узком смысле, т.е. за РСФСР, а за тысячелетнюю Родину, которая несколько лет была в шаге от того, чтобы развалиться на куски. Усилиями любителей балов и французских булок в том числе. Ведь это не большевики отпустили национальные окраины в вольное плавание, позволив вырасти там самостийным элиткам всех мастей. Ведь Гражданская - это ещё война и с ними, а не только «красные против белых».

Зато именно большевикам пришлось советизировать (устанавливать власть, основанную на Советах рабочих и крестьян) эти территории, чтобы затем, через учреждение СССР, в фактически дофевральских границах. В фильме мы наблюдаем уже начало завершающей стадии этого процесса.

После Крыма останется разобраться с , поляками и республиками Средней Азии. Однако это уже несколько иное: интервенция, обычная война, басмачи под руководством Великобритании, увидевшей шанс доиграть Большую Игру.

А Крым важен вот чем: 17 ноября это не только дата его освобождения, но и официальная дата окончания Гражданской войны.

Немногие помнят, что уже через год после событий, показанных в фильме, участникам Белого движения была объявлена амнистия. И . В их числе был и генерал Слащёв-Крымский, один из недавних противников Карякина и Некрасова. В конце 1921 года он вернулся в Москву, летом 1922 года уже читал тактику слушателям школы комсостава «Выстрел». Генерал Павел Батов писал об этом в воспоминаниях: “Преподавал [Слащёв] блестяще, на лекциях народу полно, и напряжение в аудитории было порой как в бою. Многие командиры-слушатели сами сражались с врангелевцами, в том числе и на подступах к Крыму, а бывший белогвардейский генерал не жалел ни язвительности, ни насмешки, разбирая ту или иную операцию наших войск ». Наверняка какой-нибудь прототип Карякина тоже посещал эти курсы.

Любопытно, что вчерашние противники, рубившиеся друг с другом почти три года, были гораздо менее агрессивны, чем их сегодняшние ряженые самопровозглашёные «преемники». Всего два года прошло - в одной аудитории сидят и одно дело делают. Сегодня, на фоне настойчивых попыток возродить атмосферу Гражданской и переписать историю по-своему, это звучит почти невероятно.

***

Время говорить о главном уроке фильма. В ходе драматических событий 1917-1922 гг. Россия не раскололась на элиту и победившее бессловесное быдло, как любят утверждать сторонники современного вульгарного «классового» подхода, маскирующегося под марксистский (или антимарксисиский). Более того, она вообще не раскалывалась. Сменила элиту, государственное устройство, уменьшила границы - это было. А раскол - это личная проблема (трагедия) эмигрантов.

Далее. После 17 ноября 1920 «красные» и «белые» как перестали существовать. Впрочем, ладно, переходной период. Но с конца 1921 года, после амнистии - точно-точно перестали, всё. Пытаться сегодня взять какой-то «реванш» глупо ровно так же, как пытаться повторить штурм Перекопа и победить «беляков» второй раз. В первый раз это сработало на восстановление России. Во второй раз не сработает или подействует ровно наоборот.

Удержанию Крымского полуострова белогвардейское Командование придавало большое значение, так как он мог быть использован в дальнейшем как плацдарм для ведения борьбы против Советской Республики. Поэтому, несмотря на потерю Северной Таврии, Врангель рассчитывал унорной обороной на заранее подготовленных позициях измотать советские войска и не допустить их прорыва в Крым. Общая численность белогвардейских войск составляла около 41 тыс. штыков и сабель. Противник имел на вооружении свыше 200 орудий, до 20 бронеавтомобилей, 3 танка и 5 бронепоездов444. Перекопский перешеек обороняли части 2-го армейского корпуса (13-я и 34-я пехотные дивизии), Дроздовской, Марковской пехотных дивизий, часть сил конного корпуса. На Литовском полуострове занимала позиции бригада Кубанской дивизии генерала П. П. Фостикова. Чонгарский перешеек обороняли части 3-го Донского корпуса и группа генерала Калцерова. В районе Юшунь (Ишунь), Джанкой был сосредоточен резерв-полки Марковской, Корниловской и 6-й пехотных дивизий, а также остальные части конного корпуса. Кроме того, в тылу срочно формировалась 15-я пехотная дивизия, предназначенная для усиления перекопского или чонгарского направления. Часть сил (до 6 тыс. человек) вела борьбу с Крымской повстанческой армией. Таким образом, Врангель почти все свои войска (до 27 тыс. штыков и сабель) сосредоточил на Перекопском и Чонгарском перешейках, так как считал, что наступление через Сиваш445 на Литовский полуостров невозможно.

На перешейках были созданы мощные по тому времени укрепленные позиции Их инженерное оборудование велось с конца 1919 г. В разработке плана укрепления Перекопского перешейка участвовали английские и французские военные специалисты. Всеми фортификационными работами руководил генерал Фок.

На перекопском направлении были созданы две укрепленные полосы - Перекопская и Юшуньская (Ишуньская). Основу первой составлял Турецкий вал длиной около 11 км и высотой до 10 м. Перед ним находился ров шириной около 30 м и глубиной до 10 м. Вал и прилегающая к нему местность были оборудованы траншеями полного профиля, пулеметными и артиллерийскими огневыми позициями с прочными укрытиями, связанными ходами сообщения. Подступы к валу прикрывались проволочными заграждениями в 3-5 рядов кольев. На Турецком валу противник установил свыше 70 орудий и около 150 пулеметов, которые позволяли держать под огнем всю впередиле- жащую местность. С запада, со стороны Каркинитского залива, первая полоса прикрывалась огнем вражеских кораблей, а на востоке Турецкий вал упирался в Сиваш.

Юшуньская полоса (20-25 км южнее Перекопской) состояла из шести линий окопов с ходами сообщения, бетонированных пулеметных гнезд и укрытий. Каждая линия прикрывалась проволочными заграждениями в 3-5 рядов. Юшуньская полоса закрывала выходы с перешейка на равнин- ную часть Крымского полуострова и позволяла держать под обстрелом впере- дплежащую местность. Флангами она упиралась в многочисленные озера и заливы. На Чонгарском перешейке и Арабатской стрелке были оборудованы 5-6 линий окопов, прикрытые проволочными заграждениями в 3 ряда кольев. Наиболее слабой была оборона на Литовском полуострове. Здесь имелось всего лишь две линии окопов, прикрывавших броды через залив на наиболее вероятных направлениях переправы советских войск.

Противнику впервые за годы гражданской войны удалось создать значительную тактическую плотность на перекопском и чонгарском направлениях: в среднем 125-130 штыков и сабель, 15-20 пулеметов и 5-10 орудий на 1 км фронта. Белогвардейская пропаганда, стремясь поднять моральный дух солдат и офицеров, внушала им, что созданная на перешейках оборона неприступна. 30 октября Врангель в присутствии иностранных представителей осмотрел укрепления и самонадеянно заявил: «Многое сделано, многое предстоит еще сделать, но Крым и ныне уже для врага неприступен»446. Однако последовавшие затем события показали полную несостоятельность его прогнозов.

Войска Южного фронта после завершения операции в Северной Таврии занимали следующее положение: 6-я армия находилась на рубеже северное побережье Черного моря, от устья Днепра до Строгановки на берегу Сиваша; левее, от Громовки до Геническа, располагалась 4-я армия, на ее правом фланге в районе Громовка, Ново-Покровка сосредоточилась Повстанческая армия, переданная в оперативное подчинение командующего 4-й армией; в тылу 4-й армии, в районе Ново-Михайловка, Отрада, Рождественка, стояли 1-я Конная, а за ней 2-я Конная армии; 13-я армия, передав 2-ю стрелковую, 7-ю кавалерийскую дивизии и 3-й конный корпус в распоряжение командующего 4-й армией, расположилась южнее Мелитополя, поступив в резерв фронта. Азовская военная флотилия базировалась в Таганрогской бухте. Всего войска Южного фронта к 8 ноября 1920 г. насчитывали 158,7 тыс. штыков и 39,7 тыс. сабель. На их вооружении состояло 3059 пулеметов, 550 орудий, 57 бронеавтомобилей, 23 бронепоезда и 84 самолета447. В целом советские войска превосходили противника в штыках и саблях в 4,9 раза, в орудиях - в 2,1 раза.

План Перекопско-Чонгарской операции, разработанный командованием и штабом фронта в предельно короткие сроки (5 суток), вытекал из замысла стратегической наступательной операции Южного фронта и составлял ее вторую часть. При этом был учтен разработанный еще 2-4 октября план прорыва обороны противника на крымских перешейках. К этому времени, по данным советской разведки, врангелевцы имели 214 орудий (на перекопском направлении - 85 и на чонгарском - 129 орудий), 26 бронеавтомобилей, 19 бронепоездов, 19 танков и 24 самолета. По подсчетам штаба фронта, для прорыва обороны на обоих перешейках требовалось 400 орудий, 21 бронепоезд, 16 бронеавтомобилей, 15 танков и 26 самолетов 448. Как видно из приведенных данных, командованию фронта удалось выполнить эти заявки, за исключением танков.

Первоначально, учитывая, что перекопское и чонгарское направления укреплены наиболее сильно, командование планировало нанести главный удар силами 4-й армии из района Сальково с одновременным обходом обороны противника оперативной группой в составе 3-го конного корпуса и 9-й стрелковой дивизии через Арабатскую стрелку. Это позволяло вывести войска фронта в глубь Крымского полуострова и использовать поддержку Азовской военной флотилии с моря. Затем вводом в сражение подвижной группы фронта (1-я Конная армия) предполагалось развить успех на чонгарском направлении. При этом были учтены аналогичный маневр, успешно осущест- вленный в 1738 г. русскими войсками во главе с генерал-фельдмаршалом П. П. Ласи (Ласси), а также опыт форсирования Сиваша вброд в апреле 1919 г. частями Крымской ударной группы. Однако для обеспечения этого маневра необходимо было разгромить вражескую флотилию, поддерживаемую американскими, английскими и французскими военными кораблями, которая могла подходить к Арабатской стрелке и вести фланкирующий огонь по советским войскам. Задача по разгрому флотилии противника была возложена на Азовскую военную флотилию. Но ранний ледостав сковал ее корабли на рейде Таганрога, и она не смогла выполнить приказ командования фронта.

Поэтому за два дня до начала операции главный удар был перенесен на перекопское направление. Замысел Перекопско-Чонгарской операции заключался в том, чтобы одновременным ударом 6-й армии с фронта и обходным маневром ее ударной группы через Сиваш и Литовский полуостров овладеть первой и второй полосами обороны. Вспомогательный удар силами 4-й армии планировался на чонгарском направлении. Затем совместными усилиями обеих армий предусматривалось расчленить войска противника, разгромить их по частям, ввести в сражение подвижные группы фронта (1-я и 2-я Конные армии) и 4-й армии (3-й конный корпусли неотступно преследовать отходящего врага в направлениях на Евпаторию, Симферополь, Севастополь и Феодосию, не допуская его эвакуации из Крыма. В преследовании должен был участвовать и конный отряд Повстанческой армии численностью около 2 тыс- человек Крымские партизаны под командованием А. В. Мокроусова имели задачу наносить удары по тылам, линиям связи, коммуникациям врангелевцев и содействовать наступавшим с фронта частям Красной Армии.

Выбор нового направления главного удара в разгар подготовки к операции свидетельствует о высоком полководческом таланте М. В. Фрунзе, гибкости и смелости его руководства войсками, способности пойти на риск. А риск был большой, так как внезапное изменение ветра могло поднять уровень воды в заливе и поставить переправляющиеся войска в крайне тяжелое положение.

Для наращивания усилий и обеспечения быстрого развития прорыва предусматривалось глубоко эшелонированное построение войск фронта. Оно включало первый эшелон (6-я и 4-я армии), подвижные группы (1-я и 2-я Конные армии), резерв - 13-ю армию и Сводную курсантскую стрелковую дивизию. Оперативное построение 6-й армии было двухэшелонным с выделением в резерв Латышской стрелковой дивизии, 4-й армии - трехэшелонным с выделением подвижной группы (3-й конный корпус) и резерва (Интернациональная кавбригада). Боевой порядок стрелковых дивизий строился в 2-3 эшелона. Такое глубокое построение было обусловлено относительно небольшой шириной перешейков, необходимостью прорывать сильно укрепленную и глубоко эшелонированную вражескую оборону. Кроме того, оно обеспечивало своевременное наращивание силы удара, а также успешное преследование отходящего противника.

В армиях первого эшелона фронта создавались ударные группы. В 6-й армии в ударную группу были включены две (15-я и 52-я) стрелковые дивизии и 153-я стрелковая бригада 51-й стрелковой дивизии, а также ее отдельная кавбригада - практически до 50 процентов состава армии. Две бригады 51-й стрелковой дивизии (первый эшелон) и Латышская стрелковая дивизия (второй эшелон) предназначались для фронтальной атаки сильно укрепленных перекопских позиций, находящихся на ровной, лишенной всяких складок местности. Ударная группа 4-й армии включала 30-ю стрелковую дивизию, за которой должны были продвигаться 23-я (второй эшелон) и 46-я (третий эшелон) стрелковые дивизии.

Большое внимание уделялось формированию групп прорыва (впоследствии они получили название штурмовых) и обучению бойцов наступать в боевом порядке волнами. Первую волну составляла группа прорыва, в которую входили разведчики, саперы-подрывники, резчики проволоки, гранатометчики и 2-3 пулеметных расчета. Во вторую волну выделялись два батальона от каждого полка первого эшелона, в третью - третьи батальоны полков первого эшелона, в четвертую - полки второго эшелона, в пятую и шестую - резервы или полки третьего эшелона.

Артиллерийское обеспечение прорыва строилось с учетом характера местности и наличия артиллерийских средств. Артиллерия ударной группы 6-й армии (36 орудий) была подивизионно закреплена за бригадами первого эшелона. На перекопском направлении была сосредоточена самая мощная артиллерийская группа (55 орудий), подчиненная начальнику артиллерии 51-й стрелковой дивизии и разделенная на три подгруппы: две - для обеспечения бригад первого эшелона и одна (противобатарейная) - для подавления артиллерии и резервов противника. На чонгарском направлении была создана группа в составе 25 орудий. На артиллерию возлагались артиллерийская подготовка атаки и сопровождение (поддержка) наступающих войск. Продолжительность артиллерийской подготовки перед штурмом перекопских позиций планировалась в 4 часа. За счет умелого массирования сил и средств на перекопском направлении удалось создать тактическую плотность на 1 км фронта: 1,5 -4 тыс. штыков, 60-80 пулеметов, 10-12 орудий1.

Инженерные войска фронта и армий вели разведку подступов к обороне противника и бродов через Сиваш, провешивали маршруты, готовили переправочные средства (лодки, плоты), восстанавливали мосты, оборудовали пути подвоза и эвакуации. Большую помощь инженерным частям по разведке и оборудованию бродов оказывало местное население. Все работы проводились в основном в ночное время, в сильный мороз, под артиллерийским и пулеметным обстрелом врага.

Авиация вела воздушную разведку, фотографировала вражеские укрепления, наносила бомбовые удары по тылам и резервам противника. Авиационные части 6-й и 1-й Конной армий были, как и прежде, сосредоточены в руках одного начальника и нацелены на обеспечение прорыва перекопских укреплений. С началом атаки на чонгарском направлении вся авиация фронта подчинялась командующему 4-й армией.

Большое внимание уделялось обучению личного состава приемам и способам преодоления искусственных препятствий. С этой целью части первого эшелона прошли тренировку в тылу на специально созданных учебных городках, имитирующих оборону противника на перешейках.

Задачей партийно-политической работы была мобилизация бойцов и командиров на успешное преодоление вражеских укреплений и ведение наступления в высоких темпах. В войсках широко отмечалась 3-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Проходили митинги и собрания под лозунгами: «Даешь Перекоп к третьей годовщине Октября!», «Даешь Крым!». В соответствии с указаниями С. С. Каменева от 5 ноября все коммунисты из тыловых и резервных частей были направлены в соединения, которым предстояло форсировать Сиваш. Для выполнения наиболее сложных и важных задач были сформированы три отдельных коммунистических батальона под общим командованием начальника коммунистических отрядов2.

Операция готовилась в исключительно трудных условиях: тылы отстали, распутица и бездорожье затрудняли своевременную переброску тяжелой артиллерии, подвоз пополнений, боеприпасов и продовольствия. «К этому надо добавить установившуюся необычайно холодную погоду - морозы доходили до 10°,- вспоминал М. В. Фрунзе,- тогда как огромное большинство войск не имело теплого обмундирования, вынуждено в то же время сплошь и рядом располагаться под открытым небом»3.

Перед началом операции М. В. Фрунзе с членами РВС фронта М. К. Владимировым и И. Т. Смилгой объехали войска, побывали в штабах армий, где были уточнены все детали предстоящей операции и способы ее претворения в жизнь. 1

Военный вестник, 1938, № 11, с. 33. 2

См.: М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны, с. 424.

Фрунзе М. В. Избранные произведения. М., 1984, с. 102. Наступление советских войск началось в ночь на 8 ноября. Ударная группа 6-й армии в 15-градусный мороз, в ледяной воде по трем бродам перешла Сиваш. Впереди шли коммунисты и с ними начальник политотдела 15-й Инзенской стрелковой дивизии А. А. Янышева. Части Ударной группы разгромили Кубанскую бригаду и на рассвете заняли, Литовский полуостров.

При этом отличилась специально созданная штурмовая колонна, состоявшая почти полностью из коммунистов. Большую помощь красноармейцам при переходе через восьмикилометровый залив оказал местный житель И. И. Оленчук. (В годы Великой Отечественной войны он повторил свой подвиг, содействуя войскам 4-го Украинского фронта в лфорсировании залива.) Белогвардейское командование, не ожидавшее наступления советских войск через Сиваш, сняло с этого направления части 1-го Армейского корпуса для смены у Перекопа сильно потрепанных в боях в Северной Таврии частей 2-го армейского корпуса. После переправы Ударной группы 6-й армии на Литовский полуостров Врангель срочно перебросил сюда часть сил 34-й пехотной дивизии и свой ближайший резерв - 15-ю пехотную дивизию, усилив их бронеавтомобилями. Однако они не смогли сдержать наступательный порыв Ударной группы, устремившейся к Юшуньским позициям, в тыл перекопской группировке противника.

С утра 8 ноября после четырехчасовой артиллерийской подготовки части 51-й стрелковой дивизии при поддержке 15 бронеавтомобилей начали штурм Турецкого вала. Однако из-за тумана артиллерия не смогла надежно подавить огневые средства противника. В ходе трех фронтальных атак вала дивизия понесла большие потери от пулеметного и артиллерийского огня противника и была вынуждена залечь перед рвом. На чонгарском направлении в это время войска 4-й армии еще готовились к переходу в наступление. Наступление 9-й стрелковой дивизии по Арабатской стрелке было сорвано огнем вражеских кораблей.

Днем 8 ноября осложнилось положение на Литовском полуострове, так как неожиданно переменился ветер и вода в Сиваше начала прибывать. В результате создалась угроза полной изоляции на полуострове частей Ударной группы 6-й армии. Оценив сложившуюся обстановку, М. В. Фрунзе принял незамедлительные меры для усиления войск на перекопском направлении и Литовском полуострове. Он приказал 2-й Конной армии сосредоточиться в районе Перекопа, а одной дивизией поддержать атаку 51-й стрелковой дивизии, которой предстояло немедленно возобновить штурм Турецкого вала. Для дооборудования бродов через Сиваш были мобилизованы жители Владимировки, Строгановки и других сел. На поддержку Ударной группы 6-

й армии направлялись 7-я (начдив Н. И. Сабельников, военком И. Ф. Сер- гунин) и 16-я (начдив С. Б. Волынский, военком Желтов) кавалерийские дивизии 2-й Конной армии и конный отряд Повстанческой армии

В четвертом часу ночи 9 ноября части дивизии В. К. Блюхера в ходе четвертой атаки, поддержанной бронеавтомобилями, под ураганным огнем противника, ослепляемые прожекторами, овладели Турецким валом, искусно обойдя частью сил его левый фланг вброд по западной части Перекопского залива. Ударная группа 6-й армии усилила натиск на Литовском полуострове, что вынудило врага ослабить оборону на перекопских направлениях и начать отход ко второй полосе. К утру на Литовский полуостров переправились 7-

я кавалерийская дивизия и махновцы, которые совместно с 52-й стрелковой дивизией стали теснить врангелевцев к Юшуню. 15-я стрелковая и 16-я кавалерийская дивизии успешно продвигались в этом же направлении. Одновременно в районе Судака был высажен морской десант на катерах, развернувший совместно с крымскими партизанами боевые действия в тылу врага.

Чтобы сдержать наступление советских войск, белогвардейское командование было вынуждено перебросить к Юшуньским позициям 3-й Донской корпус с задачей совместно с конным корпусом и Дроздовской пехотной дивизией удержать вторую полосу обороны. В это время командующий фронтом М. В. Фрунзе выехал в штаб 4-й армии, чтобы ускорить переход в наступление ее войск. В ночь на И ноября 30-я стрелковая дивизия во взаимодей- ствии с 6-й кавалерийской дивизией, несмотря на шквальный огонь вражеских пулеметов и орудий, прорвала чонгарские укрепления и начала развивать успех на джанкойском направлении, а 9-я стрелковая дивизия переправилась через пролив в районе Геническа. Противнику пришлось срочно поворачивать обратно 3-й Донской корпус для ликвидации прорыва войск 4-й армии.

Успешно развивалось наступление и на перекопском направлении. 52-я стрелковая дивизия к вечеру 10 ноября вышла к третьей линии Юшуньских позиций, а остальные соединения, находившиеся на полуострове, отражали яростные контратаки частей 1-го армейского и конного корпусов. В этот район была переброшена 2-я Конная армия, которая 11 ноября смяла и обратила в бегство конный корпус врага. Этот день стал переломным в Перекопско-Чонгарской операции. Угроза потерять пути отхода вынудила противника начать отступление на всем фронте.

М. В. Фрунзе, стремясь избежать дальнейшего кровопролития, предложил врангелевцам прекратить сопротивление, которое было уже бессмысленным, и сложить оружие. Однако Врангель скрыл советское предложение от своих войск. Противник, прикрываясь сильными конными арьергардами, сумел оторваться на один-два перехода от советских войск и поспешно отходил к Черноморским портам В белогвардейских частях царила растерянность. Офицеры стрелялись. Солдаты выкидывали белые флаги.

Началось преследование врага. Войска 6-й армии продвигались на Евпаторию, Симферополь, Севастополь; за ними шла 1-я Конная армия. Соединения 4-й армии преследовали противника, отходившего к Феодосии и Керчи, а 2-й Конной армии наступали на Симферополь. С тыла по противнику наносили удары крымские партизаны, представитель которых, И. Д. Па- панин, доставил из штаба Южного фронта на катере оружие и боеприпасы. Повстанческая армия, вместо того чтобы участвовать в завершении разгрома противника, занялась грабежами. Поэтому командованию фронта пришлось выделить часть сил для ее нейтрализации. Тогда махновцы ушли из Крыма и снова начали борьбу против Советской власти

В районе станции Курман-Кемельчи врангелевцы при поддержке артиллерии и двух бронепоездов пытались задержать советские войска, но были разбиты соединениями 2-й Конной армии Особо отличилась в этом бою 2-я кавбригада 21-й кавдивизии, командир которой, М. А. Экон, был награжден орденом Красного Знамени. Не удалось врагу задержаться и у станции Джан- кой, где 2-я кавдивизия и отдельная кавбригада 2-й Конной армии взяли более 4 тыс. пленных и до 200 вагонов с грузом. После этого 2-я Конная армия начала продвижение на Симферополь, где под руководством партизана А. Скрипниченко 10 ноября началось восстание и власть перешла к Ревкому во главе с членом Крымского подпольного обкома партии В. С. Василье- вым449. Через два дня воины 2-й Конной армии вступили в Симферополь.

14 ноября войска 4-й армии освободили Феодосию, а войска 1-й Конной и 6-й армий на следующий день - Севастополь, где власть еще накануне перешла в руки Ревкома. 16 ноября 3-й конный корпус освободил Керчь. Большую помощь войскам фронта оказывала авиация, которая наносила удары по вражеским судам в портах Евпатории и Феодосии. 16 ноября М. В. Фрунзе и Бела Кун направили В. И. Ленину телеграмму: «Сегодня нашей конницей занята Керчь. Южный фронт ликвидирован»450.

Остатки Русской белогвардейской армии при помощи американского Красного Креста на транспортных судах под прикрытием военных кораблей Антанты бежали в Константинополь. Бегство было столь поспешным, что на суда погрузились только люди с ручным багажом. Вспыхивали драки за места, в панике бросались орудия, военное имущество. Всего из Крыма эвакуировалось вместе с беженцами до 150 тыс. человек, в том числе около 70 тыс. офицеров и солдат451. Перекопско-Чонгарская операция закончилась победой войск Южного фронта. Стране был возвращен важный и богатый в экономическом отношении район. В. И. Ленин высоко оценил выдающуюся победу Красной Армии. Он говорил: «Вы знаете, конечно, какой необыкновенный героизм проявила Красная Армия, одолев такие препятствия и такие укрепления, которые даже военные специалисты и авторитеты считали неприступными. Одна из самых блестящих страниц в истории Красной Армии - есть та полная, решительная и замечательно быстрая победа, которая одержана над Врангелем. Таким образом, война, навязанная нам белогвардейцами и империалистами, оказалась ликвидированной»452.

Вся страна праздновала победу советских войск на Южном фронте. Совет труда и обороны объявил 24 декабря войскам фронта благодарность за беззаветную храбрость, исключительную энергию и политическую сознательность в борьбе за осуществление идеалов рабоче-крестьянской революции. В ряде городов были проведены парады в честь достигнутой победы. Такой парад, например, состоялся 22 ноября в Омске453. За боевые заслуги более 40 соединений, частей и подразделений Южного фронта были награждены орденом Красного Знамени и Почетными революционными Красными знаменами ВЦИК, а несколько тысяч бойцов, командиров и политработников - орденом Красного Знамени. Особо отличившиеся в боях соединения получили почетные наименования: 15-я дивизия - Сивашской, 51-я - Перекопской, 30-я стрелковая и 6-я кавалерийская дивизии - Чонгарских. В честь славных подвигов 2-й Конной армии, совершенных при разгроме врангелевцев, в Никополе на здании, где находился штаб одной из ее дивизий, установлена мемориальная доска, а на кургане Славы в селе Шолохово воздвигнут обелиск. Дорогую цену заплатили советские войска за достигнутую победу. Только при штурме Перекопского и Чонгарского перешейков были убиты и ранены около 10 тыс бойцов454 В память героев, погибших при штурме Перекопа и Чонгара, был также воздвигнут обелиск.

Почетным революционным оружием были награждены М. В. Фрунзе, А. И. Корк, Ф. К. Миронов, К Е. Ворошилов и Н. Д. Каширин. Среди удостоенных ордена Красного Знамени член Реввоенсовета фронта С. И. Гусев; командующие армиями И. П Уборевич и В. С. Лазаревич; члены реввоенсоветов армий Д. В. Полуян, К А. Макошин; начальники дивизий И. Ф. Федько, С. К. Тимошенко, О. И Городовиков, А. Я. Пархоменко, И. И. Раудмец, И. К. Грязнов; военный комиссар дивизии М. Л. Белоцкий; командиры бригад Н. П. Колесов, М. Я. Германович, М. В. Калмыков, Н. В. Медведев; военком полка (затем бригады) Д. А. Вайнерх-Вайнярх; командир батальона Ф. Д. Рубцов; начальник управления связи фронта Н. М. Синявский; командир артиллерийского дивизиона Л. А. Говоров, командир 47-го автобронеотряда И, В Янковский, военный летчик Л. Ф. Вое- дило и многие другие. Вторым орденом Красного Знамени были награждены начдив В. К. Блюхер и военный комиссар дивизии А. М. Гордон.

В ходе боевых действий (28 октября - 16 ноября 1920 г.) войска Южного фронта взяли в плен 52,1 тыс. солдат и офицеров, захватили 276 орудий, 7 бронепоездов, 15 бронеавтомобилей, 100 паровозов и 34 корабля всех ти- пов455. Разгром врангелевцев знаменовал полный и окончательный провал последнего похода Антанты на Страну Советов, крушение всех замыслов империалистов на удушение военным путем Советской власти. Трехлетняя война в защиту Великого Октября от нашествия империалистических хищников и сил внутренней контрреволюции завершилась всемирно-исторической победой советского народа. Ленинский наказ закончить разгром врангелевцев до наступления зимы был выполнен

Стратегическую наступательную операцию Южного фронта, проведенную в относительно короткие сроки (20 суток) и на глубину 350-420 км, можно считать одной из наиболее блестящих операций Красной Армии. Она включала две фронтовые последовательные по глубине наступательные операции, объединенные единым замыслом. В ходе первой (контрнаступление в Северной Таврии) советские войска форсировали Днепр, прорвали поспешно занятую противником оборону на его левом берегу, разгромили основные силы врангелевцев в Северной Таврии и вышли к Перекопскому и Чонгарскому перешейкам. Вторая операция (Перекопско-Чонгарская) была проведена после небольшой оперативной паузы в четверо суток и включала форсирование Сиваша, прорыв сильно укрепленных перекопских позиций, преследование отходящего противника и полное освобождение Крымского полуострова.

Фронтовые наступательные операции отличались большим размахом. В ходе их происходило непрерывное наращивание сил фронта, что позволило достичь почти пятикратного превосходства над врагом Особенностью контрнаступления в Северной Таврии являлось непрерывное сужение полосы наступления, что обусловливалось как формой оперативного маневра на окружение (двусторонний охват главных сил противника в сочетании с фронтальными ударами), так и конфигурацией района боевых действий Глубина операции в Северной Таврии составляла 150-ПО км, в Перекопско-Чонгар- ской - 200-250 км. Операции завершились в сравнительно короткие сроки (7-9 суток), со средним темпом продвижения 25-30 км в сутки.

Советские войска накопили большой опыт прорыва заблаговременно подготовленной и хорошо оборудованной в инженерном отношении обороны противника на труднодоступной местности и в весьма неблагоприятных погодных условиях. Для прорыва вражеской обороны создавались специальные штурмовые колонны и ударные группы (отряды). Решающую роль при прорыве сыграл глубокий оперативный обход Ударной группы 6-й армии через Литовский полуостров и части сил 51-й стрелковой дивизии левого фланга противника на Турецком валу. Оперативное построение войск на главных направлениях было глубоко эшелонированным. Усилия войск первого эшелона наращивались путем ввода в прорыв вторых эшелонов, резервов, подвижных групп фронта и армии.

Артиллерия и авиация при прорыве использовались централизованно, а бронесилы - децентрализованно. В 6-й армии была создана артиллерийская группа армейского значения, а в составе ее Ударной группы - маневренные батареи, которые продвигались вслед за пехотой и поддерживали ее огнем и колесами.

Основными формами оперативного маневра были: в Северной Таврии - окружение, в Перекопско-Чонгарской операции - удары в целях рассечения фронта противника и уничтожения его по частям. Главный удар в Северной Таврии наносился по наиболее слабому и уязвимому месту в обороне врага, а в Перекопско-Чонгарской операции - с фронта по самому сильному месту во вражеской обороне, причем ширина участка прорыва составляла 25-30 процентов общей ширины полосы наступления фронта.

Важнейшим условием достижения полного разгрома противника явились превосходство Южного фронта в коннице, тесное взаимодействие всех родов войск между собой и с авиацией.

4. КПК И РАЗВИТИЕ ОСВОБОЖДЕННЫХ РАЙОНОВ Освобожденные районы и вооруженные силы КПК в годы войны

В конце сентября месяца Врангель сосредоточивает почти все силы Кутепова (развернувшего в армию 1-й, 3-й армейские корпуса и корпус Барбовича) в направлении Александровска, берет Александровск и затем Синельниково. Создав таким образом зону перед Александровском, переправляется через Днепр южнее Кичкас и предпринимает операцию наподобие той, которую я ему рекомендовал в июле, только без обеспечения со стороны Екатеринослава и без занятия Николаева - Вознесенска и наступления оттуда, то есть что-то куцое, точно страница, вырванная из книги, и, как все неполное, обреченное на неудачу.

Наступление идет удачно, захватываются пленные, пулеметы, орудия. В районе Балино на Покровское начинается вторая переправа белых в поддержку Александровска. Встретивший меня на улице генерал Артифексов (генерал для поручений при Врангеле) сказал мне: "Ну, что же? Вопреки вашим уверениям, как видите, мы побеждаем". Мне пришлось с ним согласиться, но вместе с тем я заметил: "Ведь я в тылу, а вы знаете мое мнение о тыле; очень рад, если я ошибся, но боюсь, что я в данном случае окажусь правым". Артифексов замахал руками и, весело посвистывая, пошел своей дорогой.

Между тем войска Кутепова наступали от Александровска прямо на запад во фланг и тыл каховской группе. Атакой красной конницы (всего одной бригадой) в первую голову были разбиты белые у Покровского, а потом уже всей 2-й конной армией в районе Шолохова красная конница прорвала фронт Кутепова, смяла конницу Барбовича и заставила 3-й корпус бежать к переправам, бросая пулеметы и орудия. 14 октября было разгромом войск Кутепова, самых боеспособных в то время частей Врангеля.

Это время было опять минутой слабости. Меня убедили написать Врангелю письмо с указанием об удручающем впечатлении неудач на фронте. Ожидая неудач от такого командования и такого ведения дел, я все же был поражен. Принужден сознаться в отсутствии определенного мнения у меня самого в тот момент. Врангель ответил мне очень милым письмом, но с уверением, что на фронте все идет великолепно.

Тыл волновался, обвиняя меня в дезертирстве и в том, что я умышленно пользуюсь "французским вопросом", чтобы не ехать на фронт. Доходило до того, что мне это говорили в лицо (конечно, люди, знавшие меня, в виде дружеского укора).

Красные между тем развивали наступление на таганрогском направлении - 8000 штыков и 2000 шашек; группа начальника дивизии 9-й стрелковой - 4000 штыков и 5500 шашек; никопольская группа - 10 500 штыков и 9500 шашек; каховская группа - 22500 штыков и 3000 шашек; тут же была 1-я Конная армия в составе 6000-7000 шашек. В районе Александровска - резерв около 6000 штыков и 500 шашек. Итого 51 000 штыков и 27 000 шашек. Группировка сил явно указывала главный удар в сторону Перекопа. Наличие крупных масс конницы позволяло одновременно делать налет и на тыл сальковского направления.

Врангель этому противопоставлял около 50000 штыков и около 25000 шашек, растянутых по фронту, главным образом в северо-восточном и восточном направлениях.

Вынужденный вести борьбу по внутренним операционным линиям, он, растянув войска всюду, не оставил себе крупного резерва, а части Кутепова, кроме того, только что были разбиты на правом берегу Днепра. Управление Врангелем было потеряно.

У Каховки был смят растянувшийся по побережью, желая прикрыть все, 2-й корпус Витковского и побежал к Перекопу, где имелся еще 3-й корпус Скалона, составлявший со 2-м корпусом и кубанцами 2-ю армию генерала Драценко (героя кубанского поражения белых).

Красные, преследуя пехотой 2-ю армию, бросили свою конницу от Каховки на Сальково - на тылы 1-й армии Кутепова и Донского корпуса Абрамова. И их войска должны были бежать вперегонки, пробиваясь к Сальковскому перешейку. Произошло то, о чем я предупреждал.

Подробностей этого бегства я не знаю, потому что в тылу все усиленно скрывалось, так что могу передать только рассказы обозных беженцев и кое-какие отрывочные сведения из ставки. Суть дела заключалась в том, что академически правильно задуманный красными маневр Врангель позволил провести в жизнь, как добросовестный и хорошо выученный обозначенный противник.

Несмотря на то, что план красного командования или его возможность были ясны еще в августе месяце благодаря упорному удерживанию и устройству каховского плацдарма, Врангель, желавший все прикрыть в Северной Таврии, резерва, как я уже сказал, не оставил. Буденный блестяще использовал положение и врубился в обозы белых в районе Ново-Алексеевки. Правда, пробившиеся с севера части донцов и Кутепова проложили себе дорогу назад, но ради этого должны были спешно уйти с фронта, да и конница для длительного удержания чего-нибудь не годится. Одним словом, конная операция красных была блестяща. Но красная пехота и вообще все части, преследовавшие белых, должны были бы поторопиться - тогда не ушел бы никто из армии Северной Таврии. Тут же разгром был главным образом моральный и обозный .

Интересный инцидент произошел при встрече моей с Врангелем, когда я, будучи вызван в ставку и не застав ее в Севастополе, был отправлен в Джанкой. При моем входе он метался по салону своего вагона. Еле успев поздороваться, он потащил меня к карте, и произошел приблизительно следующий разговор. Врангель: "Вы знаете, Буденный здесь" (палец ткнулся в Ново-Алексеевку).

Сколько?

6-7 тысяч.

Откуда он, с неба или... Каховки?

Шутки неуместны: конечно, с Каховки.

Значит, мои расстроенные нервы оказались правы. К сожалению, они расстроились еще больше. Вы хотите знать мнение расстроенных нервов? Если да, они просят изложения обстановки.

Кутепов по радио из Петровского о частях своих не говорит. Думаю, при концентрическом отступлении к Салькову сосредоточились. Ново-Алексеевка занята противником неизвестной силы, не конницей. На Кутепова и донцов с севера и востока не наседают. Драценко в Перекопе, его силы собрались к нему, настроение плохое. Красные заняли Чаплинку. Что вы думаете?

Есть ли у вас кто-нибудь в Сальково?

Там Доставалов (начальник штаба Кутепова) с 2000 штыков Кутепова, и я ему с тыла собрал около 1500 штыков.

Дайте взвесить... Мои расстроенные нервы говорят мне, что это есть момент необходимости присутствия старшего начальника. Я бы отдал приказ: Доставалову атаковать Ново-Алексеевку, Кутепову об этом сообщить по радио, и атака в направлении Сальково -одновременно. Буденный принужден будет отойти, ему остается лазейка к северо-востоку, надо ему ее дать -мы слишком слабы, чтобы толкать его на спасение своих частей, иначе он будет серьезно драться. Собрать донцов (конных) и Барбовича, и с Кутеповым и вами во главе - на Чаплинку во фланг и тыл каховской группе красных. Ведь это будет около 20000 шашек. Вот общий план. Мелочи: надо узнать, куда отойдет Буденный, куда поставит заслон. Но Крым пока что будет спасен, потом можно будет проводить мой план его защиты и замирения с красными.

Да, вы правы, я с вами согласен. Это будет красивая операция. Надо будет приказать собирать все донесения и приказы: важно для истории. Я сейчас переговорю с Павлушей (Шатилов).

На том мы расстались. Я вернулся в Севастополь и был страшно удивлен, узнав, что главком тоже вернулся туда же. Кутепов пробился назад вместе с Абрамовым. А Врангель предпринять операцию и выехать впереди войск не рискнул. Белые были загнаны за перешейки и расположились в окопах, оплетенных проволокой и расположенных прямолинейно один за другим на расстоянии 1-2 верст, без всяких приспособлений для жилья. Морозы наступили до 16 градусов. Была обстановка, подобная началу 1920 года, только войск насчитывалось 60000 человек (строевых частей, приехавших в Константинополь, а сколько еще было брошено в Крыму). Что испытали эти несчастные, загнанные люди, не знавшие, за что они дерутся, трудно описать. Если это испытывали люди, подобные мне, это им поделом: они действовали сознательно и боролись за определенные идеи, но те, эта масса солдат и офицерства, в особенности последняя, которая сама часто была из прежних солдат, то есть тех же крестьян, они-то при чем?

Вот это вопрос, который заставлял меня очертя голову бросаться впереди цепей при первой обороне Крыма и который заставлял меня так долго колебаться уже тогда, когда я ушел после каховского боя в отставку. Отлично сознаю, какой вред я этим принес, сознаю в особенности теперь, когда деятельно занялся своим политическим образованием, но как было поступить иначе тогда? Одно скажу: от понятия чести никогда не отступался; то, что обещал, я сделал, и, уже отойдя от дела, я переживал за других ужасы, на которые их обрекли деятели белых, метался от одного решения к другому, то возмущаясь Врангелем и его присными, то готовый с ними помириться, лишь бы избежать катастрофы.

Окончательно растерявшийся Врангель для обороны перешейков решил сделать перегруппировку, то есть на более доступное перекопское направление направить более крупную армию Кутепова, а на чонгарское - посадить Драценко; по ходу же отступления Кутепов был на Чонгаре, а Драценко - на Перекопе, и началась рокировка (хорошо она проходит только в шахматах). Для защиты Крыма Врангель хотел использовать части, оставшиеся в Польше, и хотел туда сплавить меня, но этот его план сам собою отпал благодаря крушению Крыма.

В доказательство своей окончательной растерянности Врангель сам остался в тылу, у судов, а Кутепова назначил защищать Крым и производить рокировку войск. Красные же не захотели изображать обозначенного противника и атаковали перешейки. Часть людей в это время сидела в окопах, часть ходила справа налево и слева направо, но под натиском красных все вместе побежали.

Были отдельные случаи упорного сопротивления, были отдельные случаи геройства, но со стороны низов; верхи в этом участия не принимали - они "примыкали" к судам. Что было делать рядовым защитникам Крыма? Конечно, бежать возможно скорее к судам же, иначе их предадут на расправу победителям. Они были правы. Так они и поступили.

11 ноября я, по приказанию Врангеля, был на фронте, чтобы посмотреть и донести о его состоянии. Части находились в полном отступлении, то есть, вернее, это были не части, а отдельные небольшие группы; так, например, на перекопском направлении к Симферополю отходило 228 человек и 28 орудий, остальное уже было около портов.

Красные совершенно не наседали, и отход в этом направлении происходил в условиях мирного времени.

Красная конница вслед за белой шла на Джанкой, откуда немедленно же выехал штаб Кутепова на Сарабуз. В частях же я узнал о приказе Врангеля, гласившем, что "союзники" белых к себе не принимают, за границей жить будет негде и не на что, поэтому кто не боится красных, пускай остается. Это было на фронте. В тылу же в Феодосию и в Ялту пришла телеграмма за моей подписью, что прорыв красных мною ликвидирован и что я командую обороной Крыма и приказываю всем идти на фронт и сгружаться с судов. Автора телеграммы потом задержали: это оказался какой-то капитан, фамилии которого не помню. Свой поступок он объяснил желанием уменьшить панику и убеждением, что я выехал на фронт действительно для принятия командования. И в Феодосии, и в Ялте этому поверили и, помня первую защиту Крыма, сгрузились с судов: из-за этого произошла сильная путаница, и потом многие остались, не успев вторично погрузиться.

Эвакуация протекала в кошмарной обстановке беспорядка и паники. Врангель первый показал пример этому, переехал из своего дома в гостиницу "Кист" у самой Графской пристани, чтобы иметь возможность быстро сесть на пароход, что он скоро и сделал, начав крейсировать по портам под видом поверки эвакуации. Поверки с судна, конечно, он никакой сделать не мог, но зато был в полной сохранности - к этому только он и стремился.

Когда я 13-14 ноября ехал обратно, то в тылу всюду были выступления в пользу красных, а мародеры и "люмпен-пролетариат" разносили магазины, желая просто поживиться. Я ехал как частное лицо, и поэтому на мое купе II класса никто не обращал внимания, и я мог наблюдать картины бегства и разгул грабежа. В ту же ночь я сел на случайно подошедший ледокол "Илья Муромец", только что возвращенный французским правительством Врангелю и вернувшийся "к шапочному разбору" .

Мой доклад по телеграфу Врангелю гласил, что фронта в сущности нет, что его приказ "спасайся, кто может" окончательно разложил его, а если нам уходить некуда, то нужно собрать войска у портов и сделать десант к Хорлам, чтобы прийти в Крым с другой стороны.

Для моей жены, правда, было отведено место на вспомогательном крейсере "Алмаз", который к моему приезду уже вышел в море, а для меня места на судах не оказалось, и я был помещен на "Илью Муромца" по личной инициативе морских офицеров.

Туда же я поместил брошенные остатки лейб-гвардии Финляндского полка с полковым знаменем, под которым служил часть германской войны, и выехал в Константинополь. Прибыв в Константинополь, я переехал на "Алмаз", туда же скоро приехал и Кутепов. Последний страшно возмущался Врангелем и заявил, что нам нужно как-нибудь на это реагировать. Мне пришлось ему сказать, что одинаково надо возмущаться и им самим, а мой взгляд, что армия больше, по-моему, не существует.

Кутепов возмущался моими словами и все сваливал на Врангеля. Я ему на это ответил: "Конечно, его вина больше, чем твоя, но это мне совершенно безразлично: я все равно ухожу, отпустят меня или нет. Я даже рапорта подавать не буду, чтобы мне опять не делали препон, а только подам заявление, что я из армии выбыл: мои 7 ранений (5 в германскую и 2 в гражданскую войну) дают мне на это право - об этом ты передай Врангелю". Тогда Кутепов заявил: "Раз ты совершенно разочаровался, то почему бы тебе не написать Врангелю о том, что ему надо уйти? Нужно только выставить кандидата, хотя бы меня, как старшего из остающихся".

О, это я могу сделать с удовольствием, - ответил я. - Твое имя настолько непопулярно, что еще скорее разложит армию. - И написал рапорт, который Кутепов сам повез Врангелю.

Я же съехал на берег, чтобы не находиться на "территории" Врангеля, и стал продумывать дальнейшую роль белой армии с точки зрения "отечества". Мои размышления привели меня к заключению, что она может явиться только наймитом иностранцев (конечно, кричать об этом громко было нельзя), и потому я занялся работой на разложение армии. Врангель предал меня "суду чести", который специально для этого учредил, но на этот суд меня не вызывали, так как что же могли инкриминировать частному лицу, желающему говорить правду про армию и ее цели? Суд приговорил меня заочно к исключению со службы - большего он сделать не мог. Это дало мне еще лишний козырь, и я мог выпустить брошюру "Требую суда общества и гласности". Правда, писал ее не я, а генерал Киленин, но в момент набора книги контрразведка так стала запугивать, что Киленин испугался. К тому же французская контрразведка изъяла всю переписку, касавшуюся роли французов в крымской обороне. Все это привело к тому, что Киленин отказался поставить свое имя на брошюре, которая почти целиком состояла из моих документов. Тогда я, уже связанный получением задатка и неустойкой, должен был срочно поставить на книжке свою фамилию и попросить заменить слова "комкор" и "Слащов" словом "я".

Книжка получилась куцая, малопонятная, без надлежащего освещения и полноты описываемых событий, но все же она своей цели достигла. Ее печатание шло с трениями - выпал шрифт, но все-таки ее напечатали, и 14 января 1921 года она вышла в свет. За нахождение ее у кого-либо в Галлиполи (где была помещена армия Врангеля) жестоко карали, но она там распространялась. Мною руководила не жажда мести, а полное сознание, что эта заграничная армия может быть только врагом России, а я стоял на платформе "отечества" и с этой, а еще не с классовой точки зрения видел в ней врага. Ко мне обращались украинцы (Маркотунская организация ), я и им советовал вызвать от Врангеля украинцев и при помощи их устроил настоящую свару между двумя "правительствами". Идеей защиты вверившихся людей я уже связан не был. Следя дальше за армией и действиями Врангеля и Кутепова в Галлиполи, за переговорами с иностранцами о нападении на РСФСР еще в 1921 году, за посылкой туда людей для поднятия восстаний, я все более и более убеждался в преступности существования этой армии. Мой разговор с заехавшим ко мне из английской контрразведки капитаном генштаба Уокером по тому же поводу еще больше укрепил мое мнение, и разговор с лицом, приехавшим из Москвы, нашел во мне глубоко подготовленную почву для гласного разрыва с белыми и переезда в Советскую Россию.

Примечания

Оценивая действия 1-й Конной армии, автор, поскольку дело касалось С.М. Буденного, проявил тактичность, обычно не свойственную ему при оценке чужих неудачных операций. 18 (31) октября ударная группа 1-й армии генерала А.П. Кутепова в составе Дроздовской дивизии генерала А.В. Туркула и трех конных дивизий отбросила 14-ю кавдивизию А.Я. Пархоменко от села Рождественского на запад, а Донской корпус у Ново-Алексеевки потеснил 4-ю кавдивизию С.К. Тимошенко. Таким образом, 1-я Конная армия, дивизии которой проявили медлительность и нерешительность, не выполнила приказа командующего Южным фронтом М.В. Фрунзе по окружению и уничтожению Русской армии в Северной Таврии, открыв ей пути отхода в Крым, куда 19-20 октября (1-2 ноября) по Чонгарскому мосту и Арабатской стрелке ушли главные силы белых.

В феврале 1920 г. при эвакуации Одессы французский флот захватил русские коммерческие суда, рассматривая их как компенсацию затрат на поддержку ВСЮР. Начиная с лета французы возвратили в Крым большую часть транспортов.

С.К. Маркотун - бывший личный секретарь украинского гетмана П.П. Скоропадского. В ноябре 1919 г. в Париже им и его сторонниками был образован "Украинский национальный комитет" для борьбы с "самостийным" движением на Украине. Основные пункты программы: 1) Украина входит в "федеративную Россию" с правами самоуправляемой национальной области, 2) широкая аграрная реформа для создания класса "мелких земельных собственников". Комитет поддерживал П.Н. Врангеля, его представители в Крыму координировали свою деятельность с "Правительством Юга России". П.Н. Врангель, в свою очередь, считал комитет противовесом "самостийнику" С.В. Петлюре, стороннику отделения Украины от России и ее союза с Польшей.