Пусть с большой неохотой, но все-таки немецкие военачальники признают свои грубейшие стратегические просчеты, приведшие в конечном итоге к провалу на Восточном фронте. Отметим четыре из наиболее существенных.
1. Первой стратегической ошибкой фельдмаршал Герд фон Рундштедт называет выбор первоначальной диспозиции немецких войск. Речь идет о разрыве между левым и правым флангом армий Теодора фон Бока, образовавшемся из-за непроходимых Припятских болот. Как участник Первой мировой войны Рундштедт прекрасно знал о подобной опасности, но пренебрег ей. Только разрозненность частей Красной Армии спасла тогда группу армий «Центр» от флангового удара.
2. Немецкое командование признает, что летняя кампания 1941 года началась без четко выработанной цели и единого взгляда на стратегию наступления. Генштаб так и не определил направление главного удара, в результате чего группа армий «Север» увязла под Ленинградом, группа армий «Юг» притормозила свое наступлении возле Ростова, а группа армий «Центр» и вовсе была отброшена от Москвы.
3. Катастрофические ошибки, по мнению немецких историков, были допущены при наступлении на Москву. Вместо того, чтобы в ноябре 1941 года перейти к временной обороне достигнутых позиций в ожидании подкрепления, вермахт основные силы бросил на захват столицы, в результате чего за три зимних месяца германские войска потеряли более 350 тыс. человек. Наступательный порыв РККА был все же остановлен, но при этом немецкая армия в значительной степени снизила свою боеспособность.
4. Летом 1942 года германское командование направило свои главные силы на Кавказ, недооценив таким образом возможность сопротивления советских войск под Сталинградом. А ведь город на Волге – это важнейшая стратегическая цель, захватив которую Германия отрезала бы Кавказ от «Большой земли» и перекрыла бы доступ для военной промышленности СССР к бакинской нефти.
Генерал-майор Ганс Дёрр отмечал, что «Сталинград должен войти в историю войн как величайшая ошибка, когда-либо совершенная военным командованием, как величайшее пренебрежение к живому организму своей армии, когда-либо проявленное руководством государства».
Новозеландский историк Дэвид Стаэл защитил в Гумбольдтском университете Берлина диссертацию по теме «And the World Held its Breath. The July/August 1941 Crisis of Army Group Centre and the Failure of Operation Barbarossa». Этот текст стал основой для данной книги.
Stahel D. Operation Barbarossa and Germany’s Defeat in the East.
N.Y.: Cambridge University Press, 2009. – 483 p.
Суть воззрений автора такова: операция «Барбаросса» была успешна тактически, но провальна стратегически. По сути Германия была способна выигрывать только те самые «блицкриги», быстрые броски, когда война по времени идет несколько месяцев. Затяжная война, пусть даже на один фронт, была для Германии предопределенной смертью. С его точки зрения, «поворотным пунктом» операции стал август 1941 г. Этот же август предопределил будущее поражение в войне.
Книга делится на две части: стратегическое планирование и теоретические концепции войны против СССР и непосредственно военная кампания и июльско-августовский кризис 1941 г.
Автор подробно разжевывает, с каким трудом рождался план будущей войны, кто участвовал в его создании, какие были проекты, чем это все сопровождалось. Если очень вкратце, то план, несмотря на то, что над ним работали серьезные германские генштабисты, был во многом основан на допущении о слабости СССР как таковой. Это представление о «колоссе на глиняных ногах» приправлялось нацистской идеологией и соответствующим отношением к восточным народам. Все вкупе привело к отсутствию должной детализации и критической, роковой недооценке противника.
В англо-американской литературе (да и в российской тоже) есть представление о том, что германский Вермахт летом 1941 г. стальным маршем прошагал через весь Союз, попутно раскатав «в блин» РККА. И якобы только с началом холодов наступательный потенциал иссяк. Стаэл этот миф подробно препарирует, показывая, что все было в разы хуже и совершенно не так, как многие (и вполне серьезные) историки любят представлять. К слову, автор даже Суворова-Резуна в своей работе упоминает, критически к нему относясь.
По сути, Вермахт вторгся в СССР с двумя разными по качеству армиями. Малая высокомобильная группа из 20 танковых и моторизованных дивизий, и большая группа из 100 дивизий, которые не были способны выполнять задачи, которые на них возлагал маневренный тип войны. Вместо моторизованных колонн пришлось полагаться на лошадей и все того же ландсера, немецкого пехотинца.
И что в итоге? В итоге есть первые успехи, примерно две недели войны. На эти успехи тратятся большие силы, но и только. Моторизованные части прорываются вглубь, ломают советские эшелоны, а в тылу остаются огромные «ничейные» территории, в которых бродят непонятные массы окруженцев (многие из которых стали партизанами впоследствии). Германская пехота достичь той же скорости и тех же успехов не может, поэтому каждый день – это десятки километров пехотного марша, по жаре и запыленным дорогам.
Бесконечные поля 1941 г.
Источник: http://blog.zeitreisen-verlag.de
СССР, с его гигантскими пространствами, «затягивает» армию в себя. Это не маленькие европейские государства, где силы скапливаются в одной точке. Несмотря на окружения советских частей, на большие потери РККА убитыми и пленными, это не дает ощутимых результатов. Русские упорно сопротивляются, всеми силами, руками, ногами и чем угодно еще. Стаэл приводит удивленные отчеты, мол, надо же, какие упорные, а мы и не думали, что будет так. Все сопровождается допущениями такого рода: ну вот, наконец-то, окружили их, сейчас додавим, и путь будет открыт! Потом оказывается, что за этим рубежом обороны идет точно такой же, и додавили-то не всех.
Повествование автор ведет в большей степени с точки зрения германского генштаба, как бы обозревая ситуацию «сверху», на стратегическом уровне, вполне грамотно сочетая это с воспоминаниями бойцов, непосредственными впечатлениями тех, кто воевал, а не командовал. Много места уделяется отношениям между немецкими генералами, и очень много – Гальдеру, главе генштаба.
Картина удручающая: все со всеми не согласны, у всех проблемы на фронте, не получается восполнить те потери, что растут и растут, все жалуются женам в письмах, что больше нет никаких сил терпеть эти вмешательства и неопределенность «парящего» над всем Гитлера. Последний, видимо, не совсем понимал, чего хочет от кампании, в которую ввязался. Возможно, осознавал, что не сдюжит, отсюда эта прокрастинация. С одной стороны, подавай ресурсы Украины и Кавказа. С другой стороны, нужно брать Москву, но этого он не хочет. Переубедить его не получается никак. Генералы начинают договариваться между собой, как бы им по-тихому сделать так, чтобы «обойти» директивы фюрера, но и держаться «общей линии». Вероятно, лето 1941 г. также было моментом рождения известного недоверия Гитлера к генералам. И все это сочетается с тем, что в конечном итоге генералы попадают под очарование фюрера, «миф фюрера», и вместо того, чтобы настаивать на своем, послушно исполняют его волю.
Взять Москву… Но и эта цель в реальности была недостижима уже в августе, т.к. не было ресурсов. Вообще, красной линией идет мысль о том, что немецкие генералы, несмотря на умение, опыт, профессионализм, страдали теми же проблемами, что и при написании плана операции: недооценка противника и неумение смотреть на ситуацию в перспективе, даже когда ситуация прямо перед глазами. Они были хороши в решении тактических задач уровня «захватить следующий город, закрыть следующий “котел”, продвинуться несколько вперед», но стратегического понимания, как и куда идти дальше, как будто бы… не было.
Было сознание, что надо достичь цели – разгром РККА, уничтожение ее живой силы. Но цель достичь никак не получалось: да, вот тяжелое окружение, вымученная победа, но за ней последует точно такая же. Этот момент был усвоен к августу. Смертельный в ином случае для армии противника ход боевых действий тут не работал. Русские восполняли потери в живой силе очень быстро. Чего немцы – и это еще одна из главных причин, предопределивших будущее поражение, – сделать не могли. Немецкая экономика не выдерживала затяжной войны, а грамотно собирать ресурсы с оккупированных территорий не всегда получалось. Добавляло масла в огонь и обстоятельство в виде природы восточной оккупационной политики, т.е. население, которое в некоторых местах встречало немцев как избавителей от большевизма, начало отворачиваться от них.
Изнуряющим маршам не было конца
Вторая летняя кампания вермахта на Восточном фронте
Заняла война полсвета.
Стон стоит второе лето.
Опоясал фронт страну.
Где-то Ладога. А где-то
Дон - и то же на Дону.
Где-то бомбы топчут город,
Тонут на море суда…
Где-то танки лезут в горы,
К Волге двинулась беда.
(А. Твардовский)
После зимнего краха вермахта под Москвой зимой 1941–1942 гг. на блицкриге можно было поставить крест. Военным профессионалам и дипломатам вскоре стало понятно, что с блицкригом проиграна и война. Так, в ноябре 1942 г., после начала высадки англо-американцев в Африке Риббентроп заявил Гитлеру: «Я прошу немедленно предоставить мне полномочия для начала мирных переговоров с Россией через мадам Коллонтай в Стокгольме даже при условии возвращения большей части оккупированных на Востоке земель». Гитлер побагровел, вскочил и приказал Риббентропу даже не заикаться об этом {1} . По всей видимости, с этого момента звезда Риббентропа начала закатываться. Еще раньше - в ноябре 1941 г. - к Гитлеру с подобными предложениями обращался командующий армией резерва генерал Фридрих Фромм, считавший положение безвыходным уже к осени 1941 г. {2} Такие же мысли в отношении перспектив войны на Востоке высказывал Гитлеру Фриц Тодт, которого фюрер очень ценил, но поскольку Гитлер возвел в строгую систему жесткое разделение полномочий отдельных ведомств, обращаться к нему с политическими вопросами, которые прямо не относились к собственной сфере его оппонента, было совершенно бесполезно. Повлиять на политические решения Гитлера было практически невозможно, как невозможно было понять его логику, ибо, как в мемуарах писал Редер, «Гитлер был великим мастером как диалектики, так и блефа» {3} .
Слухи о трудностях войны на Восточном фронте, основывавшиеся на письмах фронтовиков, быстро распространялись по Германии, определяя настроения немецкого народа. Впервые с начала войны стало ясно, что личные впечатления солдат более действенны, чем пропаганда. При первых же трудностях Гитлер обнаружил полное непонимание природы военных затруднений и неспособность проявить эластичность перед лицом неумолимых фактов. Так, генерал Ганс фон Шпонек за отвод войск из Крыма 29 декабря 1941 г. (он спасал войска от окружения) офицерским судом во главе с Герингом - как высшим по званию офицером армии - был приговорен к смертной казни {4} . Казнь была заменена, впрочем, 7 годами тюрьмы. После 20 июля 1944 г. по приказу Гиммлера Шпонека расстреляли.
Также тяжелым испытанием для вермахта стал случай, имевший место на отрезке группы армий «Север».
12 января 1942 г. фельдмаршал фон Лееб обратился к Гитлеру с просьбой отвести от Демянска II корпус генерала Вальтера фон Брокдорф-Алленфельдта, которому угрожало окружение. Гитлер отказал, и 8 февраля
1942 г., после того как подмерзли болота и мелкие речки, препятствовавшие на флангах свободному передвижению немецких войск, советские войска замкнули кольцо окружения - 100 000 немецких солдат оказались в котле, а Лееб, чувствуя свою вину в том, что не настоял на своем, подал в отставку, которая и была принята. Окруженных в Демянском котле немецких солдат удавалось снабжать всем необходимым с воздуха вплоть до момента деблокировки, в которой главную роль сыграли войска Ваффен-СС. Советские войска держали блокаду Демянского котла с 8 февраля 1942 г. по 24 апреля 1942 г. Впервые в военной истории корпус из шести дивизий численностью около 100 тысяч человек - почти армия - успешно снабжался по воздуху. Около 100 самолетов ежедневно прилетали в котел и улетали обратно {5} . Бои за Демянск шли больше года - вплоть до весны 1943 г. Шесть немецких пехотных дивизий 2-го корпуса под командованием генерала графа Брокдорф-Алленфельдта не позволили Красной армии прорваться от озера Ильмень на юг и на запад и таким образом спасли группу армий «Север» от уничтожения {6} . Лишь в январе 1943 г. начался планомерный отвод войск 16-й армии из Демянского котла. Командующему 16-й армией Эрнсту Бушу удалось вывести войска без существенных материальных потерь - в качестве трофеев советские войска взяли только две французские гаубицы. За успешные действия Гитлер повысил Буша - 12 октября 1943 г. он стал командующим группы армий «Центр» вместо раненого фон Клюге. 21 октября генерал-фельдмаршал Буш стал 274-м солдатом вермахта, награжденным Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту {7} . Под впечатлением этого успеха 25 апреля 1943 г. Гитлер учредил нагрудный знак «Демянский щит», который стал весьма престижной наградой. Соответственно, когда под Сталинградом блокировали 6-ю армию, Гитлер был уверен, что опыт Демянска удастся повторить. И все же организационная победа Люфтваффе под Демянском была пирровой - потери самолетов, которые были так нужны на других участках фронта, были чрезвычайно велики {8} .
Весной 1942 г. Гитлер сказал: «Мы избежали участи Наполеона, обманув судьбу, мы сделали то, что не смог сделать Наполеон 130 лет назад» {9} . 26 апреля 1942 г. в рейхстаге Гитлер заявил, что Наполеон сражался в России при 25 градусах мороза, а он, полководец Гитлер, при -45°, а однажды даже при -52°. {10} Немецкие солдаты тяжело страдали от сложностей русской зимы, особенно в третью для немцев военную зиму: до 20 февраля 1942 г. было отмечено около 50 тысяч случаев обморожений. Не случайно немецкую медаль «За зимнюю кампанию 1941 г.» (черный металлический крест с алой лентой) немецкие солдаты называли «мороженое мясо».
До широкой немецкой общественности первоначально не доходило, что война на Востоке приобрела иной характер; немцев насторожили только два события: смена руководства сухопутными войсками и начало сбора зимних вещей для фронта. Дело в том, что еще 18 ноября 1941 г. Геббельс заявил, что теплые вещи для солдат на Восточном фронте приготовлены к отправке и уже грузятся в вагоны. При этом он жаловался лишь на нерасторопность транспортников и на нехватку подвижного состава. И вдруг, неожиданно для всех, 21 декабря Геббельс объявляет, что для фронтовиков следует собирать теплые вещи и рождественские подарки. С этого момента письмам фронтовиков о недостатках снабжения немцы стали придавать большее значение {11} . Отставка Браухича с поста начальника ОКХ немецкой прессой никак не комментировалась, но немцы усмотрели неладное в том, что имя его не упоминается, и что Гитлер не поблагодарил его за службу. Многие немцы, как передавала СД, даже увидели связь между сбором теплых вещей и отставкой Браухича, который якобы не смог по-настоящему обеспечить вермахт всем необходимым. Доверие к Гитлеру, однако, пока было полным, и вскоре недоумение, вызванное переменами, улеглось {12} , а в рабочей среде (среди бывших коммунистов и социал-демократов), как передавала СД, царило убеждение, что смещение «реакционных» генералов является несомненным прогрессом. Иными словами, Гитлер смог отыскать козлов отпущения и даже заслужить при этом сочувствие народа. Впрочем, в другом донесении СД говорилось о том, что немцы все-таки ожидают от Гитлера объяснения по поводу зимних перебоев в снабжении и причин смещения генералов {13} . Но Гитлер, осыпав отставленных генералов подарками, по поводу причин отставок никак не высказался. Также немецких обывателей смутило то, что на похоронах Рейхенау в январе 1942 г. фюрер дружески беседовал с генералами Рундштедтом и фон Боком - неясно было, кто, собственно, виноват в немецких неудачах на Восточном фронте? {14}
15 марта 1942 г. - в праздник Памяти Героев - Гитлер выступил по радио; СД передавала, что наибольшее впечатление на слушателей произвел следующий пассаж фюрера: «Сегодня мы уже с полной определенностью знаем: большевистские орды, которые мы не смогли сломить прошлой зимой, будут уничтожены грядущим летом» {15} . Немцы сочли, что если бы фюрер не был уверен в своих словах, он никогда не рискнул бы высказаться подобным образом {16} .
У солдат вермахта на Восточном фронте некоторое улучшение настроений отмечалось, когда наступила весна и начало прибывать пополнение. Потеплело, дни стали длиннее; вроде бы замаячил конец тяжелых испытаний вермахта. Вообще, после суровой зимы удивительно быстро произошло восстановление боевого Духа вермахта. СД передавала, что в высших военных кругах распространилось мнение, что «если бы нас больше слушали, то военной катастрофы не было бы». Отставку же некоторых генералов в войсках восприняли положительно: «слава Богу, что Гитлер прогнал бездарных генералов, которые виноваты в наших бедах» - эта мысль повторялась во многих письмах с фронта. СД также доносила, что всякая критика военного руководства пасовала перед персоной Гитлера - это было подсознательное табу для солдат и для всех немцев, ибо в противном случае нужно было бы признать ошибочность выбора Германии и неоправданность жертв {17} . Это подкреплялось еще и тем, что советское наступление на широком фронте в феврале 1942 г. было крайне неудачным: оно не было подготовлено материально; советские войска понесли немыслимые потери: до апреля 1942 г. Красная армия потеряла 1,8 миллиона солдат {18} . По мере ослабления темпов наступления советское командование вернулось к прежней неуклюжей тактике фронтальных ударов против оперативных очагов обороны, так что к концу зимы Красная армия оказалась почти в таком же тяжелом положении, что и армия врага, но у немцев ресурсов вооружений и подготовленных солдат было больше. Знаток истории войны Н.Г. Павленко отмечал, что к началу мая 1942 г. силы воюющих сторон на Восточном фронте были приблизительно одинаковыми {19} .
К 1942 г. вермахт имел три слабых места.
Во-первых, ему нужно было восполнить потери. Это можно было сделать, поскольку в Германии было еще 5 миллионов военнообязанных мужчин. Гитлер, однако, не разрешил их призывать: он считал, что в Германии не хватает рабочих, а не солдат. В Люфтваффе были явные излишки личного состава, но передачи их сухопутным войскам добиться не удалось. Вместо этого в конце лета 1942 г. было сформировано двадцать дивизий Люфтваффе для наземных действий, но они не имели достаточного боевого опыта, и их боевая ценность была значительно ниже, чем у пехотных дивизий вермахта. Создание этих нелепых формирований было уступкой претензиям Геринга, стремившегося к расширению собственных компетенций; он жаждал руководства не только авиацией, но и наземными войсками. Как писал генерал Меллентин, эти части были укомплектованы хорошим личным составом и прекрасно вооружены, но их подготовка была совершенно недостаточной. Офицеры Люфтваффе не понимали принципов ведения наземного боя и не имели соответствующего опыта. Создание полевых соединений Люфтваффе было абсолютно бессмысленным. За эту бессмыслицу солдаты расплачивались жизнями, поскольку потери в этих частях были значительными {20} . Если в начале Восточного похода вермахт имел 3,2 миллиона солдат, то на 1 июля 1942 г. в вермахте было уже 2,8 миллиона {21} . На главном (в летнюю кампанию 1942 г.) направлении ударная группировка вермахта насчитывала 900 тысяч солдат против Брянского, Юго-западного и Южного фронтов общей численностью в 1,7 миллиона солдат {22} .
Во-вторых, вермахту не хватало оружия и возможности бесперебойно снабжать войска. Хотя к середине 1942 г. на Восточном фронте у немцев было около 3 тысяч танков, этого было недостаточно для комплектования 24 танковых дивизий (первоначально Гитлер настаивал на формировании 36 дивизий тем же количеством танков). К тому же каждая моторизованная дивизия по штатному расписанию должна была иметь танковое подразделение. Не хватало грузовиков, подвод, лошадей - в 1941 г. вермахт на Восточном фронте был более мобилен, чем в 1942 г. К летней кампании 1942 г. группа армий «Юг» располагала девятью новыми танковыми дивизиями, семью моторизованными и 52 пехотными дивизиями, - но это за счет войск групп армий «Центр» и «Север», практически годных только к позиционной войне. Да и для нее эти войска были слабо оснащены, и их было мало. В десяти танковых дивизиях этих групп армий танков было едва ли не треть от штатного числа, а «моторизованные» дивизии были оснащены подчас только велосипедами. Что же касается обычных пехотных дивизий обеих групп армий, то им недоставало оружия и солдат; они только наполовину достигали штатного расписания.
В-третьих, все более тревожным становилось положение с боеприпасами и с материальным обеспечением. В ОКХ подсчитали, что топлива на Восточном фронте хватит только до сентября 1942 г., а принимая во внимание расстояния и состояние дорог, этот кризис мог наступить и раньше {23} .
Чтобы полностью оценить значение второй немецкой летней кампании в России, необходимо вспомнить цели первой кампании. Они заключались не в завоевании всего Советского Союза, а в истреблении его защитников. Стратегическая цель заключалась в тактическом истреблении. Эта стратегия потерпела крах, так как скорость продвижения была невелика, а пространство было огромным, сопротивление - также, а готовность советского руководства жертвовать своими солдатами - безмерной. Если стратегия уничтожения не возымела успеха в благоприятных для немцев условиях 1941 г., то разве смогла бы она иметь успех в менее благоприятных условиях 1942 г.? Гитлер это понимал, поэтому вместо стратегии сокрушения применил стратегию экономического истощения, ударив по материальной основе мощи советских вооруженных сил. Нужно было лишить Советский Союз донецкого промышленного района, кубанского зерна и кавказской нефти {24} .
Весной 1942 г. Гитлер имел совершенно ясные намерения разгромить Красную армию раз и навсегда, уничтожив советские войска на юге, а затем решать, повернуть ли вермахт в направлении восточнее Москвы или направить к нефтяным месторождениям Баку. Продолжать войну в тех же масштабах, что ив 1941 г., Гитлер не мог, поскольку Германия испытывала огромные трудности, поддерживая величину своей армии на уровне 7–8 миллионов солдат. В это же время Советский Союз, несмотря на огромные потери 1941 г., к 1942 г увеличил вооруженные силы почти на 50% (с 7 до 11 миллионов). К моменту начала советского наступления зимой 1942 г. немцы практически не имели резервов для прикрытия южного участка Восточного фронта. Советский Союз, напротив, оказался способен подготовить для операции под Сталинградом силы в количестве 90 дивизий. Большинство из них были свежими и полностью оснащенными соединениями {25} .
К апрелю была разработана схема, предусматривавшая захват Донецкого бассейна, в свете чего Сталинград представлял собой важную стратегическую цель. Но для Гитлера Сталинград являлся только первым шагом - в дальнейшем он хотел повернуть на север и перерезать коммуникации советских войск, оборонявших Москву. Одновременно он предусматривал направление «разведывательных групп» далее на восток, к Уралу. При этом он признавал, что операция такого масштаба возможна только в том случае, если Красная армия понесет поражение еще более крупное, чем прошлым летом. Гальдер утверждал, что во всей полноте эти планы не были известны ОКХ; на его картах рубеж проходил по Волге у Сталинграда {26} .
Что касается боевого духа вермахта, то он находился на том же уровне, что и в предшествующем году. Однако никакая армия не могла бы пережить ужасную зиму, не понеся непоправимого морального ущерба.
Один из немецких ветеранов Восточного фронта писал в дневнике накануне кампании 1942 г.: «О, конечно, мы были героями. Дома для нас все было самым лучшим, все газеты были переполнены рассказами о нас. Восточный фронт! Было что-то такое в этих словах, когда вы говорили, что направляетесь туда… как будто вы признавались, что у вас смертельная болезнь. Вас окружало такое дружелюбие, такая вынужденная жизнерадостность, но в глазах было то особое выражение, то животное любопытство, с каким глядят на обреченных… И в глубине души многие из нас верили в это. Вечерами мы часто говорили о смерти. Каждого из нас ждал какой-нибудь узкоглазый монгол-снайпер. Иногда единственно важным казалось, чтобы наши тела доставили в рейх, чтобы наши дети смогли приходить на могилу» {27} .
Среди факторов, подтачивавших боевую мораль вермахта, было отсутствие новых вооружений, сравнимых с новыми модификациями Т-34 или многоствольной реактивной установкой «катюша». Германская пехота шла в бой, вооруженная почти так же, как прошлым летом, только увеличилось количество автоматчиков в ротах.
Для германских танковых дивизий самым важным изменением было включение в их состав батальонов 88-мм орудий. Он назывался «противовоздушный батальон», но был введен в штат благодаря противотанковому потенциалу знаменитого универсального орудия. Мотоциклетный батальон был ликвидирован, но иногда пехотные батальоны оснащались бронетранспортерами на полугусеничном ходу. Стрелки в них получили название «панцергренадеры» (Panzergrenadier); затем это название распространилось на всю пехоту, приданную танковым дивизиям. В танках Т-IV была установлена более мощная 75-мм пушка, что позволяло им на равных бороться с Т-34 {28} . Интересно отметить, что не только немцы, но и наши западные союзники в танкостроении отставали от СССР. По этому поводу английский историк Джеффри Хоскинг остроумно заметил: «Плановая экономика лучше работает в условиях импровизации, чем в условиях самого планирования» {29} . В первые месяцы 1942 г. по лендлизу поступали американские и английские танки, но западное танкостроение по всем стандартам настолько отставало от советского и немецкого, что эти танки распределяли по тем местам, где боевые действия не велись. Более или менее подходящий для Восточного фронта американский танк «шерман» стал поступать туда осенью 1942 г., когда превосходящий его Т-34 выпускался 18 месяцев, а «тигр» был уже готов к запуску в серийное производство. Некоторое количество английских танков «матильда» и «Черчилль» использовались в бригадах, действовавших для поддержки пехоты; там они прижились из-за очень толстой лобовой брони. Клейст отметил, что на Кавказе его солдаты видели на советской стороне несколько «хани» - американских легких быстроходных танков с 37-мм пушкой {30} .
Что касается развития военной ситуации в 1942 г., то в апреле началась распутица, и все военные действия прекратились. Только в Крыму 11-я армия Манштейна потеснила советские войска в районе Керчи и стала готовиться к штурму Севастополя.
Самая критическая ситуация для вермахта складывалась под Харьковом, где с середины января не утихали тяжелые бои. Советское командование любой ценой стремилось двусторонним охватом с севера и с юга вырвать Харьков у противника. Этот маневр был довольно рискованным. В процессе наступления северный клин советских войск застрял у Белгорода и Волчанска, а южный (57-я советская армия) смог на ширину в 80 км прорвать немецкий фронт на Донце и угрожал Днепропетровску, центру снабжения группы армий «Юг». 257-я пехотная дивизия из Берлина и 44-я пехотная дивизия из Вены (бывший полк австрийской гвардии Hoch- und Deutschmeister) из последних сил удерживали Славянск и Балаклею; от них, по существу, зависела судьба группы армий «Юг». Начальник Генштаба Гальдер постоянно интересовался сводками именно с участка 44-й дивизии {31} . На участке протяженностью в 100 км 44-я дивизия удерживала наступление целого советского корпуса, наступавшего при поддержке танков и батарей реактивных установок. Бои носили исключительно ожесточенный характер еще и по той причине, что обладание населенным пунктом с теплой хатой и печкой при сильных морозах было вопросом жизни и смерти. Еще важнее было то, что если бы немцы потеряли позиции около Балаклеи, то войска Тимошенко смогли бы обеспечить крупномасштабный прорыв на Харьков. В боях под Балаклеей погиб оберлейтенант фон Хаммерштейн, племянник генерала Хаммерштейна, бывшего начальника отдела личного состава немецкого Генштаба {32} , уволенного Гитлером за антинацистские убеждения.
Все успешные оборонительные сражения, которые вел вермахт зимой и весной 1942 г., выигрывались благодаря стойкости немецких солдат. В то время немецкие солдаты превосходили советских солдат и опытом и боевым духом. К началу марта советское наступление на Харьков начало выдыхаться. Для немецкого руководства встал вопрос: не лучше ли сделать паузу в боевых действиях на всем Восточном фронте, включая и участок группы армий «Юг», - пусть Красная армия атакует, изматываясь и постепенно истощая резервы. Начальник оперативного управления ОКХ генерал Гейзингер считал, что подобный подход повлечет за собой утрату инициативы, а также потерю времени, работающего на противника. Начальник Генштаба Гальдер соглашался с таким подходом и предлагал нацелить главный удар на Москву. Гитлер же возражал против этого направления: похоже, он боялся укрепленных позиций советских войск перед Москвой. Он хотел найти решение на юге, лишив Советский Союз кавказской нефти. Определенная роль в этом отводилась и Роммелю, который после разгрома английских войск в Газале и Тобруке должен был продвигаться к Персидскому заливу, чтобы перекрыть самый важный сухопутный мост поставок по ленд-лизу, а также прервать (по крайней мере, с юга) поставки нефти в СССР. Именно поэтому летняя кампания 1942 г. началась с большого немецкого наступления на южном участке Восточного фронта.
Летом 1942 г. первоначально планировался разгром войск Тимошенко в излучине Дона с тем, чтобы создать трамплин для последующего наступления на Сталинград и на Кавказ - не ранее 1943 г. {33} Но в ходе разработки планов аппетиты немецких стратегов (включая Гитлера) стали расти.
План на летнюю (1942 г.) кампанию вермахта был представлен Гитлеру Гальдером в конце марта 1942 г. и носил кодовое название «Блау» («Синий план»); по нему схема действий заключалась в занятии четырехугольника Воронеж - Саратов - Сталинград - Ростов наступлением по двум параллельным прямым на севере по линии Курск - Саратов, а на юге - по линии Таганрог - Сталинград. Под таким прикрытием Гитлер планировал перейти через Кавказ на Баку {34} . Одна группа армий наступала от Курска, а другая от Таганрога; затем оба клина должны были соединиться западнее Сталинграда, окружив советские войска между Доном и Донцом. Вторая часть плана «Блау» предусматривала (после завершения первой) наступление на Кавказ к нефтяным месторождениям СССР. 4 апреля 1942 г.
генерал-полковник Йодль представил Гитлеру проект директивы по плану «Блау». Он начинался с краткого обзора обстановки, перечисления отдельных оперативных задач и предоставлял значительную свободу действий командующему группой армий «Юг» генерал-фельдмаршалу Боку в том, что касалось практической реализации гигантской по масштабам операции. Но после кризиса зимы 1941 г. Гитлер утратил веру в лояльность генералов и отказался подписывать проект, заявив, что военные приказы должны содержать большую определенность {35} .
Йодль стал возражать, но Гитлер забрал у него бумаги, сказав, что все сделает сам. На следующий день появилась директива № 41 от 5 апреля 1942 г. Она стала вторым по важности документом (после плана «Барбаросса»), определившим ход войны. В этой директиве целью операции «Блау» было названо уничтожение сил противника в излучине Дона с последующим захватом нефтяных ресурсов Кавказа и преодолением этого горного барьера. Сталинград по этому плану был промежуточной целью, а главной считался Кавказ. На юге для осуществления грандиозных планов было сосредоточено около 100 дивизий стран «оси». Им противостояло 120–140 советских дивизий. Советский стратегический резерв концентрировался между Москвой и Воронежем, где Сталин ожидал главного удара; эти ожидания были ошибочными. Советское командование не разгадало намерений немцев и считало, что наступление на Сталинград - это попытка отрезать фланг московского направления. Слишком много советских солдат было сконцентрировано на Центральном фронте и слишком мало - на юге.
Директива в окончательном виде представляла собой нечто среднее между боевым приказом, основополагающим решением, регламентом практического выполнения задач и мерами обеспечения безопасности.
В преамбуле к директиве Гитлер сделал смелое заявление: «Зимняя битва в России близится к завершению. Враг понес очень значительные потери в живой силе и технике. Стремясь развить то, что на первых порах казалось успехом, он в ходе зимы истратил большинство резервов, предназначенных для дальнейших операций. Как только позволят погода и условия местности, германские войска, имея превосходство над противником, должны вновь захватить инициативу, чтобы диктовать свою волю неприятелю. Цель состоит в том, чтобы уничтожить живую силу, оставшуюся в распоряжении Советов для продолжения сопротивления и, насколько возможно, лишить их жизненно важного военно-экономического потенциала». Исходя из этой задачи, Гитлер предлагал: «Продолжая придерживаться первоначальной главной линии в кампании на Востоке, в центре фронта нам нужно временно избрать тактику сдерживания… в то же время сосредоточив все имеющиеся силы для проведения главной операции на южном участке с целью уничтожения противника на Дону, впоследствии овладеть нефтяными месторождениями Кавказского региона и перейти Кавказ» {36} .
Ключевой проблемой этой крупной операции был растянутый вдоль Дона левый фланг. Чтобы устранить коренящуюся в этом угрозу, Гитлер принял решение, предопределившее гибель 6-й армии под Сталинградом - он приказал привлечь на позиции венгерские, итальянские и румынские армии, которые не были достаточно хорошо снаряжены для подобных операций. Большой проблемой было и то, что 11-я армия Манштейна не могла сразу принять участие в наступлении на Волгу и Кавказ, поскольку была связана Севастополем: три советские армии - 47-я, 51-я и 44-я - блокировали выход из Крыма к Керченскому полуострову. Операция по прорыву 11-й армии в Керчь называлась «Охота на дроф»; она началась 8 мая 1942 г.
Перед 11-й армией на Керченском направлении был противник, вдвое превосходящий ее по численности; к тому же советские войска закрепились на хорошо продуманных оборонительных позициях. 8 мая 1942 г. Манштейн нанес удар по Крымскому фронту на Керченском полуострове. Оборонялись 296 тысяч красноармейцев против 150 тысяч наступавших немцев и румын. В итоге, немцы захватили в плен 170 тысяч красноармейцев, а также большие трофеи - 1133 пушки, 258 танков и 323 самолета. Вермахт потерял 7500 человек {37} .
Манштейн готовил прорыв на южном фланге, чтобы выйти в тыл обороняющимся советским войскам - это был очень смелый план: пять пехотных и одна танковая дивизия против трех советских армий. Но даже при этом соотношении сил он смог добиться успеха. Один из участников Керченского сражения писал: «Я был на Керченском полуострове в 1942 г. Мне ясна причина позорнейшего поражения. Полное недоверие командующим армиями и фронтом, самодурство и дикий произвол Мехлиса, неграмотного в военном деле. Запретил рыть окопы, чтобы не подрывать наступательного духа. Выдвинул тяжелую артиллерию и штабы армии на самую передовую. Три армии стояли на фронте в 16 км, дивизии занимали по фронту 600–700 м; нигде и никогда я не видел потом такой насыщенности войсками. И все это смешалось в кровавую кашу, было сброшено в море, погибло только потому, что фронтом командовал не полководец, а безумец» {38} . 8 мая немцы прорвали позиции на левом крыле Крымского фронта. 10 мая прорыв с юга завершился полным успехом - 22-я танковая дивизия вермахта вышла в тыл советской 51-й армии, а 11 мая она отрезала и 47-ю советскую армию. В котле оказалось десять советских дивизий, эвакуировать их с Керченского полуострова не удалось. В плен попало 170 тысяч советских солдат.
Утром 17 мая 1942 г. Манштейн был в Керчи. Он вышел на берег. Перед ним лежало море - Керченский пролив, - а за ним Тамань - подступы к Азии, ворота Кавказа {39} .
Летом 1942 г. советское руководство очень переоценило свои возможности - Сталин планировал одновременно три операции: вытеснение немцев из Крыма (9 апреля началось советское наступление на Керченском полуострове), деблокирование Ленинграда (2-я ударная армия Власова начала наступление в мае) и захват Харькова (операция началась 12 мая). В результате потерпели неудачу все три замысла; везде были огромные потери. У картографов отрезанной вермахтом 2-й ударной армии Власова немцам удалось добыть важнейший картографический материал - за всю войну им больше не удалось получить такого количества топографических карт территории Советского Союза от западных границ до Урала. Добычу отправили в Берлин, и вскоре командиры фронтовых частей вермахта получили свежие подробные советские карты {40} .
Самым важным замыслом, требовавшим применения практически всего танкового резерва, было наступление Тимошенко на Харьков. Военный историк Н.Г. Павленко охарактеризовал приказ Сталина провести наступательную операцию с целью овладения Харьковом как авантюру, против которой не возражали, стремясь угодить диктатору, С.К. Тимошенко, Н.С. Хрущев и И.X. Баграмян {41} . Так получилось, что именно под Харьковом с наступлением весны немцы и хотели начать свою летнюю кампанию. План командующего группой армий «Юг» фон Бока был прост - 6-я армия с севера, 17-я армия и 1-я танковая армия должны были отрезать советские войска на Изюмском выступе. Операция получила кодовое название «Фридрих». Войска Тимошенко, напротив, имели целью развить зимние успехи и пятью армиями отбить у немцев Харьков, Днепропетровск и Запорожье. В случае захвата советскими войсками Харькова немцы лишились бы огромной базы снабжения - базы, на которой скопилось колоссальное количество грузов. Кроме того, через Днепропетровск и Запорожье пролегали железнодорожная и автомобильная дороги к низовьям Днепра - до Черного моря больше переправ не было.
Немцы наметили наступление на 18 мая, но Тимошенко их опередил - 12 мая он начал операцию по охвату 6-й армии Паулюса под Харьковом с севера и с юга. Северный клин советского наступления составляла 28-я армия, насчитывавшая в своем составе шестнадцать стрелковых и кавалерийских дивизий, три танковые и две механизированные бригады. Северному клину противостояли только шесть немецких дивизий (XVII-й и LI-й армейские корпуса генералов Карла Холлидта и фон Зейдлпц-Курцбаха. Южный клин советского наступления в обход Харькова составляли 6-я и 57-я советские армии. На этом направлении полдюжины немецких и румынских пехотных дивизий, не имевших танков, оказались под натиском значительно превосходящих сил Красной армии {42} . Слабая боеспособность румын, о которой ходили слухи в советской армии, на самом деле была мифом - и Манштейн и другие немецкие офицеры скептически относились к профессиональным качествам румынских офицеров, к вооружению румын, но о румынских солдатах отзывались как о выносливых и стойких в бою {43} .
Северный советский клин генерал Паулюс смог остановить в 20 км от Харькова, но южный (с Изюмского выступа) сметал все на своем пути. 16 мая советская кавалерия приблизилась к Полтаве, где располагался штаб фон Бока. Катастрофа немецкой обороны казалась неминуемой. В этой тяжелой ситуации фон Бок решился на очень рискованный шаг - он приказал начать операцию «Фридрих», но «с одной рукой», одним клином, поскольку армия Паулюса была втянута в жестокие оборонительные бои на севере. 17 мая армейская группа фон Клейста начала атаку из района южнее Изюма, «подрезая» продвигающийся вперед советский южный клин. В тот момент, когда 17 мая ударная группировка танковой группы Клейста перешла в наступление против советских войск 57-й и 9-й армии, следовало немедленно прекратить наступление советских войск на Харьков, но Сталин отверг это предложение {44} . Даже 19 мая, когда Клейст взял Изюм и советские войска оказались в полуокружении, командование Юго-западным фронтом - С.К. Тимошенко, И.С. Хрущев и И.X. Баграмян - просто констатировали этот факт в боевом донесении Сталину и ничего не предлагали, хотя было очевидно, что войска нужно развернуть и попытаться вывести из окружения. Это было убедительным доказательством того что командование фронтом смирилось с приближающейся катастрофой {45} . После того как немецкие танки прорвали оборону Южного фронта и начали отрезать советские войска, Тимошенко - вместо того, чтобы бросить против немцев свой танковый резерв - направил его на усиление наступающих частей, которые сами шли в «котел». 23 мая кольцо окружения замкнулось (части немецких 6-й армии и 14-й танковой дивизии соединились); в плену оказалось 240 тысяч солдат, трофеи были также велики - 2026 орудий и 1249 танков. Немцы потеряли около 20 тысяч убитыми и ранеными {46} .
Под Харьковом советским войскам не повезло - они начали наступление против немецкой группировки, которая находилась в полной стадии готовности и ожидала наступления противника. Теперь у Тимошенко не было иного выбора, кроме как развернуть свои войска и прорываться на восток. Смогут ли тонкие стенки немецкого котла сдержать натиск советских дивизий? Началась решающая стадия операции; войскам Тимошенко нужно было прорваться любой ценой - Донецкий фронт находился всего лишь в 40 км {47} . Начались упорные бои с целью вырваться из немецкого окружения, но на третий день натиск советских войск стал спадать. К тому времени командующие 6-й и 57-й армиями (генералы А.М. Городнянский и К.П. Подлас) погибли на Барвенковском плацдарме. В Харьковском котле солдаты Красной армии, в основном атакуя по ночам, почти неделю пытались прорвать кольцо окружения. Но кольцо захлопнулось прочно, и красноармейцы тысячами гибли в свете немецких осветительных ракет. Возле германских окопов возникли целые валы из мертвых тел. Спастись удалось лишь одному из 10 красноармейцев 6-й и 57-й армий, попавших в «Барвенковскую мышеловку». Паулюс стал героем нацистской прессы. Фюрер наградил его Рыцарским крестом и отправил ему поздравление, в котором выражал «восхищение успехом 6-й армии, сумевшей разгромить численно превосходившего противника» {48} .
Такой победы немцы еще не одерживали - находясь на грани поражения, они в течение нескольких дней достигли громадного успеха. В ушах немецких солдат звучали победные реляции - Керчь и Харьков, две битвы на окружение и две победы. Немецкая армия на Востоке опять доказала свое безусловное превосходство над противником. Теперь вермахт стремился отбить у Красной армии Ростов-на-Дону. Моральный дух вермахта был очень высок, чему способствовали его успехи, хорошая погода и поступление в войска новых видов вооружений. Ужасы прошлой зимы на время забылись. «Мы все страдали от раздвоения личности, - вспоминал граф Клеменс фон Кагенек, лейтенант 3-й танковой дивизии, вскоре получивший Рыцарский крест с Дубовыми листьями. - Мы стремительно и даже радостно двигались вперед, но в то же время знали, что зимой враг вновь перейдет в контрнаступление». Немцы почти забыли, что Россия с ее необъятными просторами, суровым климатом и плохими дорогами способна перемолоть всю их современную технику и заставить маневренную армию вернуться к тактике времен Первой мировой войны. В письме домой генерал Штрекер описывал русские просторы как «океан, способный поглотить любого, кто осмелится в него войти» {49} .
В майских событиях под Харьковом в еще большей степени, чем в операциях 1941 г., проявились некомпетентность Сталина, рабская покорность командования Юго-западным фронтом и безволие начальника Генштаба А.М. Василевского. При несомненном оперативном таланте, он смертельно боялся противоречить Сталину {50} . В целом созданная в СССР в начале войны Ставка Верховного Главнокомандования и ее промежуточные органы в виде главных командований направлений почти на всем протяжении первого периода войны действовали крайне некомпетентно. Боязнь инициативы и ответственности довлела над советскими командирами всех звеньев, а высокие морально-политические качества и личная храбрость не могли заменить оперативного мастерства и способности быстро принимать правильные решения. Естественно, что при таких условиях процветало очковтирательство: свои потери советские командиры всех рангов принижали, немецкие преувеличивали; высшие штабы не обладали объективной информацией и ставили перед войсками невыполнимые задачи.
Жуков четко определил положение военной власти в СССР в годы войны: «Ставка - это Сталин, ГКО - это Сталин, Политбюро - это Сталин». Члены Ставки никогда не собирались, с членами Ставки Сталин не считался. Ставка была фикцией коллегиального руководства. Так, Василевский, находясь на посту начальника Генштаба, не был членом Ставки {51} .
В военном искусстве выдающимися считаются победы, которые добыты малой кровью и умением, а не числом. В основе такого подхода лежит справедливое убеждение в том, что человеческая жизнь, - несмотря даже на войну, - это высшая ценность. В противном случае и война теряет смысл… Военный историк Н.Г. Павленко отмечал, что превосходство обычно рассматривается с двух сторон: количества и качества. Каждая из сторон в известной мере компенсирует другую. Так, плохое вооружение компенсируется его большим, чем у противника, количеством, слабость подготовки войск - их численностью. Если же одна из сторон превосходит другую по многим качественным показателям (подготовка войск, уровень командования, качество боевой техники), то даже значительное численное превосходство другой стороны в силах и средствах не даст желаемого результата. До конца 1942 г. борьба на советско-германском фронте обычно развертывалась при качественном превосходстве противника. Если в чем-то Красная армия и превосходила противника (например, танк Т-34), то это преимущество часто сводилось на нет низким уровнем подготовки танковых экипажей и недостатками в управлении войсками. Танковые соединения Красной армии готовились в такой спешке, что практика вождения у многих водителей исчислялась несколькими часами. Они не умели исправлять в танках даже малейшие технические неисправности, поэтому уже на подходе к полю боя терялось много машин {52} . С другой стороны, генерал-лейтенант вермахта Эрих Шнейдер отмечал, что в Красной армии весьма искусно использовали минометные вооружения - 122-мм миномет принял на себя основную часть тактических задач, которые в вермахте обычно решались дивизионной артиллерией. По советскому образцу в 1944 г. немцы создали минометные батальоны, которые стали настоящим кошмаром для союзников после открытия Второго фронта {53} .
Еще одним доказательством качественного военного превосходства немцев стала начавшаяся 5 июня 1942 г. великая, длившаяся 27 дней, битва за Севастополь. План Манштейна предусматривал пятидневную артиллерийскую подготовку; никогда больше во время Второй мировой войны немцы не применяли столь массированной артподготовки. Кроме обычной и реактивной артиллерии, в Севастополе немцы использовали три гигантских орудия особого назначения - «Гамму» (420 мм, вес снаряда 923 кг), «Тор» (600 мм, вес снаряда 2200 кг) и «Дору» (800 мм, вес снаряда 4800 кг), которые и создавались для разрушения крепостей. «Дора» могла делать до трех выстрелов в час. Она стояла на двух двойных рельсах, и охраняли ее два дивизиона ПВО. Всего в обслуживании «Доры» было занято 4120 человек. Управление огнем и боевую работу осуществлял один генерал-майор, один полковник и еще 1500 военнослужащих {54} . Особенно большую роль в штурме Севастополя сыграли 88-мм пушки 18-го зенитного полка; их огонь был весьма результативен. Батареи этого полка в ходе боев за Севастополь сделали 18 787 выстрелов.
Севастополь обороняли семь стрелковых дивизий, одна спешившаяся кавалерийская дивизия, две стрелковые бригады, три морские бригады, два полка морской пехоты, а также танковые батальоны - всего 101 тысяча человек. Защитники Севастополя располагали 600 артиллерийскими стволами и 2000 минометов. В знаменитых казематах крепости стояло сорок тяжелых морских орудий. Манштейн располагал семью немецкими и двумя румынскими дивизиями. При третьем штурме немцам удалось установить эффективную блокаду Севастополя с моря при помощи авиации. Ни один советский транспорт, отправлявшийся с грузами для осажденного города, не вернулся обратно. Советский флот оказался беспомощным против самолетов и, по сути, бросил город на произвол судьбы {55} .
3 июля 1942 г. 11-я армия Манштейна взяла Севастополь; в плен попало 90 тысяч человек. Крым стал немецким. В дальнейшем Манштейну приходилось занимать и более высокие должности, но командование 11-й армией стало вершиной его карьеры. Операции 11-й армии в Крыму вошли в историю военного искусства и заслуженно считаются примерами разгрома численно превосходящего противника исключительно за счет умелого управления войсками. Успехи 11-й армии оказали влияние на развитие событий на Восточном фронте: летнее наступление вермахта в 1942 г. не состоялось бы, если бы 11-я армия не прикрыла левый фланг наступавшего к Волге вермахта {56} .
После Севастополя 11-я армия Манштейна могла принять участие в осуществлении грандиозного плана - в наступлении на Сталинград и Кавказ, но неожиданным приказом Гитлера 11-я армия была переведена под Ленинград. Перевод армии вместе с осадной артиллерией на 2 тысячи километров занял два месяца.
По прибытии 11-я армия была вовлечена в тяжелые бои с перешедшими в наступление на Волховском фронте советскими войсками. В таких условиях немцам нечего было и думать о захвате Ленинграда {57} .
Несмотря на отмеченные успехи вермахта (Керчь, Севастополь, Харьков), среди немецкой общественности распространялся скепсис - войне, кажется, не будет конца. Информаторы СД передавали, что даже политические анекдоты начали терять последние остатки юмора: они стали злобными {58} . С другой стороны - по данным той же СД, - после успехов группы армий «А» в излучине Дона число немцев, верящих в гибель Советского Союза до конца года, увеличилось. Эти чрезмерно большие ожидания обеспокоили Гитлера и Геббельса. Геббельс распорядился, чтобы пропагандисты и газетчики не опережали развития событий {59} . Гитлер же уверился в том, что к концу лета 1942 г. Красная армия оказалась окончательно истощена и обескровлена. Потери советской стороны на самом деле были ужасными: на южном фланге немцы взяли в плен около 500 тысяч советских солдат; только в июле Красная армия потеряла 4 тысячи танков {60} . Но Гитлер ошибался - советские ресурсы отнюдь не были исчерпаны.
28 июня началось наступление фон Бока: три немецкие армии (2-я Вейхса, 4-я танковая Гота и 6-я Паулюса) разгромили советский фронт по обе стороны Курска. Советские войска с самого начала уступали немецким по численности; нехватка танков делала невозможным организовать даже местные контратаки. Из четырех армий, противостоявших германскому натиску, 40-я армия, по которой пришелся главный удар танковой армии Гота, рассыпалась в 48 часов. 13-я армия Брянского фронта была поспешно отведена на север. Две другие советские армии - 21-я и 28-я - в полном беспорядке отходили на восток. В довершение всех бед, на южном фланге Восточного фронта не было болот и лесов, в битве под Москвой позволявших даже небольшим группам советских бойцов задержать врага. В этот триумфальный для вермахта период достигло пика нацистское отношение к славянству. В Германии вышел журнал «Недочеловек», состоявший из фотографий, демонстрировавших отталкивающий вид восточного врага; общий заголовок гласил: «Под татарами, Петром или Сталиным - этот народ рожден для ярма» {61} .
1 июня 1942 г. на совещании в Полтаве Гитлер почти не упоминал о Сталинграде. В первую очередь его интересовали нефтяные месторождения Кавказа. «Если мы не захватим Майкоп и Грозный, - заявил он, - мне придется прекратить войну» {62} . На этом этапе Сталинград интересовал Гитлера лишь постольку, поскольку требовалось разрушить находившиеся там военные заводы и закрепиться на Волге. Операция «Блау» должна была начаться со взятия Воронежа. Затем планировалось окружение советских войск западнее Дона, после чего 6-я армия, развивая наступление на Сталинград, обеспечила бы безопасность северо-восточного фланга. Предполагалось, что Кавказ оккупируют 1-я танковая армия и 17-я армия.
28 июня 1942 г. армейская группа фон Вейхса начала наступление на Воронеж. Гитлер не сказал фон Боку, что группа армий «Юг» должна обойти Воронеж, он сказал ему только, что не настаивает на взятии города. Фон Бок колебался, не зная, в какой последовательности действовать. Он ошибся в оценке советских сил в Воронеже: он был наводнен войсками {63} . Немецкое радио поспешило сообщить о взятии Воронежа 7 июля (в этот день танки и мотопехота Вейхса подошли к городу). Сражение за Воронеж стало боевым крещением для 24-й танковой дивизии вермахта, которая еще год назад была единственной кавалерийской дивизией в германской армии. Ее «панцергренадеры» 3 июля вышли к Дону и захватили плацдарм на другом берегу реки. Фон Боку Гитлер оставил один танковый корпус, а остальные танковые соединения направил на юг, в армию Гота. В результате оставшиеся у Воронежа немецкие войска потеряли главную ударную силу, которая позволила бы им добиться быстрой победы. Защитники города смогли навязать немцам уличные бои, которые шли еще десять дней {64} .
31 июля 1942 г. ОКВ сообщало: «Германские, румынские и словацкие части форсировали нижнее течение Дона на фронте протяженностью в 250 км и разгромили оборонявшиеся на этом участке войска противника. Моторизованные части и передовые отряды пехотных и горно-егерских дивизий по пятам преследуют отступающего в полном беспорядке противника и параллельным преследованием уже преградили путь к отступлению. Число пленных и трофеев непрерывно растет, но при столь быстром продвижении еще не поддается учету» {65} .
Из книги Итальянские асы 1940-45 г. автора Иванов С. В.Итальянская авиация на Восточном фронте После начала 22 июня 1941 г. операции «Барбаросса» первой реакцией союзников Германии, Финляндии, Румынии и Венгрии, стало немедленное объявление войны Советскому Союзу. Италия не стала исключением, однако вклад ее вооруженных сил в
Из книги Отто Скорцени - диверсант №1. Взлет и падение гитлеровского спецназа автора Мадер ЮлиусДиверсионно-разведывательные команды и группы абвера на Восточном фронте Весной 1941 года всем армейским группировкам немецких вооруженных сил были приданы по одной разведывательной, диверсионной и контрразведывательной абверкоманде (далее - АК), а армиям -
Из книги Маршал Блюхер автора Кондратьев Николай ДмитриевичV. НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ 1Вести о рейде по тылам врага армии южноуральских партизан пронеслись по всей Советской республике. Член Уральского Совета и Уральского комитета РКП (б) старый большевик А. П. Спунде 19 сентября 1918 года беседовал с В. И. Лениным о героическом походе
Из книги Вяземская катастрофа 41-го года автора Лопуховский Лев НиколаевичПриложение 4 Безвозвратные потери вермахта в бронетехнике и в противотанковых орудиях на Восточном фронте в 1941
Из книги Великая Отечественная война советского народа (в контексте Второй мировой войны) автора Краснова Марина Алексеевна10. О СОЗДАНИИ ИЗ ВАЖНЕЙШИХ ГОРОДОВ НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ УКРЕПЛЕННЫХ РАЙОНОВ 12 июля 1944 г.<…> Приказ фюрера о создании укрепленных районов на Востоке имеет № 11. Дата, как я припоминаю, первой половины марта 1944 г. Этот приказ был «совершенно секретным» и был доведен до
Из книги Войска СС. Кровавый след автора Уорвол НикГлава 9. Ад на Восточном фронте 22 ИЮНЯ 1941 г Солдаты Восточного фронта! Пришел тот час, когда мне можно говорить с вами открыто… Сегодня вам предстоит сделать то, о чем мечтали многие поколения немецких солдат. Отныне в ваших руках находится судьба Европы, будущее рейха и
Из книги Гитлеровская машина шпионажа. Военная и политическая разведка Третьего рейха. 1933–1945 автора Йоргенсен КристерТАНКИ И САУ НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ Боевой опыт использования легких танков Т-1 - Т-2 и их модификаций в Испании, Польше и на западноевропейском театре военных действий выявил их конструктивные недостатки, низкие боевые качества короткоствольной 20-мм автоматической пушки
Из книги Hs 129. Особенности модификаций и детали конструкции автора Иванов С. В.ПОСЛЕДНЕЕ НАСТУПЛЕНИЕ НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ Оборонительные бои в Венгрии вела группа армий «Юг» генерала Отто Велера, в конце сентября сменившая свое ставшее неточным название «Южная Украина». Балканский фронт уже давно слился с Восточным: 29 сентября Красная Армия
Из книги «Гладиаторы» вермахта в действии автора Пленков Олег ЮрьевичНа Восточном фронте Полковник Николаи с успехом воспользовался услугами тех, кого в Германии называли Spannungsreisende, или «наблюдателями-путешественниками»: гражданскими, волонтерами, туристами,отставными офицерами (как Лоди) и бизнесменами, оказавшимися в момент начала
Из книги Россия в Первой мировой войне автора Головин Николай НиколаевичHs 129 на Восточном фронте Hs 129В из состава II./Sch.G.l были переброшены на южный участок советско – германского фронта в начале мая 1942 года. Группа распределена по разным секторам: 4-й и 5-й штаффель был отправлен в Крым, а 6-й и 7-й – на побережье Азовского моря. На май месяц в группе
Из книги Реактивные первенцы СССР – МиГ-9, Як-15, Су-9, Ла-150, Ту-12, Ил-22 и др. автора Якубович Николай ВасильевичВ преддверии войны на Восточном фронте Переброска немецких войск на Восток, которую первоначально еще можно было рассматривать просто как усиление обороны почти совершенно неприкрытой восточной границы рейха, начала проводиться сразу после окончания войны с Францией.
Из книги автораЗИМНЯЯ КАМПАНИЯ 1915–1916 Г.Г. И ЛЕТНЯЯ КАМПАНИЯ 1916 ГОДА По окончании летней кампании 1915 г. в руках у противника остались дороги Польского, Литовского и большей части Белорусского краев. Особенно чувствительна была потеря нами северного участка железнодорожной линии Вильно
Из книги автораMe-262 на Восточном фронте Чтобы понять пути становления реактивной авиации, вынужден напомнить, что на Восточном фронте Me-262 появились в начале 1945 года, и первыми с ними встретились летчики 176-го гвардейского истребительного авиаполка (иап). Так, 14 февраля летчик
Из книги автораНА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ Постановлением СНК 11 июля 1918 г. И.И. Вацетис был назначен главнокомандующим чехословацким (Восточным) фронтом. В телеграмме начальника оперативного отдела Наркомата по военным делам С.И. Аралова начальнику штаба Восточного фронта В.Ф. Тарасову,
В начале апреля 1945 года началась окончательная фаза по разгрому немецкого фашизма. РККА готовилась к штурму Берлина, а союзники по согласованному с Сталиным планом двигались в своем направлении.
Их ждало немало интересных и ужасных находок.
Положение вермахта
Германские силы, сильно сократившиеся, не имеющие упорядоченного снабжения, немобильные из-за отсутствия топлива, еще больше утратили боеспособность ввиду остановки танков и тяжелых орудий. К тому же они не имели воздушной поддержки.
Поэтому, несмотря на приказ Верховного главнокомандования оказывать «фанатичное сопротивление», немцы не могли устоять против превосходящих сил противника
Генерал Дуайт Эйзенхауэр, генерал-лейтенант Джордж Паттон, командующий 3-й армией; генерал-лейтенант Омар Брэдл), командующий 12-й армией и генерал-лейтенант Кортни Ходжес, командующий 1-й армией разговаривают на аэродроме в Германии
Американские солдаты при поддержке средних танков M4A3 «Шерман» 12-й бронетанковой дивизии США у Краутошейма в Германии.
Солдаты 403-го полка 76-й пехотной дивизии США проходят через населенный пункт Хупперат, Германия
Расчет 105-мм гаубицы M2A1 из 33-го батальона полевой артиллерии 1-й пехотной дивизии США ведет обстрел немецких позиций у города Эрфтштадт, Германия
Джип «Виллис» с пленными офицерами вермахта у танка М5 «Стюарт» из состава 4-й танковой дивизии США в городе Херсфельд, Германия.
Юный немецкий пленный, захваченный в городе Убах (Ubach) в Германии.
Группа юных пленных немецких зенитчиков «флакхелферов», захваченных частями 9-й танковой дивизии США
В отчаянии немцы начали бросать в пекло войны даже своих детей
Освобожденные советские военнопленные из лагеря в Эзельхайде (Eselheide), Германия.
В лагере №326 Эзельхайде погибло около 30 тысяч советских военнопленных.
В апреле 1945 года лагерь был занят частями 9-й армии США, около 9 тысяч оставшихся советских военнопленных были освобождены из немецкого плена.
К тому же им приходилось нести тяжелую моральную ношу — германские войска теперь сражались на своей земле, видели страдания и жертвы мирного населения, страшные, ежедневно усиливающиеся разрушения своих городов и селений.
Последовательно претворяемому стратегическому плану западных союзников одержать решающую победу на Северогерманской низменности, имея главной целью Берлин, германское командование не могло противопоставить никаких адекватных мер.
Так, Рурский промышленный район был изолирован в результате двух прорывов — у Везеля и Ремагена, и здесь попали в окружение оставшиеся соединения группы армий «Б». Они получили непосредственный приказ Гитлера оставаться в окружении и сражаться до последнего. Таким образом, эти войска выбыли из-под командования фельдмаршала Моделя (который позже нашел для себя единственный выход из создавшейся ситуации — самоубийство). Теперь в Германии шли последние бои — от одного участка прорванного фронта к другому шло довольно быстрое продвижение союзников к Эльбе.
Дуайт Эйзенхауэр вспоминал:
"В ходе наступления 1-й армии в горах Гарца оказались отрезанными более 15 тыс. солдат и офицеров противника. Они упорно оборонялись вплоть до 21 апреля. Местность в горах сильно пересеченная.
В течение недели длились ожесточенные бои с целью ликвидировать окруженную группировку, а также отбить попытки других немецких частей высвободить окруженные в Гарце войска. Еще дальше, на севере, 9-я армия Симпсона продвигалась в тех же темпах, что и другие войска 12-й группы армий.
К 6 апреля 9-я армия форсировала Везер, захватила плацдарм и после этого устремилась к Эльбе, которой она достигла чуть южнее Магдебурга 11 апреля.
На следующий день 2-я бронетанковая дивизия этой армии захватила небольшой плацдарм на восточном берегу Эльбы, в десяти милях вниз по течению реки. Захват второго небольшого плацдарма частями 5-й бронетанковой дивизии 13-го корпуса к северу от Магдебурга был сорван противником, взорвавшим мост через реку.
Казалось, противник на этом участке фронта готов отдать всю территорию к западу от Эльбы, но ожесточенно сопротивлялся любым попыткам форсировать реку.
Немцы немедленно контратаковали плацдарм 2-й бронетанковой дивизии, который под давлением противника был оставлен 14 апреля. Еще дальше, на юге, 83-я дивизия предприняла переправу через Эльбу."
На севере развернулись сражения на канале Везер-Эмс, в горах Тевтобургского леса, на реке Везер, в гористых районах Таунуса и Гессена, на реке Фульда и реке Верре, в Тюрингенском лесу, на реке Зале, в горах Гарц, на реке Аллер.
Но сопротивление было безрезультатным.
На юге шли бои на Верхнем Майне и рубеже реки Неккар, в районе Рауэ-Альб и на Верхнем Рейне — там, где 19-я армия создала фронт прикрытия Шварцвальда.
Все более отчетливым стало наметившееся разделение германских войск на Западе на северную и южную группы, которое началось из-за безудержного натиска американских танковых войск.
Рурский котел
Форсирование произошло успешно и начались боевые действия на другом берегу.
После сосредоточения на плацдарме основных сил 21-й группы армий союзные войска начали наступление в обход Рура с севера. 2-я британская армия наступала на бременском направлении с целью создания внешнего фронта окружения, 3 апреля заняла Мюнстер и Оснабрюк, а 9-я американская армия — на Липштадт, который захватила 1 апреля.
Одновременно войска 12-й группы армий почти не встречая сопротивления стремительно наступали на север. 1 апреля 1-я американская армия соединилась в Липштадте с частями 9-й американской армии, завершив окружение рурской группировки, которая насчитывала 18 дивизий — всего около 325 тыс. человек.
Американские военнослужащие на армейском автомобиле Willys MB проезжают мимо немецкой техники, брошенной на обочине дороги в Германии
Немецкие 20-мм автоматические зенитные пушки FlaK 38 (20 cm FlaK 38), разбитые и брошенные на улице города в Германии.
Трофейный советский танк КВ-2, который использовался немцами во время обороны Эссена, города на западе Германии, и был повторно захвачен — на этот раз американцами.
Английский средний крейсерский танк A34 «Комета» (Comet) Mk.1 из состава 11-й бронетанковой дивизии «Taurus Pursuant» на марше в районе города Везель (Wesel) в Германии.
Американский легкий танк M5A1 «Стюарт» 9-й армии США на улице Рейндалена в Германии.
Американский танк М4A3(76) «Шерман», подбитый и сгоревший на улицах города Ноймаркт, Германия.
Немецкое командование попыталось прорвать окружения в районе Хамма и Зигена, однако эти попытки не увенчались успехом. Окруженные войска были полностью деморализованы. Кроме того, ощущался острый недостаток боевой техники и вооружения, боеприпасов и различных видов снабжения.
Тем не менее немецко-фашистское руководство решило удерживать Рур, чтобы сковать здесь американо-английские войска и не дать возможности использовать их на других участках фронта.
Омар Брэдли писал:
"Я выделил 18 дивизий для ликвидации рурского «мешка». В течение 18 дней противник упорно оборонялся в Руре, а мы пробивали себе путь через обреченные города, которыми был густо усеян Рурский бассейн."
Клад Гитлера
7 апреля в соляных копях к югу от Мюльхаузена солдаты 90-й дивизии армии США обнаружили золотой запас германского Имперского банка: 100 тонн золотых слитков и огромное количество иностранной валюты.
Генерал Дуайт Эйзенхауэр, сопровождаемый генералами Омаром Брэдли и Джорджем Паттоном, осматривает произведения искусства и другие сокровища, награбленные нацистами в Европе и спрятанные в соляной шахте в Германии.
Омар Брэдли писал:
"Счастливые, что нам удалось вырваться из этого зловония, мы разместились в нескольких самолетах и на бреющем полете направились к деревне Меркерс, где и приземлились. В этой деревушке три дня тому назад 90-я дивизия открыла подземный тайник, в котором хранились последние золотые запасы рейха. Тайник был обнаружен случайно.
Как-то вечером в комендантский час солдат военной полиции задержал двух женщин. Они объяснили, что идут за акушеркой. Солдат пошел с ними, намереваясь проверить, не обманывают ли они. Когда они проходили мимо соляных копей, одна из женщин показала пальцем на вход в рудник и сказала:
"Вот там спрятано золото». На следующий день тайник был вскрыт. Военные полицейские нашли в нем золотые слитки на сумму 100 млн. долларов и 3 млрд. рейхсмарок.
Кроме того, в этом тайнике, оборудованном на глубине свыше 600 метров от поверхности земли, в сухой соляной шахте было запрятано 2 млн. долларов ассигнациями и несколько меньшая сумма в английской, норвежской и французской валюте.
Мы с Эйзенхауэром спустились в шахту в клети, которой управлял немец-рабочий. Очутившись в шахте, мы увидели мешки с черной печатью Рейхсбанка. В каждом мешке было по два 25-фунтовых золотых слитка. Сторож тайника объяснил нам, что хранившиеся здесь 3 млрд. рейсхмарок были последним резервом Германии."
Ужасные находки
Но не только золото пришлось найти наступавшим силам антигитлеровской коалиции. Они освобождали концлагеря и своими глазами увидели дикий ужас того что там происходило.
Первым из освобожденных союзниками лагерей смерти стал Ордуфф.
С 1871 года местность к востоку от Ордруфа использовалась армией для проведения учений. В 1906 году рейхстаг постановил строительство плацдарма и казарм, которое началось в 1908 году.
В 1941 году на этой территории нацистской Германией был создана тюрьма для советских военнопленных.
Лагерь Ордруф (Au?enkommando Ohrdruf S III) был создан в ноябре 1944 года как подразделение Бухенвальда года для содержания заключённых, принуждаемых к строительству бункеров, туннелей и шахт. В период с 14 ноября 1944 по 15 января 1945 года Ордруф являлся самостоятельным лагерем, независимым от руководства Бухенвальда.
30 января 1945 года из лагеря в Берген-Бельзен были вывезены тысяча узников, многие из которых умерли.
2 апреля 1945 года около 9 000 заключённых были посланы в 51-километровый «марш смерти» в Бухенвальд. Покидая лагерь, надзиратели попытались сжечь 3 200 трупов на кострах, так как крематория в Ордруфе не было.
Три дня спустя, 5 апреля на территорию концлагеря зашла четвёртая танковая дивизия США. Ордруф стал первым освобождённым лагерем, на территории которого были найдены выжившие.
Майор армии США Джон Скотти (John R. Scotti) и капитан-медик у тел узников концлагеря Ордруф (Ohrdruf).
Через неделю Ордруф посетили генералы Паттон, Брэдли и будущий президент США Дуайт Эйзенхауэр, описавший в своих дневниках увиденное как тяжёлый шок.
Генерал Дуайт Д. Эйзенхауэр и другие американские офицеры в концентрационном лагере Ордруф вскоре после освобождения лагеря. Когда американские войска приблизились, охранники расстреляли оставшихся заключенных
Американские генералы Джордж Паттон, Омар Брэдли и Дуайт Эйзенхауэр в концлагере Ордруф у кострища, где немцами были сожжены тела узников
Американские генералы (справа налево) Дуайт Эйзенхауэр, Омар Брэдли и Джордж Паттон наблюдают за демонстрацией одного из методов пыток в концентрационном лагере, типичных немецких забав.
В своей книге «Война, как я ее знал» (War As I Knew It) генерал Паттон утверждает, что он, Эйзенхауэр и Брэдли позже узнали, что человек в полосатой концлагерной куртке, демонстрирующий пытки, был фактически одним из палачей лагеря.
Паттон отмечает, что этот человек был убит другими заключенными на следующий день после их визита.
Брэдли вспоминал:
"Айк был все еще бледен после посещения Ордруфа, и Джордж налил ему виски.
— Я не могу понять, как немцы дошли до этого, — сказал Айк. — Наши солдаты никогда бы не смогли так надругаться над телами, как это сделали немцы.
— Не все гансы могут это переварить, — вмешался в разговор заместитель начальника штаба Паттона. — Как-то мы провели всех жителей немецкого городка через один из концлагерей. Вернувшись домой, мэр и его жена вскрыли себе вены.
— Что же, это самая обнадеживающая вещь, которую я слышал, — произнес Айк. — Это показывает, что у некоторых из них не все еще потеряно."
Генералы осмотрели виселицы, братские могилы и соляную шахту, в которой хранился тайный запас золота Третьего рейха.
Когда Верховный Главнокомандующий союзных войск генерал Дуайт Эйзенхауэр впервые посетил лагерь смерти, он приказал сделать огромное количество снимков увиденного там. Затем он велел оповестить местное немецкое население, собрать жителей из близлежащих деревень, провести их пешком через весь лагерь и привлечь к захоронению тел заключенных.
"Зафиксируйте все увиденное, – говорил Эйзенхауэр.- Снимите это на пленку, запишите рассказы свидетелей. Зачем? Потому что рано или поздно появится какой-нибудь человек, который осмелится сказать, что всего этого никогда не было"
Бывший заключенный концлагеря Бухенвальд показывает тела узников офицерам союзников из состава Комиссии по расследованию преступлений немцев.
Трупы заключенных на дворе концлагеря Дора-Миттельбау (Нордхаузен). На фото слева — американские военнослужащие
Американские военные полицейские и мирные жители стоят около прицепа с телами узников концлагеря, расположенного на территории Германии.
Окончание битвы в Рурском мешке
Между тем приближалась катастрофа немецких войск в Рурском котле.
Фельдмаршал Кессельринг попытался по приказу Верховного главнокомандования удержать район гор Гарц, для чего создал новый армейский штаб под командованием генерала Лухта.
Приказом Верховного главнокомандования 10 апреля было принято в расчет создавшееся положение:
Танкисты армии США на танке M4A3(76)W «Шерман» проезжают мимо убитых немецких солдат подразделения истребителей танков. 84-я пехотная дивизия США, район Ганновера, Германия.
Танки М4А3(75) «Шерман» 9-й танковой дивизии США у Вестаузена, Германия.
Американский танк M4A3E8 HVSS «Шерман» 10-й бронетанковой дивизии на улице Россвальдена (Rosswalden) в Германии.
Южная часть театра боевых действий удерживалась с помощью оставшихся соединений 7, 1 и 19-й армий.
Прежний командующий группой армий «X» (генерал-полковник Бласковиц) получил задание закрепиться в «крепости Голландия» и там сражаться до конца. 5-я танковая армия была разбита в битве на Рейне и при окружении группы армий «Б» в Рурском промышленном районе.
Фон Мелеттин писал:
"Большая часть войск группы армий «Б» была теперь окружена между реками Рур и Зиг. Трудно было представить себе более удручающую обстановку. Туман стелился над замерзшей землей, а мрачные развалины городов Рура составляли подходящие декорации последнего действия этой трагедии.
Огромные горы угля и шлака, разбитые здания, вывороченные железнодорожные рельсы, разрушенные мосты – все это создавало зловещую картину. Мне приходилось не раз видеть поля сражений, но ни одно из них не выглядело так страшно, как огромный промышленный район Рура в последние дни существования группы армий «Б».
В 5.00 6 апреля 18-й американский воздушно-десантный корпус начал свое наступление на реке Зиг. Американцы натолкнулись на упорное сопротивление, и в результате боев были задержаны в нескольких километрах севернее реки.
Вновь прекрасно проявила себя в боях 12-я фольксгренадерская дивизия. Однако на восточном фланге 3-й американский корпус, наступавший против изнуренных частей 15-й армии, быстро продвинулся вперед, и вскоре мы потеряли связь с нашим левым соседом. В результате ожесточенных боев в северной части котла 10 апреля пал Дуйсбург.
Днем 9 апреля американцы вошли в Зигбург, a 11 апреля 13-я американская бронетанковая дивизия уже начала наступление из города в северном направлении. 3-я парашютная дивизия героически сражалась, а установленные на позициях восточнее Кёльна зенитные орудия уничтожили около 30 американских танков. К вечеру 11 апреля американцы достигли окраины Берг-Глад-баха.
13 апреля сопротивление в северо-восточной части котла прекратилось, и остатки 183-й пехотной дивизии были окружены в Гуммерсбахе. Ударом 3-го американского корпуса на Хаген через Люденшейд весь котел 14 апреля
был разрезан на две части; 5-я танковая армия и 63-й корпус оказались изолированными в его западной половине. Теперь об организованном сопротивлении не могло быть и речи – мы были в состоянии держаться лишь в отдельных опорных пунктах."
Гитлер все еще лелеял надежду удержать позиции.
По приказу Верховного главнокомандования (в середине апреля) армия Лухта должна была остаться в «крепости Гарц». Новая армия Венка находилась в процессе формирования примерно в районе между Берлином и Хальберштадтом.
Ей предстояло, по замыслу Гитлера, сначала снять блокаду с «крепости Гарц», а потом наступать на Рурский промышленный район для освобождения окруженных дивизий группы армий «Б».
Замысел так и остался замыслом — события развивались быстрее. Соединения армии Венка частично приняли участие в сражениях в «крепости Гарц», но в основном они потребовались восточнее Эльбы. Положение было отчаянным. Западные союзники уже подошли к Эльбе, а РККА приближалась к Берлину и Дрездену.
Роберт Майерс (Robert Myers) (слева) и сержант Спрадлинг (Spradling) из 275-го пехотного полка рядом с уничтоженным немецким 88-мм зенитным орудием FlaK 18 недалеко от Франкфурта-на-Майне, Германия.
Оперный театр во Франкфурте-на-Майне и стоящая рядом с ним 40-миллиметровая зенитная пушка «Bofors» L/60 с прицелом «Stiffkey», принадлежащая 3-й армии США, в мае 1945 года.
На юге 1-я и 19-я армии отступали на Дунай и за него (между верхним течением и Регенсбургом), в то время как 7-я армия держалась в верхнем течении реки Мульде с фронтом на запад. Она была, в соответствии с создавшимся положением, отдана под командование группы армий «Центр» Шёрнера.
1-я и 19-я армии все еще пытались сопротивляться на отдельных участках на Дунае с фронтом на север, на Лехе, на Изаре и, наконец, на Инне с фронтом на запад. Каждая оборонительная линия, так или иначе, все равно прорывалась с флангов.
Согласно приказу, армии в конце концов отошли к Альпам (примерно от района южнее Зальцбурга до Алльгоя) и должны были удерживать «крепость Альпы», от которой, по сути, оставалось только название. В долинах Альп находились в основном снабженческие части и слабые остатки боевых подразделений без танков, тяжелых орудий и без снабжения. В альпийских долинах войска и местное население начали бы голодать уже через несколько недель.
Но все это было уже бесполезно.
Американский танк M4 «Шерман» из состава 1-й американской Армии проезжает по автобану в направлении Касселя мимо группы сдающихся немецких военнослужащих.
Немецкие солдаты сдаются в плен американской 10-й бронетанковой дивизии у Трира. На переднем плане средний танк M4A3 (105). Справа на снимке американские грузовики GMC CCKW 353.
Американские солдаты у пулемета Браунинг М1917 на улице городка в Германии. На втором плане справа — силуэт американского танка М4 «Шерман».
Солдаты 10-й танковой дивизии США проводят обыск немецких военнопленных в Конкене, Германия.
15 апреля войска 1-й американской армии, расширив образовавшийся коридор, повернули на запад и восток, чтобы ускорить ликвидацию группировки. 17 апреля командующий группой армий «Б» фельдмаршал Вальтер Модель отдал приказ прекратить сопротивление и сам застрелился.
Эйзенхауэр писал так:
"Одновременно со всеми этими операциями на севере столь же решающие события развертывались на юге. Главным направлением стало продвижение на юго-восток, вниз по долине реки Дунай на Линц с целью соединиться с русскими войсками в Австрии.
Поскольку своим наступлением в центре Брэдли достиг намеченных целей, то для наступления по долине Дуная мы могли выделить 3-ю армию Паттона, в то время как 6-я группа армий все свои усилия направила на захват районов возможного нацистского оплота на юге и на западе.
Чтобы наверняка обеспечить быстрое продвижение войск Деверса, мы выделили ему американскую 13-ю воздушно-десантную дивизию для использования по усмотрению руководства группы армий.
Однако войска Деверса продвигались настолько быстро; что отпадала всякая необходимость в использовании 13-й воздушно-десантной дивизии, и получилось так, что она оказалась единственной американской дивизией, прибывшей в Европу, но так и не участвовавшей в боях.
Наступление 3-й армии вниз по Дунаю началось 22 апреля. Противник попытался было обороняться у Регенсбурга, но 3-й и 20-й корпуса быстро овладели плацдармами на противоположном берегу Дуная к востоку и западу от города и устремились вниз вдоль реки. 11-я бронетанковая дивизия 12-го корпуса рванулась вперед и 5 мая приняла капитуляцию немецкого гарнизона в Линце, в Австрии.
Когда основные силы 3-й армии продвигались вниз вдоль Дуная, Паттону для усиления передали 5-й корпус из армии Ходжеса. Паттон тут же направил его на восток, в Чехословакию. 6 мая корпус захватил Пльзень. В этом районе русские войска быстро приближались с востока, и вновь появилась необходимость установления координации действий сторон.
По договоренности мы направили американские войска для занятия рубежа Пльзень — Карлсбад, в то время как разграничительную линию на юге Чехословакии установили на рубеже железная дорога Ческе-Будеёвице — Линц и оттуда по долине реки Энс.
Заключительное крупное наступление 7-й армии Патча началось 22 апреля. 15-й корпус этой армии, находившийся на правом фланге, двинулся вниз по Дунаю и затем повернул на юг, чтобы захватить Мюнхен, тот самый город, откуда началось движение нацистов. Он был захвачен 30 апреля. 4 мая 3-я дивизия этого же корпуса захватила Берхтесгаден.
Другие войска заняли Зальцбург. Оборона противника повсюду развалилась.
21-й и 6-й корпуса 7-й армии 22 апреля пересекли Дунай и двигались к «национальному редуту». 3 мая 103-я дивизия 6-го корпуса заняла Инсбрук и продвинулась дальше к перевалу Бреннер. Там, на итальянской стороне границы между Германией и Италией, эта американская дивизия встретилась с 88-й дивизией американской 5-й армии, наступавшей из Италии.
Мои слова, сказанные полтора года назад, о том, что я встречусь с солдатами Средиземноморского театра военных действий «в центре вражеского стана», сбылись.
К концу апреля на всех участках фронта основные цели были достигнуты или их достижение в ближайшие дни не вызывало никаких сомнений."
14 апреля войска 9-й и 1-й американских армий соединились у Хагена, тем самым расчленив немецкую группировку на две части.
Эйзенхауэр писал:
""Немецкими войсками в «рурском котле» командовал фельдмаршал Модель. Сначала он попытался вырваться из окружения, предприняв наступление на севере, но потерпел поражение. Аналогичная попытка в южном направлении также закончилась неудачей. И теперь немецкому гарнизону в Руре не оставалось иного выхода, как сдаться.
Войска Брэдли непрерывно сжимали окруженного противника, а 14 апреля в результате предпринятого американцами удара окруженная группировка была расчленена на две части. Спустя два дня восточная часть прекратила сопротивление.
18 апреля весь оставшийся гарнизон капитулировал. Сначала мы считали, что захватим в плен около 150 тыс. в Руре. Фактически же в плен попало 325 тыс., в том числе 30 генералов.
Мы разгромили двадцать одну дивизию и захватили огромное количество трофеев. Гитлер, должно быть, надеялся, что Рур будет столь же упорно обороняться, как и Брест, однако через восемнадцать дней после его окружения гарнизон сдался; число пленных оказалось еще больше, чем мы взяли на последнем этапе боев в Тунисе почти два года назад.
Брэдли быстро перегруппировал свои силы для наступления в восточном направлении. Ко времени капитуляции немцев в Руре некоторые головные части войск Брэдли достигли уже Эльбы в ста пятидесяти милях от Касселя. Войска Брэдли наступали широким фронтом. На юге 3-я армия наступала в направлении границ Чехословакии и города Хемниц.
К 14 апреля она достигла этого района. Слева от армии Паттона 11 апреля перешла в наступление 1-я армия и быстро продвигалась вперед, встречая лишь неорганизованное сопротивление.
14 апреля 3-я бронетанковая дивизия из 7-го корпуса Коллинса достигла Дессау, практически выйдя к Эльбе. Этот корпус, начав свой боевой путь с высадки на нормандское побережье, вскоре захватил Шербур и затем с боями прошел по всей Северо-Западной Европе от французского побережья до реки Эльба."
Американские войска заняли города Магдебург и Дюссельдорф. Окруженные в Руре немецкие войска полностью прекратили сопротивление. В плен к союзникам попало около 317 тыс. немецких солдат и офицеров.
В центральной части Германии крупные силы союзников пересекли Везер и Верру. У немцев не было сплошной линии фронта. 7-я армия вермахта вела отчаянные оборонительные бои, не имея достаточно сил.
В Южной Германии крупная группировка войск союзников достигла района Вюрцбурга.
По обе стороны Некара находились союзные войска, наступающие на юго-восток. Там находилась 1-я армия вермахта до этого времени сумела не потерять связь с другими войсками, 19-я армия все еще находилась на Рейне.
В тоже время передовые части 3-й американской армии вступили с запада на территорию Чехословакии.
В результате Рурской операции была уничтожена последняя крупная немецкая группировка на западном фронте. Рур являлся важнейшим военно-промышленным районом Германии, от которого зависела способность Германии продолжать войну, и его потеря вызвала тяжелые последствия для вермахта.
Двое немецких солдат сдаются частям 6-й танковой дивизии США в западной Германии. Слева на переднем плане — американский танк М4А3(76) «Шерман» .
Немецкие военнопленные на сборном пункте в секторе 7-й армии США в западной Германии
Колонна пленных немецких солдат следует мимо частей 10-й танковой дивизии США в районе Обераммергау
Разгром немецкой группы армий «Б» в Руре вызвал крушение всего немецкого Западного фронта, организованное сопротивление прекратилось, в результате чего союзные армии стали быстро продвигаться на восток и действовать в Германии свободно, встречая лишь небольшое сопротивление немцев в отдельных местах
Полный развал западного фронта вермахта был осуществлен. Оставалось лишь разрешить проблему с отдельными частями развалившегося фронта
Глава о сражении под Москвой из книги британского историка Джеффри Робертса “Войны Сталина”, которая вышла одновременно в США и Великобритании (J. Roberts, “Stalin’s Wars”, Yale University Press, New Haven and London). Это не первая британского автора о Великой Отечественной войне. Несколько лет назад вышло на русском языке его исследование “Сталинград. Битва, которая изменила историю”. Глава большая по объему, и мы предлагаем ее в изложении.
Сражение за Москву началось с двух страшных бедствий. В начале октября семь советских армий попали в немецкий капкан под Брянском и Вязьмой. Три фронта, оборонявшие подступы к Москве - Брянский, Западный и Резервный, - понесли страшный урон. Потеряно 64 стрелковые дивизии, 11 танковых бригад и 50 артиллерийских полков.
Признания гитлеровцев
Федор фон БОК,
фельдмаршал, командующий группы армий “Центр” 7.12.1941.
Ужасный день... В ошеломляюще короткий срок русский снова поставил на ноги разгромленные дивизии, бросил на угрожаемые участки фронта новые из Сибири, Ирана и с Кавказа и стремится заменить свою потерянную артиллерию множеством ракетных орудий. В противоположность этому, сила немецких дивизий в результате непрерывных боев уменьшилась более чем наполовину; боеспособность танковых войск стала и того гораздо меньше... Стремление разгромить его (то есть СССР. - Ред.) коротким штурмом “стоило максимального использования всех сил”. Но это было заблуждение, и теперь группа армий вынуждена в самых тяжелых условиях переходить к обороне.
Из военного дневника
Вальтер ВАРЛИМОНТ,
генерал-лейтенант, зам. начальника штаба оперативного руководства ОКВ (ставка Гитлера), вместе с Йодлем, начальником этого штаба, разработал план нападения на СССР - план “Барбаросса”
Первые выводы прозвучали в директиве ОКВ № 39 (от 8 декабря 1941 г.). В ней армия получила приказ полностью отказаться от “всех крупных наступательных операций и перейти к обороне”; в качестве причин указывались “суровая зимняя погода, наступившая неожиданно рано, и вытекающие отсюда сложности с пополнением запасов”; на самом же деле это было просто официальное признание ситуации, которую несколькими днями раньше навязал нам противник... Со стратегической точки зрения новые инструкции представляли собой не что иное, как признание банкротства гитлеровского военного плана, составленного в июле 1940 года (то есть плана “молниеносной войны”).
Из книги “В ставке Гитлера”
Гейнц ГУДЕРИАН,
генерал-полковник,
командующий 2-й танковой армией
Наступление на Москву провалилось. Все жертвы и усилия наших доблестных войск оказались напрасными. Мы потерпели серьезное поражение, которое из-за упрямства верховного командования повело в ближайшие недели к роковым последствиям.
Меня посетил Рихтгофен (фельдмаршал авиации. - Ред.). Мы с ним долго беседовали с глазу на глаз и установили, что имеем одинаковый взгляд на сложившуюся обстановку. ...У нас недооценили силы противника, размеры его территории и суровость климата, и за это приходится теперь расплачиваться.
Из книги
“Воспоминания солдата”
Курт фон ТИППЕЛЬСКИРХ,
генерал пехоты, командир 12-го армейского корпуса группы армий “Центр”, затем командующий 4-й армией
Наступление на Москву провалилось, цель “победить Советский Союз путем быстротечной военной операции” не удалась. Более того, русские ввели далеко не все свои силы, чтобы остановить наступление. Теперь они видели, что пришло время самим нанести удар... Не успел Гитлер подумать о далеко идущих последствиях неудачного похода на Советский Союз, как на немецкую армию обрушилось русское контрнаступление. Сила удара русских и размах этого контрнаступления были таковы, что поколебали фронт на значительном протяжении и едва не привели к непоправимой катастрофе.
Из книги
“История Второй мировой войны”
Адольф ГИТЛЕР
Разве в Первой мировой войне русский пехотинец не сражался плохо? А теперь он бьется как лев!.. О победе теперь больше нельзя и думать.
В разговоре с Йодлем, декабрь 1941 года
Этот удар, считает Робертс, превосходил во всех отношениях поражения, понесенные Красной армией в июне, августе и сентябре 1941 года.
Отчасти этот разгром объясняется численным превосходством немцев. Группа армий “Центр” насчитывала миллион человек, 1700 танков и самоходных орудий, 14 тыс. артиллерийских стволов и 950 самолетов. У советских обороняющихся войск было 800 тыс. человек, 782 танка и 545 самолетов. Советские войска, ослабленные в августовских и сентябрьских битвах, не имели времени ни окопаться должным образом, ни создать глубоко эшелонированную оборону. Как всегда, были и оперативные просчеты, но простая правда заключалась в том, что немцы воевали и маневрировали лучше. Именно это, вместе с превосходством в живой силе и технике, и принесло им успех. И теперь советская столица оказалась под прямой и непосредственной угрозой.
Сталин отреагировал на ухудшение военного положения тем, что 5 октября дал команду Жукову вылететь из Ленинграда в Москву, а 10 октября назначил его командующим Западным фронтом. 5 октября Ставка Верховного главнокомандования отдала приказ о формировании 10 резервных армий к востоку от Москвы. В ходе сражения за столицу около 100 дивизий были переброшены на центральный участок огромного фронта, включая 9 дивизий с Дальнего Востока.
Несмотря на сосредоточение сил, были разработаны планы по эвакуации из Москвы, и 15 октября приступили к их выполнению. Первыми были эвакуированы в Куйбышев дипломатические представительства и иностранные корреспонденты, народные комиссариаты иностранных дел и обороны. Большую часть персонала Генштаба перевели в Арзамас. Заминировали часть города, чтобы взорвать в случае необходимости.
Все это, считает Робертс, было мерами предосторожности, их приняли не потому, что ожидали падения Москвы, но они породили слухи и панику среди части населения, которое начало покидать город на свой страх и риск. Нервное напряжение удалось снять после того, как по радио выступил А. Щербаков, возглавлявший горком партии. Он заверил, что Сталин остается в столице. Несмотря на все описания так называемого “большого драпа”, подавляющее большинство москвичей не дрогнули перед лицом надвигающейся немецкой угрозы. В октябре-ноябре пять дивизий ополченцев сражались с врагом. А полмиллиона горожан рыли противотанковые рвы и строили противотанковые заграждения на подступах к Москве.
Когда Жуков принял на себя командование, оборона проходила по линии Можайска. Жуков сразу же решил создавать и вторую линию, ближе к городу. К концу октября немцы прорвали или обошли можайскую линию и приблизились к Москве с северо-западного и юго-западного направлений и потеснили обороняющихся в центре. К середине ноября немцев отделяло от города 70 км, но они так и не смогли сделать завершающий бросок. Именно в этот момент Сталин решил внести свой, и, возможно, решающий, вклад в спасение Москвы. Приближалась очередная годовщина большевистской революции, которая всегда отмечалась выступлением партийного руководителя и военным парадом на Красной площади. 1 ноября, вспоминал Жуков, Сталин позвонил и спросил, позволит ли ситуация на фронте отметить годовщину как обычно. Жуков ответил: немцы не в состоянии начать в ближайшие несколько дней наступление главными силами. Торжественное заседание 6 ноября состоялось на станции метро “Маяковская” (Жуков был на нем.).
Доклад Сталина Робертс называет мастерским. И выделяет в нем следующие моменты: хотя немцы и стояли у ворот Москвы, хотя над страной и нависла серьезная опасность, первые месяцы показали, что план “молниеносной войны” провалился. Сталин объяснил это тремя причинами: Гитлеру не удалось вовлечь во всеобщую коалицию против СССР ни Великобританию, ни США; расчет гитлеровцев на непрочность советского строя и тыла, на межнациональные конфликты не оправдался; немцы недооценили силу Красной армии, рассчитывая, что беспрепятственно продвинутся в глубь страны.
Сталин подчеркнул, что немецкие захватчики ведут истребительную войну с народами СССР и, в частности, под угрозой уничтожения оказалась великая русская нация и ее культура. Разгром Гитлера, утверждал он, неизбежен, поскольку коалиция СССР - Великобритания - Соединенные Штаты, мощнейший экономический союз, произведет больше моторов, что и решит судьбу войны. “Современная война, - говорил он, - есть война моторов. Войну выиграет тот, у кого будет подавляющее преобладание в производстве моторов”.
Завершая доклад, он сказал, что Советский Союз ведет справедливую войну, борется за освобождение порабощенных народов Европы и народов СССР.
На следующий день прошел парад на Красной площади. “Великая освободительная миссия выпала на вашу долю, - говорил Сталин, обращаясь к воинам, стоявшим на главной площади страны. - Будьте же достойны этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков - Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова. Пусть осеняет вас победоносное знамя великого Ленина”.
Что поражало в докладе и в этой речи, замечает Робертс, так это полное отсутствие каких-либо ссылок на коммунистическую партию. Ленин был упомянут среди других имен героического пантеона России. Конечно, пишет автор, Сталин “не списывал” партию; совсем нет, она оставалась главным инструментом всеобщей мобилизации сил в войне. Умолчание о ней в докладе означало вот что: он рассчитывал на такое патриотическое единство, которое выходит далеко за пределы членов партии.
Доклад и речь на Красной площади были напечатаны в советской прессе. В последующие дни военная цензура изучила миллионы писем на фронт и с фронта и отметила значительный подъем в настроении людей. Из Ленинграда, например, сообщали: рабочие, управленцы и представители интеллектуального труда говорят, что эти выступления вселяют уверенность и вносят ясность в перспективы войны: неистощимые резервы и мощь СССР гарантируют полный слом германского фашизма, а помощь США и Великобритании, о которой говорил Сталин, ускорит разгром агрессоров.
В середине ноября немцы возобновили наступление и в нескольких местах приблизились к столице. Советская оборона прогибалась, но не уступала ключевые рубежи, например город Тулу. Наконец, Ставка выделила резервы, чтобы прикрыть образовавшиеся прорехи в обороне и окончательно остановить немцев. В начале декабря наступление вермахта полностью выдохлось. Усталость немецких войск, трудности снабжения из-за растянутых коммуникаций, зимняя погода - все это сыграло свою роль. Но решающим фактором стали резервы Ставки. Они были достаточны не только для того, чтобы защищать столицу, но и для наступления. И Жуков был уже готов нанести свой контрудар.
30 ноября Жуков представил Сталину план контрнаступления под Москвой. И пять дней спустя операция началась. Жуков спланировал удары по вражеским силам, охватывающим Москву с севера и юга, с тем, чтобы отбросить их от советской столицы. Сталин был полон энтузиазма в канун контрнаступления. “Русские бывали в Берлине дважды, будут и в третий раз”, - сказал он 3 декабря Владиславу Сикорскому, лидеру польского правительства в изгнании.
К середине декабря немцев отбросили на 100-200 миль (150-300 км) от Москвы. 16 декабря командующий группы армий “Центр” Федор фон Бок обратился к Гитлеру с тем, чтобы он дал разрешение на отступление. Гитлер ответил отказом, приказал “стоять на месте”, запретил какие-либо отходы, требуя фанатичных действий, и это, возможно, спасло тогда вермахт от разгрома.