Огромный парковый ансамбль Полотняного Завода создавался несколько десятилетий, с середины XVIII века до начала XIX столетия. Парковый ансамбль состоял из трех частей: Большого парка, Нижнего парка и Красного парка. Красный парк был самым старым. Его под именем Красного сада упоминал в одном из писем А.А. Гончаров еще в 1737 году. Это был небольшой регулярный парк с многочисленными цветниками и характерными для XVIII века «затеями» вроде земляных горок - «улит». Так назывались земляные насыпные горки-пирамиды с винтовыми дорожками. Нижний, или Водяной парк украшала цепочка живописных прудов, образующих полуостров с куртинами и беседками. Большой парк был типичным пейзажным, с прихотливой сеткой дорожек в лесных кущах и бегавшими на свободе оленями. Посыпанные красным песком дорожки окаймляли аккуратно подстриженные липы, в зелени аллей белели мраморные статуи, через каналы были переброшены легкие мостики. На крутом берегу реки Суходрев стояла романтическая беседка - миловида, от которой открывались виды на заречные луга и леса. Чтобы любоваться этими видами, была сделана просека от беседки. Семейство Гончаровых славилось на всю округу своим хлебосольством. В Полотняный Завод на пиры и охоты съезжались все окрестные помещики, гости из Москвы. Для них в усадьбе Гончаровых ставились спектакли, устраивались концерты, иллюминации, прогулки на лодках.
Вряд ли предполагал московский художник Александр Валентинович Средин, что его поездка в 1907-1909 годах в усадьбу Гончаровых Полотняный Завод обернется нежданным "звездным часом" всей его жизни, что именно она оставит его имя в летописи отечественной культуры. Приехал он по приглашению владельцев имения, чтобы написать его интерьеры. Потом увлекся историей усадьбы, былями ее и загадками. Особенно связанными с пребыванием здесь Пушкина. Засел за изучение семейного архива Гончаровых. И - о, неожиданная удача! - отыскал неизвестное даже для тогдашних хозяев имения письмо Пушкина, направленное 25 апреля 1831 года деду Натальи Николаевны Гончаровой - Афанасию Николаевичу. Впервые опубликовал его в журнале "Старые годы" за июль-сентябрь 1910 года в своей статье, посвященной Полотняному Заводу. Письмо сразу вошло в обязательную пушкиниану и ныне широко известно. Учитывая трагическую судьбу архива Гончаровых в Полотняном Заводе после 1917 года, можно утверждать, что Средин спас его от неминуемой гибели.
В статье также впервые и весьма подробно рассказал Средин о посещении гончаровского дома великим поэтом, об исторических, художественных, книжных и архивных его богатствах. И - какая ирония судьбы! - именно эта статья и приведенное в ней письмо Пушкина, а не его творчество, принесли ему много лет спустя признательность потомков. Теперь ни один ученый, литератор или журналист, занимающийся Полотняным Заводом, не может обойтись без цитаты из статьи Средина.
Но как художник Александр Средин почти неизвестен. Его работы, разбросанные по разным музеям, не изучаются, не публикуются. Его жизнь и творчество обойдены вниманием искусствоведов. Словно какое-то зловещее табу наложено на его имя.
Во время Великой Отечественной войны усадьбе был нанесен огромный ущерб: сгорел главный дом, был сильно вырублен парк. Усадьба была частично восстановлена только в 1970-х годах. Реставрационные и восстановительные работы ведутся и поныне. Сейчас в Полотняном Заводе действует музей. Ежегодно в первое воскресенье лета проводится Пушкинский праздник поэзии, собирающий огромное количество гостей.
Ярополец
Село Ярополец Волоколамского уезда Московской губернии - одно из имений Загряжских, любимое местопребывание Натальи Ивановны Гончаровой, где с детства бывала и Наталья Николаевна. Пушкин никогда не бывал в Кариане, где родилась его жена, но не однажды приезжал в Ярополец.
Тамбовский Кариан и волоколамский Ярополец были главными имениями, оставшимися после смерти в 1821 году Николая Александровича Загряжского. По полюбовному разделу с сестрами Наталья Ивановна Гончарова получила Ярополец, а родовой Кариан оказался в совместном владении Софьи Ивановны и Екатерины Ивановны. Хотя окончательный раздел был закреплен в 1823 году, с лета 1821-го Наталья Ивановна с детьми могла бывать в Яропольце, так что с ним уже на десятом году жизни познакомилась Наталья Николаевна.
Ярополец впервые упоминается в 1136 году как укрепленный пункт князя Ярополка Владимировича, сына Владимира Мономаха. Владея в ту пору Ростовом и Суздалем, Яро-полк использовал Волок Ламский в борьбе с Новгородом. От его имени и произошло название Яропольца. Долгое время село принадлежало Иосифо-Волоколамскому монастырю, пока его не выкупил Иван Грозный и Ярополец не стал на время государевым селом, местом царской охоты. В 1684 году Ярополец с ближайшими деревнями с тысячей дворов и землями, к ним приписанными, был пожалован царевной Софьей, правительницей при малолетних царях Иване и Петре, украинскому гетману Петру Дорофеевичу Дорошенко после того, как он отрекся от гетманства и принял сторону Москвы. Здесь бывший гетман прожил последние 14 лет своей жизни, здесь умер и был похоронен.
Двадцать четвертого августа 1833 года Пушкин, заехав в Ярополец, посетил могилу П. Д. Дорошенко и на другой день написал из Москвы Наталье Николаевне о теще: «Она живет очень уединенно и тихо в своем разоренном дворце и разводит огороды над прахом твоего прадедушки Дорошенки, к которому я ходил на поклонение».
Дорошенко был женат на Агафье Борисовне Еропкиной, которая родила ему троих сыновей. После его смерти село было поделено между двумя наследниками - старшим Александром и младшим Петром. Средний сын Алексей, учившийся в то время за границей, участия в разделе не принял. Александру досталась юго-западная часть вотчины, отошедшая впоследствии Загряжским, а от них Гончаровым. Петр же получил северо-восточную часть отцовских владений, которую он продал в 1717 году графу Григорию Петровичу Чернышеву. Так сложилось существующее и поныне разделение Яропольца на две части - гончаровскую и Чернышевскую.
Бывший в молодости денщиком Петра Великого, Григорий Чернышев всей своей жизнью и карьерой служил наглядной иллюстрацией принципов, провозглашенных царем-преобразователем, среди которых - продвижение по службе людей не по знатности рода, а в соответствии с личными заслугами. Настоящая фамилия Чернышева - Чернецкий, и был он из мелкой шляхты, родом с Украины. Его сын Захар Григорьевич приумножил славу отца, отличившись в царствование императрицы Елизаветы Петровны взятием Берлина в 1760 году во время Семилетней войны (1756–1763) и дослужившись до генерал-фельдмаршала. Назначенный вскоре генерал-губернатором Москвы, он привлек к строительству своего имения замечательного зодчего М. Ф. Казакова, бывшего тогда главным архитектором Москвы, возглавлявшим комиссию по ее застройке. В создании архитектурного комплекса ярополецкой усадьбы участвовал и архитектор В. И. Баженов с учениками.
При Пушкине этой частью Яропольца владел внук фельдмаршала Григорий Иванович. С родственниками и соседями Гончаровых по Яропольцу Пушкины также состояли в родстве. Григорий Иванович Чернышев доводился троюродным братом матери Пушкина Надежде Осиповне.
По семейным преданиям, для проектирования господского дома Александра Петровича Дорошенко якобы был приглашен Карло Бартоломео Растрелли, строивший тогда придел в соборе расположенного поблизости Новоиерусалимского монастыря, а тот прислал для осмотра местности своего сына, будто бы снявшего план и отвезшего его отцу. Однако это, скорее всего, одна из легенд, рождавшихся тогда, когда имя действительного архитектора оставалось неизвестным. Стиль постройки в Яропольце далек от тех барочных сооружений, которые связываются с именем строителя Воскресенского Смольного монастыря и Зимнего дворца в Петербурге. Скорее, по всем внешним признакам, его проектировал кто-то из зодчих школы Баженова и Казакова, строивших и Чернышевскую усадьбу.
Старший сын гетмана Александр Петрович Дорошенко женился на Прасковье Федоровне Пушкиной, дочери Федора Матвеевича Пушкина, а их дочь Екатерина вышла за Александра Артемьевича Загряжского, деда Натальи Ивановны Гончаровой. Именно по этой длинной цепочке Ярополец, пожалованный некогда гетману Дорошенко, достался в конце концов Наталье Ивановне, а после ее смерти перешел в род Гончаровых. Вследствие брака между А. П. Дорошенко и П. Ф. Пушкиной в жилах Натальи Николаевны текла и кровь Пушкиных, а значит, она состояла в родстве с Александром Сергеевичем не только по линии Гончаровых, но и по линии Загряжских. Насколько оно было далеким?
Пушкины и Загряжские, представители древних фамилий, могли, как говорится, счесться родством. Имя Федора Матвеевича Пушкина вошло в историю России петровского времени и не однажды в стихах и прозе было помянуто Пушкиным. Он писал в статье «Опровержение на критики» о представителях своего рода конца XVII века: «При Петре они были в оппозиции, и один из них, стольник Федор Алексеевич, был замешан в заговоре Циклера и казнен вместе с ним и Соковниным». Давно уже замечено, что здесь Пушкин описался, назвав Федором Алексеевичем Федора Матвеевича. Позднее, в «Начале автобиографии», он называет правильно его и его отца: «…окольничий Матвей Степанович (подписался. - В. С.) под соборным деянием об уничтожении местничества (что мало делает чести его характеру). При Петре I сын его, стольник Федор Матвеевич, уличен был в заговоре противу государя и казнен вместе с Циклером и Соковниным». В стихотворении «Моя родословная» поэт имел в виду именно его:
Упрямства дух нам всем подгадил:
В родню свою неукротим,
С Петром мой пращур не поладил
И был за то повешен им.
Академик С. Б. Веселовский комментирует эти строки с точки зрения историка: «Выражения „оппозиция“ Пушкиных деятельности Петра I и „неукротимость“ родни Ф. М. Пушкина представляются неудачной и неверной характеристикой сообщников Алексея Соковнина и Ивана Цыклера. Немного дерзко звучит и выражение, что Ф. М. Пушкин был повешен (не повешен, а обезглавлен) за то, что „не поладил“ с Петром I». Веселовский полагал, что поэт не был осведомлен о том, какое участие приняли Пушкины, то есть «неукротимая родня», в заговоре против Петра I. Он доказывает, что они явились всего лишь второстепенными его участниками, хотя и пострадали при его раскрытии. Ф. М. Пушкин, женившись на дочери Алексея Соковнина Пелагее (у Пушкина ошибочно «дочь Цыклера»), попал в среду сторонников старомосковского уклада жизни. Отец «не поладившего» с царем, боярин Матвей Степанович Пушкин, тогда самый крупный представитель своей фамилии на государственной службе, был после казни сына сослан в Енисейск, лишен боярства и имущества. Малолетнего внука Федора он взял с собой в Сибирь, где оба вскоре скончались. Дядя казненного, боярин Яков Степанович, хотя его вина не была доказана, также был удален из Москвы - сначала на Белоозеро, а затем в свою касимовскую деревню, в которой вскоре и умер. За неимением мужского потомства эта ветвь Пушкиных вовсе угасла. Таким образом, эта оппозиция, как писал Веселовский, «вывела навсегда весь род Пушкиных из среды московской знати и из правящих верхов государства».
Пушкин не случайно в набросках статьи «Опровержение на критики» включил в план автобиографии сюжет «казненный Пушкин» с именами, ключевыми для понимания истории своего рода, какой она ему представлялась: «Рача, Гаврила Пушкин. Пушкины при царях, при Романовых. Казненный Пушкин. При Екатерине II. Гонимы. Гоним и я». Заключительные пункты этого плана объясняют определенную избирательность сюжетов из истории пушкинского рода, на которых поэт останавливает свое внимание и в некотором смысле тенденциозно акцентирует их разработку для читателей. Он выделяет прежде всего тех родственников, которые вошли в общую или частную семейную историю как гонимые, подвергшиеся опалам и казням. В своей собственной судьбе он видит развитие этой роковой семейной темы.
В каком родстве с казненным состоял поэт? Ольга Сергеевна Павлищева в «Воспоминаниях о детстве А. С. Пушкина», записанных с ее слов 26 октября 1851 года, рассказывает о бабушке Марии Алексеевне следующее: «По отцу, будучи внучкою Федора Петровича Пушкина, замешанного в заговоре Соковнина, она приходилась внучатною сестрою зятю своему Сергею Львовичу». Поправив Пушкина в его мнении о родстве родителей, она допускает другую ошибку, назвав Федора Петровича (вместо Федора Матвеевича) участником заговора Соковнина. О. С. Павлищева довольно хорошо, в чем-то даже лучше брата, разбиралась в родословной Пушкиных, но значительно хуже в русской истории. Она путает Федора Матвеевича с тезкой, тоже стольником Федором Петровичем, их прямым предком, полагая последнего участником заговора против Петра I. Тут же ею поминается стихотворение «Моя родословная», в котором мятежный Пушкин назван «пращуром». Судя по всему, в семье Пушкиных существовало предание, что их предок был казнен Петром I, но никто не знал точной степени родства с ним.
Слово «пращур» в буквальном смысле означает прямого предка в шестом колене. Таковым по отношению к Пушкину Федор Матвеевич не является, так как еще в десятом колене от Ратши разошлись ветви, к которым они принадлежали. Их общий предок - это Иван Гаврилович Пушкин, живший в XV веке. К шестнадцатому колену по одной ветви относился Федор Матвеевич, к двадцатому подругой - Александр Сергеевич. Таким образом, ни о каком близком родстве между «казненным» Пушкиным и поэтом речи быть не может. Федора Матвеевича можно называть пращуром Пушкина лишь условно-обобщенно. Зато интересно отметить тот факт, что детям Пушкина Федор Матвеевич приходился прямым пращуром по линии Натальи Николаевны, так как она была его прапраправнучкой.
Для современного человека в эпоху разрушенных связей между целыми сословиями курьезным представляется родство людей далее третьего-четвертого колена, ибо порой забытыми оказались даже имена родных дедов и прадедов. В древней же Руси почиталось делом чести и непременным фактором сосуществования в обществе «счесться» родством, каким бы отдаленным оно ни казалось. Конечно, это в первую очередь относилось к дворянству. Порода в системе Московского государства поднимала человека несоизмеримо выше личной заслуги, которая служила на практике лишь слабым подспорьем к «отечеству», то есть происхождению.
Ликвидация местничества (1682), когда знатность рода была основным критерием при определении места того или иного лица в служебной иерархии, казалось, положила конец этой практике, но на самом деле она надолго осталась в нравах русского общества. Появление при Петре I знаменитой Табели о рангах (1722), отделившей от родового происхождения титулы, чины и звания, привело к забвению старых исторических родов, рождению бюрократического дворянства. Пушкин писал: «У нас нова рожденьем знатность». Естественно, что в патриархальной Москве и в русской провинции, вдалеке от чиновного Петербурга с министерствами и департаментами, устойчивее сохранялся старый родовой дух. Разговоры о родне составляли неотъемлемую часть беседы в родовых поместьях, в окружении фамильных портретов. От знаменитой «бабушки московской», ее рассказов о старине в стихах Пушкина, думается, произошло название известных «Рассказов бабушки» Елизаветы Петровны Яньковой, наполненных милыми воспоминаниями о давно отошедших в лучший мир родственниках, пленяющими несколько поколений читателей. Тема дворянства стала одной из ведущих тем большой литературы на протяжении двухсот лет - от петровского времени, потрясшего и возвысившего Россию, до русской эмиграции XX века. Литература эта создавалась преимущественно писателями-дворянами, многие из которых состояли друг с другом в родстве.
Установление родственных уз между представителями различных дворянских фамилий, конечно, можно посчитать забавой, этаким генеалогическим экзерсисом. С одной стороны, это действительно так, ибо никакое родство между людьми не может объяснить их природы, а по отношению к поэтам - тайны их творчества. Такое исследование может разве что удовлетворить наше обыкновенное любопытство. Но уже само это любопытство, особенно по отношению к Пушкину, о котором мы, кажется, все уже знаем, а все же хотим узнать еще что-то, является проявлением нашей любви к первому поэту России, почитавшему историю своего рода. Наталья Николаевна также выросла на рассказах о своих предках, среди которых оказались и общие с Пушкиным.
Ярополецкая усадьба, доставшаяся Наталье Ивановне, была уже вполне сложившимся поместьем, так что она практически ничего нового в ее облик не вносила. В 1755 году, при Александре Артемьевиче Загряжском, в усадьбе числился «дом господский и при нем флигели каменные о двух этажах». Судя по всему, сам главный дом был тогда деревянный. В тот год была освящена каменная церковь во имя Иоанна Предтечи, возведенная по распространенной схеме - восьмерик на четверике. В 1770-х годах, когда первый из Загряжских еще владел Яропольцем, господский дом по-прежнему был деревянным (как он выглядел, неизвестно), но уже началось возведение каменного строения. В 1786 году владельцем усадьбы становится генерал-майор Борис Александрович Загряжский. Первым делом в 90-е годы XVIII столетия он завершает строительство каменного господского дома и всего комплекса усадьбы, которая приобретает вид, в основном сохранившийся до нашего времени. Существовавшие ранее каменные службы были, по всей видимости, соединены переходными галереями с выстроенным заново главным домом. В 1808 году Борисом Александровичем была произведена перестройка церкви с расширением ее за счет устроения двух новых приделов - во имя Святого Бориса и Святой Екатерины, то есть в честь небесных покровителей хозяина и его матери Екатерины Александровны Загряжской, урожденной Дорошенко. Внешний декор церкви подвергся переделке в строго классическом стиле путем пристройки колонн, накладки новых пилястр, карнизов и лепнины.
Интерьеры дома подробнейшим образом описаны Марией Петровной Карцовой-Огаревой, племянницей Е. Б. Гончаровой, урожденной княжны Мещерской - жены последнего владельца усадьбы Н. И. Гончарова. Хотя эти воспоминания относятся к концу XIX - началу XX века, но их автор еще застала обстановку дома пушкинских времен:
«Стены нижнего этажа были художественно расписаны в тонах жженой сепии; у дверей шли вертикальные орнаменты в кобальтовых тонах на белом фоне, удивительно гармонировавшие со стенной живописью, изображавшей уголки парка. Эта живопись была однородна в столовой и прилегавшей к ней гостиной. Потолки в тех же тонах были скромно украшены. В гостиной летящий аист нес в клюве люстру из стеклянных подвесок и кобальтовой фарфоровой середины. Двери были резные, прекрасного рисунка, выполненные местным мастером-крестьянином, славившимся тогда на всю Россию и получавшим заказы для строившихся церквей; его работу можно было увидеть в соборе Н. Афона. Во всем ничего кричащего, а величие и гармония размеров, соединенные с удобством и уютом. Ни за границей, ни в других стародворянских усадьбах я этого не наблюдала».
На втором этаже располагались библиотека, бильярдная и жилые комнаты. М. П. Карцева вспоминает: «Наверху в доме была большая библиотека. При мне остались только длинные застекленные полки высоко на стенах, а шкапы были вынесены в биллиардную там же во втором этаже». Сохранилось и несколько фотографий интерьеров дома, запечатлевших его убранство, которое в значительной мере относится к пушкинской поре.
Посетивший Ярополец в 1903 году Владимир Гиляровский поместил десять лет спустя в журнале «Столица и усадьба» очерк, посвященный усадьбе, в котором, между прочим, приводит рассказы местных старожилов. Воспитанница Натальи Ивановны Авдотья Кузьминична поведала Гиляровскому легенду о том, как во время первого приезда ее благодетельницы в Ярополец после свадьбы Пушкина с Натальей Николаевной со стены в спальне сорвалось и разбилось вдребезги зеркало. Наталья Ивановна сказала тогда: «Не пройдет это даром», - и всю оставшуюся жизнь, после того как Пушкин был убит, она не снимала траура по нему. После смерти Пушкина к ней не однажды приезжала гостить Наталья Николаевна с детьми, погружаясь в воспоминания о том времени, когда она бывала здесь вместе с мужем.
Княжна Екатерина Александровна Мещерская, двоюродная сестра Е. Б. Гончаровой, часто бывавшая в ярополецком доме, вспоминала: «Центральную часть дома занимала парадная зала. Направо была приемная, налево комнаты Александра Сергеевича и Натальи Николаевны, кабинет поэта». Очевидно, что только из уважения к памяти поэта мемуаристка могла назвать эти комнаты пушкинскими, что, впрочем, закрепилось в сознании нескольких последующих поколений. Так называемая «пушкинская» комната, судя по ее фотографиям и сохранившемуся облику, представляла собою парадную спальню дома. Об этом свидетельствует наличие в ней спаренных колонн, которые отделяли альков от остальной части помещения. Наталья Николаевна занимала эту памятную ей комнату, когда уже вдовою жила в ярополецком доме.
Имя Пушкина, знаменитое и волшебное, в советское время сохранило от разрушения не одну дворянскую усадьбу. Исключением не стал и Ярополец, принадлежавший его теще, маменьке Натальи Николаевны.
Ярополец впервые упоминается в летописи в 1135 г. На правом берегу Ламы в те годы был создан укрепленный пункт князя Ярополка Владимировича - сына Владимира Мономаха. Он в ту пору владел Ростовом и Суздалем и вел борьбу с Новгородом, используя волоко-ламский путь.
Скорее всего, название села произошло от имени князя - Ярополк. По другой версии, название происходит от "Ярого поля", так как в древности в окрестностях содержались псарни московских царей и в свое время здесь любил охотиться Алексей Михайлович.
В 1684 г. село Ярополец вместе с окружающими деревнями (всего около 1 тыс. дворов) было пожаловано царицей Софьей украинскому гетману П.Д. Дорошенко. Дорошенко прожил в Яропольце последние 14 лет, здесь же и похоронен. Его могила на центральной площади села отмечена мавзолеем.
После смерти П.Д. Дорошенко Ярополец был разделен между его сыновьями Александром и Петром. С этого времени судьбы обеих частей Яропольца различны. В одной из них крупным сановником А. А. Загряжским, женившимся на дочери А.П. Дорошенко, был построен в 1770-х годах великолепный дом-дворец и ряд служебных зданий.
Как тщательно проработанная планировка всего ансамбля, так и решения облика отдельных построек, декоративных башен, въездных ворот, указывают на то, что усадьба создавалась незаурядным зодчим. В стилевых особенностях чувствуется школа М.Ф. Казакова.
От брака внучки А.А. Загряжского Натальи Ивановны с Н.А. Гончаровым родилась в 1812 г. дочь Наталья, будущая жена великого поэта. Детство ее было омрачено тяжелой психической болезнью отца, усугубляемой пьянством и обострявшейся с каждым годом.
Немало горя причинял детям и характер матери, в котором самодурство соединялось с ханжеством. В ее доме постоянно останавливались монашки и странницы, наушничавшие на детей и слуг, к тому же поговаривали о пристрастии хозяйки к крепким напиткам.
Н.И. Гончарова вносила большие осложнения и в жизнь Пушкина с женой. Это вынудило его переехать из Москвы в Петербург. «Я не люблю московской жизни, — писал поэт П. А. Плетневу. — Здесь живи, не как хочешь — как тётки хотят. Тёща моя та же тётка».
В усадьбе тёщи он побывал дважды. Первый раз поэт заехал сюда 23-24 августа 1833 г. по пути в Поволжье и Оренбург. В письме к жене он писал: «В Ярополец приехал я в среду поздно: Наталья Ивановна встретила, как нельзя лучше. Четверг я провел у нее. Она живет очень уединенно и тихо в своем разоренном дворце и разводит огороды над прахом твоего прадедушки Дорошенки, к которому я ходил на поклонение».
Пушкин пробыл у тещи немногим более суток. Он писал: «Я нашел в доме старую библиотеку, и Наталья Ивановна позволила выбрать нужные книги. Я отобрал их десятка три, которые к нам и прибудут с варением и наливками. Таким образом, набег мой на Ярополец был вовсе не напрасен». Эти краткие строки великого поэта являются единственным свидетельством его посещения Яропольца.
Второй раз Пушкин посетил Ярополец в начале октября 1834 г. - заехал на один день по пути из Болдино в Петербург.
В 1903 г. в усадьбе, как в памятном пушкинском месте, побывал В.А. Гиляровский. В очерке, посвященном впечатлениям от поездки, он восторженно отзывается об архитектурном ансамбле Яропольца: «Я любовался дворцом, этим интереснейшим зданием с его колоннадой и лепными работами снаружи. А кругом дворца высокие красные стены, с рядом громадных, причудливых башен, производят впечатление древнего замка».
Теща поэта Наталья Ивановна, живавшая здесь подолгу, умерла все же не здесь. После сумасшествия ее мужа и прочих неприятностей она сделалась очень религиозной и постоянно ездила в Иосифо-Волоцкий монастырь. Во время одной такой поездки она и скончалась прямо в монастыре и была похоронена там же, да только могилы не сохранилось.
И хотя А.С. Пушкин был здесь всего два раза и то проездом, в местных легендах, и даже в серьезной литературе образ великого поэта в Яропольце заслонил всю остальную историю усадьбы. В советское время это как раз и было спасением — кто стал бы заботиться о сохранности усадьбы какого-то там генерала? А тут сам Пушкин!
Последняя владелица Яропольца Елена Борисовна Гончарова очень быстро добилась постановки усадьбы на государственный учет в качестве памятника культуры. В 1918 году отделом по делам музеев и охране памятников Народного комиссариата просвещения была выдана «охранная грамота», согласно которой имение не подлежало реквизиции.
— Гражданин, вы зачем женщину по голове молотком лупите?
— Так это же моя тёща!!!
— Ах, тёща? Так молотком же долго, вот топор возьмите!
Другие усадьбы и парки:
Летопись села Ярополец началась в 1684 году, когда его пожаловали украинскому гетману Петру Дорошенко. После смерти гетмана имение было поделено между его сыновьями; в XVIII столетии северная часть была продана русским аристократам Чернышевым, а южная - Загряжским. Земли гетмана были настолько велики, что легко вместили в себя два роскошных имения.
Иван Александрович Загряжский, новый владелец Яропольца, гвардейский офицер, в 1770 году женился на богатой невесте, Александре Степановне Алексеевой. Милая, не слишком красивая девушка отличалась смирным характером, добротой и глубокой религиозностью- сплошные достоинства, но Загряжский с женой скучал, в имении бывать не любил, так что службу после свадьбы не оставил.
Его полк был расквартирован в Петербурге, где Загряжский предавался всем развлечениям, которые он мог себе позволить при положении офицера и при деньгах своей жены, лишь изредка навещая Ярополец и супругу, которая родила ему двоих детей и вела все хозяйство.
Иван Александрович никогда не хранил верность своей кроткой жене, по истине грандиозную измену совершил он в Дерпте (сейчас это город Тарту), где недолго стоял его полк. Там Загряжский увидел Ульрику фон Поссе, дочь богатейшего барона фон Липгардта и жену барона Морица фон Пассе. Ульрика была фантастически красива. К тому же вдвое моложе его жены. Ульрики исполнился 21 год. Брак ее с бароном сложился неудачно: их первенец умер, Ульрика недавно родила дочку Иоганнну, но супруги питали взаимную неприязнь, и в обществе уже ходили разговоры о неизбежном разводе (для лютеран это было проще, чем для католиков).
Услышав о том, что Ульрика практически свободна, и словно помутившись рассудком от страсти к прекрасной немке, Загряжский официально просил у барона фон Липгардта ее руки. Он будто забыл, что уже женат. Барон отказал русскому офицеру.
Однако Загряжскому удалось соблазнить Ульрику и уговорить ее на побег. Он даже обвенчался с ней по лютеранскому обряду. Ульрика вверила ему свою жизнь. Родные отказались от нее. Ее брак с бароном Морицем, разумеется, был расторгнут, дочь осталась на воспитании отца, и Ульрике запрещено было когда - либо видеть своего ребенка. Ульрика отправила покаянное письмо отцу. Но барон фон Липгардт ни слова в ответ блудной дочери не написал, только через посыльного передал свои слова: «Дочь для него отныне мертва, и он проклинает ее красоту, принесшую ему столько позора...»
Почти два года Иван Александрович возил Ульрику за собой всюду, куда следовал его полк: даже на Кавказе блистал в ее обществе, представляя всем как свою супругу. Но когда пришло время возвращаться в Петербург, Загряжский приуныл.
Мог разразиться скандал, ведь в Петербурге знали о его первой, законной жене, и там же служили фрейлинами при русском дворе две сестры Ульрики. А многоженство- серьезное преступление, за это можно было поплатится заточением в крепость.… К тому же Загряжский уже пресытился красотой Ульрики, а она была беременна и всё хуже переносила бесконечные переезды…
То, что он решил предпринять, чтобы наилучшим образом устроить ситуацию, шокировало его современников: Загряжский отвез беременную Ульрику в Ярополец, к своей жене Александре Степановне, и предложил женщинам самим решать между собой, которая из них жена ему. Сам же уехал в Петербург.
Ужас, отчаяние, унижение Ульрики, пожертвовавшей всем ради любви к человеку, который так жестоко ее предал, вызвали искреннее сострадание у Александры Степановны. Она еще любила своего беспутного мужа, но понимала, что у нее - законной жены- есть права, а эта хрупкая женщина бесправна и беззащитна и, если бы Александре Степановне вздумалось, она могла бы прогнать Ульрику, и никто бы ее не осудил.
Будучи истиной христианской и просто хорошим человеком, Александра Степановна взялась опекать и утешать любовницу мужа.
Брошенная Загряжским, Ульрика захворала от переживаний, и Александра Степановна хлопотала о ее лечении. Приказала готовить для нее питательные блюда, выводила на прогулки в сад и напоминала о долге перед младенцем, которого немка носила под сердцем.
Ульрика родила девочку, которую окрестили Натальей. Александра добилась от мужа, чтобы девочку официально удочерили, и чтобы в правах она не отличалась от других детей Загряжского - от ее собственных детей! Кстати, сама она родила Загряжскому после Ульрики еще двоих наследников.
Ульрика продолжала жить в Яропольце незаметной тенью, прячась от всех, кто приезжал в поместье. Ульрика отдалилась от всего мира, погруженная в депрессию, она мало обращала внимания даже на собственную дочь. Истинной матерью Наталье стала Александра Степановна.
Ульрика скончалась в 1791 году, ей было всего 31. Похоронена она в Яропольце, но могила ее затерялась. Александра Степановна умерла в 1800 году, а Иван Загряжский - в декабре 1807-го.
Вскоре Наталья удачно вышла замуж за умного, искренне ее любившего, богатого и знатного Николая Гончарова. Ярополец достался Наталье Ивановне в качестве приданого, так что теперь он известен как Ярополец Гончаровых, а не Загряжских.
Наталья Ивановна слыла красавицей, и некоторое время была фрейлиной при царском дворе. Но казалось, проклятье барона фон Липгардта настигло и ее. Муж, Николай Афанасьевич, с которым они поначалу жили счастливо, сошел с ума и спился, страдал припадками буйства...
И на плечи Натальи Ивановны легли все заботы о хозяйстве и воспитании детей, что ожесточило ее характер- близкие запомнили ее тяжелым, малоприятным человеком.
Наталья Ивановна родила от Гончарова трех сыновей и трех дочерей. Две старшие девочки - Екатерина и Александра - были недурны собой, но младшая, Наталья, была поистине ослепительна.
Все, кто знал Ульрику, говорили, что юная Натали - ее живой портрет…
О судьбе же Натальи Гончаровой, которая стала женой Александра Пушкина, знают многие. Пушкин называл свою жену ангелом и мадонной: « Гляделась ли ты в зеркало, и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего нельзя сравнить на свете, а душу твою люблю я еще больше твоего лица».
В 1833 и 1834 годах в усадьбу Ярополец, приезжал Александр Сергеевич Пушкин.
Александра Сергеевича в семействе никогда особо не любили, потому и был он там всего два раза, и то проездом, с ночевкою...
Он приезжал сюда к матери своей жены – Наталье Ивановне Гончаровой.
Поэт писал о том, что теща «живет очень уединённо в своём разорённом дворце».
Вот цитата из письма Александра Сергеевича к супруге: «В Ярополец приехал в середу поздно. Наталья Ивановна встретила меня как нельзя лучше… Ей очень хотелось бы, чтоб ты будущее лето провела у нее. Она живет очень тихо и уединенно в своем разоренном дворце и разводит огороды над прахом твоего прадедушки, Дорошенко, к которому я ходил на поклонение.
Я нашел в доме старую библиотеку, и Наталья Ивановна позволила выбрать нужные книги. Я отобрал их десятка три, которые к нам и прибудут с варением и наливками. Таким образом, набег мой на Ярополец был вовсе не напрасен». (Письмо Пушкина жене, 26 августа 1833 года)
Среди ярополецких крестьян бытовало предание, что в 1833 году Пушкин посоветовал своему шурину И. Н. Гончарову построить новую часовню над могилой Дорошенко. 
Памятник, поставленный в честь посещения этого места великим русским поэтом
А.С. Пушкиным, стоит недалеко от центрального дома усадьбы, встречая всех посетителей этого замечательного места.
Гончаровы продолжали владеть усадьбой до самой революции. Последней обитательницей имения была вдова Николая Ивановича Гончарова (1861-1902 гг.), Елена Борисовна Гончарова (1864-1926 гг.), урождённая княжна Мещерская, которая способствовала открытию в 1915 году в Яропольце четырёхклассной земской школы. Благодаря последней хозяйке в 1918 году усадьба была принята на государственный учет как памятник культуры.
Гончарова добилась выдачи ей «охранной грамоты» от отдела по делам музеев и охране памятников старины при Наркомпросе. Однако на должность хранителя усадьбы был назначен художник из Сергиева Посада Н. П. Яныченко, а Гончарова поздней осенью 1918 года уехала из Яропольца, а позже из России.
Современная история усадьбы Гончаровых
Начиная с 1918 года, усадьба была зарегистрирована и взята на учет как архитектурно-исторический памятник, а в 1928 году в главном здании усадьбы была реставрирована и Пушкинская комната. Одно время после революции здесь существовал художественно-бытовой музей, затем школа, дом отдыха. Усадьба была включена в сеть музейных учреждений. В зданиях, расположенных на территории усадьбы с 1920 года, располагалась Ярополецкая средняя школа.
Фашистская оккупация 1941 года нанесла огромный ущерб усадьбе. В пожаре была уничтожена Пушкинская комната и внутреннее убранство дома, были практически уничтожены парки усадьбы и хозяйственные постройки.
Главное усадебное здание было приспособлено оккупантами под конюшню.
Среди местного населения война породила легенду о том, что под усадьбой Гончаровых находится подземный ход, который ведет к ценностям, оставленными немцами во время войны.
Первые реставрационные работы проводились в усадьбе в 60-х годах двадцатого века. После проведенных работ усадьба приобрела вид максимально приближенный к первоначальному, тому какой ее видел А.С. Пушкин.
В настоящее время усадьба Гончаровых - одна из красивейших, полностью восстановленных усадеб. Горбачева Н. Прекрасная Натали.- М.: Олимп, 1998.- 480 с., ил.
Прокофьева Е. Ловушки красоты // Крестьянка – 2011 - №2 – с.28-30.
Полотняный Завод неразрывно связан с именем Натальи Николаевны Гончаровой (1812-1863) — супруги Александра Сергеевича Пушкина. Поэт бывал здесь дважды — в 1830 и 1834 годах. Живописные пейзажи Калужской земли, величественный главный дом усадьбы Гончаровых, старинный парк — все это создает незабываемую атмосферу.
В начале XVIII века в России возникла острая нужда в производстве парусного полотна, необходимого молодому российскому флоту. 7 марта 1718 года император Петр I издал указ, гласящий:
…для делания полотен построить заводы в том месте, где проищет…, для оного завода сколько понадобится нанимать рабочих людей и покупать всякие нужные для того припасы; продавать оные полотна в Российском государстве и посылать также для продажи в чужие края, с платежом пошлин свободно…
В этом же году предприимчивый калужский купец Тимофей Карамышев основал парусно-полотняный завод в погосте Взгомони на реке Суходрев. В 1720 году по именному указу Петра I рядом была открыта бумажная фабрика: в то время бумагу производили из отходов парусного производства. В 1732 году компаньонами Карамышева по полотняному и бумажному производству стали его племянник Григорий Иванович Щепочкин и калужский посадский человек Афанасий Абрамович Гончаров (прапрадед Натальи Гончаровой).
После смерти Карамышева в 1735 году, наследники разделили предприятие. Гончарову отошли полотняная и бумажная фабрики, Щепочкину — только полотняная. Так здесь образовалось две усадьбы: Полотняный Завод Гончаровых и .
Усадьба Гончаровых была заложена в первой четверти XVIII века при Афанасии Абрамовиче Гончарове. Были построены главный усадебный дом, корпуса полотняной и бумажной фабрик, церковь Спаса Преображения, Конный двор и Спасские ворота.
Спасо-Преображенская церковь (утрачена, сейчас строится новая) и Спасские ворота
В 1775 году Полотняный Завод, превратившийся в одно из самых современных на то время производств, посетила Екатерина Великая. Афанасий Абрамович Гончаров был награжден золотой медалью и стал «поставщиком двора Ея Императорского Величества». Императрица подтвердила за Гончаровыми право на потомственное дворянство. В честь этого события в Берлине у скульптора В.Мейера была заказана бронзовая статуя императрицы стоимостью 25 тысяч рублей серебром — большая по тем временам сумма. На её изготовление ушло около 3 тонн бронзы, высота памятника составляла 3,20 метра (с постаментом — 4,20 метра).
Со статуей «Бронзовой бабушки», как называл её Пушкин, было связано немало перипетий. Наследникам она не понравилась и хранилась в подвале дома. Пушкин получил её в качестве приданого Натальи Николаевны Гончаровой для дальнейшей продажи на переплавку. После долгих скитаний и перепродаж она оказалась в Екатеринославе (современный Днепр, Украина). 26 сентября 1846 года памятник Екатерине Великой был торжественно открыт на Соборной площади города. После революции его перенесли во двор исторического музея.
В ноябре 1941 года немецкая трофейная команда вывезла статую Екатерины из оккупированного Днепропетровска. С тех пор её следы теряются. По сохранившимся описаниям и фотографиям «бронзовой бабушки» была сделана миниатюрная копия, которая сейчас хранится в усадьбе Гончаровых в Полотняном Заводе.
«Бронзовая бабушка» («Медная бабушка»), уменьшенная копия. Скульптор И.В.Макарова, 2009 год
Во время владения усадьбой А.А.Гончарова, главный дом представлял собой нарядный дворец красного цвета, с белоснежным барочным декором. Его архитектор неизвестен, но некоторые исследователи предполагают, что им мог быть Б.Растрелли. В 1777 году дом был перестроен по проекту К.И. Бланка в типичном для последней четверти XVIII века стиле.
В 1785 году, после смерти А.А.Гончарова, усадьба перешла к его сыну Николаю Афанасьевичу Гончарову, и в этом же году — к Афанасию Николаевичу Гончарову (деду Натальи Гончаровой). Наследники оказались не настолько предприимчивыми, как Афанасий Абрамович, но были вынуждены тратить огромные суммы на поддержание усадьбы.
Тем не менее, строительство господского дома продолжилось. В 1787 году был надстроен третий этаж, а в 1792 году 14 комнат второго этажа были расписаны и отделаны лепниной. В 1811 году в Большой гостиной было сделано перекрытие, фасад приобрел классическую отделку. В работе принимали участие те же мастера, которые расписывали и дом Щепочкина в Полотняном Заводе.
После Малоярославецкого сражения, с 15 по 17 октября 1812 года (по юлианскому календарю) в усадьбе размещалась главная квартира русской армии и ставка главнокомандующего Михаила Илларионовича Кутузова. В память о том событии в комнате хозяйки выставлен портрет Кутузова работы Моисеенко с оригинала Дж.Доу 1820-х годов.
Рядом с домом Гончаровых установлен памятный камень в честь этого события.
С 1832 по 1860 год усадьба принадлежала Дмитрию Николаевичу Гончарову — внуку Афанасия Николаевича Гончарова, затем перешла к его сыну Дмитрию Дмитриевичу Гончарову.
Дмитрий Дмитриевич Гончаров (1838-1900)
К началу XX столетия усадьба Гончаровых в Полотняном Заводе пришла в некоторое запустение. Последней хозяйкой стала актриса Вера Константиновна Гончарова, вдова Д.Д.Гончарова.
Усадьба Гончаровых в начале XX века. Экспозиция музея
Огромный урон Полотняному Заводу был нанесен в 1920-1940 годы. В 1919 году была разрушена домовая Спасо-Преображенская церковь, вскрыт фамильный склеп Гончаровых. В 1960-е годы на месте храма построили столовую. До войны в усадебном доме Гончаровых размещалась средняя школа, курсы повышения квалификации работников писчебумажной промышленности. В Великую Отечественную войну, в первый день оккупации Полотняного Завода немцами, усадебный дом сгорел, остались лишь остовы стен.
Стенд, посвященный истории усадьбы Гончаровых в Полотняном заводе, экспозиция музея
В 1972 году начались реставрационные работы, которые возглавила архитектор В.А.Жилина — праправнучка С.Н.Гончарова, младшего брата Натальи Гончаровой. В июне 1999 года, когда отмечалось 200-летие со дня рождения Пушкина, историко-архитектурный и природный музей-усадьба «Полотняный Завод» был открыт.
Предстоит восстановить еще немало объектов: Спасо-Преображенскую церковь, конный двор, корпуса парусно-полотняной мануфактуры, террасу западного фасада главного дома и другие постройки. Ждет своего часа и усадьба Щепочкина.
К территории усадьбы примыкает Полотняно-Заводская бумажная фабрика, одно из старейших промышленных предприятий России. В настоящее время она входит в состав холдинга «Объединенные бумажные фабрики». К сожалению, как и другие предприятия Полотняного Завода, она — источник экологических проблем.
Вход в музей находится со стороны фасада, обращенного в сторону Фабричного канала.
Фасад дома Гончаровых со стороны Фабричного канала
Панорама Полотняного Завода начала XIX века с усадьбами Гончаровых и Щепочкина. Реконструкция архитектора А.А.Кондратьева, 2000 год
Фисгармония (Канада, Онтарио, Боуманвиль) в Бильярдной комнате
В залах чувствуется некоторая пустота и новодел. Это неудивительно: дом был почти полностью разрушен в годы Великой Отечественной войны, всё пришлось отстраивать заново. Вещей, принадлежащих Гончаровым, практически не сохранилось, собирали «с миру по нитке» — по разным музеям и коллекциям, принимали в дар от потомков Гончаровых и Пушкиных.
Наталья Николаевна Пушкина (урожд. Гончарова). Компьютерная копия с оригинала А.П.Брюллова, 1832 год
Столовый сервиз из английского фаянса первой половины XIX века
Люстра в Столовой
Стол из карельской березы. Россия, 1820-е гг.
Мраморная спальня. Отделана А.А.Гончаровым специально к приезду Екатерины II 16 декабря 1775 года и отдаленно напоминало опочивальню императрицы в Царском Селе
Выставка «Жизнь, отданная людям», посвященная 140-летию со дня рождения первого земского врача Полотняного Завода Дмитрия Николаевича Демидова (1877-1942) в Бежевом зале
Рояль в Бежевом зале
На первом этаже дома Гончаровых находится музейная почта, откуда можно отправить письмо.
Несмотря на то, что рядом с усадьбой находятся фабричные корпуса, здесь очень живописные виды. От реки Суходрев отходит Фабричный канал, огибающий бумажную фабрику.
Пешеходный мост через Фабричный канал
С другого берега Фабричного канала открывается красивый вид на усадебный дом, к которому примыкают старинные фабричные корпуса Полотняно-Заводской бумажной фабрики.
Рядом с усадебным домом расположено кафе Гончаровъ . Нам оно очень понравилось — и кухня, и интерьеры. Как утверждают, многие блюда приготовлены по рецептам Гончаровых.
Напротив дома Гончаровых начинается аллея, ведущая в старинный парк.
Усадебный парк, расположенный в излучине реки Суходрев, делился на регулярную и пейзажную зоны. В глубине парка расположены памятник Пушкину и беседка, но мы до них не дошли.
Информация для путешественников:
- Адрес усадьбы Гончаровых в Полотняном Заводе: Россия, Калужская область, Дзержинский район, городское поселение Поселок Полотняный завод, поселок городского типа Полотняный Завод, Трудовая улица, 1А
- Телефон: +7 48434 7‑43-79
- Сайт: pzapovednik.ru
- Время работы: вторник-воскресенье с 9:30 до 18:00
- Посещение усадьбы Гончаровых стоит совместить с осмотром усадьбы Щепочкина, также в Полотняном Заводе. Сейчас она находится в состоянии вялотекущего ремонта, иногда пускают внутрь, где сохранились старинные камины, росписи стен и потолков.
При написании статьи использовались информационные материалы музея-заповедника «Полотняный Завод» pzapovednik.ru
© , 2009-2019. Копирование и перепечатка любых материалов и фотографий с сайта сайт в электронных публикациях и печатных изданиях запрещены.