Ходжалинский геноцид Политика, Карабах Одной из самых страшных трагедий, с которыми азербайджанский народ столкнулся в ХХ веке, является Ходжалинский геноцид. Ходжалинская трагедия – кровавое событие, вошедшее в историю человечества наряду с геноцидом в Хатыни, Лидице, Орадуре. В ночь с 25 на 26 февраля 1992 года вооруженные силы Армении, армянские вооруженные отряды Нагорного Карабаха Азербайджана, при непосредственном участии личного состава и техники 366–й мотострелкового полка армии бывшего СССР, расположенного в Ханкенди, захватили город Ходжалы, расположенный между Ханкенди и Аскераном, тем самым была осуществлена политика геноцида против азербайджанского народа. Во время захвата Ходжалы только в течение одной ночи было уничтожено 613 мирных жителей, в том числе 63 ребенка, 106 женщин, 70 стариков. Страшные зверства были осуществлены только по той причине, что мирные жители Ходжалы – азербайджанцы. Практически все они были замучены, убиты с особой жестокостью: люди были обезглавлены, им выкалывали глаза, беременным женщинам штыками вспарывали животы. В ту ночь в захвате также непосредственно участвовали 2–й батальон 366–го полка, под командованием майора Оганяна Сейрана Мушеговича (Оганян Сейран в настоящее время является «министром обороны» незаконного режима Нагорного Карабаха), 3–й батальон 366–го полка, под командованием Евгения Набокихина, начальник штаба 1–го батальона Читчян Валерий Исаевич и более 50–и офицеров и прапорщиков армянской национальности, служащих в полку. (Из «Материалов следствия по оккупации Ходжалы») Часть населения города, пытавшаяся бегством спастись от зверского насилия, попала в специально устроенную засаду и была истреблена. В сообщении Российского Правозащитного центра «Мемориал» было отмечено, что в течение четырех дней в Агдам было доставлено 200 трупов азербайджанцев, убитых в Ходжалах, были установлены факты осквернения десятков трупов. В Агдаме 181 труп (130 мужских и 51 женских, в том числе 13 детских трупов) был подвергнут судебно–медицинской экспертизе. Во время экспертизы было установлено, что причиной смерти 151–го человека стали огнестрельные ранения, 20-ти людей – осколочные ранения, 10 человек были убиты ударами тупых орудий. Правозащитным центром также отмечен факт снятия скальпа с живых людей. Из показаний свидетелей Ходжалинского геноцида: У азербайджанских детей, убитых армянами, была распороты груди и разрублено сердце. Большинство трупов было разрублено на куски. Джамал Абдулгусейн оглу Гейдаров: «на расстоянии 2-х километров от фермы близ местности, называемой Гарагая, находилось множество обезображенных трупов азербайджанцев. У детей, убитых армянами, была распорота грудь и разрублено сердце, а большинство трупов были разрублены на куски». Шаин Зульфугар оглу Гейдаров: он видел около 80 трупов возле села Нахчываник (Ходжалы). Трупы были страшно обезображены, изуродованы и обезглавлены. Среди убитых находились и майор милиции Алиф Гаджиев, его близкие родственники Салимов Фахраддин и Салимов Микаил. Джалил Гумбатали оглу Гумбатов: на его глазах армяне расстреляли его жену Фирузу, сына Мугана, дочь Симузар и невестку Судабу. Кюбра Адиль гызы Пашаева: войдя в лес Кятик, она попала в армянское окружение. В кустах, где она спряталась, женщина стала свидетельницей расстрела ее мужа Пашаева Шуры Тапдыг оглу и сына Пашаева Эльшада Шура оглу. Хязянгюль Тявяккюль гызы Амирова: во время оккупации Ходжалов армянские боевики взяли в заложники всю ее семью. Армяне расстреляли мать Хязянгюль – Раю, ее 7–летнюю сестру Егану, тетю Гейчу, а ее отца Амирова Тявяккюля, облив бензином, сожгли. Зоя Али гызы Алиева: 3 дня пряталась в лесу вместе с другими 150–ю ходжалинцами. В лесу рядом с Зоей умерли, замерзнув от мороза, Ахмедова Дунья и ее сестра Гюльхар. Кюбра Алиш гызы Мустафаева: «как только армяне взяли нас в заложники, они сразу же расстреляли находящихся рядом со мной 6 человек». Саида Гурбан гызы Керимова: «нас взяли в заложники в составе 12 человек. Армяне зверски пытая убили мою дочь Нязакят, расстреляли Тапдыга, Сяадят, Ираду». Али Агамы оглу Наджафов: «армяне, окружив бежавших людей, 30–40 человек расстреляли на месте».
Ходжалы. Название этого города отзывается невыносимой болью в сердце каждого, кто знает о трагедии, произошедшей в нем 26 февраля 1992 года.
С октября 1991 года Ходжалы находился в блокаде армянских вооруженных формирований и подвергался ежедневным обстрелам из артиллерии и тяжелой военной техники. В город не подавалось электричество, последний гражданский вертолет прилетел в Ходжалы 28 января. Воздушное сообщение было нарушено после того, как был сбит гражданский вертолет над городом Шуша.
Это были голодные и холодные дни, наполненные болью и горем. Это были страшные дни. О том, что произошло в ночь с 25 на 26 февраля больно говорить даже сейчас, когда со дня трагедии прошло 27 года.
Вечером 25 февраля боевая техника 366-го мотострелкового полка бывших советских войск начала выходить на боевые позиции вокруг города. Два часа из танков, БТР и систем «Алазань» велся артобстрел. После чего армянские вооруженные формирования штурмовали Ходжалы.
Пытаясь спасти женщин, детей и стариков, мужчины отправили их в аскеранском направлении, поскольку три остальные стороны были блокированы армянскими военными подразделениями. Вымотанные, обмороженные, они шли из последних сил… На свою погибель. По безоружным ходжалинцам был открыт огонь. Практически все они стали жертвами бесчеловечных пыток и зверского убийства в ложбине Аскеран- Нахчеваник.
Лишь небольшой части жителей удалось обойти убийц, но многие из них замерзли в горах.
К моменту нападения на Ходжалы, в городе осталось около 3 тыс. человек. Ранее, из-за блокады, большая часть населения вынуждена была покинуть родной город.
Армянские бандформирования с немыслимым зверством и беспощадностью приступили к пыткам и истреблению мирных жителей. В нападении также участвовали: 2-й батальон 366-го полка под командованием майора Сейрана Оганяна (нынешний министр обороны Армении) , 3-й батальон под командованием Евгения Набокихина, начальник штаба 1-го батальона Читчян Валерий Исаевич и свыше 50 армянских офицеров и прапорщиков. Во время атаки были использованы запрещенные патроны калибра 5,45 и химическое оружие.
Город был полностью выжжен. В числе погибших в ту злополучную ночь 63 маленьких ребенка, 106 женщин, 70 стариков…
Во время резни было убито 613 человек. 8 семей были уничтожены полностью, 25 детей потеряли обоих родителей, 130 - одного из родителей. В ночь трагедии 1275 мирных жителей было взято в плен, о судьбе 150 из них до сих пор ничего неизвестно.
1000 ходжалинцев различного возраста стали инвалидами от полученных пулевых ранений.
По данным российского правозащитного центра «Мемориал» за 4 дня в Агдам из Ходжалы было доставлено 200 трупов. Были зафиксированы факты надругательства над десятками трупов. Центром правовой защиты также отмечен факт скальпирования живых людей.
Оставшихся в живых, тех, кого не успели застрелить, сжигали заживо, детям и взрослым выкалывали глаза, отрубали части тел, вспарывали животы беременным женщинам.
Приводим вашему вниманию свидетельства очевидцев, опубликованные на сайте Хocali.org :
Санубар Алекперова, жительница Ходжалы:
«...Гасанабад, Мехтикенд, Боздагы - со всех сторон стреляли. От грохота БМП, вошедших в Ходжалы, содрогалась земля. Сначала женщинам и детям велели спрятаться в подвалы.
Потом пришел глава исполнительной власти Эльман Мамедов и сказал, что надо спасаться, иначе всех уничтожат. Начальник аэропорта Алиф Гаджиев повел нас через лес в сторону Агдама. Вблизи села Нахичеваник попали в засаду. То, что я здесь увидела, мне никогда не забыть: образовалась гора из трупов. И мать мою застрелили. Дочерей моих Севиндж и Хиджран ранили. В тот же миг и в меня попала пуля. Молодые женщины и дети в судорогах умирали на снегу. С нами была рация. Мы кричали о том, что происходит, молили о помощи. Но помощь не пришла».
Джамиль Мамедов, житель Ходжалы:
«Войдя в город, танки и бронетранспортеры разрушали дома и давили людей. За русскими солдатами шли армянские боевики. Прихватив с собой 5-летнего внука и 14 тысяч рублей, я побежал в сторону леса. Чтобы ребенок ночью не замерз, я снял свою одежду и укутал его. Но это не помогало. Пришлось зарыться с малышом в снег. Утром; поняв, что ребенок не выдержит, я направился в ближайшее армянское село Нахичеваник, где нас встретили вооруженные армяне. Я умолял их взять деньги и ради ребенка пропустить нас в Агдам. В ответ меня избили, ограбили и отвели к коменданту села.
Тот приказал запереть нас в хлеву, где уже находились азербайджанские женщины и дети. В хлеве нас держали 4 дня, не давали ни есть, ни пить. Но злу нет предела. Когда через 4 дня меня с внуком доставили в Аскеранский район, там началось такое, что хлев в Нахичеванике вспомнился как рай.
Иностранные наемники (я знаю армянский язык и отличаю местного армянина от приезжего) выдернули у меня ногти на ногах. Негры же, находящиеся среди армян, высоко подпрыгивая, били меня ногами по лицу.
После пыток, продолжавшихся несколько часов, меня обменяли на арестованного армянина. А внука моего отобрали. Ничего не знаю и о судьбе жены и дочери».
Сария Талыбова, жительница Ходжалы:
«...Нас привели на армянское кладбище. О том, что здесь произошло, мне трудно рассказать 4 молодых турка-месхетинца и 3 азербайджанца были принесены в жертву на могиле армянского боевика . Несчастным отрезали головы. После этого солдаты и боевики на глазах у родителей стали истязать и убивать их детей.
Потом трупы с помощью бульдозера сбросили в овраг. Потом привели двух азербайджанцев в форме национальной, армии и отвертками выкололи им глаза...»
Джанан Оруджев, житель Ходжалы:
«Мы пытались прорваться через лесопосадки в Агдам, но вблизи села Нахичеваник были встречены шквальным огнем солдат и боевиков. Немало детей и женщин было истреблено. Сына моего расстреляли. 16 лет ему было. Забрали у меня дочь 23-х лет с детьми-близнецами и вторую дочь, 18-летнюю, беременную».
Мушфик Алимамедов, житель Ходжалы, во время бегства из города был ранен и два дня пролежал в снегу:
«...Оружие у нас было - автоматы, ружья, пистолеты. Не было боеприпасов, еды. Долгая блокада истощила всех 25 февраля вечером армяне начали обстрел, а в полночь пошла в наступление бронетехника. Вначале был захвачен и сожжен аэропорт. Они не щадили никого - ни стариков, ни женщин, ни детей. Много людей было заживо сожжено в домах, особенно вблизи аэропорта. Страшный запах горелого мяса до сих пор преследует меня...
Большинство защитников полегли на поле боя. Оставшиеся в живых искали спасения в лесу в направлении села и, чтобы пробраться в Агдам. Вблизи армянского села Нахичеваник, что на дороге в Агдам, они попали в засаду. Много жителей погибло в засаде у села. Там же погиб спешивший на помощь женщинам начальник аэропорта Ходжалы, организатор бесперебойной работы аэропорта Алиф Гаджиев, за голову которого армяне уже давно назначили награду».
Минеш Алиева, жительница Ходжалы, 50 лет, огнестрельное ранение в руку:
«...Мы брели по лесу, проваливаясь в глубокий снег. Когда переходили дорогу, в меня попала пуля. Я упала и не могла подняться. Откудато из лесу, изза укрытий велась частая стрельба. Алиф схватил меня и выволок на обочину дороги. Потом он залег в кустах и дал очередь по обстреливающим нас боевикам. Стрельба из лесу на какое-то время прекратилась. Алиф закричал женщинам, которые лежали на другой стороне дороги, не смея поднять голову, чтобы они быстрее переходили. Он периодически стрелял, и каждый раз боевики затихали. За это время около двадцати женщин и детей перебежали дорогу. Когда Алиф стал менять магазин армяне открыли ответный огонь. Одна из пуль попала Алифу прямо в лоб. Это было жуткое зрелище...»
Мурвет Мамедов, раненый, девять лет.
«Меня ранили в ногу, а брата Ахмеда - в руку. Он старше меня, ему уже одиннадцать лет. Я видел, как они отрезали уши у мертвых. У одной тетеньки вытаскивали золотые зубы прямо изо рта. Я боялся, что они и у меня выдернут зубы».
Сусан Джафарова, 1968 года рождения:
«Я — медсестра. Мы с врачом несли на носилках раненого. Вместе с группой односельчан перешли железнодорожный мост и реку Гар-гар. В ледяной воде я потеряла обувь. Долго прятались в заснеженном лесу, окруженном со всех сторон армянскими боевиками. У одной женщины был на руках 9-месячный ребенок. Он громко плакал. Из-за него нас всех могли обнаружить. Мать в страхе зажимала ему рот. Когда они добрались до Агдама, малютка почти не дышал... Мы вышли на поляну возле армянского села Нахичеваник. Там уже лежало много убитых. Послышалась армянская речь. Я упала на землю и притворилась убитой. Они ходили рядом и добивали тех; кто стонал и шевелился... Всю остальную дорогу я ползла, так как уже не могла идти..».
Рафаель Иманов, сержант милиции, житель Агдама. Помогал убирать мертвых.
«Ложбина на дороге Нахчиваник-Аскеран была полна телами мертвых азербайджанок. Ноги женщин были связаны их же чулками. У некоторых были отрезаны пальцы рук, у некоторых - уши. Армяне отсекали безымянные и средние пальцы и уши, чтобы не тратить времени на снимание колец и серег. Эта страшная картина до сих пор снится мне».
Юрий Романов российский телерепортер:
«Когда мы приезжаем, наконец, к госпитальному поезду, (поезд стоял на железнодорожной станции в Агдаме) на платформе и в вагонах идет кровавая работа. Одна за другой к перрону подъезжают машины с горящими фарами, и с них сгружают уж совсем непривычных раненых: женщин, детей и стариков. Мужчин почти нет...
— Откуда привезли? — спрашиваю очумевшего водителя.
— Ходжалы... — машет он рукой, и как только кузов освобождается, машина рывком трогается и уезжает...
— А это откуда? — спрашиваю второго водителя, привезшего в салоне «уазика», в просторечии называемого «буханка», целую семью. Израненные, все в крови, женщина и трое детей. Глава семьи лежит на железном полу без признаков жизни. Четвертого ребенка, окровавленный сверток, женщина покачивает в руках... Когда глохнет перегруженный двигатель, становится слышно, как женщина тихо поет колыбельную без слов:
— Аа-аа-аа-а!
— Мама! Мамочка! — дергают ее за рукав мальчик и две девочки постарше... Они тоже покалечены или ранены, их одежда также залита кровью. Но мать на них внимания не обращает...
— Ходжалы... — говорит водитель, помогая выйти из машины раненой женщине с мертвым ребенком.
Одна за другой подходят машины с ранеными. На дороге образуется целая колонна разномастных автомобилей с горящими фарами. Один из водителей, садясь в кабину, замечает:
— У нас только свадебные колонны вот так днем с фарами ездят...
А кровавая «свадьба» продолжается...
По перрону вдоль состава мечется плотный подполковник медицинской службы. У него землистое лицо и одышка человека, у которого не в порядке сердце. Но необходимость быть во множестве мест одновременно не дает ему и минуты отдыха. Ханлар Гаджиев, начальник медицинской службы Министерства обороны Азербайджана, на минуту приостанавливается и кладет под язык белую крупинку нитроглицерина.
— Что происходит в Ходжалы?
— Мы еще точно не знаем, но, по всей вероятности, группа беженцев попала под перекрестный огонь... Скоро туда полетит вертолет...
— Много пострадавших?
— Не то слово, — он достает блокнот. — Сейчас, на 13 часов, только врачи нашего поезда оказали помощь 290 человекам. Из них — 123 с обморожениями. Огнестрельных ранений — 67. Пулевых — 43, осколочных — 24. Плюс ножевые ранения имеют 8 человек...
Шлепанье лопастей и гул оглушают нас. Из низких облаков материализуется вертолет.
Гаджиев кричит:
— Мы в Баку уже 66 человек отправили... Сейчас следующая партия полетит.
— Сейчас не полетит...
Неслышно за шумом винтов подходит старый знакомый, Зульфи Касымов. Он заведует аппаратом исполнительной власти в районе. Своего рода — теневое правительство.
— Мы сейчас полетим в Ходжалы. Вы с нами? — обращается ко мне.
— Странный вопрос. Конечно...
— Сейчас наш оператор подъедет и тронемся...
— А раненые в Баку?
— Мы ненадолго. Максимум полчаса-час...
Из «санитарки» выскакивает старый знакомый, телеоператор Чингиз Мустафаев. Обычный бытовой «Панасоник», камера довольно большая, но на его плече кажется игрушкой. Он одет в армейский камуфляж, на плече — автомат, на поясном ремне — пистолет Макарова в кобуре.
Мы прыгаем в вертолет, за нами забираются Касымов и два милиционера. Все вооружены. Такой странный состав «делегации», да еще и вооруженной, мне не очень нравится, и я склоняюсь к уху Чингиза.
— Зачем мы туда летим?
— Для съемки. Распоряжение пришло с самого «верха»... — показывает он пальцами на потолок кабины вертолета.
— Ты думаешь, нам разрешат снимать? Кто там контролирует ситуацию?
— Армяне, конечно... Думаю, договоримся.
Я пожимаю плечами. По меньшей мере наш полет выглядит авантюрой. Без договоренностей, без подготовки летим туда, где несколько часов назад были расстреляны тысячи людей.
И как сами убийцы отнесутся к появлению вертолета с журналистами? Авантюра чистейшей воды. Чем дольше я обдумываю сложившуюся ситуацию, тем меньше она мне нравится. Ну ладно, Чингиз вообще парень «безбашенный». Я много раз был с ним на съемке, поражаясь тому, как он совершенно бестрепетно снимал там, где не только что снимать — высунуть нос нельзя было.
Касымов явно хочет выслужиться перед президентом, а приказ на полет пришел, скорее всего, от Муталипова или его ближайшего окружения. Милиционеры и летчики — люди подневольные. Им приказали — они полетели... А меня-то почему сюда черт занес? Мне-то что, больше всех надо?
Пока я казню и ругаю себя, тон работы двигателя меняется. Кажется, прилетели...
Я выглядываю в круглое окошко и буквально отшатываюсь от неправдоподобно страшной картины. На желтой траве предгорья, где в тени еще дотаивают серые лепешки снега, остатки зимних сугробов, лежат мертвые люди. Вся эта громадная площадь до близкого горизонта усеяна трупами женщин, стариков, старух, мальчиков и девочек всех возрастов, от грудного младенца до подростка...
Глаз вырывает из месива тел две фигурки — бабушки и маленькой девочки. Бабушка, с седой непокрытой головой, лежит лицом вниз рядом с крошечной девочкой в голубой курточке с капюшоном. Ноги у них почему-то связаны колючей проволокой, а у бабушки связаны еще и руки. Обе застрелены в голову. Последним жестом маленькая, лет четырех, девочка протягивает руки к убитой бабушке. Ошеломленный, я даже не сразу вспоминаю о камере...
Но шок проходит, и я начинаю съемку пока из окна. Вертолет зависает над полем, летчики выбирают место, чтобы колесо не потревожило никого из павших...
Вдруг винтокрылая машина, не приземлившись, как-то подпрыгивает в воздухе и сваливается вправо, в какой-то безумный вираж вниз, параллельно склону. Перед глазами в окне, совсем рядом, проносятся трава, камни и трупы, трупы, трупы...
— Что случилось? — отрываюсь от видоискателя.
— Обстреливают...— лаконично говорит Чингиз, не отрываясь от камеры. — Хорошо, что они далеко.
— Кто это?
— А кто знает? Армяне, наверное...
Вдалеке, почти на границе видимости, темнеют фигурки людей, одетых в армейский камуфляж, которые, словно из шлангов, поливают наш вертолет автоматными очередями... От них к вертолету тянутся красные пунктиры. Один из сопровождающих нас милиционеров вскрикивает и бледнеет. Пуля, пробив обшивку вертолета, попадает ему в бедро.
Летчики, не поднимая тяжелую машину над холмами предгорий, держат ее буквально в метре от земли. Как им удается на скорости почти 200 километров в час реагировать на малейшие неровности земной поверхности? Вертолет мчится, словно автомобиль по трассе. По сторонам мелькают редкие кустики, кучки камней... Через несколько мгновений такого сумасшедшего полета, показавшихся нам часами, вертолет взмывает в простор вечереющего неба и почти сразу же скрывается в низких облаках.
Нас окутывает серый влажный туман. На прозрачном пластике окон собираются мельчайшие капли, которые, быстро укрупнившись, стекают на обшивку.
Мастерство летчиков выносит нас из зоны обстрела...
Я смотрю на Чингиза. По обветренному, остановившемуся лицу сильного человека бегут слезы. Поймав взгляд, он спохватывается и с силой проводит по глазам ладонью...
— Почему? Деток-то за что? — бормочет он... А слезы снова выступают на его глазах.
Я смотрю на счетчик своей камеры. Он показывает, что вся моя съемка продолжалась 37 секунд... 37 секунд кошмара.
Буквально через 20 минут полета мы возвращаемся на место старта у санитарного поезда. Приземлившийся вертолет оказывается в кольце людей, которые смотрят на нас словно на выходцев с того света. Словно не веря своим глазам, люди дотрагиваются до нас.
— А ведь мы вас уже похоронили... — говорит Гаджиев. — Ну, хвала Аллаху, целы!
— Не все целы, — откликается Касымов. — Пошлите санитаров, милиционера ранило...
Его лицо бледно, руки, когда он пытается прикурить, дрожат и никак не могут справиться с зажигалкой. Потемневший лицом Чингиз раздвигает кольцо людей, садится в машину и уезжает в Агдам.
У меня свои заботы, 37 отснятых секунд жгут мне руки. Я выхожу из круга людей и поднимаю камеру.
В видоискателе — дорога, по которой мчится машина с ранеными. Вот раненых выгружают на носилки, прямо с платформы через открытые окна вагонов заносят в операционный вагон. Девочка лет шести с перевязанной головой. Повязка сделана так, что полностью закрывает ей оба глаза.
Не выключая камеры, я наклоняюсь к ней:
— Что с тобой, милая?
— Глазки горят... Глазки у меня горят... Дядя! Глазки у меня горят!!!
Врач трогает меня за плечо:
— Слепая она. У нее глаза были выжжены окурками... Когда ее привезли к нам, из глаз торчали окурки...»
Виктория Ивлева, российская журналистка:
«Я смогла побывать в городе Ходжалы после штурма и сделать ужасные снимки, на которых запечатлены дети, женщины, погибшие при захвате Ходжалы. По фотоснимкам видно, что по ходжалинцам стреляли с близкого расстояния на поражение и город подвергли жесткому ракетно-артиллерийскому обстрелу».
Леонид Кравец, пилот вертолета
«Утром 26 февраля 1992 года, когда мы возвращались откуда-то из-под Ханкенди, второй пилот кричит мне: «Смотрите, сколько внизу разбросано тряпок!». Я посмотрел вниз и заметил, что все поле было разноцветным. Мы пошли на снижение и вдруг увидели, что это трупы. Убитых было никак не меньше 300-400 человек, может быть, даже больше. По полю ходили боевики и добивали раненых. Когда они нас увидели, то открыли по вертолету огонь. Но нам удалось уйти.
В тот же вечер прилетел представитель президента Азербайджана и попросил нас отвезти его и представителей прессы на место массового убийства мирных жителей. Командование дало «добро», и мы полетели в Агдам, где на борт была взята съемочная группа Чингиза Мустафаева и еще несколько иностранных корреспондентов. На борт были взяты также несколько милиционеров из Ходжалы.
Мы не смогли сразу сесть на том поле, нас сразу же начали обстреливать. Хотя на вертолете был нарисован красный крест. Я сказал, что высажу всех на поле, а сам поднимусь выше, так как, если я сяду, то меня сразу же собьют из гранатомета. Мы договорились, что я покружусь над территорией 5-7 минут и снова сяду, чтобы забрать прилетевших со мной.
Я поднялся на определенную высоту и вдруг заметил, что в нашу сторону из Ходжалы мчатся несколько машин. Я тут же сел на поле и начал торопить, чтобы побыстрее улететь.
Чингизу Мустафаеву и прилетевшим с ним людям удалось погрузить в вертолет несколько трупов детей. С нами был один капитан милиции, которого мы взяли на борт в Агдаме, он нашел в поле труп своего трех- или четырехлетнего ребенка.
Труп ребенка был страшно обезображен, в него была всажена вся обойма. Капитан передал труп ребенка на борт, а у самого уже сил не было подняться. С трудом удалось втянуть его в уже взлетавший вертолет. Пока мы летели в Агдам, этот мужчина прижимал труп ребенка к груди и плакал. Когда мы подлетели к городу, стало понятно, что убитый горем отец потерял рассудок. Он даже не мог выйти с вертолета в Агдаме».
Бывший украинский пилот Леонид Кравец, кстати, побывал в Баку, чтобы принять участие в премьере фильма «Пилот, видевший ад», который был снят при поддержке вице-президента Фонда Гейдара Алиева Лейлы Алиевой. Фильм подготовлен в рамках международной кампании «Справедливость Ходжалы!». Автором идеи и директором картины является глава Объединенной диаспоры азербайджанцев Украины Хикмет Джавадов, а режиссером - Эльмар Меликов (прим. авт.)
В. Белых Корреспондент газеты «Известия»
«Время от времени в Агдам привозят обмененные на живых заложников тела своих погибших. Но и в ночном кошмаре такого не привидится: выколотые глаза, отрезанные уши, снятые скальпы, отрубленные головы. Связки из нескольких трупов, которые долго таскали по земле на верёвках за бронетранспортером. Издевательствам нет предела».
Трагедия Ходжалы - одна из самых жестоких страниц в истории Азербайджана. Это преступление не должно оставаться безнаказанным.
Спустя несколько лет после геноцида, учиненного армянскими военными, в интервью британскому журналисту Тому де Ваалу в ту пору называвший себя «министром обороны НКР», ныне президент Армении Серж Саргсян хвастливо заявил:
«До Ходжалы азербайджанцы думали, что с нами можно шутки шутить, они думали, что армяне не способны поднять руку на гражданское население. Мы сумели сломать этот стереотип. Вот что произошло».
«Ходжалинский геноцид, направленный в целом против азербайджанского народа, своей немыслимой жестокостью и нечеловеческими методами расправы, является актом зверства в истории человечества. Этот геноцид, в то же время, является историческим преступлением против всего человечества», - говорил Гейдар Алиев.
Резня в Ходжалы, жестокость, с которой пытали и убивали людей, привела в ужас российских, английских, французских, немецких, американских журналистов и публицистов.
Геноцид против мирного населения подтверждает факт нарушения Арменией протоколов Женевской конвенции и противоречит принятым в мире международным конвенциям.
Сегодня люди, являющиеся непосредственными участниками этого зверства, занимают высокие посты в Армении. Сейран Оганян, Серж Саркисян, Роберт Кочарян и многие другие, должны ответить за свои преступления перед международным судом. Ходжадинскому геноциду должна быть дана политико-правовая оценка со стороны международных организаций и парламентов стран мира.
Азербайджанский народ помнит и скорбит о невинно убитых, бесчеловечно замученных жителях города Ходжалы. Мы никогда вас не забудем.
Лейла Лейсан
Фото: российская журналистка Виктория Ивлева, французский фотограф, Фредерик Ленгейн, фотокорреспондент агентства «Азертадж» Ильгар Джафаров.
Это, пожалуй, самая шокирующая фотография, активно подпитывающая миф о вспарывании живота беременной женщины и извлечении оттуда мертвого плода.
Важно отметить, что данная сцена не зафиксирована на заполонивших весь интернет кадрах видеохроники, что свидетельствует прежде всего о нежелании авторов показать окружающий фон. Отсюда следует, что даже если на фотографии действительно запечатлена жертва агрессии, то данный акт насилия однозначно произошел не в окрестностях Агдама (реальная локализация места событий, которые азербайджанцы предпочитают называть "ходжалинскими").
Фокус локализован на плоде, тогда как остальные части композиции "смазаны" таким образом, чтобы скрыть истинное местонахождение трупа, в частности, больничные носилки, на которых покоится тело, а значит, и факт постановки кадра.
Теперь рассмотрим несоответствия по очереди.
1. Ровный контур, форма и линия разреза однозначно свидетельствуют о том, что это классический секционный разрез, а значит, налицо не акт садизма, а целенаправленная судебно-медицинская процедура. И раздутый миф о "разъяренном армянине, вспоровшем живот беременной", в данном случае очевидным образом несостоятелен.
2. Отчетливо просматриваются руки в медицинских перчатках.
3. Скальпель на трупе. Да, во время войны с оружием было туго, однако вряд ли медицинский скальпель входил в арсенал вооружения Освободительной армии Нагорного Карабаха.
4. Белая простыня, заботливо прикрывающая интимные места трупа, просунута за головку ребенка, которого приложили к мертвому телу. Вероятнее всего, старались избежать соприкосновения живого ребенка с трупом. Часто ли патологоанатомы, извлекая плод из утробы умершей матери, так заботливо оборачивают ребенка простыней, чтобы не допустить соприкосновения с мертвым телом? Подобная предосторожность может свидетельствовать лишь о том, что на фото зафиксировано не извлечение, а прикладывание плода. При этом, имея в качестве ориентира скальпель, размеры которого стандартизированы, нетрудно вычислить рост ребенка, объем головки, длину рук и ног и определить, что его размеры соответствуют живорожденному ребенку, что было бы невозможно при предъявляемой азербайджанцами картине.
5. "Извлекающий" плод человек определенно обряжен в хирургический халат, а не просто медицинскую одежду или военную форму, что в свою очередь свидетельствует о профессиональной процедуре, осуществляемой при препарировании трупа.
6. Руки, держащие головку плода: так осторожно головку ребенка может держать только профессиональный акушер, причем ребенка живого, а не мертвого новорожденного.
7. На фото также отлично просматриваются распилы ребер. Кто хоть немного разбирается в способах препарирования трупов, уверенно определит: без наличия специальной техники в виде специальной пилы и скальпеля для разрезания реберных костей, простым или военными ножом разрезать грудную клетку невозможно.
8. Обратите внимание на правую руку трупа: вздутие и окраска кожных покровов свидетельствуют о том, что давность смерти - не менее 24-36 часов, тогда как цвет кожи ребенка - светлый, ровный, ни вздутия, ни каких бы то ни было других трупных явлений не наблюдается. Вряд ли плод мог оставаться живым, находясь в утробе матери, умершей более суток назад. А факт того, что ребенок живой, сомнению не подлежит.
9. Граница светлого и темного на бедре трупа. С определенной долей вероятности можно утверждать, что это посмертные изменения кожных покровов (трупные пятна) и труп лежал на животе, что объясняется непотемневшей внутренней частью бедра. Иными словами:
А) беременная не могла умереть на спине, о чем свидетельствует специфическое потемнение кожных покровов,
б) но и лежать на животе, будучи беременной, тоже не могла - из-за живота бедра должны были оставаться на весу и тогда внутренняя часть бедер также потемнела бы.
10. Повышенный blur для пленочной черно-белой фотографии, как и отсутствие свойственной черно-белым фотографиям зернистости, свидетельствует о неоднократной коррекции фотографии в Photoshop или любом другом редакторе.
11.Измененный фокус. Чтобы сфокусировать кадр таким образом, необходимо было снимать при помощи объектива со смещенным фокусом (tilt-shift lens) – очень редкой и дорогой аппаратуры, которая, к тому же,появилась гораздо позже 1992 года.
12. Отсутствие фотографий "жертвы" с других ракурсов. После недолгих поисков в Интернете была найдена страшная фотография, относящаяся к событиям на Балканах, которая, скорее всего, и навела азерпроповцев на подобную мысль. Доказательством служит и тот факт, что фотография от бакинского азерпропа была предъявлена не раньше 2004 года - во всяком случае, нам не удалось обнаружить более старые копии ни в Сети, ни на видеохронике.
Для сравнения: обратите внимание на линию разреза, позу плода и то, как держит извлеченный из утробы матери мертвый плод патологоанатом на фотографии, приведенной ниже. Это фотосвидетельства жертв балканской бойни. Они запротоколированы по всем канонам сбора фактологического материала, чего не наблюдается в случае с фотографией от «ходжалы».
26 ЖЕЧТБМС 1992 ЗПДБ иПДЦБМЩ, БЪЕТВБКДЦБОУЛЙК ЗПТПД, ОБУЕМЕОЙЕ ЛПФПТПЗП УПУФБЧМСМП ВПМЕЕ 7 ФЩУСЮ ЮЕМПЧЕЛ, ВЩМ УФЕТФ У МЙГБ ЪЕНМЙ БТНСОУЛЙНЙ ЧППТХЦЕООЩНЙ ПФТСДБНЙ.юЕМПЧЕЮЕУФЧП ОЕ ЧЙДЕМП ФБЛПК ТЕЪОЙ РПУМЕ ЕЧТЕКУЛПЗП ЗЕОПГЙДБ ЧТЕНЕО чФПТПК НЙТПЧПК ЧПКОЩ.
зЕОПГЙД иПДЦБМЩ ФТЕВХЕФ РПЛБСОЙС. б РПЛБСОЙЕ ПВМЕЗЮБЕФ ДХЫХ.
ч ЖЕЧТБМЕ ЙУРПМОСЕФУС ПДЙООБДГБФШ МЕФ УП ДОС ИПДЦБМЙОУЛПК ФТБЗЕДЙЙ, ЛПФПТБС ХЦЕ ЧПЫМБ Ч ЙУФПТЙА ЛБЛ ФТБЗЕДЙС ЧЕЛБ. уПФОЙ ХВЙФЩИ Й ТБОЕОЩИ - ФБЛПЧЩ РПФЕТЙ ЬФПЗП НБМЕОШЛПЗП ЗПТПДБ.
оЕФ, ОБЧЕТОПЕ, ФБЛПЗП НЕУФБ Ч ТЕУРХВМЙЛЕ, ЛХДБ ВЩ ОЕ ДПЛБФЙМПУШ ЬИП ИПДЦБМЙОУЛЙИ УПВЩФЙК, ЗДЕ ВЩ ОЕ РПСЧЙМЙУШ ВЕЦЕОГЩ, ВПМШЫЙОУФЧП ЙЪ ЛПФПТЩИ - ДЕФЙ, ЦЕОЭЙОЩ, УФБТЙЛЙ. нОПЗЙЕ ЙЪ ОЙИ УФБМЙ ЙОЧБМЙДБНЙ РПУМЕ ФПЗП, ЛБЛ ТБЪДЕФЩЕ Й ТБЪХФЩЕ ОЕУЛПМШЛП ДОЕК РТПВЙТБМЙУШ РП МЕУХ.
уЕЗПДОС НЩ РТЕДПУФБЧМСЕН УМПЧП ПЮЕЧЙДГХ ФТБЗЙЮЕУЛЙИ УПВЩФЙК, ТБЪЩЗТБЧЫЙИУС Ч ФХ УФТБЫОХА ЖЕЧТБМШУЛХА ОПЮШ. уЕТЗЕК вПОДБТЕЧ - ТХУУЛЙК ЦЙФЕМШ иПДЦБМЩ, ЧНЕУФЕ УП ЧУЕНЙ ЙУРЙЧЫЙК ДП ДОБ ЮБЫХ ПВЭЕЗП ЗПТС.
оБУ ЧЩЗПОСАФ
ЧУЕ ОБЮБМПУШ НОПЗП МЕФ ОБЪБД, - ТБУУЛБЪЩЧБЕФ ВЕЦЕОЕГ у. вПОДБТЕЧ. - с ФПЗДБ ФПМШЛП ЪБЛПОЮЙМ РПМЙФЕИОЙЮЕУЛЙК ФЕИОЙЛХН Ч уХНЗБЙФЕ, РПМХЮЙМ РТПЖЕУУЙА УФТПЙФЕМС Й ТБУРТЕДЕМЕОЙЕ Ч уФЕРБОБЛЕТФ. хЕЪЦБФШ ЙЪ ТПДОПЗП ЗПТПДБ НОЕ ОЕ ПЮЕОШ ИПФЕМПУШ, ОП ОЕ "ПФТБВПФБФШ" ФПЗДБ ДЙРМПН ПЪОБЮБМП МЙЫЙФШУС ЕЗП.
лПЗДБ С РТЙЕИБМ ОБ НЕУФП, ФП ХЧЙДЕМ, ЮФП РПДБЧМСАЭЕЕ ВПМШЫЙОУФЧП Ч уФЕРБОБЛЕТФЕ УПУФБЧМСМЙ БТНСОЕ, ЛПФПТЩЕ ПОЙ ЪБОЙНБМЙ ЧЕДХЭЙЕ РПУФЩ ЧП ЧУЕИ УФТПЙФЕМШОЩИ ПТЗБОЙЪБГЙСИ.
рПЬФПНХ ОЕ ХДЙЧЙФЕМШОП, ЮФП С ОЙЛБЛ ОЕ НПЗ ХУФТПЙФШУС РП УРЕГЙБМШОПУФЙ: НОЕ РПД ТБЪОЩНЙ РТЕДМПЗБНЙ ПФЛБЪЩЧБМЙ Ч ТБВПФЕ. у ПЗТПНОЩН ФТХДПН, ЮФПВЩ ПФТБВПФБФШ ДЙРМПН, НЕОС ПЖПТНЙМЙ РП УФТПЙФЕМШОПК УРЕГЙБМШОПУФЙ, ИПФС ВЩМ С ЧУЕ ЗПДЩ ТБВПЮЙН Ч УПЧИПЪЕ. ъБ ЬФП ЧТЕНС РТЙЧЩЛ Л НЕУФОЩН ЦЙФЕМСН, ПВЪБЧЕМУС УПВУФЧЕООПК УЕНШЕК. нПЕК ЦЕОПК УФБМБ НЕУФОБС ТХУУЛБС ДЕЧХЫЛБ мАВБ лХДЕМЙОБ, ЮШЙ РТЕДЛЙ ЕЭЕ У ЕЛБФЕТЙОЙОУЛЙИ ЧТЕНЕО РПУЕМЙМЙУШ ОБ ЬФПК ЪЕНМЕ. пДОБ ЪБ ДТХЗПК ОБ УЧЕФ РПСЧЙМЙУШ ДЧЕ ОБЫЙ ДПЮЕТЙ - УФБТЫБС чЙЛБ Й НМБДЫБС уЧЕФБ. тПДОЩЕ ЦЕОЩ РПНПЗМЙ ЧЩУФТПЙФШ, РХУФШ ОЕВПМШЫПК, ОП УЧПК ДПН. нПС мАВБ ЪБОЙНБМБУШ ДЕФШНЙ Й ИПЪСКУФЧПН, С - ТБВПФБМ. у УПУЕДСНЙ НЩ ЦЙМЙ, ЛБЛ ЗПЧПТЙФУС, ДХЫБ Ч ДХЫХ. НЩ У ЦЕОПК Ч УПЧЕТЫЕОУФЧЕ ЧМБДЕМЙ БЪЕТВБКДЦБОУЛЙН СЪЩЛПН, ЧЩХЮЙМЙ СЪЩЛ Й ОБЫЙ ДПЮЕТЙ, ЙЗТБС У РПДТХЗБНЙ.
ч ЛПОГЕ 1987 ЗПДБ БТНСОЕ ЧУЕ ЮБЭЕ Й ЮБЭЕ УФБМЙ РТПСЧМСФШ ОЕДПЧПМШУФЧП ФЕН, ЮФП лБТБВБИ ОБИПДЙФУС Ч УПУФБЧЕ бЪЕТВБКДЦБОБ. пОЙ РТПЧПГЙТПЧБМЙ УФЩЮЛЙ, ЙЪВЙЧБМЙ ТХУУЛЙИ Й БЪЕТВБКДЦБОГЕЧ. уФБМЙ ВТБФШ ЙИ Ч ЪБМПЦОЙЛЙ. мЙЮОП ЛП НОЕ БТНСОУЛЙЕ РБТОЙ РПДИПДЙМЙ ОЕПДОПЛТБФОП, РТЙОХЦДБМЙ ХЕИБФШ. ДЧБЦДЩ РПДПВОЩЕ ТБЪЗПЧПТЩ ЪБЛБОЮЙЧБМЙУШ РПФБУПЧЛПК. юЕТЕЪ ОЕУЛПМШЛП НЕУСГЕЧ ДМС ОБЧЕДЕОЙС РПТСДЛБ Л ОБН ВЩМ "ЛПНБОДЙТПЧБО" з. чПМШУЛЙК.
у РТЙИПДПН БТНЙЙ ПВУФБОПЧЛБ ОЕУЛПМШЛП ОПТНБМЙЪПЧБМБУШ, ЛПОЖМЙЛФПЧ УФБМП НЕОШЫЕ. оП ФП МЙ УЛБЪЩЧБМБУШ ОЕИЧБФЛБ ЧПЕООПК УЙМЩ, ФП МЙ ОЕЦЕМБОЙЕ ЧУФХРБФШ Ч ЛПОЖМЙЛФЩ, ОП БТНЙС НБМП ЮЕН НПЗМБ РПНПЮШ ФЕН ТХУУЛЙН Й БЪЕТВБКДЦБОГБН, ЮФП РТПЦЙЧБМЙ Ч УЕМБИ, УПУЕДУФЧХАЭЙИ У БТНСОУЛЙНЙ. "нПК ЧБН УПЧЕФ: ХИПДЙФЕ РПУЛПТЕЕ, НЩ ОЕ НПЦЕН ЗБТБОФЙТПЧБФШ ЧБН ВЕЪПРБУОПУФШ!", - ЗПЧПТЙМ з.чПМШУЛЙК ФЕН, ЛФП Л ОЕНХ ПВТБЭБМУС.
рЕТЧПЕ ОБРБДЕОЙЕ ОБ иПДЦБМЩ РТПЙЪПЫМП Ч УЕОФСВТЕ 1988 ЗПДБ. бТНСОУЛЙЕ ВПЕЧЙЛЙ УПЦЗМЙ ОЕУЛПМШЛП ДПНПЧ. уТЕДЙ НЙТОЩИ ЦЙФЕМЕК ВЩМЙ ТБОЕОЩЕ. л УЮБУФША, РПНПЭШ Ч МЙГЕ БТНЙЙ РПДПУРЕМБ ЧПЧТЕНС Й ОЕ ДБМБ НПМПДЮЙЛБН ВЕУЮЙОУФЧПЧБФШ Й ДБМШЫЕ. оП ЧУЕ ЦЕ Ч иПДЦБМЩ ВЩМП ОЕУРПЛПКОП: ФП ЪДЕУШ, ФП ФБН ТБЪДБЧБМЙУШ ЧЩУФТЕМЩ, РТЙФБЙЧЫЙЕУС Ч ЪБУБДЕ ВБОДЙФЩ РП ПДОПНХ ХВЙЧБМЙ ОЙ Ч ЮЕН ОЕ РПЧЙООЩИ МАДЕК, РП УХФЙ, ЫМБ РБТФЙЪБОУЛБС ЧПКОБ. зПТПД ЗПФПЧЙМУС Л ПУБДЕ. дЕФЙ, УФБТЙЛЙ ПФРТБЧМСМЙУШ ЧЕТФПМЕФБНЙ Ч ВЕЪПРБУОЩЕ НЕУФБ - ФХДБ, ЗДЕ ЦЙМЙ ВМЙЦБКЫЙЕ ТПДУФЧЕООЙЛЙ. рТЙНЕТХ ЗПТПЦБО РПУМЕДПЧБМ Й С, ПФРТБЧЙЧ ДПЮЕТЕК ВХЛЧБМШОП ОБ РПУМЕДОЕН ЧЕТФПМЕФЕ. чУЛПТЕ Л ОБН ХЦЕ ОЙЛФП РТПВТБФШУС ОЕ НПЗ. нЩ ТБУУЮЙФЩЧБМЙ ФПМШЛП ОБ УПВУФЧЕООЩЕ УЙМЩ.
ч ОПЮШ ОБ 26 ЖЕЧТБМС
- ч ГЕМСИ ВЕЪПРБУОПУФЙ ЧУЕ НХЦЮЙОЩ ЗПТПДБ РП ПЮЕТЕДЙ УФПСМЙ ОБ РПУФХ Й Ч УМХЮБЕ РТЙВМЙЦЕОЙС РТПФЙЧОЙЛБ ДПМЦОЩ ВЩМЙ УППВЭЙФШ ПУФБМШОЩН. 25 ЖЕЧТБМС С ЛБЛ ТБЪ УФПСМ ОБ РПУФХ. уОБЮБМБ ЧУЕ ВЩМП ФЙИП, РПФПН НЩ ХУМЩЫБМЙ ЫХН ЧПЕООПК ФЕИОЙЛЙ. рП ЪЧХЛХ ПРТЕДЕМЙМЙ, ЮФП ЮБУФШ НЙОПЧБМБ ОБЫ ЗПТПД, Б ДТХЗБС ОБРТБЧЙМБУШ Ч иПДЦБМЩ, ОБ ЖЕТНХ нЕИФЙ-ЛСОД, ВМЙЪ БЬТПРПТФБ, ЗДЕ ОБИПДЙМЙУШ ОБЫЙ ЧППТХЦЕООЩЕ ПДОПУЕМШЮБОЕ Й НЙМЙГЕКУЛЙК ВБФБМШПО бМЙЖБ зБДЦЙЕЧБ. дП УЙИ РПТ ПУФБЕФУС ЪБЗБДЛПК, РПЮЕНХ ЙНЕООП ФХДБ - УТБВПФБМБ МЙ ТБЪЧЕДЛБ РТПФЙЧОЙЛБ ЙМЙ ЦЕ ЙНЕМП НЕУФП РТЕДБФЕМШУФЧП? ъБЧСЪБМУС ОБУФПСЭЙК ВПК. ОБЮБМЙ ЗПТЕФШ ПЛТЕУФОЩЕ ДПНБ. чЕУШ ЗПТПД РЩМБМ. рХМЙ, РПДПВОП ЗТБДХ, РБДБМЙ УП ЧУЕИ УФПТПО. оБН, ВЕЪПТХЦОЩН, ОЙЮЕЗП ОЕ ПУФБЧБМПУШ ДЕМБФШ, ЛБЛ РПДОСФШУС Ч чЕТИОЙЕ иПДЦБМЩ, ЗДЕ ДПМЦОП ВЩМП ВЩФШ ЗПТПДУЛПЕ ТХЛПЧПДУФЧП. нЩ ОБДЕСМЙУШ, ЮФП ЪДЕУШ РТЕДРТЙНХФ ЬЛУФТЕООЩЕ НЕТЩ ЙМЙ ИПФС ВЩ ТБЪДБДХФ ПТХЦЙЕ. оП ОЙЮЕЗП РПДПВОПЗП ОЕ РТПЙЪПЫМП. нЩ ЪБУФБМЙ МЙЫШ РПУМЕДОЙК "ПВПЪ" У ТБВПФОЙЛБНЙ ОБТПДОПЗП ПВТБЪПЧБОЙС Й РПОСМЙ, ЮФП Й ОБН ОХЦОП ХИПДЙФШ.
чЩВТБФШ ВЕЪПРБУОЩК РХФШ ПЛБЪБМПУШ ФТХДОЕЕ ЧУЕЗП. тЕЫЙМЙ РТЙДЕТЦЙЧБФШУС ЗБЪПРТПЧПДБ, ОП, РТПКДС ФТЙ-ЮЕФЩТЕ ЛЙМПНЕФТБ, ПВОБТХЦЙМЙ, ЮФП ДПТПЗБ ЧЕДЕФ Ч бУЛЕТБО. фХДБ ЦЕ ЧЕМБ Й ЬМЕЛФТПМЙОЙС. пУФБЧБМПУШ ПДОП - РТПВЙТБФШУС ЮЕТЕЪ МЕУ. с ХЦЕ ЧЩВЙМУС ЙЪ УЙМ, РПЬФПНХ, ОЕУНПФТС ОБ РТПФЕУФЩ ЦЕОЩ, ЪБУФБЧЙМ ЕЕ ЙДФЙ ДБМШЫЕ У МАДШНЙ, ПВЕЭБС, ЮФП, ЛБЛ ФПМШЛП ОБВЕТХУШ УЙМ, ДПЗПОА ЙИ. чУЛПТЕ С ДЕКУФЧЙФЕМШОП ДПЗОБМ ЙИ, ОП ЦЕОЩ УТЕДЙ ОЙИ ОЕ ВЩМП. чДТХЗ УП УФПТПОЩ бУЛЕТБОБ УФБМЙ ТБЪДБЧБФШУС ЧЩУФТЕМЩ. ыЕДЫЙЕ ЧРЕТЕДЙ ГЕРПЮЛПК МАДЙ ПДЙО ЪБ ДТХЗЙН ОБЮБМЙ РБДБФШ. с ЧЪЗМСОХМ ОБ ЮБУЩ - ЕДЙОУФЧЕООХА ЧЕЭШ, ЛПФПТХА НОЕ ХДБМПУШ ЪБИЧБФЙФШ У УПВПК. ВЩМП ТПЧОП 6.10 ХФТБ. оП ИПДЦБМЙОГЩ РТПДПМЦБМЙ ЙДФЙ ОБЧУФТЕЮХ ЧТБЗХ, ФБЛ ЛБЛ ДТХЗПЗП ЧЩИПДБ ОЕ ВЩМП. уТЕДЙ ЦЕОЭЙО Й ДЕФЕК С ЪБНЕФЙМ ЦЕОХ. оБЮБМ ЛТЙЮБФШ, ЮФПВЩ ПОЙ МПЦЙМЙУШ ОБ ЪЕНМА. ьФП ВЩМП ХЦБУОПЕ ЪТЕМЙЭЕ, ЛПФПТПЕ С ОЙЛПЗДБ ОЕ ЪБВХДХ: ЛТЕРЛЙЕ, ЧППТХЦЕООЩЕ ДП ЪХВПЧ БТНСОУЛЙЕ РБТОЙ УФТЕМСАФ Ч ВЕЪЪБЭЙФОЩИ ЦЕОЭЙО Й ДЕФЕК, НЕЮХЭЙИУС РП ЗМХВПЛПНХ УОЕЗХ.
рПЮЕТЛ ЧБТЧБТПЧ
У ФТХДПН ЧУРПНЙОБА, ЛБЛ НОЕ ХДБМПУШ ДПВТБФШУС ДП ыЕММЙ. чЩВЙЧЫЙУШ ЙЪ РПУМЕДОЙИ УЙМ, НЩ У ЦЕОПК ОЕ НПЗМЙ ЙДФЙ ДБМШЫЕ, Б МЙЫШ ЛБФЙМЙУШ РП ОБЛМПООПК НЕУФОПУФЙ. зТСЪОЩИ, ПВПТЧБООЩИ, ПВЕУУЙМЕООЩИ, ОБУ РПДПВТБМБ НБЫЙОБ "уЛПТПК РПНПЭЙ": ЫЕДЫЙЕ ЧРЕТЕДЙ ИПДЦБМЙОГЩ ХЦЕ ХУРЕМЙ РПДЗПФПЧЙФШ РПДНПЗХ. чРПУМЕДУФЧЙЙ НЩ ХЪОБМЙ, ЮФП ПЛБЪБМЙУШ УЮБУФМЙЧЮЙЛБНЙ. нОПЗЙН ОЕ ДПЧЕМПУШ ПУЙМЙФШ ФХ УФТБЫОХА ДПТПЗХ:.
рПУМЕ ПЮЕЧЙДГЩ ТБУУЛБЪЩЧБМЙ, ЛБЛ БТНСОЕ УПВТБМЙ ПУФБЧЫЙИУС Ч ЗПТПДЕ ЦЙФЕМЕК ОБ ГЕОФТБМШОПК РМПЭБДЙ. пОЙ РПДЕМЙМЙ ЦЕОЭЙО Й ДЕЧХЫЕЛ, НМБДЕОГЕЧ ОБ ОЕУЛПМШЛП ЗТХРР. б РПФПН "ТБЪДБМЙ" ОЕУПЧЕТЫЕООПМЕФОЙИ ДЕЧХЫЕЛ УПМДБФБН. оБ РПУФБИ ЙИ ОБУЙМПЧБМЙ РП ПЮЕТЕДЙ РЕТЕД НЙЛТПЖПОБНЙ Й ХУЙМЙФЕМСНЙ ФБЛ, ЮФП ЙИ ЗПМПУ ВЩМ УМЩЫБО БЪЕТВБКДЦБОУЛЙН УПМДБФБНЙ, ОБИПДЙЧЫЙНУС Ч ФП ЧТЕНС Ч ЗПТПДЕ ыХЫБ. вБОДЙФЩ ЪБОЙНБМЙУШ НБТПДЕТУФЧПН Ч ЪБИЧБЮЕООПН ЗПТПДЕ. йНХЭЕУФЧП ИПДЦБМЙОГЕЧ ЧЩЧПЪЙМПУШ ЦЙФЕМСНЙ уФЕРБОБЛЕТФБ Й ВМЙЪМЕЦБЭЙИ ОБУЕМЕООЩИ РХОЛФПЧ. оБ ЧПТПФБИ НОПЗЙИ ДПНПЧ ВЩМЙ ОБРЙУБОЩ ЖБНЙМЙЙ ОПЧЩИ ЦЙМШГПЧ.
б РПФПН С ХЪОБМ, ЮФП ДЧБ ДОС УРХУФС РПЛПКОЩК БЪЕТВБКДЦБОУЛЙК ЦХТОБМЙУФ юЙОЗЙЪ нХУФБЖБЕЧ ДПВТБМУС Ч ПЛЛХРЙТПЧБООХА ЪПОХ Й УОСМ ОБ ФЕМЕЛБНЕТХ ЧУЕ, ЮФП ЧЙДЕМ. ьФЙ ЛБДТЩ, УОСФЩЕ У УБНПК РПМСОЩ, ИПМПДСФ ЛТПЧШ: Х ФТХРПЧ ПФТЕЪБОЩ ЗПМПЧЩ Й ХЫЙ, ЗМБЪБ ЧЩЛПМПФЩ, ЙЪОБУЙМПЧБООЩЕ ФТХРЩ ЦЕОЭЙО, Х ВЕТЕНЕООЩИ РТПЛПМПФЩ ЦЙЧПФЩ, ПФТЕЪБОЩ ЗТХДЙ, Х НМБДЕОГЕЧ ПФТХВМЕОЩ ТХЛЙ, РПМПЧЩЕ ПТЗБОЩ Й СЪЩЛЙ... чУЕ ЬФЙ ЧЙДЕПЛБУУЕФЩ Й ЛБДТЩ Ч ДБООПЕ ЧТЕНС ОБИПДСФУС Ч зПУХДБТУФЧЕООПН бТИЙЧЕ ТЕУРХВМЙЛЙ
:ч ыЕММЙ НЩ УФБМЙ ЦДБФШ УЧПЙИ. п ТПДУФЧЕООЙЛБИ ЦЕОЩ, ЛБЛ ЗПЧПТЙФУС, ОЕ ВЩМП ОЙ УМХИХ, ОЙ ДХИХ. ч ФХ ОПЮШ НБФШ ЦЕОЩ, ВТБФШС уФЕРБО Й йЧБО Й ОЕЧЕУФЛБ ФПЦЕ ПЛБЪБМЙУШ Ч МЕУХ. нХЦЮЙОЩ ЧЩЪЧБМЙУШ ЙУЛБФШ ДПТПЗХ, ОП ФБЛ Й ОЕ ЧЕТОХМЙУШ: ФП МЙ ЙИ ОБУФЙЗМЙ РХМЙ, ФП МЙ ПОЙ РПРБМЙ Ч ТХЛЙ Л ВБОДЙФБН. рТБЧДБ, ЧРПУМЕДУФЧЙЙ ТБУУРТБЫЙЧБС ФЕИ, ЛФП РПВЩЧБМ Ч РМЕОХ, НЩ ХЪОБМЙ, ЮФП УФБТЫЙК ВТБФ ЦЕОЩ, уФЕРБО, РПРБМ Ч РМЕО. еЗП Й ЕЭЕ ДЧЕОБДГБФШ НХЦЮЙО ВПЕЧЙЛЙ ХЧЕМЙ Ч ОЕЙЪЧЕУФОПН ОБРТБЧМЕОЙЙ. вПМШЫЕ ЙИ ОЙЛФП ОЕ ЧЙДЕМ. нБФШ ЦЕОЩ, ОЕ ЧЩДЕТЦБЧ ФСЗПФ ДПТПЗЙ, ХНЕТМБ Ч МЕУХ. юХФШ ОЕ ЪБНЕТЪМБ Й ОЕЧЕУФЛБ, РТПЧЕДС ОПЮШ ЧПЪМЕ ЕЕ ФТХРБ. л УЮБУФША, ЕЕ ХДБМПУШ УРБУФЙ, ЛТЙЛЙ П РПНПЭЙ ХУМЩЫБМЙ ЦЙФЕМЙ УЕМБ зАМБВМЩ.
ч уХНЗБЙФЕ
ЧПФ ФБЛ НЩ ПЛБЪБМЙУШ ВЕЦЕОГБНЙ - ВЕЪ ЛТПЧБ, УТЕДУФЧ Л УХЭЕУФЧПЧБОЙА. рТЙЫМПУШ РПФЕУОЙФШ УЕНША УФБТЫЕК УЕУФТЩ, Х ЛПФПТПК ФПЦЕ РПДТБУФБМЙ УЩО Й ДПЮШ. пДЕЦДХ Й ПВХЧШ ОБН ДБМЙ ДПВТЩЕ МАДЙ. еУМЙ ВЩ ЧЩ ЪОБМЙ, ЛБЛ ФТХДОП ВЩМП НОЕ, НХЦЮЙОЕ, РТЙОЙНБФШ ЬФЙ ДБТЩ. ЛБЛ УФТБЫОЩК УПО С ЧУРПНЙОБА ЬФП ЧТЕНС.
рТПЫМП ПДЙООБДГБФШ МЕФ. уЕКЮБУ ЦЙЪОШ ЧТПДЕ ВЩ ОПТНБМЙЪПЧБМБУШ. нПЙ ДПЮЕТЙ ДБЧОП ЧЩТПУМЙ, РПМХЮЙМЙ ПВТБЪПЧБОЙЕ. х УФБТЫЕК, ЮФП ЦЙЧЕФ ФЕРЕТШ Ч лТЙЧПН тПЗЕ, ДЧПЕ НБМЩЫЕК. нМБДЫБС РПЛБ У ОБНЙ. оП НПТБМШОП НЩ ФБЛ Й ОЕ ПРТБЧЙМЙУШ РПУМЕ ФПЗП УФТБЫОПЗП ХДБТБ. цЙЪОШ РТЙЫМПУШ ОБЮЙОБФШ РТБЛФЙЮЕУЛЙ ЪБОПЧП. пВ ПДОПН С ЦБМЕА. уЛПМШЛП ТПДОЩИ РП ДХИХ НОЕ МАДЕК ТБУЛЙДБМБ УХДШВБ РП УЧЕФХ, УЛПМШЛП ЗПТС РТЙОЕУМБ Ч УЕНШЙ ЧПКОБ, УЛПМШЛП ОЕЧЙООЩИ ЦЙЪОЕК ЪБЗХВМЕОП.
уХНЗБЙФ - ЗПТПД, ЗДЕ С ТПДЙМУС Й ЧЩТПУ, РТПЧЕМ МХЮЫЙЕ УФХДЕОЮЕУЛЙЕ ЗПДЩ. оП ЧУЕ ЦЕ С ДХНБА, ЮФП ДМС НОПЗЙИ ВЕЦЕОГЕЧ, Ч ФПН ЮЙУМЕ Й ДМС НЕОС, ЬФП ОЕ РПУФПСООПЕ, Б ЧТЕНЕООПЕ РТЙУФБОЙЭЕ. ьФП НОЕОЙЕ ЧУЕИ ИПДЦБМЙОГЕЧ. пОЙ ЗПФПЧЩ УЧПЙНЙ ТХЛБНЙ ЧПЪТПДЙФШ ЗПТПД ЙЪ ТХЙО Й ЧЕТОХФШУС Л ПЮБЗХ РТЕДЛПЧ.
улптвобс уфбфйуфйлб
l хВЙФП 613 ЮЕМПЧЕЛ, ЙЪ ОЙИ ДЕФЕК - 63; ЦЕОЭЙО - 106, РПЦЙМЩИ - 70 ЮЕМПЧЕЛ.
l 8 УЕНЕК ХОЙЮФПЦЕОЩ РПМОПУФША.
l 25 ДЕФЕК РПФЕТСМЙ ПВПЙИ ТПДЙФЕМЕК.
l 130 ДЕФЕК РПФЕТСМЙ ПДОПЗП ТПДЙФЕМС.
l тБОЕОП 487 ЮЕМПЧЕЛБ, ЙЪ ОЙИ ДЕФЕК - 76.
l рТПРБМП ВЕЪ ЧЕУФЙ 150 ЮЕМПЧЕЛ.
l рТЙЮЙОЕО ЛПМПУУБМШОЩК ХЭЕТВ ЗПУХДБТУФЧХ Й МЙЮОПНХ ЙНХЭЕУФЧХ ЗТБЦДБО, ПГЕОЙЧБЕНЩК Ч 5 НМТД. ТХВМЕК (Ч ГЕОБИ ОБ 01.04.92 ЗПДБ).
рБТМБНЕОФ бЪЕТВБКДЦБОБ ПВЯСЧЙМ 26 ЖЕЧТБМС ЛБЦДПЗП ЗПДБ "дОЕН ЗЕОПГЙДБ иПДЦБМЩ". оБТПД бЪЕТВБКДЦБОБ ЛБЦДЩК ЗПД 26 ЖЕЧТБМС Ч 17.00 НЙОХФПК НПМЮБОЙС ЮФЙФ РБНСФШ ЦЕТФЧ иПДЦБМЩ.
ртеууб п ипдцбмйоулпк фтбзедйй:
цХТОБМ лТХБ М"ьЧЕОЕНБО (рБТЙЦ), 25 НБТФБ 1992 ЗПДБ: бТНСОЕ БФБЛПЧБМЙ НЕУФОПУФШ иПДЦБМЩ. чЕУШ НЙТ УФБМ УЧЙДЕФЕМЕН ПВЕЪПВТБЦЕООЩИ ФТХРПЧ. бЪЕТВБКДЦБОГЩ ЗПЧПТСФ П ФЩУСЮЕ ХВЙФЩИ.
зБЪЕФБ фБКНУ (мПОДПО), 4 НБТФБ 1992 ЗПДБ: нОПЗЙЕ ВЩМЙ ЙЪХЧЕЮЕОЩ, Б ПФ ПДОПК НБМЕОШЛПК ДЕЧПЮЛЙ ПУФБМБУШ ФПМШЛП ЗПМПЧБ.
йЪЧЕУФЙС (нПУЛЧБ), 4 НБТФБ 1992 ЗПДБ: чЙДЕПЛБНЕТБ РПЛБЪБМБ ДЕФЕК У ПФТЕЪБООЩНЙ ХЫБНЙ. х ПДОПК УФБТПК ЦЕОЭЙОЩ ВЩМБ ПФУЕЮЕОБ РПМПЧЙОБ МЙГБ. нХЦЮЙОЩ ВЩМЙ УЛБМШРЙТПЧБОЩ.
йЪЧЕУФЙС, 13 НБТФБ 1992 ЗПДБ: нБКПТ мЕПОЙД лТБЧЕГ: "с УБН ЧЙДЕМ ПЛПМП УФБ ФТХРПЧ ОБ ИПМНЕ. х ПДОПЗП НБМШЮЙЛБ ОЕ ВЩМП ЗПМПЧЩ. чЕЪДЕ ВЩМЙ ЧЙДОЩ ФТХРЩ ЦЕОЭЙО, ДЕФЕК, УФБТЙЛПЧ, ХВЙФЩИ У ПУПВПК ЦЕУФПЛПУФША".
Как бы ни ужасно было это признавать, но такие страшные социальные явления, как национальная ненависть и геноцид существуют и в наше время. Ярким примером тому служит кровавая Ходжалинская была расправа, учиненная армянскими войсками в тысяча девятьсот девяносто втором году над жителями маленького селения, которое располагается в четырнадцати километрах к северо-востоку от города Ханкенди. То событие до сих пор в памяти очень многих скорбящих, и ежегодно жители Республики Азербайджан вспоминают те ужасающие дни с целью почтить память погибших.
Ходжалинская резня
Численность этого поселения была совсем небольшая, около семи тысяч человек. Февральской ночью, с двадцать пятого на двадцать шестое число, совершенно неожиданно вооруженная армянская армия при поддержке мотострелкового подразделения РФ вероломно напала на мирный город. Сначала городок был окружен, а затем без предупреждения по нему был открыт огонь из тяжелых военных орудий, селение оказалось практически полностью объятым пламенем. Те, кто уцелел при обстреле, были вынуждены покинуть свои дома, все нажитое имущество и бежать. Уже к пяти утра город принадлежал армянам, точнее, те руины, что догорали на месте селения.
Но на этом беды ходжалинцев не закончились: их, убежавших с места трагедии в лес и в горы, выслеживали и старались добить. Уцелели далеко не все. Молодые девушки и женщины попали в плен, многие из них были буквально замучены до смерти. Мужчин и детей же в основном сразу убивали. Ходжалинская трагедия для многих просвещенных современников была самым настоящим шоком.
Страшные сводки
По статистическим сводкам, для Азербайджана Ходжалинская резня закончилась следующими потерями: шестьсот тринадцать человек были убиты, из них сто шесть женщин, шестьдесят три ребенка и семьдесят стариков. Пятьдесят шесть человек были убиты с особой жестокостью. Некоторые были лишены конечностей, с некоторых трупов была содрана кожа, находили позже и останки заживо сожженных людей. У некоторых людей были выколоты глаза (даже у детей младенческого возраста), у женщин, ожидающих ребенка, ножами были вспороты животы. О судьбе ста пятидесяти человек до сих пор ничего не известно.
После этой трагедии в Ходжалы целых восемь семей было уничтожено полностью, двадцать четыре малыша остались полными сиротами, а сто тридцать детей потеряли одного родителя.
День памяти
После этого вышел Республики о том, чтобы данный скорбный день в истории страны запомнился как "День Ходжалинского геноцида и национального траура". Об этом позднее были оповещены все организации международного уровня. И с тех пор каждый год в эту печальную дату каждый житель Республики Азербайджан слышит обращение президента к народу, и в память об этой трагедии выдерживает минуту молчания.
«Мемориал»
С таким названием позже пыталась разобраться в происходящем. Ею было проведено подробное исследование местности, где разворачивалась трагедия в Ходжалы, для восстановления тех событий. Большая часть жителей города сразу же после начала обстрела постаралась выйти из окружения по двум главным направлениям:
1. Вдоль берега реки, которая протекала в черте города. Эту дорогу, как позже заверяли армянские представители, было решено предоставить жителям для свободного отхода (но из статистики видно, что «свободного коридора» как такового не было, людям приходилось спасать свои жизни и на этом пути).
2. Через северную оконечность поселения, там был удобный отход к лесу, в котором многие и собирались укрыться от беды. Этим путем воспользовалось меньшинство.
По самым последним сводкам, статистика подсчета погибших не точна, настоящие числа, к сожалению, в разы выше. Армянские представители отказались предоставить свои сведения и вообще хоть каким-то образом прокомментировать ситуацию.
Как сообщила правозащитная организация «Мемориал», те, кто воспользовался первым отходным путем вдоль реки, были безжалостно обстреляны. Как сообщают армянские представители, это произошло лишь в силу того, что люди были вооружены. Справедливо будет заметить, что вооруженные люди среди отступающих на самом деле были. Это защитники из городского гарнизона. Но обстреливать их тоже совершенно бесчеловечно, они, по словам очевидцев, агрессии совсем не проявляли, армяне попадали и в мирное население, которое желало лишь одного: поскорее укрыться от захватчиков.
Было много и тех, кто попал в плен. Позже они вернутся на родину, но очень многие - с потерянным здоровьем и нарушенной психикой. В плену оказались большей частью девушки и дети. Вернувшиеся позже рассказывали, что многих пленных расстреляли. Это событие никак иначе не назвать, как Ходжалинская трагедия.
С места событий…
Только через два дня, используя два вертолета, российские и азербайджанские репортеры смогли добраться до этой местности. Их статьи тронули за душу не одно поколение. Самыми свежими впечатлениями, наполненными ужасом и непониманием, делились со всем миром эти отважные люди. Их вертолеты тоже были обстреляны, удалось вынести с этого страшного поля брани лишь четыре тела.
С высоты птичьего полета была видна вся масштабность трагедии, на пожелтевшей траве, покрытой тонким слоем снега, сплошь лежали тела убитых людей. Их было очень много, и в этой массе то тут, то там лежали тела женщин, детей и стариков. За что пострадали эти люди? Ничего плохого они не сделали. Да и бежать ведь пытались к азербайджанской границе, как бы сдаваясь, не проявляя никакой агрессии.
Ходжалинская трагедия. Политика и общество
По всему миру в газетах писали о Ходжалинской резне. А по-иному это событие и не назвать, беззащитные и ни в чем не повинные люди были не просто расстреляны, а зверски убиты. Настоящее преступление против личности, настоящий геноцид. Приезжая потом на это место, западные СМИ делились переживаниями о случившемся на всех каналах.
А в российской газете «Известия» в весьма страшных подробностях были описаны Ходжалинская трагедия и ее последствия. Как живых людей, которые добровольно решили стать заложниками, обменивали на тела погибших. Но только что это было за зрелище! Родственники получали трупы с отрезанными со снятой кожей, без глаз и т. д.
Международная оценка
ООН, и ОБСЕ с крайним осуждением отнеслись к тому, что произошло, признав деяния армянской стороны преступлениями против человечества. Во многих докладах звучало слово «геноцид». Лидеры этих организаций обратились через к семьям погибших с выражением соболезнований.
Но самое главное, что даже по прошествии стольких лет трагедия эта не забыта. День памяти и минуты молчания напоминают всем жителям Республики о том, что когда-то их соотечественники стали жертвами войны. Годовщина Ходжалинской трагедии состоялась не так давно, и снова со слезами на глазах азербайджанцы вспоминали тот страшный февраль. Да и не только они, весь мир скорбит наравне с гражданами Азербайджана.
Ходжалинская трагедия - трагедия ХХ века, которую еще долго не забудут потомки погибших.