Ярошевский теоретическая психология. Основы теоретической психологии. Левин: динамика мотивации

М. Г.Ярошееский - гл. 2, 3, 4, 10; В. А. Петровский - гл. 6; А. В.

Брушлипский - гл. 13

Часть I ВВЕДЕНИЕ В

ПСИХОЛОГИЮ

Рецензенты:

доктор психологических наук, академик РАО В. С. Мухина;

доктор психологических наук, академик РАО В. В. Рубцов

Петровский А.В., Ярошевский М.Г.

П 30 Психология: Учебник для студ высш. пед. учеб, заведений. -

2-е изд., стереотип. - М.: Издательский центр <Академия>;

Высшая школа, 200 i. - 512 с.

ISBN 5-7695-0465-Х (Изд. центр <Академия>)

ISBN 5-06-004170-0 (Высшая школа)

Настоящий учебник является продолжением цикла учебников для

вузов, вышедших под редакцией А. В. Петровского, - <Общая психология>

(1970, 1976, 1977, 1986) и <Введение в психологию> (1995, 1996, 1997),

удостоенных в 1997 г. премии Правительства Российской Федерации в

области образования.

В книге раскрываются предмет, методы, исторический путь раз-

видуально-психологические особенности личности.

УДК 159.9(075.8)

ISBN 5-7695-0465-Х

ISBN 5-06-004170-0

c Петровский А.В., Ярошевский М.Г., 1998 c

Издательский центр <Академия>, 1998

Глава 1 ПРЕДМЕТ И

МЕТОДЫ ПСИХОЛОГИИ

В XX столетии были созданы научные основы разработки

важнейших проблем психологии. В настоящее время психология

определила свой особый предмет изучения, свои специфические

задачи, свои методы исследования; ею занимаются целые

психологические институты, лаборатории, в учебных заведениях

готовят кадры психологов, издаются специальные журналы.

Систематически собираются международные психологические

конгрессы, психологи объединяются в научные ассоциации и

общества. Значение психологии как одной из важнейших наук о

человеке в настоящее время осознается повсеместно.

ПРЕДМЕТ ПСИХОЛОГИИ

Каждая конкретная наука отличается от других наук осо-

бенностями своего предмета. Так, геология отличается от гео-

дезии тем, что, имея предметом исследования Землю, первая из

них изучает ее состав, строение и историю, а вторая - ее размеры

и форму. Выяснение специфических особенностей явлений,

изучаемых психологией, представляет значительно большую

трудность. Понимание этих явлений во многом зависит от ми-

ровоззрения, которого придерживаются люди, сталкивающиеся с

необходимостью постигнуть психологическую науку.

Трудность состоит прежде всего в том, что явления, изу-

чаемые психологией, издавна выделялись человеческим умом и

отграничивались от других проявлений жизни как особые. В

самом деле, совершенно очевидно, что мое восприятие пи-

шущей машинки - это нечто совершенно особое и отличное от

самой пишущей машинки, реального предмета, который стоит

передо мной на столе; мое желание пойти на лыжах - это

нечто иное по сравнению с реальным лыжным походом; мое

воспоминание о встрече Нового года - это нечто отличаю-

щееся от того, что реально происходило в канун Нового года, и

т.п. Так постепенно сложились представления о различных

разрядах явлений, которые стали именовать психическими

(психическими функциями, свойствами, процессами, состоя-

ниями и т.д.). Их особый характер видели в принадлежности к

внутреннему миру человека, отличающемуся от того, что че-

ловека окружает, и относили к области душевной жизни, про-

тивопоставляемой реальным событиям и фактам. Эти явления

группировались под названиями <восприятие>, <память>,

<мышление>, <воля>, <чувства> и др., в совокупности образуя

то, что именуется психикой, психическим, внутренним миром

человека, его душевной жизнью и т.д. Психика заключает в

себе внутреннюю картину мира, неотторжима от тела человека

и представляет собой совокупный результат функцио-

нирования его организма, прежде всего центральной нервной

системы, она обеспечивает возможность существования и

развития человека в мире.

Хотя непосредственно люди, наблюдавшие других людей в

повседневном общении, имели дело с различными фактами

поведения (действиями, поступками, трудовыми операциями

и др.), однако потребности практического взаимодействия

вынуждали их различать скрытые за внешним поведением

психические процессы. За поступком всегда усматривались

намерения, мотивы, которыми руководствовался человек, за

реакцией на то или иное событие - особенности характера.

Поэтому задолго до того, как психические процессы, свойства,

состояния стали предметом научного анализа, накапливалось

житейское психологическое знание людей друг о друге. Оно

закреплялось, передаваясь от поколения к поколению, в

языке, в народном творчестве, в произведениях искусства. Его

вбирали, например, пословицы и поговорки: <Лучше один раз

увидеть, чем десять раз услышать> (о преимуществах зритель-

ного восприятия и запоминания перед слуховым); <Привычка -

вторая натура> (о роли упрочившихся привычек, которые могут

конкурировать с врожденными формами поведения) и т.п.

Житейские психологические сведения, почерпнутые из об-

щественного и личного опыта, образуют донаучные психо-

логические знания. Они могут быть довольно обширными,

могут до известной степени способствовать ориентировке в

поведении окружающих людей, могут быть в определенных

пределах правильными и соответствующими действительности.

Однако в целом такие знания лишены систематичности,

глубины, доказательности и по этой причине не могут стать

прочной основой для серьезной работы с людьми (педагоги-

ческой, лечебной, организационной и т.п.), требующей науч-

ных, т.е. объективных и достоверных знаний о психике чело-

века, позволяющих прогнозировать его поведение в тех или

иных ожидаемых обстоятельствах.

Что же составляет предмет научного изучения в психоло-

гии? Это прежде всего конкретные факты психической жизни,

характеризуемые качественно и количественно. Так, исследуя

процесс восприятия человеком окружающих его предметов,

психология установила, что образ предмета сохраняет отно-

сительное постоянство и при изменяющихся условиях воспри-

ятия. Например, страница, на которой напечатаны эти строки,

будет восприниматься как белая и на ярком солнечном

свету, и в полутьме, и при электрическом освещении, хотя

физическая характеристика лучей, отбрасываемых бумагой

при столь различной освещенности, будет различной. В данном

случае перед нами качественная характеристика психоло-

гического факта. Примером количественной характеристики

психологического факта может послужить скорость реакции

данного человека на воздействующий раздражитель (если

испытуемому предлагают в ответ на вспышку лампочки на-

жать на кнопку как можно скорее, то у одного скорость реакции

может быть 200 миллисекунд, а у другого - 150, т.е. зна-

чительно более быстрая). Индивидуальные различия скорости

реакции, наблюдаемые в эксперименте, являются психологи-

ческими фактами, устанавливаемыми в научном исследова-

нии. Они позволяют количественно характеризовать некоторые

особенности психики различных испытуемых.

Однако научная психология не может ограничиться опи-

санием психологического факта, каким бы интересным он ни

был. Научное познание с необходимостью требует перехода от

описания явлений к их объяснению. Последнее предполагает

раскрытие законов, которым подчиняются эти явления.

Поэтому предметом изучения в психологии вместе с психоло-

гическими фактами становятся психологические законы. Так,

возникновение некоторых психологических фактов наблюда-

ется с необходимостью всякий раз, когда для этого имеются

соответствующие условия, т.е. закономерно. Закономерный

характер имеет, например, приведенный выше факт относи-

тельного постоянства восприятия, при этом постоянством

обладает не только восприятие цвета, но и восприятие вели-

чины и формы предмета. Специальные исследования показа-

ли, что постоянство восприятия не дано человеку изначально,

от рождения. Оно формируется постепенно, по строгим зако-

нам. Если бы не было постоянства восприятия, человек не

смог бы ориентироваться во внешней среде - при малейшем

изменении его положения относительно окружающих предметов

происходило бы радикальное изменение картины видимого

мира, предметы воспринимались бы искаженно.

Как же можно определить предмет психологии? Какими бы

сложными путями ни продвигалась на протяжении столетий

психологическая мысль, осваивая свой предмет, как бы ни из-

менялись и обогащались знания о нем, какими бы термина-

ми его ни обозначали (душа, сознание, психика, деятельность

и т.д.), можно выделить признаки, которые характеризуют соб-

ственно предмет психологии, отличающий ее от других наук.

Предметом психологии являются закономерные связи субъ-

екта с природным и социокультурным миром, запечатленные в

системе чувственных и умственных образов этого мира, моти-

вов, побуждающих действовать, а также в самих действиях,

переживаниях своего отношения к другим людям и самому себе, в

свойствах личности как ядра этой системы.

Биологически обусловленные ее компоненты имеются и у

животных (чувственные образы среды, мотивация поведения,

как инстинктивного, так и приобретенного в процессе при-

способления к ней). Однако психическая организация человека

качественно отлична от этих биологических форм. Со-

циокультурный образ жизни порождает у человека сознание. В

межличностных контактах, опосредованных языком и со-

вместной деятельностью, индивид, <всматриваясь> в других

людей, приобретает способность познавать самого себя как

субъекта психической жизни, заранее ставить цели, предва-

ряющие его поступки, судить о внутреннем плане своего по-

ведения. Не все компоненты этого плана переводимы на язык

сознания. Но и они, образуя сферу бессознательного, служат

предметом психологии, которая выявляет характер соответст-

вия действительных побуждений, влечений, ориентации лич-

ности сложившимся у нее представлениям о них. Как осозна-

ваемые, так и неосознаваемые психические акты реализуются

посредством нейрогуморальных механизмов, но протекают не

по физиологическим, а по собственно психологическим зако-

нам. Исторический опыт говорит, что знание о предметной

области психологии складывалось и расширялось благодаря

связи этой науки с другими науками - естественными, соци-

альными, техническими.

Особое место среди отраслей психологии занимает теоре-

тическая психология. Предметом теоретической психологии

принципы, ключевые проблемы, решавшиеся на протяжении

исторического пути развития психологической науки.

ПСИХОЛОГИИ

в системе наук

Современная психология находится на стыке ряда наук. Она

занимает промежуточное положение между общественными

науками, с одной стороны, естественными -с другой,

техническими - с третьей. Близость ее к этим наукам, даже

наличие отраслей, разрабатываемых совместно с

некоторыми из них, ни в коей мере не лишает ее

самостоятельности. Во всех своих отраслях психология

сохраняет свой предмет исследования, свои теоретические

принципы, свои пути изучения этого предмета. Что же

касается многогранности психологических проблем, столь

значимых не только для психологии, но и для смежных с нею

наук, то это объясняется тем, что в центре внимания психологов

всегда остается человек - главное действующее лицо мирового

прогресса. Все науки и отрасли знаний имеют смысл и значение

только в связи с тем, что они служат человеку, вооружают его,

творятся им, возникают и развиваются как человеческая теория

и практика. Все дальнейшее развитие психологических знаний

мыслится как максимальное расширение связей психологии со

смежными науками при сохранении ею самостоятельного

предмета исследования.

Психология и

научно-техни-

XX столетие характеризуется исключительным по своему

масштабу развитием производства, новых видов техники,

ческий прогресс средств связи, широким использованием

электроники, автоматики, освоением новых видов транспорта,

работающих на сверхзвуковых скоростях, и т.д. Все это

предъявляет огромные требования к психике человека,

имеющего дело с современной техникой.

В промышленности, на транспорте, в военном деле все

большее значение приобретает учет так называемого психо-

логического фактора, т.е. возможностей, заключенных в пси-

хических познавательных процессах - восприятии, памяти,

мышлении, в свойствах личности - особенностях характера,

темперамента, скорости реакции и т.п. Так, в условиях нервно-

психической напряженности, вызванной необходимостью

принимать ответственные решения в минимально короткие

сроки (ситуации, во многом типичные для современной сверх-

звуковой авиации, для работы диспетчеров-операторов круп-

ных энергосистем и т.п.), оказывается чрезвычайно сущест-

венным наличие некоторых качеств личности, позволяющих

осуществлять деятельность без особых ошибок и срывов. От-

сутствие же этих качеств ведет к авариям.

Изучение психологических возможностей человека в связи с

требованиями, предъявляемыми ему сложными видами трудовой

деятельности, характеризует важную роль современной

психологии. Инженерная психология, занимающаяся решением

проблемы <человек-машина> (вопросы взаимодействия чело-

века и техники), как и психология труда вообще, теснейшим

образом соприкасается с многими разделами техники.

На дальнейшее развитие психологии существенное влияние

оказывает компьютерная революция. Ряд функций, считав-

шихся уникальным достоянием человеческого сознания (функ-

ции накопления и переработки информации, управления и

контроля), могут выполнять теперь электронные устройства.

Использование теоретико-информационных понятий и моде-

лей способствовало внедрению в психологию новых логико-

математических методов. Вместе с тем отдельные исследова-

тели, упоенные успехами кибернетики, стали трактовать че-

ловека по типу автомата с программным управлением. В то

же время автоматизация и кибернетизация резко повысили

заинтересованность в изучении и эффективном использовании

функций, которые не могут быть переданы электронным уст-

ройствам, прежде всего - творческих способностей.

Для будущего человечества, для личности и ее психического

строя значение компьютерной революции огромно. Но как бы

ни изменилась личность человека, какие бы чудеса ни создала

электронно-информационная технология, ей по-прежнему

будут присущи психические свойства со всеми признаками,

свойственными предмету психологии.

Научно-технический прогресс, являясь

Психология фактором развития психологической науки

и педагогика и способствуя освобождению ее от умозри

тельных представлений, в настоящее время

со всей определенностью выявил теснейшие взаимосвязи психо

логии с педагогикой. Эта связь, разумеется, существовала всегда,

что и осознавалось передовыми психологами и педагогами. Вы

дающийся русский педагог К.Д.Ушинский (1824-1870) подчер

кивал, что по своему значению для педагогики психология зани

мает первое место среди всех наук. Чтобы всесторонне воспитать

человека, отмечал К.Д.Ушинский, его надо всесторонне изучить.

Развитие взаимосвязей психологии и педагогики, начиная с

30-х годов, приобретает драматический характер, обуслов-

ленный грубым вмешательством партийного руководства в

научную жизнь. Была объявлена лженаукой одна из педаго-

гических научных дисциплин - педология. Ее разгром сущест-

венно затормозил развитие как психологии, так и педагогики.

Педология - течение в психологии и педагогике, возник-

шее на рубеже XIX-XX вв. в результате распространения

Реферат - История психологии (Реферат)

Шпоры к экзамену по истории психологии (Шпаргалка)

Контрольная работа - Краткая история психологии (Лабораторная работа)

Шпаргалка по экспериментальной психологии (Шпаргалка)

n1.doc

Петровский А.В., Ярошевский М.Г.

ИСТОРИЯ И ТЕОРИЯ ПСИХОЛОГИИ

Том 2

Издательство «Феникс»

Ростов-на-Дону

Художник О.Бабкин

Петровский А.В., Ярошевский М.Г.

И 84 История и теория психологии.  Ростов-на-Дону:

Издательство «Феникс», 1996. Том 2.  416 с.

И 4704010000 _ без объявления ББК 65.5

Петровский А.В.

ISBN 5-85880-159-5 Ярошевский М.Г.,

© «Феникс», 1996.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ И

ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ

ПРОБЛЕМЫ

Глава 10
ПСИХОФИЗИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

Монизм, дуализм и плюрализм
В бесчисленных попытках определить природу психических явлений всегда  в явной или неявной форме  предполагалось понимание ее взаимоотношений с другими явлениями бытия.

Вопрос о месте психического в материальном мире различно решался приверженцами философии монизма (единства мироустройства), дуализма (исходящего из двух различных по своей сущности начал) и плюрализма (считающего, что имеется множество таких первоначал).

Соответственно, мы уже знакомы с первыми естественнонаучными воззрениями на душу (психику) как одну из частных трансформаций единой природной стихии. Таковы были первые воззрения древнегреческих философов, представлявших эту стихию в образе воздуха, огня, потока атомов.

Также возникли попытки считать единицами мира не вещественные, чувственно зримые элементы, а числа, отношения которых образуют гармонию космоса. Таковым являлось учение Пифагора (VI век до н. э.). При этом следует учесть, что единое вещество, служащее основой всего сущего (в том числе души), мыслилось как живое, одушевленное (см. выше  гилозоизм), а для Пифагора и его школы число вовсе не было внечувственной абстракцией. Космос, им образованный, виделся как геометро-акустическое единство. Гармония сфер для пифагорейцев означала их звучание.

Все это свидетельствует, что монизм древних имел чувственную окраску и чувственную тональность. Именно в чувственном, а не абстрактном образе утверждалась идея нераздельности психического и физического.

Что касается дуализма, то наиболее резкое, классическое выражение он получил у Платона. В своих полемических диалогах он раздвинул все, что только возможно: идеальное и материальное, ощущаемое и мыслимое, тело и душу. Но не в противопоставлении чувственного мира зримому, чувств разуму состоит исторический смысл платоновского учения, его влияния на философско-психологическую науку Запада, вплоть до современной эпохи. Платоном была открыта проблема идеального. Доказывалось, что у разума имеются совершенно особые, специфические объекты. В приобщении к ним и заключается умственная деятельность.

В силу этого психическое, обретя признак идеальности, оказалось резко обособленным от материального. Возникли предпосылки для противопоставления идеальных образов вещей самим вещам, духа  материи. Платон преувеличил одну из особенностей человеческого сознания. Но только тогда она стала заметной.

Наконец, следует сказать о плюрализме.

Так же, как уже в древности сложились монистические и дуалистические способы понимания отношений психики к внешнему материальному миру, зародилась идея плюрализма. Сам же термин появился значительно позже. Его предложил в XVIII веке философ X. Вольф (учитель М. В. Ломоносова), чтобы противопоставить монизму. Но уже древние греки искали взамен одного «корня» бытия несколько. В частности, выделялись четыре стихии: земля, воздух, огонь, вода.

В новое время в учениях персонализма, принимающего каждую личность за единственную во Вселенной (В. Джемс и другие), доминирующими стали идеи плюрализма. Они раскалывают бытие на множества миров и, по существу, снимают с повестки дня вопрос о взаимосвязи психических и внепсихических (материальных) явлений. Сознание тем самым превращается в изолированный «остров духа».

Реальная ценность психики в единой цепи бытия  это не только предмет философских дискуссий. Отношение между тем, что дано сознанию в форме образов (или переживаний), и тем, что происходит во внешнем физическом мире, неотвратимо представлено в практике научных исследований.
Душа как способ усвоения
Первый опыт монистического понимания отношений душевных явлений к внешнему миру принадлежит Аристотелю. Для предшествующих учений здесь психофизической проблемы вообще не существовало (поскольку душа представлялась либо состоящей из тех же физических компонентов, что и окружающий мир, либо она, как это было в школе Платона, противопоставлялась ему в качестве гетерогенного начала).

Аристотель, утверждая нераздельность души и тела, понимал под последним биологическое тело, от которого качественно отличны все остальные природные тела. Тем не менее оно зависит от них и взаимодействует с ними как на онтологическом уровне (поскольку жизнедеятельность невозможна без усвоения вещества), так и на гносеологическом (поскольку душа несет знание об окружающих ее внешних объектах).

Выход, найденный Аристотелем в его стремлении покончить с дуализмом Платона, был воистину новаторским. Его подоплекой служил биологический подход. Напомним, что душа мыслилась Аристотелем не как единое, а как образуемое иерархией функций: растительной, животной (говоря нынешним языком - сенсомоторной) и разумной. Основанием для объяснения более высоких функций служила самая элементарная, а именно  растительная. Ее он рассматривал в достаточно очевидном контексте взаимодействия организма со средой.

Без физической среды и ее веществ работа «растительной души» невозможна. Она поглощает внешние элементы в процессе питания (обмена веществ). Однако внешний физический процесс сам по себе причиной деятельности этой растительной (вегетативной) души быть не может, если бы к этому не было расположено устройство организма, воспринимающее физическое воздействие. Прежние исследователи считали причиной жизнедеятельности огонь. Но ведь он способен возрастать и разрастаться. Что же касается организованных тел, то для их величины и роста «имеются граница и закон». Питание происходит за счет внешнего вещества, однако оно поглощается живым телом иначе, чем неорганическим, а именно благодаря «механике» целесообразного распределения.

Иначе говоря, душа есть специфический для живой организации способ усвоения внешнего, приобщения к нему.

Эту же модель решения вопроса о соотношении физической среды и обладающего душой организма Аристотель применил к объяснению способности ощущать. Здесь также внешний физический предмет ассимилируется организмом соответственно организации живого тела. Физический предмет находится вне его, но благодаря деятельности души он входит в организм, особым образом запечатлевая не свое вещество, а свою форму. Каковой и является ощущение.

Главные трудности, с которыми столкнулся, следуя этой стратегии, Аристотель, возникли при переходе от сенсомоторной (животной) души к разумной. Ее работа должна была быть объяснена теми же факторами, которые позволили бы применить приемы, новаторски справиться с загадками питания и ощущения.

Подразумевалось два фактора - внешний по отношению к душе объект и адекватная ему телесная организация. Однако объектам, «ассимилируемым» разумной частью души, свойственна особая природа. В отличие от предметов, действующих на органы чувств, они лишены вещественности. Это общие понятия, категории, умственные конструкты. Если телесность органа чувств самоочевидна, то о телесном органе познания внечувственных идей ничего неведомо.

Аристотель стремился понять активность разумной души не как уникальное, ни с чем не сопоставимое явление, а как родственное общей активности живого, ее частный случай. Он полагал, что принцип перехода возможности в действительность, то есть активации внутренних потенций души, имеет одинаковую силу как для разума, постигающего общие формы вещей, так и для обмена веществ в растениях или ощущения физических свойств предмета органом чувств.

Но отсутствие вещественных предметов, адекватных деятельности ума, побудило его допустить существование идей (общих понятий), подобных тем, о которых говорил его учитель Платон. Тем самым он, переходя вслед за Платоном на позицию дуализма, обрывал детерминистское решение психофизической проблемы на уровне животной души с ее способностью обладать чувственными образами.

За пределами этой способности внутренние связи психических функций с физическим миром обрывались.
Трансформация учения Аристотеля в томизм
Учение Аристотеля о душе решало биологические, естественнонаучные задачи. В эпоху средневековья оно было переписано на другой, отвечающий интересам католичества язык, созвучный этой религии.

Самым популярным переписчиком стал Фома Аквинский, книги которого под именем томизма были канонизированы церковью. Типичной особенностью средневековой идеологии, отражавшей социальное устройство феодального общества, являлся иерархизм: младший существует ради блага старшего, низшие - ради высших, и только в этом смысле мир целесообразен. Иерархический шаблон Фома распространил на описание душевной жизни, различные формы которой размещались в ступенчатом ряду  он низшего к высшему. Каждое явление имеет свое место.

В ступенчатом ряду расположены души  растительная, животная, разумная (человеческая). Внутри самой души иерархически располагаются способности и их продукты (ощущение, представление, понятие).

Идея «ступенчатости» форм означала у Аристотеля принцип развития и своеобразия структуры живых тел, которые отличаются уровнями организации. В томизме части души выступали как ее имманентные силы, порядок расположения которых определяется не естественными законами, а степенью близости к Всевышнему. Низшая часть души обращена к бренному миру и дает несовершенное познание, высшая обеспечивает общение с Господом и по его милости позволяет постигать порядок явлений.

У Аристотеля, как мы отмечали, актуализация способности (деятельность) предполагает соответствующий ей объект. В случае растительной души этим объектом является усваиваемое вещество, в случае животной души  ощущение (как форма объекта, воздействующего на орган чувств), разумной  понятие (как интеллектуальная форма).

Это аристотелевское положение и преобразуется Фомой в учение об интенциональных актах души. В интенции как внутреннем, умственном действии всегда «сосуществует» содержание  предмет, на который она направлена. (Под предметом понимался чувственный или умственный образ.)

В понятии об интенции имелся рациональный момент. Сознание - не «сцена» или «пространство», наполняемое «элементами». Оно активно и изначально предметно. Поэтому понятие об интенции не исчезло вместе с томизмом, но перешло в новую эмпирическую психологию, когда функциональное направление выступило против школы Вундта.

Важную роль в укреплении понятия об интенции сыграл австрийский философ Ф. Брентано, выступивший в конце XIX века со своим, отличным от вундтовского, планом преобразования психологии в самостоятельную науку, предмет которой никакой другой наукой не изучается (см. выше).

Будучи католическим священником, Брентано изучил психологические сочинения Аристотеля и Фомы. Однако Аристотель считал душу формой тела  и применительно к ее растительным и сенсорным функциям  сопряженной с физическим миром (телами внешней природы). Интенция сознания и предмет, который с ней сосуществует, обрели характер духовных сущностей. Тем самым психофизическая проблема была «закрыта».
Обращение к оптике
Новое содержание психофизическая проблема приобрела в контексте успехов естественнонаучной мысли в области оптики, соединившей эксперимент с математикой. Этот раздел физики успешно разрабатывался в эпоху средневековья как арабоязычными, так и латиноязычными исследователями. В границах религиозного мировоззрения они, поставив душевное явление (зрительный образ) в зависимость от законов, объективно действующих во внешнем мире, возвращались к психофизической проблеме, снятой с повестки дня томизмом.

Наряду с трудами Ибн аль-Хайсама важную роль в укреплении этого направления сыграло учение о «перспективе» Роджера Бэкона (ок. 1214  1294).

Оптика переключала мысль с биологической ориентации на физико-математическую. Использование схем и понятий оптики для объяснения того, как строится изображение в глазу (то есть психический феномен, возникающий в телесном органе), ставило физиологические и психические факты в зависимость от общих законов физического мира. Эти законы - в отличие от неоплатонической спекуляции по поводу небесного света, излучением (эманацией) которого считалась человеческая душа,  проходили эмпирическую проверку (в частности путем использования различных линз) и получали математическое выражение.

Трактовка живого тела (по крайней мере одного из его органов) как среды, где действуют физико-математические законы, была принципиально новым ходом мысли, которого не знала античная наука. Независимо от степени и характера осознания его новизны и важности самими средневековыми естествоиспытателями в структуре научно-психологического мышления произошло необратимое изменение, исходной точкой которого являлось понимание сенсорного акта (зрительного ощущения) как физического эффекта, строящегося по законам оптики. Хотя имелся в виду лишь определенный круг феноменов, связанных с функцией одного из органов, объективно начиналась интеллектуальная революция, захватившая в дальнейшем всю сферу психической деятельности, до самых высших ее проявлений включительно.

Конечно, выяснить пути движения световых лучей в глазу, особенности бинокулярного зрения и т. д. очень важно, чтобы объяснить механизм возникновения визуального образа. Но какие основания видеть в этом нечто большее, чем выяснение физических предпосылок одной из разновидностей рецепции?

Независимо от того, претендовали ли Ибн аль-Хайсам, Роджер Бэкон и другие на это большее, входила ли в их замыслы общая реконструкция исходных принципов для объяснения психических процессов, они положили начало такой реконструкции. Опираясь на оптику, они преодолевали телеологический способ объяснения. Движение светового луча в физической среде зависит от свойств этой среды, а не направляется заранее данной целью, как это предполагалось в отношении движений, совершающихся в организме.

Работа глаза считалась образцом целесообразности. Вспомним, что Аристотель видел в этой работе типичное выражение сущности живого тела как материи, организуемой и управляемой душой: «Если бы глаз был лживым существом, душою его было бы зрение» . Зрение, которое ставилось в зависимость от законов оптики, переставало быть «душой глаза» (в аристотелевской трактовке). Оно включалось в новый причинный ряд, подчинялось физической, а не имманентно-биологической необходимости.

В качестве выражения принципа необходимости издавна выступали математические структуры и алгоритмы 1 .

Но сами по себе они недостаточны для детерминистского объяснения природы, о чем свидетельствует история пифагорейцев и неопифагорейцев, платоников и неоплатоников, школ, в которых обожествление числа и геометрической формы уживалось с откровенной мистикой. Картина радикально изменялась, когда математическая необходимость становилась выражением закономерного хода вещей в физическом мире, доступном наблюдению, измерению, эмпирическому изучению, как непосредственному, так и использующему дополнительные средства (которые приобретали смысл орудий эксперимента  например, оптические стекла).

Оптика и явилась той областью, где соединились математика и опыт. Сочетание математики с экспериментом, ведя к крупным достижениям в познании физического мира, вместе с тем преобразовывало и структуру мышления. Новый способ мышления в естествознании изменял характер трактовки психических явлений. Он утверждался первоначально на небольшом «пятачке», каковым являлась область зрительных ощущений.

Но, однажды утвердившись, этот способ, как более совершенный, более адекватный природе явлений, уже не мог исчезнуть.
Механика и изменение понятий о душе и теле
Возникший в эпоху научной революции XVII века образ природы как грандиозного механизма и преобразование понятия о душе (которая считалась движущим началом жизнедеятельности) в понятие о сознании как прямом знании субъекта о своих мыслях, желаниях и т.д. решительно изменили общую трактовку психофизической проблемы.

Здесь необходимо подчеркнуть, что мыслителями этого периода проблема, о которой идет речь, действительно рассматривалась как отношение между психическими и физическими процессами с тем, чтобы объяснить место психического (сознания, мышления) в мироздании, в природе в целом. Лишь один мыслитель, а именно  Декарт не ограничился анализом соотношений между сознанием и физической природой, но попытался сочетать психофизическую проблему с психофизиологической, с объяснением тех изменений, которые претерпевают в организме физические процессы, подчиненные законам механики, порождая «страсти души».

Впрочем, для этого Декарту пришлось покинуть область чисто физических явлений и спроектировать образ машины (т.е. устройства, где законы механики действуют соответственно конструкции, созданной человеком).

Другие крупные мыслители эпохи представляли соотношение телесного и духовного (психического) в «космических масштабах», не предлагая продуктивных идей о своеобразных характеристиках живого тела (как продуцирующего психику устройства) в отличие от неорганического. Поэтому в их учениях психофизическая проблема не отграничивалась от психофизиологической.
Гипотеза психофизического взаимодействия
Отнеся душу и тело к принципиально различным областям бытия, Декарт попытался объяснить их эмпирически очевидную связь посредством гипотезы взаимодействия. Чтобы объяснить возможность взаимодействия этих двух субстанций, Декарт предположил, что в организме имеется орган, обеспечивающий это взаимодействие, а именно так называемая шишковидная железа (эпифиз), которая служит посредником между телом и сознанием (см. выше). Эта железа, по Декарту, воспринимая движение «животных духов», в свою очередь способна благодаря колебанию (вызванному акцией души) воздействовать на их чисто механическое течение. Декарт допускал, что, не создавая новых движений, душа может изменять их направление, подобно тому как всадник способен изменить поведение коня, которым он управляет. После того как Лейбниц установил, что во всех находящихся динамическом взаимодействии телах остается неизменным не только количество (сила), но и направление движения, аргумент Декарта о способности души спонтанно изменять направление движения оказался несовместимым с физическим знанием.

Реальность взаимодействия между душой и телом была отвергнута воспитанными на картезианском учении Спинозой, окказионалистами, Лейбницем. Спиноза приходит к материалистическому монизму. Лейбниц  к идеалистическому плюрализму.
Новаторская версия Спинозы
Признав атрибутивное (а не субстанциональное) различие между мышлением и протяжением и вместе с тем их нераздельность, Спиноза постулировал: «Ни тело не может определять душу к мышлению, ни душа не может определять тело ни к движению, ни к покою, ни к чему-либо другому (если только есть что-нибудь другое?)» 2 .

Убеждение в том, что тело движется или покоится под воздействием души, сложилось, согласно Спинозе, из-за незнания, к чему оно способно как таковое, в силу одних только законов природы, рассматриваемой исключительно в качестве телесной. Тем самым вскрывался один из гносеологических истоков веры в способность души произвольно управлять поведением тела, а именно  незнание истинных возможностей телесного устройства самого по себе.

«Когда люди говорят ,  продолжает Спиноза,  что то или другое действие тела берет свое начало от души, имеющей власть над телом, они не знают, что говорят, и лишь в красивых словах сознаются, что истинная причина этого действия им неизвестна и они нисколько этому не удивляются» 3 .

Эта атака на «красивые слова», подменяющие исследование реальных причин, имела историческое значение. Она направляла на поиск действительных детерминант человеческого поведения, место которых в традиционных объяснениях занимала душа (сознание, мысль) как первоисточник.

Акцентируя роль причинных факторов, присущих деятельности тела самого по себе, Спиноза вместе с тем отвергал тот взгляд на детерминацию психических процессов, который в дальнейшем получил имя эпифеноменализма, учения о том, что психические явления  это призрачные отблески телесных. Ведь психическое в качестве мышления является, согласно Спинозе, таким же атрибутом материальной субстанции, как и ее протяженность. Потому, считая, что душа не определяет тело к мышлению, Спиноза утверждал также, что и тело не может определять душу к мышлению.

Чем был мотивирован этот вывод? Согласно Спинозе, он вытекает из теоремы: «Всякий атрибут одной субстанции должен быть представлен сам через себя» 4 .

А то, что справедливо в отношении атрибутов, то справедливо и в отношении модусов, т.е. всего многообразия единичного, которое соответствует тому или иному атрибуту: модусы одного не заключают в себе модусов другого.

Душа как вещь мыслящая и тело как та же самая вещь, но рассматриваемая в атрибуте протяженности, не могут определять друг друга (взаимодействовать) не в силу своего раздельного бытия, а в силу включенности в один и тот же порядок природы.

И душа и тело определяются одними и теми же причинами. Как же они могут оказывать причинное влияние друг на друга?

Вопрос о спинозистской трактовке психофизической проблемы нуждается в специальном анализе. Ошибочным, по нашему мнению, является взгляд тех историков, которые, справедливо отклоняя версию о Спинозе как стороннике (и даже родоначальнике) психофизического параллелизма, представляют его в качестве сторонника психофизического взаимодействия.

В действительности Спиноза выдвинул чрезвычайно глубокую, оставшуюся во многом непонятой не только его, но и нашими современниками идею о том, что имеется лишь одна «причинная цепь», одна закономерность и необходимость, один и тот же «порядок» и для вещей (включая такую вещь, как тело), и для идей. Затруднения возникают тогда, когда спинозистская трактовка психофизической проблемы (вопроса о соотношении психического с природой, физическим миром в целом) переводится на язык психофизиологической проблемы (вопроса о соотношении психических процессов с физиологическими, нервными). Тогда-то и начинаются поиски корреляций между индивидуальной душой и индивидуальным телом вне всеобщей, универсальной закономерности, которой неотвратимо подчинены и одно и другое, включенные в одну и ту же причинную цепь.

Знаменитая 7-я теорема 2-й части «Этики» «Порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей» означала, что связи в мышлении и пространстве по своему объективному причинному основанию тождественны. Соответственно в схолии к этой теореме Спиноза указывает: «Будем ли мы представлять природу под атрибутом пространства, или под атрибутом мышления, или под каким-либо иным атрибутом, мы во всех случаях найдем один и тот же порядок, иными словами, одну и ту же связь причин, т. е. что те же самые вещи следуют друг за другом» 5 .
Психофизический параллелизм
Философской ориентации, противоположной спинозистской, придерживался последователь Декарта окказионалист Мельбранш (1638  1715). Он учил, что удостоверяемое опытом соответствие физического и психического создается божественной силой. Душа и тело  абсолютно независимые друг от друга сущности, поэтому их взаимодействие невозможно. Когда возникает известное состояние в одной из них, божество производит соответствующее состояние в другой.

Окказионализм (а не Спиноза) и был истинным родоначальником психофизического параллелизма. Именно эту концепцию принимает и далее развивает Лейбниц, отклонивший, однако, предположение о непрерывном участии божества в каждом психофизическом акте. Мудрость божественная проявилась, по его мнению, в предустановленной гармонии. Обе сущности  душа и тело  совершают свои операции независимо и автоматически в силу своего внутреннего устройства, но так как они запущены в ход с величайшей точностью, то складывается впечатление зависимости одного от другого. Учение о предустановленной гармонии делало бессмысленным изучение телесной детерминации психического. Оно ее просто отрицало. «Нет никакой пропорциональности ,  категорически заявлял Лейбниц,  между бестелесной субстанцией и той или иной модификацией материи» 6 .

Нигилистическое отношение к взгляду на тело как на субстрат душевных проявлений тяжело сказалось на концепциях немецких психологов, ведущих свою родословную от Лейбница (Гербарт, Вундт и другие).

Гартли: единое начало физического,

физиологического и психического
Психофизическая проблема стала психофизиологической в XVIII веке у Гартли (в материалистическом варианте) и у X. Вольфа (в идеалистическом варианте). На место зависимости психики от всеобщих сил и законов природы была поставлена ее зависимость от процессов в организме, в нервном субстрате.

Оба философа утвердили так называемый психофизиологический параллелизм. Но различие в их подходах касалось не только общей философской ориентации.

Гартли при всей фантастичности его воззрений на субстрат психических явлений (как говорилось выше, нервные процессы он описывал в терминах вибраций) пытался подвести физическое, физиологическое и психическое под общий знаменатель. Он подчеркивал, что пришел к своему пониманию человека под воздействием трудов Ньютона «Оптика» и «Начала» («Математические начала натуральной философии»).

Уже отмечалась важная роль изучения световых лучей в неоднократных попытках объяснить физическими законами их распространения и преломления различные субъективные феномены. Преимущество Гартли по сравнению с его предшественниками в том, что он избрал единое начало, почерпнутое в точной науке, для объяснения процессов в физическом мире (колебания эфира) как источника процессов в нервной системе, параллельно которым идут изменения в психической сфере (в виде ассоциаций по смежности).

Если физика Ньютона оставалась незыблемой до конца XIX столетия, то «вибраторная физиология» Гартли, на которую он опирался в своем учении об ассоциациях, являлась фантастической, не имевшей никаких оснований в реальных знаниях о нервной системе. Поэтому один из его верных последователей  Д. Пристли предложил принять и дальше разрабатывать учение Гартли об ассоциациях, отбросив гипотезу о нервных вибрациях. Тем самым это учение лишалось телесных корреляций, как физиологических, так и психических.

Сторонники ассоциативной психологии (Дж. Милль и другие) стали трактовать сознание как «машину», работающую по своим собственным автономным законам.
Успехи физики и доктрина параллелизма
Первая половина XIX века ознаменовалась крупными успехами физики, среди которых выделяется открытие закона сохранения энергии и ее превращения из одной формы в другую. Новая, «энергетическая» картина мира позволила нанести сокрушительный удар по витализму, который наделял живое тело особой витальной силой.

В физиологии возникает физико-химическая школа, обусловившая быстрый прогресс этой науки. Организм (в том числе человеческий) трактовался как физико-химическая, энергетическая машина. Он естественно вписывался в новую картину мироздания. Однако вопрос о месте в этой картине психики, сознания оставался открытым.

Для большинства исследователей психических явлений приемлемой версией выглядел психофизический параллелизм.

Круговорот различных форм энергий в природе и организме оставался «по ту сторону» сознания, явления которого рассматривались как несводимые к физико-химическим молекулярным процессам и невыводимые из них. Имеется два ряда, между которыми существует отношение параллельности. Признать, что психические процессы способны влиять на физические,  значит отступить от одного из фундаментальных законов природы.

В этой научно-идейной атмосфере появились сторонники подведения психических процессов под законы движения молекул, химических реакций и т. д. Такой подход (его сторонников назвали вульгарными материалистами) лишал исследования психики притязаний на изучение реальности, имеющей значение для жизнедеятельности. Его стали называть эпифеноменализмом  концепцией, согласно которой психика  это «избыточный продукт» работы «машины» головного мозга (см. выше).

Между тем в естествознании происходили события, которые доказывали бессмысленность такого взгляда (несовместимого и с обыденным сознанием, свидетельствующим о реальном воздействии психических явлений на поведение человека).

Биология восприняла дарвиновское учение о происхождении видов, из которого явствовало, что естественный отбор безжалостно истребляет «избыточные продукты». Вместе с тем это же учение побуждало трактовать окружающую организм среду (природу) в совершенно новых терминах  не физико-химических, а биологических, согласно которым среда выступает не в образе молекул, а как сила, которая регулирует ход жизненных процессов, в том числе и психических.

Вопрос о психофизических корреляциях оборачивался вопросом о психобиологических.
Психофизика
В то же время в физиологических лабораториях, где объектом служили функции органов чувств, логика самих исследований побуждала признать за этими функциями самостоятельное значение, увидеть в них действие особых закономерностей, не совпадающих с физико-химическими или биологическими.

Переход к экспериментальному изучению органов чувств был обусловлен открытием различий между сенсорными и двигательными нервами. Это открытие придало естественнонаучную прочность представлению о том, что субъективный чувственный образ возникает как продукт раздражения определенного нервного субстрата. Сам субстрат мыслился  соответственно достигнутому уровню сведений о нервной системе  в морфологических терминах, и это, как мы видели, способствовало зарождению физиологического идеализма, отрицавшего возможность какого-либо иного реального, материального основания для ощущений, кроме свойств нервной ткани. Зависимость же ощущений от внешних раздражителей и их соотношений утратила в этой концепции определяющее значение. Поскольку, однако, эта зависимость существует реально, она неизбежно должна была с прогрессом опытного исследования выступить на передний план.

Ее закономерный характер одним из первых обнаружил немецкий физиолог и анатом Вебер (см. выше), установивший, что и в этой области явлений достижимо точное знание  не только выводимое из опыта и проверяемое им, но и допускающее математическое выражение.

Как уже говорилось, в свое время потерпела неудачу попытка Гербарта подвести под математические формулы закономерный ход психической жизни. Эта попытка не удалась из-за фиктивности самого материала вычислений, а не из-за слабости математического аппарата. Веберу же, экспериментально изучавшему кожную и мышечную чувствительность, удалось обнаружить определенное, математически формулируемое соотношение между физическими стимулами и сенсорными реакциями.

Заметим, что принцип «специфической энергии» лишал смысла любое высказывание о закономерных отношениях ощущений к внешним раздражителям (поскольку, согласно указанному принципу, эти раздражители не выполняют никакой функции, кроме актуализации заложенного в нерве сенсорного качества).

Вебер  в отличие от И. Мюллера и других физиологов, придававших главное значение зависимости ощущений от нейроанатомических элементов и их структурных отношений,  сделал объектом исследований зависимость тактильных и мышечных ощущений от внешних раздражителей.

Проверяя, как варьируют ощущения давления при изменении интенсивности раздражителей, он установил капитальный факт: дифференцировка зависит не от абсолютной разницы между величинами, а от отношения данного веса к первоначальному.

Сходную методику Вебер применил к ощущениям других модальностей  мышечным (при взвешивании предметов рукой), зрительным (при определении длины линий) и др. И всюду получался сходный результат, приведший к понятию об «едва заметном различии» (между предыдущим и последующим сенсорным эффектом) как величине, постоянной для каждой модальности. «Едва заметное различие» при возрастании (или уменьшении) каждого рода ощущений является чем-то постоянным. Но для того чтобы это различие ощущалось, прирост раздражения должен, в свою очередь, достигнуть известной величины, тем большей, чем сильнее наличное раздражение, к которому оно прибавляется.

Значение установленного правила, которое в дальнейшем Фехнер назвал законом Вебера (добавочный раздражитель должен находиться в постоянном для каждой модальности отношении к данному, чтобы возникло едва заметное различие в ощущениях), было огромно. Оно не только показало упорядоченный характер зависимости ощущений от внешних воздействий, но и содержало (имплицитно) методологически важный для будущего психологии вывод о подчиненности числу и мере всей области психических явлений в их обусловленности физическими.

Первая работа Вебера о закономерном соотношении между интенсивностью раздражении и динамикой ощущений увидала свет в 1834 году. Но тогда она не привлекла внимания. И, конечно, не потому, что была написана на латинском языке. Ведь и последующие публикации Вебера, в частности его прекрасная (уже на немецком языке) обзорная статья для четырехтомного «Физиологического словаря» Руд. Вагнера, где воспроизводились прежние опыты по определению порогов, также не привлекли внимания к идее математической зависимости между ощущениями и раздражителями.

В то время эксперименты Вебера ставились физиологами высоко не из-за открытия указанной зависимости, а в силу утверждения опытного подхода к кожной чувствительности, в частности, изучения ее порогов, варьирующих по величине на различных участках поверхности тела. Это различие Вебер объясняя степенью насыщенности соответствующего участка иннервируемыми волокнами.

Веберова гипотеза о «кругах ощущений» (поверхность тела представлялась разбитой на участки-круги, каждый из которых снабжен одним нервным волокном; причем предполагалось, что системе периферических кругов соответствует их мозговая проекция) 7 приобрела в те годы исключительную популярность. Не потому ли, что она была созвучна доминировавшему тогда «анатомическому подходу»?

Между тем намеченная Вебером новая линия в исследовании психического: исчисление количественной зависимости между сенсорными и физическими явлениями  оставалась неприметной, пока ее не выделил и не превратил в исходный пункт психофизики Фехнер.

Мотивы, которые привели Фехнера в новую область, были существенно иными, чем у естественнонаучного материалиста Вебера. Фехнер вспоминал, что сентябрьским утром 1850 года, размышляя о том, как опровергнуть господствовавшее среди физиологов материалистическое мировоззрение, он пришел к выводу, что если у Вселенной  от планет до молекул  есть две стороны  «светлая», или духовная, и «теневая», или материальная, то должно существовать функциональное отношение между ними, выразимое в математических уравнениях. Если бы Фехнер был только религиозным человеком и мечтателем-метафизиком, его замысел остался бы в коллекции философских курьезов. Но он в свое время занимал кафедру физики и изучал психофизиологию зрения. Для обоснования же своей мистико-философской конструкции он избрал экспериментальные и количественные методы. Формулы Фехнера не могли не произвести на современников глубокого впечатления.

Фехнера вдохновляли философские мотивы: доказать в противовес материалистам, что душевные явления реальны и их реальные величины могут быть определены с такой же точностью, как и величины физических явлений.

Разработанные Фехнером методы едва заметных различий, средних ошибок, постоянных раздражении вошли в экспериментальную психологию и определили на первых порах одно из главных ее направлений. «Элементы психофизики» Фехнера, вышедшие в 1860 году, оказали глубокое воздействие на все последующие труды в области измерения и вычисления психических явлений  вплоть до наших дней. После Фехнера стала очевидной правомерность и плодотворность использования в психологии математических приемов обработки опытных данных. Психология заговорила математическим языком  сперва об ощущениях, затем о времени реакции, об ассоциациях и о других факторах душевной деятельности.

Выведенная Фехнером всеобщая формула, согласно которой интенсивность ощущения пропорциональна логарифму интенсивности раздражителя, стала образцом введения в психологию строгих математических мер. В дальнейшем обнаружилось, что указанная формула не может претендовать на универсальность. Опыт показал границы ее приложимости. Выяснилось, в частности, что ее применение ограничено раздражителями средней интенсивности и к тому же она действительна не для всех модальностей ощущений.

Разгорелись дискуссии о смысле этой формулы, об ее реальных основаниях. Вундт придал ей чисто психологическое, а Эббингауз  чисто физиологическое значение. Но безотносительно к возможным интерпретациям Фехнерова формула (и предполагаемый ею опытно-математический подход к явлениям душевной жизни) стала одним из краеугольных камней новой психологии.

Направление, зачинателем которого являлся Вебер, а теоретиком и прославленным лидером  Фехнер, развивалось вне общего русла физиологии органов чувств, хотя на первый взгляд оно как будто относилось именно к этому ответвлению физиологической науки. Объясняется это тем, что закономерности, открытые Вебером и Фехнером, реально охватывали соотношение психических и физических (а не физиологических) явлений. Хотя и предпринималась попытка вывести эти закономерности из свойств нервно-мозгового аппарата, но она носила сугубо гипотетический, умозрительный характер и свидетельствовала не столько о действительном, содержательном знании, сколько о потребности в нем.

Сам Фехнер делил психофизику на внешнюю и внутреннюю, понимая под первой закономерные соответствия между физическим и психическим, под второй  между психическим и физиологическим. Однако зависимость второго плана (внутренняя психофизика) осталась в контексте трактовки установленного им закона за пределами опытного и математического обоснования.

Мы видим, таким образом, что своеобразное направление в изучении деятельности органов чувств, известное под именем психофизики и ставшее одной из основ и составных частей нарождавшейся в качестве самостоятельной науки психологии, представляло область, отличную от физиологии. Объектом изучения психофизики являлась система отношений между психологическими фактами и доступными экспериментальному контролю, варьированию, измерению и вычислению внешними раздражителями. Этим психофизика принципиально отличалась от психофизиологии органов чувств, хотя исходную психофизическую формулу Вебер и получил, экспериментируя над кожной и мышечной рецепцией. В психофизике деятельность нервной системы подразумевалась, но не изучалась. Знание об этой деятельности не входило в состав исходных понятий. Корреляции психических явлений с внешними, физическими, а не с внутренними, физиологическими агентами оказались при существовавшем тогда уровне знаний о телесном субстрате наиболее доступной сферой экспериментальной разработки фактов и их математического обобщения.
Психофизический монизм
Трудности в осмыслении отношений между физической природой и сознанием, реально назревшая потребность в преодолении дуализма в трактовке этих отношений привели на рубеже XIX  XX веков к концепциям, девизом которых стал психофизический монизм.

Основная идея заключалась в том, чтобы представить вещи природы и явления сознания «сотканными» из одного и того же материала. Эту идею в различных вариантах излагали З. Мах, Р. Авенариус, В. Джемс.

«Нейтральным» к различению физического и психического материалом является, согласно Маху, сенсорный опыт, т. е. ощущения. Рассматривая их под одним углом зрения, мы создаем понятие о физическом мире (природе, веществе), под другим же углом зрения они «оборачиваются» явлениями сознания. Все зависит от контекста, в который включают одни и те же компоненты опыта.

Согласно Авенариусу, в едином опыте имеются различные ряды. Один ряд мы принимаем за независимый (например, явления природы), другой считаем зависимым от первого (явления сознания).

Приписывая мозгу психику, мы совершаем недопустимую «интроекцию», а именно  вкладываем в нервные клетки то, чего там нет. Образы и мысли нелепо искать в черепной коробке. Они находятся вне ее.

Предпосылкой такого взгляда являлось отождествление образа вещи с нею самою. Если их не различать, то, действительно, становится загадочным, каким образом все богатство познаваемого мира может разместиться в полутора килограммах мозговой массы.

В этой концепции психическое было отъединено от двух важнейших реалий, без соотнесенности с которыми оно становится миражем,  и от внешнего мира, и от своего телесного субстрата. Бесперспективность такого решения психофизической (и психофизиологической) проблемы доказана последующим развитием научной мысли.
Сеченов и Павлов: физический раздражитель как сигнал
Переход от физической трактовки отношений между организмом и средой к биологической породил новую картину не только организма, жизнь которого (включая ее психические формы) отныне мыслилась в ее нераздельных и избирательных связях со средой, но и самой среды. Воздействие среды на живое тело мыслилось не по типу механических толчков и не по типу перехода одного вида энергии  в другой. Внешний раздражитель приобретал новые сущностные характеристики, обусловленные потребностью организма в адаптации к нему.

Наиболее типичное выражение это получило в появлении понятия о раздражителе-сигнале. Тем самым место прежних физических и энергетических детерминант заняли сигнальные. Пионером включения в общую схему поведения категории сигнала как его регулятора был И.М. Сеченов (см. выше).

Физический раздражитель, воздействуя на организм, сохраняет свои внешние физические характеристики, но при его рецепции специальным телесным органом приобретает особую форму. Говоря сеченовским языком - форму чувствования. Это позволяло интерпретировать сигнал в роли посредника между средой и ориентирующимся в ней организмом.

Трактовка внешнего раздражителя как сигнала получила дальнейшее развитие в работах И.П. Павлова по высшей нервной деятельности. Он ввел понятие о сигнальной системе, которая позволяет организму различать раздражители внешней среды и, реагируя на них, приобретать новые формы поведения.

Сигнальная система не является чисто физической (энергетической) величиной, но она не может быть отнесена и к чисто психической сфере, если понимать под ней явления сознания. Вместе с тем сигнальная система имеет психический коррелят в виде ощущений и восприятии.
Вернадский: ноосфера как особая оболочка планеты
Новое направление в понимании отношений между психикой и внешним миром наметил В.И. Вернадский.

Важнейшим вкладом Вернадского в мировую науку явилось его учение о биосфере как особой оболочке Земли, в которой активность включенного в эту оболочку живого вещества является геохимическим фактором планетарного масштаба. Отметим, что Вернадский, отказавшись от термина «жизнь», говорил именно о живом веществе. Под веществом было принято понимать атомы, молекулы и то, что из них построено. Но вещество мыслилось до Вернадского как абиотическое или, если принять его излюбленный термин, как косное, лишенное признаков, отличающих живые существа.

Отвергая прежние воззрения на отношения между организмом и средой, Вернадский писал: «Нет той инертной безразличной, с ним не связанной среды для живого вещества, которое логически принималось во внимание при всех наших представлениях об организме и среде: организм  среда; и нет того противопоставления: организм  природа, при котором то, что происходит в природе, может не отражаться в организме, есть неразрывное целое: живое вещество = биосфера» 8 .

Этот знак равенства имел принципиальное значение. В свое время И.М. Сеченов, восприняв кредо передовой биологии середины XIX века, отверг ложную концепцию организма, обособляющую его от среды, тогда как в понятие об организме должна входить и среда, его составляющая. Отстаивая в 1860 году принцип единства живого тела и среды, Сеченов следовал программе физико-химической школы, которая, сокрушив витализм, учила, что в живом теле действуют силы, которых нет в неорганической природе.

«Мы все  дети Солнца» ,  сказал Гельмгольц, подчеркивая зависимость любых форм жизнедеятельности от источника ее энергии. Иной смысл придавал принципу единства организма и среды Вернадский, учение которого представляло новый виток развития научной мысли. Вернадский говорил не о ложном понимании организма (как Гельмгольц, Сеченов и другие), а о ложном понимании среды, доказывая тем самым, что в понятие среды (биосферы) должны входить и организмы, ее составляющие. Он писал: «В биогенном токе атомов и связанной с ним энергии проявляется резко планетное, космическое значение живого вещества, ибо биосфера является той единственной земной оболочкой, в которую непрерывно проникают космическая энергия, космические излучения и прежде всего лучеиспускание Солнца» 9 .

Биогенный ток атомов в значительной степени и создает биосферу, в которой происходит непрерывный материальный и энергетический обмен между образующими ее косными природными телами и заселяющим ее живым веществом. Порождаемая мозгом как трансформированным живым веществом деятельность человека резко увеличивает геологическую силу биосферы. Так как эта деятельность регулируется мыслью, то личностную мысль Вернадский рассматривал не только в ее отношении к нервному субстрату или окружающей организм ближайшей внешней среде (как натуралисты всех предшествующих веков), но и как планетное явление. Палеонтологически с появлением человека начинается новая геологическая эра. Вернадский согласен (вслед за некоторыми учеными) называть ее психозойской.

Это был принципиально новый, глобальный подход к человеческой психике, включающий ее в качестве особой силы в историю земного шара, придающий истории нашей планеты совершенно новую, особую направленность и стремительные темпы. В развитии психики усматривался фактор, ограничивающий чуждую живому веществу косную среду, оказывающий давление на нее, изменяющий распределение в ней химических элементов и т. д. Как размножение организмов проявляется в давлении живого вещества в биосфере, так и ход геологического проявления научной мысли давит создаваемыми им орудиями на косную, сдерживающую его среду биосферы, создавая ноосферу, царство разума. Очевидно, что для Вернадского воздействие мысли, сознания на природную среду (вне которой сама эта мысль не существует, ибо она в качестве функции нервной ткани является компонентом биосферы) не может быть иным, как опосредованным орудиями, созданными культурой, включая средства коммуникаций.

Термин «ноосфера» (от греч. «нус»  разум и «сфера»  шар) был введен в научный язык французским математиком и философом Э. Леруа, который совместно с другим мыслителем Тейяр де Шарденом различал три ступени эволюции: литосферу, биосферу и ноосферу. Вернадский (называвший себя реалистом) придал этому понятию материалистический смысл. Не ограничившись высказанным задолго до него и Тейяр де Шардена положением об особой геологической «эре человека», он наполнил понятие «ноосфера» новым содержанием, которое черпал из двух источников: естественных наук (геология, палеонтология и т.д.) и истории научной мысли.

Сопоставляя последовательность геологических наслоений с археозоя и морфологических структур отвечающих им форм жизни, Вернадский указывает на процесс усовершенствования нервной ткани, в частности мозга. «Без образования мозга человека не было бы его научной мысли в биосфере, а без научной мысли не было бы геологического эффекта  перестройки биосферы  человечеством» 10 .

Размышляя по поводу выводов анатомов об отсутствии существенной разницы между мозгом человека и обезьяны, Вернадский замечал: «Едва ли это можно иначе толковать, как нечувствительностью и неполнотой методики. Ибо не может быть никакого сомнения в существовании резкого различия в тесно связанных с геологическим эффектом и структурой мозга проявлениях в биосфере ума человека и ума обезьян. По-видимому, в развитии ума человека мы видим проявления не грубо анатомического, выявляющегося в геологической длительности изменением черепа, а более тонкого изменения мозга... которое связано с социальной жизнью в ее исторической длительности» 11 .

Переход биосферы в ноосферу, оставаясь природным процессом, приобретал вместе с тем, согласно Вернадскому, особый исторический характер, отличный от геологической истории планеты.

К началу XX века стало очевидно, что научная работа способна изменить лик Земли в масштабах, подобных великим тектоническим сдвигам. Пережив небывалый взрыв творчества, научная мысль проявила себя как сила геологического характера, подготовленная миллиардами лет истории жизни в биосфере. Приобретая форму, говоря словами Вернадского, «вселенскости», охватывая всю биосферу, научная мысль создает новую стадию организованности биосферы.

Научная мысль изначально исторична. И ее история, согласно Вернадскому,  не внешнее и рядоположенное по отношению к истории планеты. Это меняющая ее в самом строгом смысле геологическая сила. Как писал Вернадский, созданная в течение геологического времени, установившаяся в своих равновесиях биосфера начинает все сильнее и глубже меняться под влиянием научной мысли человечества. Вновь создавшийся геологический фактор  научная мысль  меняет явления жизни, геологические процессы, энергетику планеты.

В истории же научного познания особый интерес вызывал у Вернадского вопрос о субъекте как движущей силе научного творчества, о значении личности и уровня общества (политической жизни) для развития науки, о самих способах открытия научных истин (особенно любопытно, считал он, изучить тех лиц, которые делали открытия задолго до их настоящего признания наукой). «Мне кажется ,  писал Вернадский,  изучая открытия для области науки, делаемые независимо разными людьми, при разной обстановке, возможно глубже проникнуть в законы развития сознания в мире» 12 . Понятие о личности и ее сознании осмысливалось ученым сквозь призму его общего подхода к мирозданию и месту, которое занимает в нем человек. Размышляя о развитии сознания и мире, в космосе, во Вселенной, Вернадский относил это понятие к категории тех же естественных сил, как жизнь и все другие силы, действующие на планете. Он рассчитывал, что путем обращения к историческим реликтам в виде тех научных открытий, которые были сделаны независимо разными людьми в различных исторических условиях, удастся проверить, действительно ли интимная и личная работа мысли конкретных индивидов совершается по независимым от этой индивидуальной мысли объективным законам, которые, как и любые законы науки, отличают повторяемость, регулярность.

Движение научной мысли, по Вернадскому, подчинено столь же строгим естественноисторическим законам, как смена геологических эпох и эволюция животного мира. Законы развития мысли не определяют автоматически работу мозга как живого вещества биосферы.

Недостаточно и организованной корпорации ученых. Необходима специальная активность личности в процессах преобразования биосферы в ноосферу. Именно эту активность, энергию личности Вернадский считал важнейшим фактором происходящей в мироздании преобразовательной работы. Он различал бессознательные формы этой работы в деятельности сменявших друг друга поколений и формы сознательные, когда из векового бессознательного, коллективного и безличного труда поколений, приноровленного к среднему уровню и пониманию, выделяются «способы открытия новых научных истин».

С энергией и активностью личностей, владеющих этими способами, Вернадский связывал ускорение прогресса. При его «космическом» способе понимания мироздания под прогрессом подразумевалось не развитие знаний само по себе, но развитие ноосферы как измененной биосферы и тем самым всей планеты как системного целого. Психология личности оказывалась своего рода энергетическим началом, благодаря которому происходит эволюция Земли как космического целого.

Термин «ноосфера» означал такое состояние биосферы - одной из оболочек нашей планеты, - при котором она приобретает новое качество благодаря научной работе и организуемому посредством нее труду. При ближайшем рассмотрении становится очевидным, что эта сфера, по представлениям Вернадского, изначально пронизана личностно-мотивационной активностью человека.

Книга «Быть личностью» известного советского психолога академика АПН СССР А. В. Петровского посвящена одной из важнейших социальных проблем - становлению личности современного человека.

Школьники узнают о разработанной учеными концепции личности, получат ответы на волнующие их вопросы о том, как утвердить свою индивидуальность, стать подлинной личностью.

В работе представлен нетрадиционный подход к историческому развитию психологического познания, позволивший под новым углом зрения проследить эволюцию понятийных структур психологической науки, ее объясняющих принципов и проблем.

Этот подход реализуется благодаря ориентации на метод категориального анализа, цель которого выявить закономерный и системный характер преобразований научных знаний о психике.

Общая психология

Настоящее второе, переработанное и дополненное издание «Общей психологии» учитывает вводный характер курса общей психологии и принимает во внимание совокупность уже имеющихся учебных пособий, которыми будут пользоваться студенты, осваивающие психологию на протяжении всего времени пребывания в педагогическом институте.

Мы имеем в виду учебный пособия «Возрастная и педагогическая психология» (М., «Просвещение», 1973), «Практические занятия по психологии» (М., «Просвещение», 1972), «Сборник задач по общей психологии» (М., «Просвещение», 1974).

Психология в России. XX век

В книге рассматривается психология в России в развитии и ретроспективе.

Впервые вводится представление о политической истории психологии и ее основных этапах, а также характеризуется особая научная область - теоретическая психология как «теория теорий». Три главы посвящены возникновению и становлению социальной психологии, психологии личности и психологии развития.

Психология и время

Итоговый труд выдающегося российского психолога А.В.Петровского «Психология и время» представляет собой беспристрастный взгляд очевидца на историю отечественной психологии XX века и людей, которые ее создавали и развивали, на психологию общества и события, которые определяли лик эпохи, на вождей и героев ушедшего столетия.

Книга для психологов, студентов, а также широкого круга читателей, интересующихся вопросами психологии.

Психология о каждом и каждому о психологии

В постоянном развитии науки то одна, то другая ее отрасль становится приоритетной. Так было с механикой, биологией, кибернетикой. В ближайшие десятилетия в этой роли может выступить психология.

Она необходима учащимся средней и высшей школы, но в не меньшей мере в ней заинтересованы педагоги, врачи, менеджеры, инженеры, юристы, политики. Всем важно понять, что хотят, что могут окружающие нас люди, как ориентироваться в особенностях личности, осознаваемых и неосознаваемых мотивах поведения, памяти и мышления, характера и темперамента.

Роль фантазии в развитии личности

Фантазия, или воображение, принадлежит к числу важнейших психологических проявлений человеческой личности.

Творческий, действенный характер фантазии, ее сила и богатство — существенный показатель развития личности человека. Фантазия, мечта — необходимое условие претворения в жизнь творческих сил человека, направленных на преобразование действительности.

Социальная психология

Книга является первым пособием по курсу «Социальная психология», введенному на ряде факультетов педагогических институтов. Основу пособия составляет социально-психологическая концепция коллектива и формирования личности, на которой базируются и соответствующие разделы учебника «Общая психология»(3-еизд., 1986).

Наряду с общими разделами курса по социальной психологии (предмет и задачи социальной психологии, развитие личности в системе межличностных отношений, методы социальной психологии) в пособие включены главы о психологии семейных отношений, межличностных взаимоотношениях в системах «ученики — ученики», «учитель — ученики», «учителя — учителя».

От авторов

В книге предлагается читателям (студентам старших курсов педвузов и психологических факультетов университетов, а также аспирантам кафедр психологии) целостное и систематизированное рассмотрение основ теоретической психологии как особой отрасли науки.

Учебное пособие продолжает и развивает проблематику, содержащуюся в предшествующих трудах авторов (Ярошевский М.Г. История психологии, 3-е изд., 1985; Ярошевский М.Г. Психология XX столетия, 2-е изд., 1974; Петровский А.В. Вопросы истории и теории психологии. Избранные труды, 1984; Петровский А.В., Ярошевский М.Г. История психологии, 1995; Петровский А.В., Ярошевский М.Г. История и теория психологии, в 2-х томах, 1996; Ярошевский М.Г. Историческая психология науки, 1996).

В книге рассматриваются: предмет теоретической психологии, психологическое познание как деятельность, историзм теоретического анализа, категориальный строй, объяснительные принципы и ключевые проблемы психологии. По своему существу "Основы теоретической психологии" – учебное пособие, предназначенное для завершения полного курса психологии в высших учебных заведениях.

Вводная глава "Теоретическая психология как область психологической науки" и главы 9, 11, 14 написаны А.В.Петровским; глава 10 – В.А.Петровским; главы 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 12, 13, 15, 16, 17 – М.Г.Ярошевским; заключительная глава "Категориальная система – ядро теоретической психологии" написана совместно А.В.Петровским, В.А.Петровским, М.Г.Ярошевским.

Авторы с благодарностью примут замечания и предложения, которые будут способствовать дальнейшей научной работе в области теоретической психологии.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ
КАК ОБЛАСТЬ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКИ
(вводная глава)

Предмет теоретической психологии

Предмет теоретической психологии – саморефлексия психологической науки, выявляющая и исследующая ее категориальный строй (протопсихические, базисные, метапсихологические, экстрапсихологические категории), объяснительные принципы (детерминизм, системность, развитие), ключевые проблемы, возникающие на историческом пути развития психологии (психофизическая, психофизиологическая, психогностическая и др.), а также само психологическое познание как особый род деятельности.

Термин "теоретическая психология" встречается в трудах многих авторов, однако он не был использован для оформления особой научной отрасли.

Элементы теоретической психологии, включенные в контекст как общей психологии, так и прикладных ее отраслей, представлены в трудах российских и зарубежных ученых.

Анализу подвергались многие аспекты, касающиеся природы и структуры психологического познания. Саморефлексия науки обострялась в кризисные периоды ее развития. Так, на одном из рубежей истории, а именно в конце XIX – начале XX столетия, разгорелись дискуссии по поводу того, на какой способ образования понятий должна ориентироваться психология – либо на то, что принято в науках о природе, либо на то, что относится к культуре. В дальнейшем с различных позиций обсуждались вопросы, касающиеся предметной области психологии, в отличие от других наук и специфических методов ее изучения. Неоднократно затрагивались такие темы, как соотношение теории и эмпирии, эффективность объяснительных принципов, используемых в спектре психологических проблем, значимость и приоритетность самих этих проблем и др. Наиболее весомый вклад в обогащение научных представлений о своеобразии самой психологической науки, ее состава и строения внесли российские исследователи советского периода П.П.Блонский, Л.С.Выготский, М.Я.Басов, С.Л.Рубинштейн, Б.М.Теплов. Однако до сих пор не были выделены ее составляющие из содержания различных отраслей психологии, где они существовали с другим материалом (понятиями, методами изучения, историческими сведениями, практическими приложениями и т.п.). Так, С.Л.Рубинштейн в своем капитальном труде "Основы общей психологии" дает трактовку различных решений психофизической проблемы и рассматривает концепцию психофизиологического параллелизма, взаимодействия, единства. Но этот круг вопросов не выступает как предмет изучения особой отрасли, отличной от общей психологии, которая прежде всего обращена к анализу психических процессов и состояний. Теоретическая психология, таким образом, не выступила для него (как и для других ученых) в качестве особой интегральной научной дисциплины.

Особенностью формирования теоретической психологии в настоящее время является противоречие между уже сложившимися ее компонентами (категориями, принципами, проблемами) и ее непредставленностью как целостной области, как системы психологических категорий. Отмеченное противоречие авторы попытались устранить в этой книге. В то же время если бы она была названа "Теоретическая психология", то это предполагало бы завершенность становления обозначенной таким образом области. В действительности мы имеем дело с "открытостью" этой научной отрасли для включения в нее многих новых звеньев. В этой связи целесообразно говорить об "основах теоретической психологии", имея в виду дальнейшую разработку проблематики, обеспечивающую целостность научной области.

В контексте теоретической психологии возникает проблема соотношения эмпирического знания и его теоретического обобщения. При этом сам процесс психологического познания рассматривается как особого вида деятельность. Отсюда, в частности, возникает также проблема соотношения объективных методов исследования и данных самонаблюдения (интроспекции). Неоднократно возникал сложный в теоретическом отношении вопрос о том, что фактически дает интроспекция, могут ли результаты самонаблюдения рассматриваться наравне с тем, что удается обрести объективными методами (Б.М.Теплов). Не получается ли так, что, заглядывая в себя, человек имеет дело не с анализом психических процессов и состояний, а только лишь с внешним миром, который в них отражен и представлен?

Важной стороной рассматриваемой отрасли психологии выступают ее прогностические возможности. Теоретическое знание является системой не только утверждений, но и предсказаний по поводу возникновения различных феноменов, переходов от одного утверждения к другому без непосредственного обращения к чувственному опыту.

Выделение теоретической психологии в особую сферу научного знания обусловлено тем, что психология способна собственными силами, опираясь на собственные достижения и руководствуясь собственными ценностями, постичь истоки своего становления, перспективы развития. Еще памятны те времена, когда "методология решала все", хотя процессы возникновения и применения методологии могли не иметь с психологией ничего общество. У многих до сих пор сохраняется вера в то, что предмет психологии и ее основные категории могут быть изначально взяты откуда-то извне – из области внепсихологического знания. Огромное число распространенных методологических разработок, посвященных проблемам деятельности, сознания, общения, личности, развития, написаны философами, но при этом адресованы именно психологам. Последним вменялось в обязанность особое видение своих задач – в духе вполне уместного в конце XIX века вопроса "Кому и как разрабатывать психологию?", то есть в поиске тех областей научного знания (философии, физиологии, теологии, социологии и т.д.), которые созидали бы психологическую науку. Конечно, поиск психологией в себе самой источников своего роста, "ветвлений", расцвета и появления ростков новых теорий был бы абсолютно немыслим вне обращения психологов к специальным философским, культурологическим, естественнонаучным и социологическим работам. Однако при всей значимости той поддержки, которую оказывают психологии непсихологические дисциплины, они не способны подменить собой труд самоопределения психологической мысли. Теоретическая психология отвечает на этот вызов: она формирует образ самой себя, вглядываясь в свое прошлое, настоящее и будущее.

Теоретическая психология не равна сумме психологических теорий. Подобно любому целому, она представляет собой нечто большее, чем собрание образующих ее частей. Различные теории и концепции в составе теоретической психологии ведут диалог друг с другом, отражаются друг в друге, открывают в себе то общее и особенное, что роднит или отдаляет их. Таким образом, перед нами – место "встречи" этих теорий.

До сих пор ни одна из общепсихологических теорий не могла заявить о себе в качестве теории, действительно общей по отношению к совокупному психологическому знанию и условиям его обретения. Теоретическая психология изначально ориентирована на построение подобной системы научного знания в будущем. В то время как материалом для развития специальных психологических теорий и концепций служат факты, получаемые эмпирически и обобщаемые в понятиях (первая ступень психологического познания), материалом теоретической психологии являются сами эти теории и концепции (вторая ступень), возникающие в конкретных исторических условиях.

История психологической науки и историзм теоретической психологии

Неразрывно связанные области психологической науки – история психологии и теоретическая психология, – тем не менее, существенно различаются по предмету исследования. Задачи историка психологии состоят в прослеживании путей развития исследований и их теоретического оформления в связи с перипетиями гражданской истории и во взаимодействии со смежными областями знаний. Историк психологии следует от одного периода становления науки к другому, от характеристики взглядов одного видного ученого к анализу воззрений другого. В отличие от этого теоретическая психология использует принцип историзма для аналитического рассмотрения результата развития науки на каждом его (развития) этапе, вследствие чего становятся явными составляющие современного теоретического знания в наиболее значимых характеристиках и подходах. Исторический материал в этих целях привлекается для осуществления теоретического анализа.

Поэтому авторы сочли целесообразным обратиться прежде всего к деятельности российских психологов, чьи труды в силу идеологических препон оказались очень слабо представленными в мировой психологической науке. Вместе с тем предложенные для рассмотрения основы теоретической психологии можно было бы построить на материале, полученном путем анализа американской, французской, немецкой или какой-либо другой психологии. Правомерность подобного взгляда можно объяснить тем обстоятельством, что в российской психологии фактически оказались отраженными (при всех трудностях их ретрансляции сквозь "железный занавес") основные направления психологической мысли, представленные в мировой науке. При этом имеются в виду работы российских психологов И.М.Сеченова, И.П.Павлова, В.А.Вагнера, С.Л.Рубинштейна, Л.С.Выготского. Именно инвариантность теоретической психологии дает возможность рассматривать ее внутри ныне существующих и не утративших своей значимости научных школ и направлений. Поэтому для характеристики теоретической психологии нет основания использовать наименование "история психологии" и в такой же мере – "теория психологии", хотя и история, и теории психологии входят в ее состав.

Метафизика и психология

В 1971 году М.Г.Ярошевским было введено, в отличие от традиционного понятия об общефилософских категориях, охватывающих всеобщие формы бытия и познания, понятие о "категориальном строе психологической науки". Это нововведение не было результатом умозрительных построений. Занимаясь историей психологии, М.Г.Ярошевский обратился к анализу причин распада некоторых психологических школ и течений. При этом выяснилось, что их создатели оказались ориентированными на один относительно изолированный, заведомо приоритетный для исследователей психологический феномен (к примеру, бихевиоризм положил в основу своих взглядов поведение, действие; гештальтпсихология – образ и т.д.). Тем самым в ткани психологической реальности ими имплицитно была выделена якобы одна инвариантная "универсалия", ставшая основанием для конструирования соответствующей теории во всех ее ответвлениях. Это позволяло, с одной стороны, легче выстроить логику развития системы исследований, перехода от одних экспериментально проверенных утверждений к другим, уверенно прогнозируемым. С другой стороны, это сужало сферу применения исходных принципов, поскольку не опиралось на основания, явившиеся исходными для других школ и направлений. Введение категориального строя как базиса, на котором развиваются основные психологические понятия, имело принципиальное значение. Как и во всех науках, в психологии категории выступили наиболее общими и фундаментальными определениями, охватывающими наиболее существенные свойства и отношения изучаемых явлений. Применительно к бесчисленному множеству психологических понятий выделенные и описанные базисные категории были системообразующими, позволяющими строить категории более высокого порядка метапсихологические категории (по А.В.Петровскому). В то время как базисными категориями являются: "образ", "мотив", "действие", "отношение", рожденные, соответственно, в гештальтпсихологии, психоанализе, бихевиоризме, интеракционизме, к "метапсихологическим категориям" могут быть отнесены, соответственно, "сознание", "ценность", "деятельность", "общение" и др. Если базисные категории – своего рода "молекулы психологического знания, то метапсихологические категории можно сравнить с "организмами".

Выделение наряду с "базисными" метапсихологических категорий и соответствующих им онтологических моделей позволяет переходить к наиболее полному постижению и объяснению психологической реальности. На этом пути открывается возможность рассмотреть теоретическую психологию как научную дисциплину, имеющую метафизический характер. При этом метафизика понимается здесь не в традиционном для марксизма смысле, трактовавшем ее в качестве противоположного диалектике философского метода (рассматривающего явления в их неизменности и независимости друг от друга, отрицающего внутренние противоречия как источник развития).

Между тем этот плоский подход к пониманию метафизики, игнорирующий ее реальное значение, уходящее корнями в учение Аристотеля, может и должен быть сменен обращением к идеям русского философа Владимира Соловьева. С точки зрения В.Соловьева, метафизика – это прежде всего учение о сущностях и явлениях, закономерно сменяющих друг друга, совпадающих и не совпадающих друг с другом. С точки зрения В.Соловьева, противопоставление между сущностью и явлением не выдерживает критики – не только гносеологической, но и просто логической. Эти два понятия имеют для него значение соотносительное и формальное. Явление обнаруживает, проявляет свою сущность, и сущность обнаруживается, проявляется в своем явлении – а вместе с тем то, что есть сущность в известном отношении или на известной ступени познания, есть только явление в другом отношении или на другой ступени познания. Обращаясь к психологии, В.Соловьев подчеркивал (ниже используем типичную для него фразеологию): "...слово или действие есть явление или обнаружение моих скрытых состояний мысли, чувства и воли, которые непосредственно не даны постороннему наблюдателю и в этом смысле представляют для него некоторую "непознаваемую сущность"". Однако (по В.Соловьеву) она познается именно через свое внешнее явление; но и эта психологическая сущность, например определенный акт воли, есть только явление общего характера или душевного склада, который в свою очередь не есть окончательная сущность, а только проявление более глубокого – задушевного – существа (умопостигаемого характера – по И.Канту), на что непререкаемо указывают факты нравственных кризисов и перерождений. Таким образом, и во внешнем, и во внутреннем мире провести определенную и постоянную границу между сущностью и явлением, а следовательно, и между предметом метафизики и положительным в науке совершенно невозможно, и безусловное их противоположение есть явная ошибка.

Метафизические воззрения Владимира Соловьева имеют важнейшее значение для осмысления объяснительного принципа построения категориального строя в теоретической психологии. В метапсихологических категориях проявляются сущностные характеристики базисных категорий. Вместе с тем сами метапсихологические категории могут выступать в качестве сущностных для других категорий более высокого порядка. В заключительном разделе книги они именуются экстрапсихологическими.

Метафизика – в понимании Владимира Соловьева – может стать предметом особого внимания при разработке системы теоретической психологии.

Посредством выявления категориального строя историзм психологического анализа дает историку психологии возможность перейти на позиции разработчика теоретической психологии.

Формулируя в качестве одного из принципов теоретической психологии принцип открытости категориального строя, исследователи получают возможность расширить базисные категории за счет психологического осмысления других понятий, фигурирующих в психологии, и, таким образом, могут быть построены новые диады: базисная категория – метапсихологическая категория. Так, например, к четырем базисным категориям, впервые введенным М.Г.Ярошевским при характеристике категориального строя психологии, в настоящей книге присоединяются еще две – "переживание" и "индивид". Метапсихологическое развитие этих категорий (на основе других, базисных) может быть найдено, соответственно, в таких категориях, как "чувство" и "Я".

Итак, в данный момент разработки проблем теоретической психологии может быть отмечена возможность восходящего движения конкретизации базисных психологических категорий в направлении метапсихологических категорий различной степени обобщенности и конкретности. Вырисовывается следующий ряд гипотетических соответствий между базисными и метапсихологическими категориями:

Определяемое ниже соотношение базисных и метапсихологических категорий может быть осмыслено следующим образом: в каждой метапсихологической категории раскрывается некоторая базисная психологическая категория через соотнесение ее с другими базисными категориями (что позволяет выявить заключенное в ней "системное качество"). В то время как в каждой из базисных категорий каждая другая базисная категория существует скрыто, "свернуто", каждая метапсихологическая категория представляет собой "развертку" этих латентных образований. Взаимоотношения между базисными категориями психологии можно сравнить со взаимоотношениями лейбницианских монад: каждая отражает каждую. Если же попытаться метафорически выразить взаимоотношения между базисными и метапсихологическими категориями, то будет уместно вспомнить о голограмме: "часть голограммы (базисная категория) заключает в себе целое (метапсихологическая категория)". Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на любой фрагмент этой "голограммы" под определенным углом зрения.

В логическом отношении каждая метапсихологическая категория представляет собой субъект-предикативную конструкцию, в которой положение субъекта занимает некоторая базисная категория (один из примеров: "образ" как базисная категория в метапсихологической категории – "сознание"), а в качестве предиката выступает соотношение этой базисной категории с другими базисными категориями ("мотивом", "действием", "отношением", "переживанием"). Так, метапсихологическая категория "сознание" рассматривается как развитие базисной психологической категории "образ", а, например, базисная категория "действие" обретает конкретную форму в метапсихологической категории "деятельность" и т.п. Базисную категорию в функции логического субъекта какой-либо метапсихологической категории будем называть ее "категориальным ядром", категории, посредством которых данная ядерная категория превращается в метапсихологическую, обозначим как "оформляющие" ("конкретизирующие"). Формальное соотношение между базисными и метапсихологическими категориями изобразим на рис. 1 (с метапсихологическими категориями "ядерные" категории связаны здесь вертикальными линиями, а "оформляющие" – наклонными)

Базисные психологические категории

Рис. 1.
Базисные (ядерные) категории
связаны с метапсихологическими жирными вертикальными линиями,
а оформляющие – тонкими наклонными

Из приведенного рисунка видно, что в соответствии с принципом открытости категориальной системы теоретической психологии ряд базисных психологических категорий, как и ряд метапсихологических, открыт. Могут быть предложены три версии, поясняющие это.

1. Некоторые психологические категории (как базисные, так метапсихологические) еще не исследованы, не выявлены в качестве категорий теоретической психологии, хотя в частных психологических концепциях они фигурируют на правах "работающих" понятий.
2. Некоторые категории рождаются только сегодня; как и все, возникающее "здесь и теперь", они оказываются пока за пределами актуальной саморефлексии науки.
3. Некоторые из психологических категорий появятся, по всей вероятности, в частных психологических теориях со временем, с тем чтобы когда-нибудь войти в состав категорий теоретической психологии.

Предлагаемый способ восхождения к метапсихологическим категориям с опорой на категории базисного уровня далее кратко иллюстрируется на примере соотнесения некоторых категорий, в той или иной степени уже определившихся в психологии.

Образ → Сознание. Действительно ли "сознание" является метапсихологическим эквивалентом базисной категории "образ"? В литературе последнего времени высказываются мнения, исключающие подобную версию. Утверждается, что сознание не есть, как полагал, например, А.Н.Леонтьев, "в своей непосредственности... открывающаяся субъекту картина мира, в которую включен и он сам, его действия и состояния", и не есть "отношение к действительности", а есть "отношение в самой действительности", "совокупность отношений в системе других отношений", "не имеет индивидуального существования или индивидуального представительства". Другими словами, сознание якобы не есть образ – акцент переносится на категорию "отношение". Подобный взгляд, как нам представляется, вытекает из ограниченного представления о категории "образ". Упущена связь между понятием "образ" и имеющим многовековую традицию в истории философской и психологической мысли понятием "идея". Идея есть образ (мысль) в действии, продуктивное представление, формирующее свой объект. В идее преодолевается оппозиция субъективного и объективного. И поэтому вполне резонно думать, что "идеи творят мир". Выявляя в образе то, что характеризует его со стороны его действенности (а значит, мотивов, отношений, переживаний индивида), мы определяем его как сознание. Итак, сознание есть целостный образ действительности (что в свою очередь означает область человеческого действия), реализующий мотивы и отношения индивида и включающий в себя его самопереживание, наряду с переживанием внеположности мира, в котором существует субъект. Итак, логическим ядром определения категории "сознания" здесь является базисная категория "образ", а оформляющими категориями – "действие", "мотив", "отношения", "переживание", "индивид".

Мотив → Ценность. "Проверка на прочность" идеи восхождения от абстрактных (базисных) к конкретным (метапсихологическим) категориям может быть проведена также на примере развития категории "мотив". В этом случае возникает сложный вопрос о том, какая метапсихологическая категория должна быть поставлена в соответствие этой базисной категории ("смысловое образование"? "значимость"? "ценностные ориентации"? "ценность"?). Однако при всей несомненности того, что все эти понятия находятся в перекличке друг с другом и при этом соотносятся с категорией "мотив", они не могут – по разным причинам – считаться метапсихологическим эквивалентом последней. Одно из решений этой проблемы – привлечение категории "ценность". Спрашивая, каковы ценности этого человека, мы задаемся вопросом о сокровенных мотивах его поведения, но сам по себе мотив еще не есть ценность. Например, можно испытывать влечение к чему-либо или к кому-либо и вместе с тем стыдиться этого чувства. Являются ли эти побуждения "ценностями"? Да, но только в том смысле, что это – "негативные ценности". Данное словосочетание должно быть признано производным от исходной – "позитивной" – интерпретации категории "ценность" (говорят о "материальных и духовных, предметных и субъектных, познавательных и нравственных ценностях" и т.д. и т.п.). Таким образом, ценность – это не просто мотив, а мотив, характеризуемый определенным местом в системе самоотношений субъекта. Мотив, рассматриваемый как ценность, выступает в сознании индивида как сущностная характеристика его (индивида) существования в мире. Мы сталкиваемся с подобным пониманием ценности как в обыденном, так и в научном сознании ("ценность" в обычном словоупотреблении означает "явление, предмет, имеющий то или иное значение, важный, существенный в каком-нибудь отношении"; в философском плане подчеркивается нормативно-оценочный характер "ценности"). Ценностно то, что человек, по словам Гегеля, признает своим. Однако прежде, чем мотив выступит перед индивидом как ценность, должна быть произведена оценка, а порою и переоценка той роли, которую мотив играет или может играть в процессах самоосуществления индивида. Иначе говоря, для того, чтобы мотив был включен индивидом в образ себя и выступил, таким образом, как ценность, индивид должен осуществить определенное действие (ценностное самоопределение). Результатом этого действия является не только образ мотива, но и переживание паяного мотива индивидом в качестве важной и неотъемлемой "части" себя самого. Вместе с тем ценность есть то, что в глазах данного индивида ценимо и другими людьми, то есть обладает для них побудительной силой. Посредством ценностей индивид персонализируется (обретает свою идеальную представленность и продолженность в общении). Мотивы-ценности, являясь сокровенными, активно раскрываются в общении, служа тому, чтобы "приоткрыть" общающихся друг другу. Таким образом, категория "ценность" неотделима от базисной категории "отношения", рассматриваемой не только во внутреннем, но и по внешнем плане. Итак, ценность – это мотив, который в процессе самоопределения рассматривается и переживается индивидом как собственная неотчуждаемая "часть", что образует основу "самопредъявления" (персонализации) субъекта в общении.

Переживание → Чувство. Категория "переживание" (в широком смысле слова) может рассматриваться как ядерная в построении метапсихологической категории "чувство". С.Л.Рубинштейн в "Основах общей психологии" различал первичное и специфическое "переживание". В первом значении (его мы рассматриваем как определяющее для установления одной из базисных психологических категорий) "переживание" рассматривается как сущностная характеристика психики, качество "принадлежности" индивиду того, что составляет "внутреннее содержание" его жизни; С.Л.Рубинштейн, говоря о первичности такого переживания, отличал его от переживаний "в специфическом, подчеркнутом смысле слова"; последние имеют событийный характер, выражая "неповторимость" и "значительность" чего-либо во внутренней жизни личности. Такие переживания, на наш взгляд, и составляют то, что может быть названо чувством. Специальный анализ текстов С.Л.Рубинштейна мог бы показать, что путь становления событийного переживания ("чувства") есть путь опосредования: образующее его первичное переживание выступает при этом в его обусловленности со стороны образа, мотива, действия, отношений индивида. Рассматривая, таким образом, "переживание" (в широком смысле) как базисную категорию психологии, категорию "чувство" – в логике восхождения можно рассматривать как метапсихологическую категорию.

Действие → Деятельность. Метапсихологическим эквивалентом базисной категории "действие" является категория "деятельность". В данной книге развивается взгляд, согласно которому деятельность представляет собой целостное внутренне дифференцированное (имеющее первоначально коллективно-распределительный характер) самоценное действие – такое действие, источник, цель, средство и результат осуществления которого заключаются в нем самом. Источником деятельности являются мотивы индивида, ее целью – образ возможного, в качестве прообраза того, что свершится, ее средствами – действия в направлении промежуточных целей и, наконец, ее результатом – переживание отношений, складывающихся у индивида с миром (в частности, отношений с другими людьми).

Отношение → Общение. Категория "отношения" является системообразующей (ядерной) для построения метапсихологической категории "общение". "Общаться" – значит относиться друг к другу, закрепляя сложившиеся или формируя новые отношения. Конституирующей характеристикой отношений является принятие на себя позиции другого субъекта ("проигрывание" его роли) и способность совместить в мыслях и чувствах собственное видение ситуации и точку зрения другого. Это возможно через совершение определенных действий. Цель этих действий – производство общего (чего-то "третьего" по отношению к общающимся). Среди этих действий выделяются: коммуникативные акты (обмен информацией), акты децентрации (постановка себя на место другого) и персонализации (достижение субъектной отраженности в другом). Субъектный уровень отраженности заключает в себе целостный образ-переживание другого человека, создающий у его партнера дополнительные побуждения (мотивы).

Индивид → Я. В логике "восхождения от абстрактного к конкретному" категория "индивид" может рассматриваться в качестве базисной при построении метапсихологической категории "Я". Основу подобного взгляда образует идея самотождественности индивида как сущностной характеристики его "Я". При этом предполагается, что переживание и восприятие индивидом своей самотождественности образуют внутреннюю и неотъемлемую характеристику его "Я": индивид стремится поддерживать собственную целостность, оберегать "территорию "Я"", а, следовательно, реализует особое отношение к себе и другому, осуществляя определенные действия. Словом, "Я" есть тождество индивида с самим собой, данное ему в образе и переживании себя и образующее мотив его действий и отношений.

Ключевые проблемы и объяснительные принципы психологии

Принцип детерминизма отражает в себе закономерную зависимость явлений от порождающих их факторов. Этот принцип в психологии позволяет выделить факторы, определяющие важнейшие характеристики психики человека, выявляя их зависимость от порождающих условий, коренящихся в его бытии. В соответствующей главе книги характеризуются различные виды и формы детерминации психологических феноменов, объясняющие их происхождение и особенности.

Принцип развития позволяет понять личность именно как развивающуюся, последовательно проходящую фазы, периоды, эпохи и эры становления его сущностных характеристик. При этом необходимо подчеркнуть органическую взаимосвязь и взаимозависимость объяснительных принципов, принятых теоретической психологией в качестве определяющих.

Принцип системности – это не декларация, не модное словоупотребление, как это имело место в российской психологии в 7080-е годы. Системность предполагает наличие системообразующего принципа, который, к примеру, будучи применен в психологии развития личности, дает возможность понять особенности развивающейся личности на основе использования концепции деятельного опосредствования, выступающего как системообразующее начало. Таким образом, объяснительные принципы психологии пребывают в нерасторжимом единстве, без которого невозможно формирование методологии научного познания в психологии. Объяснительные принципы в психологии лежат в основе предложенной в заключительном разделе книги категориальной системы как ядра теоретической психологии.

Ключевые проблемы теоретической психологии (психофизическая, психофизиологическая, психогностическая, психосоциальная, психопраксическая) в такой же степени, как и категории, образуют открытый для возможного дальнейшего пополнения ряд. Возникающие фактически на каждом этапе исторического пути формирования психологического знания, они в наибольшей степени оказывались зависимыми от состояния смежных наук: философии (прежде всего гносеологии), герменевтики, физиологии, а также общественной практики. К примеру, психофизиологическая проблема в вариантах ее решения (психофизический параллелизм, взаимодействие, единство) несет на себе отпечаток философских дискуссий между сторонниками дуалистического и монистического мировоззрения и успехов в разработке комплекса знаний в сфере психофизиологии. Подчеркивая ключевой характер этих проблем, мы отделяем их от бесчисленного числа частных вопросов и задач, решаемых в различных областях и отраслях психологии. Ключевые проблемы в этой связи могли бы по праву рассматриваться как "классические", неизменно возникавшие на протяжении двухтысячелетней истории психологии.

От основ – к системе теоретической психологии

Категориальный строй, объяснительные принципы и ключевые проблемы, выступая как опоры для построения основ теоретической психологии и тем самым конституируя ее как отрасль психологии, тем не менее, не исчерпывают ее содержания,

Можно назвать конкретные задачи, решение которых приводит к созданию системы теоретической психологии как полноправной научной отрасли. В поле зрения оказывается соотношение предмета и методов психологического исследования, критериальная оценка обоснованности психологических концепций, выявление места психологии в системе научного знания, причины возникновения, расцвета и распада психологических школ, соотношение научного психологического знания и эзотерических учений и многое другое.

В ряде случаев накоплен богатый материал для решения этих задач. Достаточно указать на работы в области психологии науки. Однако интеграция результатов теоретических изысканий, рассыпанных по различным монографиям, учебникам, руководствам, издаваемым в России и за рубежом, до сих пор не была осуществлена. В связи с этим в значительной степени не сложились теоретические основания для обращения отраслей, научных школ, различных течений психологии к самим себе, своим собственным основаниям.

По своей сущности теоретическая психология, противопоставленная практической психологии, тем не менее с ней органически связана. Она позволяет отделять то, что отвечает требованиям научной обоснованности от не имеющих отношение к науке спекуляций. В российской психологии последних лет все это представляется особенно важным.

Теоретическая психология должна формировать строгое отношение к содержанию всех отраслей психологии, определяя их место с учетом использования объяснительных принципов, представленности в них базисных, метапсихологических и других категорий, путей решения ключевых научных проблем. Для того чтобы перейти от изучения и рассмотрения основ теоретической психологии к построению ее системы, необходимо выявить системообразующий принцип. В недавнем прошлом этот вопрос решился бы с большей "легкостью". Подобным принципом была бы объявлена философия марксизма-ленинизма, хотя это и не продвинуло бы решение проблемы. Дело, очевидно, не в том, что в этой роли не мог выступить, например, исторический материализм, некогда господствующая идеология, а в том, что системообразующий принцип теоретической психологии вообще не может быть целиком и полностью извлечен из иных философских учений. Его необходимо отыскать в самой ткани психологического знания, в особенности ее самосознания и самоосуществления. Это, бесспорно, задача, которую призваны решить теоретики психологии.

Просмотров: 6912
Категория: »

Основы теоретической психологии

1998. - 528 с.
ISBN 5-86225-812-4
М.: ИНФРА-М,
В разработанной авторами книги многоуровневой системе психологической подготовки и соответствующем ей цикле учебников (Премия Правительства РФ в области образования 1997 г.) теоретическая психология образует верхнюю ступень этой системы. Учебное пособие А.В. Петровского и М.Г. Ярошевского "Основы теоретической психологии" характеризует ее предмет, категориальный строй, объяснительные принципы и ключевые проблемы. Учебное пособие предназначено для педвузов и факультетов психологии университетов.
Авторы книги - известные психологи, академики Российской академии образования, чьи книги издавались и переиздавались не только на русском, но и на многих иностранных языках.
ISBN 5-86225-812-4
УДК 159.9(075.8) ББК88
c Петровский А.В., Ярошевский М.Г, 1998
В книге предлагается читателям (студентам старших курсов педвузов и психологических факультетов университетов, а также аспирантам кафедр психологии) целостное и систематизированное рассмотрение основ теоретической психологии как особой отрасли науки.
Учебное пособие продолжает и развивает проблематику, содержащуюся в предшествующих трудах авторов (Ярошевский М.Г. История психологии, 3-е изд., 1985; Ярошевский М.Г. Психология XX столетия, 2-е изд., 1974; Петровский А.В, Вопросы истории и теории психологии. Избранныетруды, 1984; Петровский А.В., Ярошевский М.Г. История психологии, 1995; Петровский А.В., Ярошевский М.Г. История и теория психологии, в 2-х томах, 1996; Ярошевский М.Г. Историческая психология науки, 1996).
В книге рассматриваются: предмет теоретической психологии, психологическое познание как деятельность, историзм теоретического анализа, категориальный строй, объяснительные принципы и ключевые проблемы психологии. По своему существу "Основы теоретической психологии" - учебное пособие, предназначенное для завершения полного курса психологии в высших учебных заведениях.
Вводная глава "Теоретическая психология как область психологической науки" и главы 9, I 1, 14 написаны А.В. Петровским; глава 10- В.А. Петровским; главы 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 12, 13, 15, 16, 17 - М.Г. Ярошевским; заключительная глава "Категориальная система - ядротеоретической психологии" написанасовместноА.В. Петровским, В.А. Петровским, М.Г. Ярошевским.
Авторы с благодарностью примут замечания и предложения, которые будут способствовать дальнейшей научной работе в области теоретической психологии.
Проф. А.В. Петровский Проф. М.Г. Ярошевский
Глава 2. Историзм теоретико-психологического анализа...... Эволюция теорий как предмет специального изучения... Проблема анализа психологических теорий
Оглавление
От авторов
Теоретическая психология как область психологической науки (вводная глава) Предмет теоретической психологии
История психологической науки и историзм теоретической психологии...................... Метафизика и психология...................... Категориальный строй психологии
Ключевые проблемы и объяснительные принципы психологии................
От основ - к системе теоретической психологии....
ЧАСТЬ 1. Пролегомены к теоретико-психологическому
исследованию
Глава 1. Психологическое познание как деятельность Наука - особая форма знания.................................... Теория и эмпирия.......................................................... От предметного знания к деятельности..................... Научная деятельность в системе трех координат...... Социальное измерение..................................................
Логика развития науки.
Логика и психология научного творчества............... Общение - координата науки как деятельности..... Школы в науке........................
Причины распада научных школ................................ Возникновение новых школ........................................ Школа как направление в науке................................ Личность ученого.......................................................... Идеогенез....................................................................... Категориальная апперцепция.. Внутренняя мотивация...
Оппонентный круг................................................... Индивидуальный когнитивный стиль................... Надсознательное...........................................................
..3
10 10
13
14 16
22
23
25
25 25 25 27 32 34 37 44 48 51 53 56
62
63
64 67 69 75 78 80
Предпосылки смены теорий научения................................ Два пути в науке о поведении.............................................. Бихевиоральные науки........................................................... Когнитивизм............................................................................ Исторический вектор
ЧАСТЬ II. Базисные категории психологии
Глава 3. Теоретическое и категориальное в системе науки.... Теория и ее категориальная основа...................................... Единство инвариантного и вариантного.
Система категорий и ее отдельные блоки.......................... Истоки кризиса психологии.......................... Категории психологии и ее проблемы........ Категории и конкретные научные понятия Историзм категориального анализа
Глава 4. Категория образа........ Сенсорное и умственное
Первичные и вторичные качества. Образ как подобие объекта Образ и ассоциация....
Проблема построения образа.......... Интенция как актуализация образа Понятия как имена........................... Проблема образа в механистической картине мира........... Влияние физиологии............................................................... Образ и действие........
Интроспективная трактовка образа Целостность образа........................... Умственный образ и слово....... Образ и информация.................
Глава 5. Категория действия
Общее понятие о действии................................... Действие сознания и действие организма Ассоциация как посредующее звено
Бессознательные психические действия
Мышца как орган познавательного действия..................... От сенсомоторного действия к интеллектуальному........... Интериоризация действий........
Установка.........................................
Глава 6. Категория мотива Локализация мотива.....
Аффект и разум................. Проблема воли.......
Природное и нравственное...... Мотив в структуре личности.... Мотив и поле поведения.......... Доминанта.
Преодоление постулата о равновесии организма со средой
Глава 7. Категория отношения......... Многообразие типов отношений Роль отношений в психологии
Отношение как базисная категория
Глава 8. Категория переживания.......... Переживание и развитие личности. Переживание и предмет психологии Переживание как феномен культуры....................
ЧАСТЬ III. Метапсихологические категории Глава 9. Категория личности.............
Становление понятия "личность" в психологии. "Существование личности" как психологическая проблема................................ Л.С. Выготский о личности
"Диалогическая" модель понимания личности: достоинства и ограничения...................................... Потребность "быть личностью"
Потребность в персонализации и мотивы поведения индивида.................................................. Личность в общении и деятельности...................... Менталитет личности................................................ Теория личности с позиций категориального анализа психологии................................................... Постулаты теории личности......
Методологические основания теории личности... Онтологическая модель личности...........................
Гиава 10. Категория деятельности............................. Активность как "субстанция" деятельности....... Внутренняя организация активности Внешняя организация активности....
185
186
187 187 189 191 191 194
199
204
204
205 207
209 212 216 216
,223
223 223
227 236
241 246
248
252
253
257
259
260 264
270 270 275 282
Единство внешней и внутренней организации активности ........................... Самодвижение активности
Глава II. Категория общения
Общение как обмен информацией
Общение как межличностное взаимодействие Общение как понимание людьми друг друга.. "Значимый другой" в системе межличностных отношений
Теория ролевого поведения
Развитие экспериментальной социальной психологии...... Принцип деятельностного опосредствования отношений людей в группе.................
Многоуровневая структура межличностных отношений... Теория и эмпирия в психологии межличностных отношений................................................................................ Групповая сплоченность и совместимость
Сплоченность с позиций деятельностного подхода........... Уровни групповой совместимости.
Происхождение и психологические характеристики лидерства.
Классические теории лидерства
Лидерство с позиции теории деятельностного опосредствования..................................
Теория черт лидера в новом освещении
Лидерство в системе референтных отношений...................
ЧАСТЬ IV. Объяснительные принципы психологии. Глава 12. Принцип детерминизма
Предмеханический детерминизм Механический детерминизм
Биологический детерминизм Психический детерминизм
Макросоциальный детерминизм
Микросоциальный детерминизм...
Глава 13. Принцип системности....................... Холизм......
Элементаризм...................... Эклектизм................
Редукционизм...................................... Внешний методологизм
Зарождение системного понимания психики
Машина как образ системности Система "организм - среда
Зарождение принципа системности в психологии Кольцевая регуляция работы системы организма. Психическая регуляция поведения Системность в психоанализе,
Модель неврозов в школе И.П. Павлова Системность и целесообразность
Системность и проблема научения Гештальтизм
Знаковая система Развитие системы
Системность в исследованиях Ж. Пиаже Системный подход к деятельности..... Принцип системности и кибернетика
Гяава 14. Принцип развития.........................
Развитие психики в филогенезе................................... Роль наследственности и среды в психическом развитии.................................................... Развитие психики и развитие личности. Проблема ведущей деятельности
Историзм в анализе проблемы ведущей деятельности Социально-психологическая концепция развития личности
Модель развития личности в относительно стабильной среде.
Модель развития личности. Возрастная периодизация
ЧАСТЬ V. Ключевые проблемы психологии
Глава 15. Психофизическая проблема................................... Монизм, дуализм и плюрализм
Душа как способ усвоения внешнего
Трансформация учения Аристотеля в томизм Обращение к оптике
Механика и изменение понятий о душе и теле
Гипотеза психофизического взаимодействия.................. Новаторская версия Спинозы.
Психофизический параллелизм...........
Единое начало физического, физиологического и психического
Успехи физики и доктрина параллелизма
374 377 379 382 384 387 387 389
392
393 396
399
400
402
403
408 410
421
425 434
437
445 449
456 456
456
457
459
460
462
463 463
465
466
467
Психофизика
Психофизический монизм физический раздражитель как сигнал Ноосфера как особая оболочка планеты
Епава 16. Психофизиологическая проблема Понятие о пневме
Учение о темпераментах............. Мозг или сердце - орган души? "Общее чувствилище" Механизм ассоциаций
Значение проблем, открытых в период античности. Механицизм и новое объяснение отношений души и тела.............
Понятие о раздражимости................. Учение о нервных вибрациях и бессознательная психика........................................................
Разделение рефлекса и принципа материальной обусловленности поведения....................................... Возвращение к рефлексу как акту целостного поведения...................................................................... "Анатомическое начало"............................................ Переход к нейродинамике............................. Сигнальная функция......................................
Глава 17. Психогностическая проблема Контуры проблемы..... Знание о психическом
Субъективное и объективное Рефлексия о научном знании
Категориальная система - ядро теоретической психологии (вместо заключения)
Литература
Теоретическая психология как область психологической науки (вводная глава)
Предмет Предмет теоретической психологии - самореф-теоретической лексия психологической науки, выявляющая и ис-психологии следующая ее категориальный строй (протопси-хические, базисные, метапсихологические, экстра-психологические категории), объяснительные принципы (детерминизм, системность, развитие), ключевые проблемы, возникающие на историческом пути развития психологии (психофизическая, психофизиологическая, психогностическая и др.), а также само психологическое познание как особый род деятельности.
Термин "теоретическая психология" встречается в трудах многих авторов, однако он не был использован для оформления особой научной отрасли.
Элементы теоретической психологии, включенные в контекст как общей психологии , так и прикладных ее отраслей, представлены в трудах российских и зарубежных ученых.
Анализу подвергались многие аспекты, касающиеся природы и структуры психологического познания. Саморефлексия науки обострялась в кризисные периоды ее развития. Так, на одном из рубежей истории, а именно в конце XIX - начале XX столетия, разгорелись дискуссии по поводу того, на какой способ образования понятий должна ориентироваться психология - либо на то, что принято в науках о природе, либо на то, что относится к культуре. В дальнейшем с различных позиций обсуждались вопросы, касающиеся предметной области психологии, в отличие от других наук и специфических методов ее изучения. Неоднократно затрагивались такие темы, как соотношение теории и эмпирии, эффективность объяснительных принципов, используемых в спектре психологических проблем, значимость и приоритетность самих этих проблем и др. Наиболее весомый вклад в обогащение научных представлений о своеобразии самой психологической науки, ее состава и строения внесли российские исследователи советского периода П.П. Блонский, Л.С. Выготский, М.Я. Басов, СЛ. Рубинштейн, Б.М. Теплов. Однако до сих пор не были выделены ее составляющие из содержания различных отраслей психологии, где они существовали с другим материалом (понятиями, методами изучения, историческими сведениями практическими приложениями и т. п.). Так, С.Л. Рубинштейн в своем капитальном труде "Основы общей психологии" дает трактовку различных решений психофизической проблемы и рассматривает концепцию психофизиологического параллелизма, взаимодействия, единства. Но этот круг вопросов н6 выступает как предмет изучения особой отрасли, отличной от общей психологии, которая прежде всего обращена к анализу психических процессов и состояний. Теоретическая психология, таким образом, не выступила для него (как и для других ученых) в качестве особой интегральной научной дисциплины.
Особенностью формирования теоретической психологии в настоящее время является противоречие между уже сложившимися ее компонентами (категориями, принципами, проблемами) и ее не-представленностью как целостной области, как системы психологических категорий. Отмеченное противоречие авторы попытались устранить в этой книге. В то же время если бы она была названа "Теоретическая психология", то это предполагало бы завершенность становления обозначенной таким образом области. В действительности мы имеем дело с "открытостью" этой научной отрасли для включения в нее многих новых звеньев. В этой связи целесообразно говорить об "основах теоретической психологии", имея в виду дальнейшую разработку проблематики, обеспечивающую целостность научной области.
В контексте теоретической психологии возникает проблема соотношения эмпирического знания и его теоретического обобщения. При этом сам процесс психологического познания рассматривается как особого вида деятельность. Отсюда, в частности , возникает также проблема соотношения объективных методов исследования и данных самонаблюдения (интроспекции). Неоднократно возникал сложный в теоретическом отношении вопрос о том, что фактически дает интроспекция, могут ли результаты самонаблюдения рассматриваться наравне с тем, что удается обрести объективными методами (Б.М. Теплов). Не получается ли так, что, заглядывая в себя, человек имеет дело не с анализом психических процессов и состояний, а только лишь с внешним миром, который в них отражен и представлен?
Важной стороной рассматриваемой отрасли психологии выступают ее прогностические возможности. Теоретическое знание является системой не только утверждений, но и предсказаний по поводу возникновения различных феноменов, переходов от одного
утверждения к другому без непосредственного обращения к чувственному опыту.
Выделение теоретической психологии в особую сферу научного знания обусловлено тем, что психология способна собственными силами, опираясь на собственные достижения и руководствуясь собственными ценностями, постичь истоки своего становления, перспективы развития. Еще памятны те времена, когда "методология решала все", хотя процессы возникновения и применения методологии могли не иметь с психологией ничего общество. У многих до сих пор сохраняется вера в то, что предмет психологии и ее основные категории могут быть изначально взяты откуда-то извне - из области внепсихологического знания. Огромное число распространенных методологических разработок, посвященных проблемам деятельности, сознания, общения, личности, развития, написаны философами, но при этом адресованы именно психологам. Последним вменялось в обязанность особое видение своих задач - в духе вполне уместного в конце XIX века вопроса "Кому и как разрабатывать психологию?", то есть в поиске тех областей научного знания (философии, физиологии, теологии, социологии и т. д.), которые созидали бы психологическую науку. Конечно, поиск психологией в себе самой источников своего роста, "ветвлений", расцвета и появления ростков новых теорий был бы абсолютно немыслим вне обращения психологов к специальным философским, культу-рологическим, естественнонаучным и социологическим работам. Однако при всей значимости той поддержки, которую оказывают психологии непсихологические дисциплины, они не способны подменить собой труд самоопределения психологической мысли. Теоретическая психология отвечает на этот вызов: она формирует образ самой себя, вглядываясь в свое прошлое, настоящее и будущее.
Теоретическая психология не равна сумме психологических теорий. Подобно любому целому, она представляет собой нечто большее, чем собрание образующих ее частей. Различные теории и концепции в составе теоретической психологии ведут диалог друг с другом, отражаются друг в друге, открывают в себе то общее и особенное, что роднит или отдаляет их. Таким образом, перед нами - место "встречи" этих теорий.
До сих пор ни одна из общепсихологических теорий не могла заявить о себе в качестве теории, действительно общей по отношению к совокупному психологическому знанию и условиям его обретения. Теоретическая психология изначально ориентирована на построение подобной системы научного знания в будущем. В то время как материалом для развития специальных психологических

История психологической науки и историзм теоретической психологии

теорий и концепций служат факты, получаемые эмпирически и обобщаемые в понятиях (первая ступень психологического познания), материалом теоретической психологии являются сами эти теории и концепции (вторая ступень), возникающие в конкретных исторических условиях. Неразрывно связанные области психологической науки - история психологии и теоретическая психология - тем не менее существенно различаются по предмету исследования. Задачи историка психологии состоят в прослеживании путей развития исследований и их теоретического оформления в связи с перипетиями гражданской истории и во взаимодействии со смежными областями знаний. Историк психологии следует от одного периода становления науки к другому, от характеристики взглядов одного видного ученого к анализу воззрений другого. В отличие от этого теоретическая психология использует принцип историзма для аналитического рассмотрения результата развития науки на каждом его (развития) этапе, вследствие чего становятся явными составляющие современного теоретического знания в наиболее значимых характеристиках и подходах. Исторический материал в этих целях привлекается для осуществления теоретического анализа.
Поэтому авторы сочли целесообразным обратиться прежде всего к деятельности российских психологов, чьи труды в силу идеологических препон оказались очень слабо представленными в мировой психологической науке. Вместе с тем предложенные для рассмотрения основы теоретической психологии можно было бы построить на материале, полученном путем анализа американской, французской, немецкой или какой-либо другой психологии. Правомерность подобного взгляда можно объяснить тем обстоятельством, что в российской психологии фактически оказались отраженными (при всех трудностях их ретрансляции сквозь "железный занавес") основные направления психологической мысли, представленные в мировой науке. При этом имеются в виду работы российских психологов И.М. Сеченова, И.П. Павлова, В.А. Вагнера, С.Л. Рубинштейна, Л.С. Выготского. Именно инвариантность теоретической психологии дает возможность рассматривать ее внутри ныне существующих и не утративших своей значимости научных школ и направлений. Поэтому для характеристики теоретической психологии нет основания использовать наименование "история психологии" и в такой же мере - "теория психологии", хотя и история, и теории психологии входят в ее состав.

Метафизика и психология

В 1971 году М.Г. Ярошевским было введено, в отличие от традиционного понятия об общефилософских категориях, охватывающих всеобщие формы бытия и познания, понятие о "категориальном строе психологической науки"". Это нововведение не было результатом умозрительных построений. Занимаясь историей психологии, М.Г. Ярошевский обратился к анализу причин распада некоторых психологических школ и течений. При этом выяснилось, что их создатели оказались ориентированными на один относительно изолированный, заведомо приоритетный для исследователей психологический феномен (к примеру, бихевиоризм положил в основу своих взглядов поведение, действие; гештальтпсихология - образ и т. д.). Тем самым в ткани психологической реальности ими им-плицитно была выделена якобы одна инвариантная "универсалия", ставшая основанием для конструирования соответствующей теории во всех ее ответвлениях. Это позволяло, с одной стороны, легче выстроить логику развития системы исследований, перехода от одних экспериментально проверенных утверждений к другим, уверенно прогнозируемым. С другой стороны, это сужало сферу применения исходных принципов, поскольку не опиралось на основания, явившиеся исходными для других школ и направлений. Введение категориального строя как базиса, на котором развиваются основные психологические понятия, имело принципиальное значение. Как и во всех науках, в психологии категории выступили наиболее общими и фундаментальными определениями, охватывающими наиболее существенные свойства и отношения изучаемых явлений. Применительно к бесчисленному множеству психологических понятий выделенные и описанные базисные категории были системообразующи-ми, позволяющими строить категории более высокого порядка - метапсихологические категории (по А. В. Петровскому). В то время как базисными категориями являются: "образ", "мотив", "действие", "отношение", рожденные, соответственно, в гештальтпсихологии, психоанализе, бихевиоризме, интеракционизме, к "метапсихологи-ческим категориям" могут быть отнесены, соответственно, "сознание", "ценность", "деятельность", "общение" и др^ Если базисные
" Ярошевский М.Г. Психология в XX столетии. М., 1971. " Может быть показана также возможность расширения категориального строя психологии за пределами базисного и категории - своего рода "молекулы" психологического знания, то метапсихологические категории можно сравнить с "организмами".
Выделение наряду с "базисными" метапсихологических категорий и соответствующих им онтологических моделей позволяет переходить к наиболее полному постижению и объяснению психологической реальности. На этом пути открывается возможность рассмотреть теоретическую психологию как научную дисциплину, имеющую метафизический характер. При этом метафизика понимается здесь не в традиционном для марксизма смысле, трактовавшем ее в качестве противоположного диалектике философского метода (рассматривающего явления в их неизменности и независимости друг от друга, отрицающего внутренние противоречия как источник развития).
Между тем этот плоский подход к пониманию метафизики, игнорирующий ее реальное значение, уходящее корнями в учение Аристотеля, может и должен быть сменен обращением к идеям русского философа Владимира Соловьева. С точки зрения В. Соловьева, метафизика - это прежде всего учение о сущностях и явлениях, закономерно сменяющих друг друга, совпадающих и не совпадающих друг с другом. Сточки зрения В. Соловьева, противопоставление между сущностью и явлением не выдерживает критики - не только гносеологической, но и просто логической. Эти два понятия имеют для него значение соотносительное и формальное. Явление обнаруживает, проявляет свою сущность, и сущность обнаруживается, проявляется в своем явлении - а вместе с тем то, что есть сущность в известном отношении или на известной ступени познания, есть только явление в другом отношении или на другой ступени познания. Обращаясь к психологии, В. Соловьев подчеркивал (ниже используем типичную для него фразеологию): <...>. Однако (по В. Соловьеву) она познается именно через свое внешнее явление; но и эта психологическая сущность, например определенный акт воли, есть только явление общего характера или душевного склада, который в свою очередь не есть окончательная сущность, а только проявление более глубокого - задушевного - существа (умопостигаемого характера-по И. Канту), на что непререкаемо указывают факты нравственных кризисов и перерождений. Таким образом, и во внешнем, и во внутреннем мире провести определенную и постоянную границу между сущностью и явлением, а следовательно, и между предметом метафизики и положительным в науке совершенно невозможно, и безусловное их противоположение есть явная ошибка.
Метафизические воззрения Владимира Соловьева имеют важнейшее значение для осмысления объяснительного принципа построения категориального строя в теоретической психологии. В мета-психологических категориях проявляются сущностные характеристики базисных категорий. Вместе с тем сами метапсихологические категории могут выступать в качестве сущностных для других категорий более высокого порядка. В заключительном разделе книги они именуются экстрапсихологическими.
Метафизика - в понимании Владимира Соловьева - может стать предметом особого внимания при разработке системы теоретической психологии.
Посредством выявления категориального Категориальный строя историзм психологического анализа да-строи психологии ^ историку психологии возможность перейти на позиции разработчика теоретической психологии.
Формулируя в качестве одного из принципов теоретической психологии принцип открытости категориального строя, исследователи получают возможность расширить базисные категории за счет психологического осмысления других понятий, фигурирующих в психологии, и, таким образом, могут быть построены новые диады: базисная категория - метапсихологическая категория. Так, например, к четырем базисным категориям, впервые введенным М.Г. Яро-шевским при характеристике категориального строя психологии, в настоящей книге присоединяются еще две - "переживание" и "индивид". Метапсихологическое развитие этих категорий (на основе других, базисных) может быть найдено, соответственно, в таких категориях, как "чувство" и "Я".
Итак, в данный момент разработки проблем теоретической психологии может быть отмечена возможность восходящего движения конкретизации базисных психологических категорий в направлении метапсихологических категорий различной степени обобщенности и конкретности. Вырисовывается следующий ряд гипотетических coo^йe^c^в^^f^ междубазисными и метапсихологическими категориями:

Образ -> Сознание Мотив -> Ценность Переживание -) Чувство Действие -> Деятельность Отношение -> Общение Индивид -> Я

* Совместно с В.А. Петровским.
Определяемое ниже соотношение базисных и метапсихологиче-ских категорий может быть осмыслено следующим образом: в каждой метапсихологической категории раскрывается некоторая базисная психологическая категория через соотнесение ее с другими базисными категориями (что позволяет выявить заключенное в ней "системное качество"). В то время как в каждой из базисных категорий каждая другая базисная категория существует скрыто, "свернуто", каждая метапсихологическая категория представляет собой "развертку" этих латентных образований. Взаимоотношения между базисными категориями психологии можно сравнить со взаимоотношениями лейбницианских монад: каждая отражает каждую. Если же попытаться метафорически выразить взаимоотношения между базисными и метапсихологическими категориями, то будет уместно вспомнить о голограмме: "часть голограммы (базисная категория) заключает в себе целое (метапсихологическая категория)". Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на любой фрагмент этой "голограммы" под определенным углом зрения.
В логическом отношении каждая метапсихологическая категория представляет собой субъект-предикативную конструкцию, в которой положение субъекта занимает некоторая базисная категория (один из примеров: "образ" как базисная категория в метапсихоло-гической категории - "сознание"), а в качестве предиката выступает соотношение этой базисной категории с другими базисными категориями ("мотивом", "действием", "отношением", "переживанием"). Так, метапсихологическая категория "сознание" рассматривается как развитие базисной психологической категории "образ", а, например, базисная категория "действие" обретает конкретную форму в метапсихологической категории "деятельность" и т. п. Базисную категорию в функции логического субъекта какой-либо ме-тапсихологической категории будем называть ее "категориальным ядром", категории, посредством которых данная ядерная категория превращается в метапсихологическую, обозначим как "оформляющие" ("конкретизирующие"). Формальное соотношение между базисными и метапсихологическими категориями изобразим на рис. 1 (с метапсихологическими категориями "ядерные" категории связаны здесь вертикальными линиями, а "оформляющие" - наклонными) (см. с. 18).
Из приведенного рисунка видно, что в соответствии с принципом открытости категориальной системы теоретической психологии ряд базисных психологических категорий, как и ряд метапси-хологических, открыт. Могут быть предложены три версии, поясняющие это.
Метапсихологические категории
vD a D у
^ a" a ^ ^
Базисные психологические категории
/*ис. /. Базисные (ядерные) категории связаны с метапсихологическими жирными вертикальными линиями, а оформляющие - тонкими наклонными
1. Некоторые психологические категории (как базисные, так ме-тапсихологические) еще не исследованы, не выявлены в качестве категорий теоретической психологии, хотя в частных психологических концепциях они фигурируют на правах "работающих" понятий.
2. Некоторые категории рождаются только сегодня; как и все, возникающее "здесь и теперь", они оказываются пока за пределами актуальной саморефлексии науки.
3. Некоторые из психологических категорий появятся, по всей вероятности, в частных психологических теориях со временем, с тем чтобы когда-нибудь войти в состав категорий теоретической психологии.
Предлагаемый способ восхождения к метапсихологическим категориям с опорой на категории базисного уровня далее кратко иллюстрируется на примере соотнесения некоторых категорий, в той или иной степени уже определившихся в психологии.
Образ -> Сознание. Действительно ли "сознание" является ме-тапсихологическим эквивалентом базисной категории "образ"? В литературе последнего времени высказываются мнения, исключающие подобную версию. Утверждается, что сознание не есть, как полагал, например, А.Н. Леонтьев, "в своей непосредственности... открывающаяся субъекту картина мира, в которую включен и он сам, его действия и состояния", и не есть "отношение к действительности", а есть "отношение в самой действительности", "совокупность отношений в системе других отношений", "не имеет индивидуального существования или индивидуального представительства". Другими словами, сознание якобы не есть образ - акцент
"S
переносится на категорию "отношение". Подобный взгляд, как нам представляется, вытекает из ограниченного представления о категории "образ". Упущена связь между понятием "образ" и имеющим многовековую традицию в истории философской и психологической мысли понятием "идея". Идея есть образ (мысль) в действии, продуктивное представление, формирующее свой объект. В идее преодолевается оппозиция субъективного и объективного. И поэтому вполне резонно думать, что "идеи творят мир". Выявляя в образе то, что характеризует его со стороны его действенности (а значит, мотивов, отношений, переживаний индивида), мы определяем его как сознание. Итак, сознание есть целостный образ действительности (что в свою очередь означает область человеческого действия), реализующий мотивы и отношения индивида и включающий в себя его самопереживание, наряду с переживанием внеположности мира, в котором существует субъект. Итак, логическим ядром определения категории "сознания" здесь является базисная категория "образ", а оформляющими категориями - "действие", "мотив", "отношения", "переживание", "индивид".
Мотив -> Ценность. "Проверка на прочность" идеи восхождения от абстрактных (базисных) к конкретным (метапсихологиче-ским) категориям может быть проведена также на примере развития категории "мотив". В этом случае возникает сложный вопрос о том, какая метапсихологическая категория должна быть поставлена в соответствие этой базисной категории ("смысловое образование"? "значимость"? "ценностные ориентации"? "ценность"?). Однако при всей несомненности того, что все эти понятия находятся в перекличке друг с другом и при этом соотносятся с категорией "мотив", они не могут - по разным причинам - считаться метапсихо-логическим эквивалентом последней. Одно из решений этой проблемы - привлечение категории "ценность". Спрашивая, каковы ценности этого человека, мы задаемся вопросом о сокровенных мотивах его поведения, но сам по себе мотив еще не есть ценность. Например, можно испытывать влечение к чему-либо или к кому-либо и вместе с тем стыдиться этого чувства. Являются ли эти побуждения "ценностями"? Да, но только в том смысле, что это - "негативные ценности". Данное словосочетание должно быть признано производным от исходной - "позитивной" - интерпретации категории "ценность" (говорят о "материальных и духовных, предметных и субъек-тных, познавательных и нравственных ценностях" и т. д. и т. п.). Таким образом, ценность - это не просто мотив, а мотив, характеризуемый определенным местом в системе самоотношений субъекта. Мотив, рассматриваемый как ценность, выступает в сознании индивида как сущностная характеристика его (индивида) существования в мире. Мы сталкиваемся с подобным пониманием ценности как в обыденном, так и в научном сознании ("ценность" в обычном словоупотреблении означает "явление, предмет, имеющий то или иное значение, важный, существенный в каком-нибудь отношении"; в философском плане подчеркивается нормативно-оценочный характер "ценности"). Ценностно то, что человек, по словам Гегеля, признает своим. Однако прежде, чем мотив выступит перед индивидом как ценность, должна быть произведена оценка, а порою и переоценка той роли, которую мотив играет или может играть в процессах самоосуществления индивида. Иначе говоря, для того, чтобы мотив был включен индивидом в образ себя и выступил, таким образом, как ценность, индивид должен осуществить определенное действие (ценностное самоопределение). Результатом этого действия является не только образ мотива, но и переживание данного мотива индивидом в качестве важной и неотъемлемой "части" себя самого. Вместе с тем ценность есть то, что в глазах данного индивида ценимо и другими людьми, то есть обладает для них побудительной силой. Посредством ценностей индивид персонализируется (обретает свою идеальную представленность и продолженность в общении). Мотивы-ценности, являясь сокровенными, активно раскрываются в общении, служа тому, чтобы "приоткрыть" общающихся друг другу. Таким образом, категория "ценность" неотделима от базисной категории "отношения", рассматриваемой не только во внутреннем, но и во внешнем плане. Итак, ценность - это мотив, который в процессе самоопределения рассматривается и переживается индивидом как собственная неотчуждаемая "часть", что образует основу "самопредъявления" (персонализации) субъекта в общении.
Переживание-^ Чувство. Категория "переживание" (в широком смысле слова) может рассматриваться как ядерная в построении ме-тапсихологической категории "чувство". С.Л. Рубинштейн в "Основах общей психологии" различал первичное и специфическое "переживание". В первом значении (его мы рассматриваем как определяющее для установления одной из базисных психологических категорий) "переживание" рассматривается как сущностная характеристика психики, качество "принадлежности" индивиду того, что составляет "внутреннее содержание" его жизни; С.Л. Рубинштейн, говоря о первичности такого переживания, отличал его от переживаний "в специфическом, подчеркнутом смысле слова"; последние имеют событийный характер, выражая "неповторимость" и "значительность" чего-либо во внутренней жизни личности. Такие переживания, на наш взгляд, и составляют то, что может быть названо
чувством. Специальный анализ текстов С.Л. Рубинштейна мог бы показать, что путь становления событийного переживания ("чувства") есть путь опосредования: образующее его первичное переживание выступает при этом в его обусловленности со стороны образа, мотива, действия, отношений индивида. Рассматривая, таким образом, "переживание" (в широком смысле) как базисную категорию психологии, категорию "чувство" - в логике восхождения - можно рассматривать как метапсихологическую категорию.
Действие -> Деятельность. Метапсихологическим эквивалентом базисной категории "действие" является категория "деятельность". В данной книге развивается взгляд, согласно которому деятельность представляет собой целостное внутренне дифференцированное (имеющее первоначально коллективно-распределительный характер) самоценное действие - такое действие, источник, цель, средство и результат осуществления которого заключаются в нем самом. Источником деятельности являются мотивы индивида, ее целью - образ возможного, в качестве прообраза того , что свершится, ее средствами - действия в направлении промежуточных целей и, наконец, ее результатом - переживание отношений, складывающихся у индивида с миром (в частности, отношений с другими людьми).
Отношение -> Общение. Категория "отношения" является систе-мообразующей (ядерной) для построения метапсихологической категории "общение". "Общаться" - значит относиться друг к другу, закрепляя сложившиеся или формируя новые отношения. Консти-туирующей характеристикой отношений является принятие на себя позиции другого субъекта ("проигрывание" его роли) и способность совместить в мыслях и чувствах собственное видение ситуации и точку зрения другого. Это возможно через совершение определенных действий. Цель этих действий - производство общего (чего-то "третьего" по отношению к общающимся). Среди этих действий выделяются: коммуникативные акты (обмен информацией), акты децентрации (постановка себя на место другого) и персонализации (достижение субъектной отраженности в другом). Субъектный уровень отраженности заключает в себе целостный образ-переживание другого человека, создающий у его партнера дополнительные побуждения (мотивы).
Индивид -> Я. В логике "восхождения от абстрактного к конкретному" категория "индивид" может рассматриваться в качестве базисной при построении метапсихологической категории "Я". Основу подобного взгляда образует идея самотождественности индивида как сущностной характеристики его "Я". При этом предполагается, что переживание и восприятие индивидом своей само-тождественности образуют внутреннюю и неотъемлемую характеристику его "Я": индивид стремится поддерживать собственную целостность, оберегать, а следовательно, реализует особое отношение к себе и другому, осуществляя определенные действия. Словом, "Я" есть тождество индивида с самим собой, данное ему в образе и переживании себя и образующее мотив его действий и отношений.
Ключевые проблемы и объяснительные принципы психологии
В содержание теоретической психологии наряду с категориальным строем входят ее основные объяснительные принципы: детерминизм, развитие, системность. Являясь общенаучными по своему значению,
они позволяют понять природу и характер конкретных психологических феноменов и закономерностей.
Принцип детерминизма отражает в себе закономерную зависимость явлений от порождающих их факторов. Этот принцип в психологии позволяет выделить факторы, определяющие важнейшие характеристики психики человека, выявляя их зависимость от порождающих условий, коренящихся в его бытии. В соответствующей главе книги характеризуются различные виды и формы детерминации психологических феноменов, объясняющие их происхождение и особенности.
Принцип развития позволяет понять личность именно как развивающуюся, последовательно проходящую фазы, периоды, эпохи и эры становления его сущностных характеристик. При этом необходимо подчеркнуть органическую взаимосвязь и взаимозависимость объяснительных принципов, принятых теоретической психологией в качестве определяющих.
Принцип системности - это не декларация, не модное словоупотребление, как это имело место в российской психологии в 70- 80-е годы. Системность предполагает наличие системообразующего принципа, который, к примеру, будучи применен в психологии развития личности, дает возможность понять особенности развивающейся личности на основе использования концепции деятельного опосредствования, выступающего как системообразующее начало. Таким образом, объяснительные принципы психологии пребывают в нерасторжимом единстве, без которого невозможно формирование методологии научного познания в психологии. Объяснительные принципы в психологии лежат в основе предложенной в заключительном разделе книги категориальной системы как ядра теоретической психологии,
Ключевые проблемы теоретической психологии (психофизическая, психофизиологическая, психогностическая, психосоциальная, психопраксическая) в такой же степени, как и категории, образуют открытый для возможного дальнейшего пополнения ряд. Возникающие фактически на каждом этапе исторического пути формирования психологического знания, они в наибольшей степени оказывались зависимыми от состояния смежных наук: философии (прежде всего гносеологии), герменевтики, физиологии, а также общественной практики. К. примеру, психофизиологическая проблема в вариантах ее решения (психофизический параллелизм, взаимодействие, единство) несет на себе отпечаток философских дискуссий между сторонниками дуалистического и монистического мировоззрения и успехов в разработке комплекса знаний в сфере психофизиологии. Подчеркивая ключевой характер этих проблем, мы отделяем их от бесчисленного числа частных вопросов и задач , решаемых в различных областях и отраслях психологии. Ключевые проблемы в этой связи могли бы по праву рассматриваться как "классические", неизменно возникавшие на протяжении двухтысячелетней истории психологии.
От основ - к системе теоретической
Категориальный строй, объяснительные принципы и ключевые проблемы, выступая как опоры для построения основ теоретической психологии и тем самым конституи-руя ее как отрасль психологии, тем не менее не исчерпывают ее содержания.
Можно назвать конкретные задачи, решение которых приводит к созданию системы теоретической психологии как полноправной научной отрасли, В поле зрения оказывается соотношение предмета и методов психологического исследования, критериальная оценка обоснованности психологических концепций, выявление места психологии в системе научного знания, причины возникновения, расцвета и распада психологических школ, соотношение научного психологического знания и эзотерических учений и многое другое.
В ряде случаев накоплен богатый материал для решения этих задач. Достаточно указать на работы в области психологии науки. Однако интеграция результатов теоретических изысканий, рассыпанных по различным монографиям, учебникам, руководствам, издаваемым в России и за рубежом, до сих пор не была осуществлена. В связи с этим в значительной степени не сложились теоретические основания для обращения отраслей, научных школ, различных течений психологии к самим себе, своим собственным основаниям.
По своей сущности теоретическая психология, противопоставленная практической психологии, тем не менее с ней органически связана. Она позволяет отделять то, что отвечает требованиям научной обоснованности от не имеющих отношение к науке спекуляций, В российской психологии последних лет все это представляется особенно важным.
Теоретическая психология должна формировать строгое отношение к содержанию всех отраслей психологии, определяя их место с учетом использования объяснительных принципов, представленно-сти в них базисных, метапсихологических и других категорий, путей решения ключевых научных проблем. Для того чтобы перейти от изучения и рассмотрения основ теоретической психологии к построению ее системы, необходимо выявить системообразующий принцип. В недавнем прошлом этот вопрос решился бы с большей "легкостью". Подобным принципом была бы объявлена философия марксизма-ленинизма, хотя это и не продвинуло бы решение проблемы. Дело, очевидно, не в том, что в этой роли не мог выступить, например, исторический материализм, некогда господствующая идеология, а в том, что системообразующий принцип теоретической психологии вообще не может быть целиком и полностью извлечен из иных философских учений. Его необходимо отыскать в самой ткани психологического знания, в особенности ее самосознания и самоосуществления. Это, бесспорно, задача, которую призваны решить теоретики психологии.
Часть 1
ПРОЛЕГОМЕНЫ
К ТЕОРЕТИКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОМУ ИССЛЕДОВАНИЮ