Как же анализировать дискурс? Есть ли на этот счет какие-то самые общие, трансдисциплинарные правила? На чем следует сосредоточить внимание? Какие вопросы ставить в отношении текста как предмета исследования?
Приступая к анализу, прежде всего надо помнить, что "речевое общение обладает... общими свойствами, характеризующими совместную деятельность любого типа" . Как мы поступаем в практической жизни, обучаясь новому для себя виду деятельности или пытаясь разобраться в устройстве игры, если некому объяснить ее правила и условия? Что, например, мы делаем, когда, оказавшись за границей, осваиваем новую для себя бытовую практику (хотя бы способ оплаты проезда в автобусе)? Спрашиваем ли мы себя о том, что она значит, какие смыслы в себе скрывает? Нет, скорее прикидываем: как нужно себя вести, чтобы принять в ней участие, занять ту или иную адекватную позицию.
Изучение дискурса, подчеркивал Фуко, предполагает не "закапывание вглубь" в поисках скрытой за словом сущности или глубинной системы значений, а зоркость к тому слою значений, что лежит па поверхности, у всех на виду, но остается невидим - демонстрирует себя в характеристиках речевой формы и в них же прячется. Следует сфокусировать внимание на "регулярностях", которые характеризуют речевое или социальное поведение: на первый взгляд неприметная мелочь, например, повтор слова, грамматической конструкции или интонационного контура (в устной речи), может оказаться для аналитика ценной "уликой" или важным симптомом. Вы как бы замечаете в незнакомом лесу еле обозначенную тропинку и пытаетесь идти по ней, постепенно выясняя: откуда и куда она ведет, как устроено окружающее смысловое пространство, кем обитаемо, какие роли или формы поведения допускает, а какие нет. Вопросы могут быть поставлены самые разные, и именно поэтому дискурсивный анализ опирается не на единство метода, а на довольно широкий спектр методов и методик.
Говоря более практически, процедура дискурсивного анализа предполагает пристальное чтение текста (всматривание в него - и вслушивание) с последовательной постановкой вопросов: какие действия осуществляются, кем, по отношению к кому, с какой целью, в рамках каких условностей и правил? Мы начинаем с выяснения ситуации - позиций говорящего (автора, повествователя, рассказчика) и адресата (слушателя, читателя). По ходу анализа все глубже вникаем в действия коммуникативных механизмов, сосредоточиваемся на более мелких, тонких структурах текста, обеспечивающих эти действия, охватывая по мере необходимости разные его характеристики, от грамматических (фонологических, синтаксических, лексических, семантических) до эстетических (жанрово-стилистических особенностей, образности, сюжетики и т.п.). При этом текст интересен скорее, как процесс, чем объект, и не только в собственных характеристиках, по и в контексте или контекстах, с которыми взаимодействует.
Суммируя, можно сказать, что в фокусе внимания дискурсолога должны оказаться последовательно:
- 1) участники взаимодействия - их статусные, ролевые и иные характеристики;
- 2) условия взаимодействия - среда, подразумеваемые общие знания и их предпосылки;
- 3) порядки взаимодействия - мотивы, цели, ценности, стратегии, актуальные в данных дискурсивных рамках;
- 4) способы взаимодействия - стиль, тональность, модальность, специфические характеристики канала коммуникации.
Норман Фэркло (р. 1941) - британский социолингвист, теоретик и практик критического дискурс-анализа. Основные работы: "Язык и власть" (1989), "Критический дискурс-анализ" (1995), "Язык и глобализация" (2006).
"При анализе текстов фокус внимания должен постоянно сдвигаться, чтобы в него попадали попеременно то “сам текст", то типы дискурса, используемые в его построении ".
Фэркло предлагает говорить о трех этапах, которые непременно должна включать в себя процедура критического дискурс-анализа. Начинать он советует с рассмотрения лексического уровня (важен выбор слов, отношения между ними, стилистическая окрашенность, специфическая экспрессивность, наличие метафор и т.д.), затем перейти к грамматическому уровню (залог глаголов, наличие отрицательных конструкций, личных или безличных форм, характер личных местоимений, преобладание тех или иных синтаксических конструкций) и наконец исследовать самые общие текстовые структуры. При этом желательно удерживать в зоне внимания одновременно все три составляющие дискурса, в которых по-разному проявляются следы идеологических воздействий: языковые формы; подразумеваемые ими виды речевого действия и взаимодействия; объемлющий те и другие социальный контекст.
Критический дискурс-анализ - столько же вид объективного научного исследования, сколько вид ответственной социальной работы. Эту дополнительную, но существенную функцию дискурсивного анализа можно проиллюстрировать на примере изучения распространенной, к сожалению, и потенциально страшной разновидности властной речи, определяемой социолингвистами как "язык вражды", "язык ненависти" (hate speech).
Пример из практики
Акт оскорбления предполагает резко негативное определение идентичности другого субъекта: обидным, унижающим словом он ставится на подчеркнуто низкое место или даже вообще лишается какого-либо места. Слово-оскорбление - ярко выраженный пример перформатива. Как будто бы говорящий всего лишь описывает свой объект ("Эй, жирный!" или "рыжий", "черный" и т.п.), но слово ранит, причиняет боль, рождает ответно враждебное чувство - говоря юридическим языком, "разжигает рознь". Разрешением коллизии в прошлые времена мог быть вызов на дуэль или иной, менее "упорядоченный" вид ответного насилия. В наши дни опасный эффект такой речи умножается массовостью коммуникаций и грозит стать неуправляемым. Каковы возможные действия по его нейтрализации? Этот вопрос поднимался и поднимается в спорах по поводу политической корректности, то есть введения обществом формальных запретов на слова, потенциально обидные для тех или иных социально уязвимых групп населения. Сомнения в том, что проблему возможно решить подобными средствами, высказывались неоднократно - и они небезосновательны. Допустим, мы запрещаем называть человека с черной кожей "ниггером" (в Америке) или выходца с Кавказа - "черным" (в России). Способствует ли это само по себе ослаблению социально-психологической напряженности между этническими группами? Отчасти, безусловно,
да, но гарантий - никаких. Слово может вскрывать и очищать гноящуюся рану ненависти или только прикрывать ее, помогать затягиванию или бередить.
Есть основания думать, что опасность речевого акта, несущего в себе негативный заряд, может быть обезврежена по-настоящему не запретами, а тактичной активностью диалога. Именно - и только - в диалоге жертва коммуникативного насилия может проявить свою речевую и социальную компетентность, способность к ответному действию. Отвечая на оскорбление оскорблением, воздавая "око за око", мы лишь еще больше увязаем во вражде - к счастью, речь открывает перед нами и другие возможности (например, умелое, тактичное использование иронии способно отнять у обидчика монополию на однозначное использование ранящего слова, а само слово лишить "жала"). Подоплекой социального неравенства, как правило, является неравенство доступа к дискурсу и участия в коммуникативных ситуациях оно лишь усугубляется беспомощной покорностью конвенциям, неспособностью говорить иначе как "чужими словами", социальной безъязыкостью или косноязычием.
Тён ван Дейк (р. 1943) нидерландский лингвист, один из создателей дискурсивного анализа, теоретик и практик критического дискурс-анализа. Автор книг "Стратегии восприятия дискурса" (1983), "Новости как дискурс" (1988), "Язык. Познание. Коммуникация" (1989), "Дискурс и власть" (2013).
"Властные группы и их представители контролируют или имеют доступ к бесконечно широкому и разнообразному спектру дискурсивных ролей, жанров, условий и стилей. Они контролируют формальные диалоги с подчиненными, деловые совещания, отдают указания и формулируют правила, пишут различные виды отчетов, книги, инструкции, газетные материалы и производят различные масс-медийные дискурсы. Они не только являются активными участниками большинства коммуникативных ситуаций, но и выступают в роли инициаторов вербальных дискуссий или публичного дискурса, устанавливают “тон” и стиль дискурса, определяют его темы и решают, кто будет участником или реципиентом их дискурсов ".
Из этого очевидным образом следует, что без критически-творческого отношения к языку и его социальному использованию невозможно ответственное отношение к социальному обустройству. Обживая пеструю и притом сверхплотную информационно-коммуникативную среду, пронизанную невидимыми силовыми линиями (косвенно осуществляемой) власти, представляющую невиданное прежде разнообразие групповых и индивидуальных интересов, современный человек оказывается, как никогда зависим от дискурсивных систем, им или помимо него производимых. Этим обусловлена высокая востребованность и практическая полезность дискурсивного анализа в наши дни.
- Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16: Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. С. 224-225.
Л.П. ПРОКОШЕНКОВА, И.Б. ГЕЦКИНА
ДИСКУРСИВНЫЙ АНАЛИЗ И ЕГО РОЛЬ В СОВРЕМЕННОЙ
ЛИНГВИСТИКЕ
Термин «дискурс» (от фр. discours, англ. discourse, от лат. discursus «бегание взад-вперед; движение, круговорот; беседа, разговор», т.е. речь, процесс языковой деятельности; способ говорения) приобрел широкую популярность за последние десятилетия. Возможно, это связано с тем, что не существует четкого и общепризнанного определения «дискурса», охватывающего все случаи его употребления. Своеобразной параллелью многозначности этого термина является не устоявшееся ударение в самом слове: чаще встречается ударение на втором слоге, но и ударение на первом слоге также не является редкостью.
Термин «дискурс», как он понимается в современной лингвистике, близок по смыслу к понятию «текст», однако подчеркивает динамический, разворачивающийся во времени характер языкового общения; в противоположность этому текст мыслится преимущественно как статический объект, результат языковой деятельности. Иногда «дискурс» понимается как включающий одновременно два компонента: и динамический процесс языковой деятельности, вписанной в ее социальный контекст, и ее результат (т.е. текст); именно такое понимание является предпочтительным. Иногда встречающиеся попытки заменить понятие дискурса словосочетанием «связный текст» не слишком удачны, так как любой нормальный текст является связным.
Структура дискурса предполагает наличие двух коренным образом противопоставленных ролей - говорящего и адресата. Именно по этой причине сам процесс языкового общения может рассматриваться в этих двух перспективах. Моделирование процессов построения (порождения, синтеза) дискурса - не то же самое, что моделирование процессов понимания (анализа) дискурса. В науке о дискурсе выделяются две различные группы работ - те, которые исследуют построение дискурса (например, выбор лексического средства при назывании некоторого объекта), и те, которые исследуют понимание дискурса адресатом. Кроме того, есть еще третья перспектива - рассмотрение процесса языкового общения с позиций самого текста, возникающего в процессе дискурса.
Междисциплинарное направление, изучающее дискурс, а также соответствующий раздел лингвистики называются одинаково - дискурс(ив)ным анализом (discourse analysis) или дискурс(ив)ными исследованиями (discourse studies). Как собственно научное направление дискурсивный анализ сформировался лишь в последние десятилетия. Произошло это на фоне господствовавшей в лингвистике на протяжении большей части XX в. борьбы за «очищение» науки о языке от изучения речи. Ф. де Соссюр считал, что истинный объект лингвистики - языковая система (в противоположность речи), Н. Хомский призвал лингвистов изучать языковую «компетенцию» и абстрагироваться от вопросов употребления языка. В последнее время, однако, познавательные установки в науке о языке начинают меняться, и набирает силу мнение, в соответствии с которым никакие языковые явления не могут быть адекватно поняты и описаны вне их употребления, без учета их дискурсивных аспектов.
Поэтому дискурсивный анализ становится одним из центральных разделов лингвистики.
Целью дискурсивного анализа является выявление социального контекста, стоящего за устной или письменной речью, исследование взаимосвязи между языком и социальными процессами. Трактовка языка как дискурса включает отношение к нему как к форме социального действия, непосредственным образом укорененного в социальных условиях его реализации. На формирование такого взгляда оказал воздействие ряд теоретических направлений в лингвистике, философии, антропологии, социологии. Одно из центральных мест среди них занимает теория речевых актов, созданная Дж. Остином в начале 1950-х годов прошлого века и получившая развитие в трудах Дж. Серля. В данной теории язык рассматривается не как совокупность универсальных либо постоянно переопределяемых смыслов, но как область действий, посредством которых люди в повседневной практике влияют на поведение, мысли и эмоции окружающих. При этом подчеркивается тесная взаимосвязь между действиями, осуществляемыми посредством слов, и социальным контекстом употребления последних.
Одним из «идейных источников» дискурс-анализа является теория речевых актов (ТРА), возникшая в русле аналитической философии. Ядро ТРА составляют идеи, изложенные английским логиком Дж. Остином в курсе лекций, прочитанном в Гарвардском университете в 1955 г. и опубликованном в 1962 г. под названием «Слово как действе». Впоследствии эти идеи были развиты американским логиком Дж. Серлем в монографии «Речевые акты» и ряде статей. Характерной чертой данного направления являлся интерес к языку, попытка ответить на вопросы о том, что есть язык, какова его связь с объектами мира, что представляет собой значение слова.
В разработке теории дискурса велики заслуги известного английского ученого Т.А. ван Дейка, который считает, что «дискурс в широком смысле есть коммуникативное событие, происходящее между говорящим, слушающим (наблюдателем и др.) в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном и проч. контексте» При этом он подчеркивает, что для этого коммуникативного действия приемлемы вербальные и невербальные составляющие. Дискурс, по его мнению, в узком смысле ориентируется только на вербальную составляющую и может быть определен следующим образом: «термин «дискурс» обозначает завершенный или продолжающийся «продукт» коммуникативного действия, его письменный или речевой результат, который интерпретируется реципиентами.
В отличие от западноевропейской традиции анализа дискурса в русистике использовался термин «функциональный стиль» (речи или языка), что представлено в работах В.В. Виноградова и Г.О. Винокура. По утверждению Ю.С. Степанова, причина того, что при живом термине «функциональный стиль» потребовался другой, «дискурс», заключалась в особенностях национальных лингвистических школ, а не в предмете. В то время как в русской традиции «функциональный стиль» обозначал, прежде всего, особый тип текстово-разговорных, бюрократических, газетных и других жанров и соответствующую каждому типу лексическую систему и свою грамматику». Ю.С. Сте-
панов называет дискурс «языком в языке», где действуют особая семантика, синтаксис, словоупотребление; свои правила и свой этикет».
Дискурсивный анализ, будучи молодой дисциплиной, весьма неоднороден, и никакого единого подхода, разделяемого всеми специалистами по дискурсу, в нем не существует. Однако можно выделить наиболее популярные на сегодняшний день подходы.
На первом месте следует указать направление, известное как анализ бытового диалога. Другие ведущие направления дискурсивного анализа в основном группируются вокруг исследований отдельных ученых и их непосредственных последователей. Следует упомянуть такие школы, как исследование информационного потока (information flow) У. Чейфа, исследования связей между грамматикой и межличностным взаимодействием в диалоге (С. Томпсон, Б. Фокс, С. Форд), когнитивная теория связи дискурса и грамматики Т. Гивона, экспериментальные дискурсивные исследования Р. Томлина, «грамматика дискурса» Р. Лонгейкра, «системно-функциональная грамматика» М. Хэллидея, исследование стратегий понимания Т. ван Дейка и У. Кинча, общая модель структуры дискурса Л. Поланьи, социолингвистические подходы У. Лабова и Дж. Гампер-са, психолингвистическая «модель построения структур» М. Гернсбакер, а в несколько более ранний период также дискурсивные штудии Дж. Граймса и Дж. Хайндса. Разумеется, этот перечень далеко не полон - дискурсивный анализ представляет собой конгломерат разрозненных (хотя и не антагонистических) направлений.
Дискурс как и другие языковые сущности (морфемы, слова, предложения) устроен по определенным правилам, характерным для данного языка. Факт существования языковых правил и ограничений часто демонстрируется с помощью негативного материала - экспериментальных языковых образований, в которых правила или ограничения нарушаются. В качестве примера небольшого образца дискурса, в котором есть такие нарушения, рассмотрим рассказ Д. Хармса «Встреча» из цикла «Случаи».
«Вот однажды один человек пошел на службу, да по дороге встретил другого человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси.
Вот собственно, и все».
«Погруженность в жизнь» этого текста, превращающая его в некоторый дискурс, заключается в том, что он предложен читателям в виде рассказа; между тем ряд важных принципов построения рассказа, которые обычно не осознаются носителями языка, но которыми они хорошо владеют, в этой миниатюре Хармса нарушены (в порядке особого художественного приема, разумеется). Во-первых, в нормальном рассказе должен быть фрагмент, который именуется кульминацией. В рассказе же Хармса есть только завязка, за которой сразу следует заключительная фраза (кода). Во-вторых, адресат рассказа должен понимать, какова была коммуникативная цель рассказчика, для чего он рассказывал свой рассказ (для того, чтобы проиллюстрировать некоторую истину, или для того, чтобы сообщить интересную информацию и т.д.). Ничего этого из рассказа Хармса не ясно. В-третьих, участники повествования обычно должны упоминаться многократно и выполнять некоторую последовательность действий; такие участники называются протагонистами рассказов. В данном случае рассказ завершается, едва только рассказчик успел ввести участников.
Принципы построения рассказа, нарушенные здесь, не являются абсолютно жесткими - напротив, это мягкие ограничения. Поэтому, когда они нарушаются, в результате возникает не непонятный текст, а комический эффект. Однако именно наличие комического эффекта показывает, что существуют некоторые глубинные принципы построения дискурса. Обнаружение этих принципов и составляет цель дискурсивного анализа.
При изучении дискурса, как и любого естественного феномена, встает вопрос о классификации: какие типы и разновидности дискурса существуют. Самое главное разграничение в этой области - противопоставление устного и письменного дискурса. Это разграничение связано с каналом передачи информации: при устном дискурсе канал - акустический, при письменном - визуальный. Несмотря на то, что в течение многих веков письменный язык пользовался большим престижем, чем устный, совершенно ясно, что устный дискурс - это исходная, фундаментальная форма существования языка, а письменный дискурс является производным от устного. Различие в канале передачи информации имеет принципиально важные последствия для процессов устного и письменного дискурса (эти последствия исследованы У. Чейфом). Во-первых, в устном дискурсе порождение и понимание происходят синхронизировано, а в письменном - нет. При этом скорость письма более чем в 10 раз ниже скорости устной речи, а скорость чтения несколько выше скорости устной речи. В результате при устном дискурсе имеет место явление фрагментации: речь порождается толчками, квантами - так называемыми интонационными единицами, которые отделены друг от друга паузами, имеют относительно завершенный интонационный контур и обычно совпадают с простыми предикациями, или клаузами (clause). При письменном же дискурсе происходит интеграция предикаций в сложные предложения и прочие синтаксические конструкции и объединения. Второе принципиальное различие, связанное с разницей в канале передачи информации, - наличие контакта между говорящим и адресатом во времени и пространстве: при письменном дискурсе такого контакта в норме нет (поэтому люди и прибегают к письму). В результате при устном дискурсе имеет место вовлечение говорящего и адресата в ситуацию, что отражается в употреблении местоимений первого и второго лица, указаний на мыслительные процессы и эмоции говорящего и адресата, использование жестов и других невербальных средств и т.д. При письменном же дискурсе, напротив, происходит отстранение говорящего и адресата от описываемой в дискурсе информации, что, в частности, выражается в более частом употреблении пассивного залога. Помимо двух фундаментальных разновидностей дискурса - устной и письменной - следует упомянуть еще одну: мысленную. Человек может пользоваться языком, не производя при этом ни акустических, ни графических следов языковой деятельности. В этом случае язык также используется коммуникативно, но одно и то же лицо является и говорящим, и адресатом. В силу отсутствия легко наблюдаемых проявлений мысленный дискурс исследован гораздо меньше, чем устный и письменный. Одно из наиболее известных исследований мысленного дискурса, или (в традиционной терминологии) внутренней речи, принадлежит Л.С. Выготскому.
Начиная с 1970-х годов и особенно в 1980-1990-е годы исследования дискурса стали важной частью компьютерной лингвистики, и в настоящее время
любая конференция по компьютерной лингвистике обязательно включает секцию по дискурсивным исследованиям. К числу известных специалистов в этой области относятся Б. Грос, К. Сайднер, Дж. Хиршберг, Дж. Хоббс, Э. Хови, Д. Румелхарт, К. Маккьюин и др. Некоторые важные идеи дискурсивного анализа были сформулированы в компьютерной лингвистике едва ли не раньше, чем в теоретической. Так, еще в середине 1970-х годов Б. Грос ввела понятие фокусирования, которое позже повлияло на когнитивные исследования в области референции. С конца 1970-х годов изучение дискурсивных процессов велось также в ряде отечественных научных центров, занимавшихся проблемами искусственного интеллекта и автоматической обработки естественного языка
Формальная лингвистика в целом не очень активно интересуется проблемами дискурса. Отчасти это связано с объективной сложностью формализации дискурсивных процессов, отчасти с существующим постулатом Н. Хомского о центральности синтаксиса. Однако некоторые формальные лингвисты пытаются ввести элементы дискурсивных понятий в арсенал генеративной грамматики (это касается вопросов референции и темо-рематической структуры, например в работах Т. Райнхарт). В формальной семантике существуют несколько направлений, объявляющих дискурс сферой своего интереса. В частности, это относится к теории репрезентации дискурса немецкого логика Х. Кампа, исследующей в первую очередь языковую квантификацию и временные категории.
В настоящее время дискурсивный анализ вполне институционализировался как особое (хотя и междисциплинарное) научное направление. Издаются специализированные журналы, посвященные анализу дискурса - «Text» и «Discourse Processes». Наиболее известные центры дискурсивных исследований находятся в США - это университет Калифорнии в Санта-Барбаре (где работают У. Чейф, С. Томпсон, М. Митун, Дж. Дюбуа, П. Клэнси, С. Камминг и др.), университет Калифорнии в Лос-Анджелесе (там работает Э. Шеглофф, один из основателей анализа бытового диалога), университет Орегона в Юджине (там работают Т. Гивон, Р. Томлин, Д. Пэйн, Т. Пэйн), Джорджтаунский университет (давний центр социолингвистических исследований, среди сотрудников которого - Д. Шиффрин). В Европе следует указать Амстердамский университет, где работает классик дискурсивного анализа Т. ван Дейк.
Стремление понять функционирование языка как средства отражения мыслительных процессов, коммуникативной перспективы, тематической связности высказываний характерно для дискурсивных исследований. Лингвистика текста сыграла большую роль в развитии лингвистики второй половины XX в., вывела ее за рамки предложения, поставила вопрос о языковой картине мира, во многом определяющей использование тех или иных языковых единиц. Для лингвистики текста важной составляющей является связность текста и лингвистические средства ее осуществления, тема-рематическая прогрессия в тексте. Те же вопросы находятся и в поле зрения дискурсивного анализа, но на более широкой основе понимания текста как объективного, так и субъективного, основанного на жизненном и общественном опыте человека.
Литература
1. Акимова Т.Г. Теория функциональной грамматики. Качественность. Количественность. СПб.: Наука, 1996. 264 с.
2. Алефиренко Н.Ф Лингвокультурное содержание понятия «дискурс» в современной когнитивной лингвистике // Русское слово в мировой культуре. 1999. Т. 1. С. 9-18.
3. Байрамова Л.К. Введение в контрастивную лингвистику. Казань: Изд-во Казанского унта, 2004. 112 с.
4. Верещагин Е.М. Коммуникативные тактики как поле взаимодействия языка и культуры // Русский язык и современность. Проблемы и перспективы развития русистики: Доклады Всесоюзной научной конференции. Т. 1. М.: Ин-т рус яз. АН СССР, 1991. С. 32-43.
5. ВерещакаМ.В. Язык и его социальная власть // Мир русского слова. 2002. №5. С. 47- 49.
6. Дейк Т.А., ван. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубежной лингвистике: Сборник статей. М.: Прогресс, 1978. Вып. 8. С. 259-336.
7. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. М.: Высшая школа, 1990. 152 с.
8. МакаровМ.Л. Основы теории дискурса. М.: Гнозис, 2003. С. 50.
9. Миронова Н.Н. Об изучении оценочного дискурса в современной лингвистике // Лингвистика на исходе XX века: итоги и перспективы: Тезисы международной конференции. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1995. Т.2. С. 344-345.
10. Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике: Сборник статей. М.: Прогресс, 1986. Вып. 17. С. 22-29.
ПРОКОШЕНКОВА ЛЮДМИЛА ПЕТРОВНА родилась в 1955 г. Доктор педагогических наук, профессор кафедры иностранных языков для экономических специальностей факультета иностранных языков Чувашского государственного университета.
ГЕЦКИНА ИННА БОРИСОВНА родилась в 1968 г. Окончила НГПИ-ИЯ им. Н.А. Добролюбова, доцент кафедры теории и практики перевода факультета иностранных языков Чувашского государственного университета.
Термин «дискурс», как он понимается в современной лингвистике, близок по смыслу к понятию «текст», однако подчеркивает динамический, разворачивающийся во времени характер языкового общения; в противоположность этому, текст мыслится преимущественно как статический объект, результат языковой деятельности. Иногда «дискурс» понимается как включающий одновременно два компонента: и динамический процесс языковой деятельности, вписанной в ее социальный контекст, и ее результат (т.е. текст); именно такое понимание является предпочтительным. Иногда встречающиеся попытки заменить понятие дискурса словосочетанием «связный текст» не слишком удачны, так как любой нормальный текст является связным.
Чрезвычайно близко к понятию дискурса и понятие «диалог». Дискурс, как и любой коммуникативный акт, предполагает наличие двух фундаментальных ролей - говорящего (автора) и адресата. При этом роли говорящего и адресата могут поочередно перераспределяться между лицами - участниками дискурса; в этом случае говорят о диалоге. Если же на протяжении дискурса (или значительной части дискурса) роль говорящего закреплена за одним и тем же лицом, такой дискурс называют монологом. Неверно считать, что монолог - это дискурс с единственным участником: при монологе адресат также необходим. В сущности, монолог - это просто частный случай диалога, хотя традиционно диалог и монолог резко противопоставлялись.
Вообще говоря, термины «текст» и «диалог» как более традиционные обросли большим количеством коннотаций, которые мешают их свободному употреблению. Поэтому термин «дискурс» удобен как родовой термин, объединяющий все виды использования языка. Поскольку структура дискурса предполагает наличие двух коренным образом противопоставленных ролей - говорящего и адресата, постольку сам процесс языкового общения может рассматриваться в этих двух перспективах. Моделирование процессов построения (порождения, синтеза) дискурса - не то же самое, что моделирование процессов понимания (анализа) дискурса. В науке о дискурсе выделяются две различные группы работ - те, которые исследуют построение дискурса (например, выбор лексического средства при назывании некоторого объекта), и те, которые исследуют понимание дискурса адресатом (например, вопрос о том, как слушающий понимает редуцированные лексические средства типа местоимения он и соотносит их с теми или иными объектами). Кроме того, есть еще третья перспектива - рассмотрение процесса языкового общения с позиций самого текста, возникающего в процессе дискурса (например, местоимения в тексте можно рассматривать безотносительно к процессам их порождения говорящим и понимания адресатом, просто как структурные сущности, находящиеся в некоторых отношениях с другими частями текста).
Междисциплинарное направление, изучающее дискурс, а также соответствующий раздел лингвистики называются одинаково - дискурс[ив]ным анализом или дискурс[ив]ными исследованиями. Хотя языковое взаимодействие на протяжении веков было предметом таких дисциплин, как риторика и ораторское искусство, а затем - стилистики и литературоведения, как собственно научное направление дискурсивный анализ сформировался лишь в последние десятилетия. Произошло это на фоне господствовавшей в лингвистике на протяжении большей части 20 в. противоположно направленной тенденции - борьбы за «очищение» науки о языке от изучения речи. Ф. де Соссюр считал, что истинный объект лингвистики - языковая система (в противоположность речи), Н.Хомский призвал лингвистов изучать языковую «компетенцию» и абстрагироваться от вопросов употребления языка. В последнее время, однако, познавательные установки в науке о языке начинают меняться, и набирает силу мнение, в соответствии с которым никакие языковые явления не могут быть адекватно поняты и описаны вне их употребления, без учета их дискурсивных аспектов. Поэтому дискурсивный анализ становится одним из центральных разделов лингвистики.
Направление дискурсивного анализа зародилось раньше идеи «лингвистики текста», но именно ему было суждено реализовать исходные замыслы такой лингвистики.
Само название направления заимствовано у З. Харриса, создателя позднеструктуралистской концепции. Сегодняшние работы в области анализа дискурса, разумеется, гораздо менее формалистичны, чем сорок лет назад, больше обращены к человеку. И, тем не менее, некоторые общие черты сохранились.
По З. Харрису, анализ дискурса -- метод анализа связной речи или письма. Метод этот формальный, ориентируется только на встречаемость морфем, взятых как различительные элементы. Он не зависит от знаний аналитика о том, каково конкретно значение каждой морфемы. Этот метод не дает также никакой новой информации о значениях отдельных морфем, входящих в текст. Но это не значит, что в результате анализа дискурса мы ничего не узнаем о дискурсе и о том, как грамматика языка в нем проявлена. Ведь «хотя мы и пользуемся формальными процедурами, сходными с дескриптивно-лингвистическими, мы можем получить новую информацию о конкретном изучаемом тексте, информацию, выходящую за рамки дескриптивной лингвистики» .
Этот подход нацелен на решение двух взаимосвязанных проблем:
a) распространение методов дескриптивной лингвистики за пределы отдельно взятого предложения,
б) соотнесение культуры и языка -- т. е. неязыкового и языкового поведения.
Дистрибутивный анализ, по мнению Харриса, полезен в обеих областях. А именно, с одной стороны, он выводит нас за пределы предложения, позволяет установить корреляции между элементами, далеко отнесенными друг от друга в тексте. С другой же стороны, учитывается, что любой дискурс возникает в рамках конкретной ситуации -- той, о которой говорит человек, или той, в которой находится некто, записывая время от времени свои мысли. Этот же метод состоит в установлении встречаемости элементов дискурса, а особенно, в закономерностях появления одних элементов от других -- в рамках одного и того же дискурса.
В конце 1980-х гг. эти две проблемы рассматриваются как попытки объяснить:
1) почему конкретный элемент находится в одном, а не в другом дискурсном окружении, -- «дистрибуционная объяснительность»;
2) почему текст нам кажется связным (логически несамопротиворечивым, когерентным), -- «секвенциальная» объяснительность.
В 1950-е же годы З. Харрис приходит к необходимости дополнить такой анализ понятием трансформации. Это обогащение инструментария дает более высокий уровень абстракции. Если посмотреть на каждое реальное предложение текста не по номиналу, а как на результат преобразования «ядерного» предложения в реальную форму (под воздействием всевозможных контекстных факторов), то обнаружатся более глубокие закономерности в структуре целого текста.
К концу 1970-х гг., когда идеи и методы трансформационных грамматик получили достаточно подробную и глубокую проработку, вновь актуальной стала идея анализа дискурса как такового. Например, в теории речевых актов каждое предложение представляют как суперпозицию: тип иллокуции накладывается на «объектную пропозицию». Это -- обобщение той идеи, что реальное предложение есть реализация «ядерной» структуры, причем под влиянием не только соседних предложений, но и в более широком объеме -- всей духовности человека -- его намерений, моментального среза внутреннего мира и т. п. Конечно, правы критики, говоря, что анализу подвергается письменная речь или транскрипция устной и что сведение речи к письменной форме само есть одна из множества возможных интерпретаций речи. Тем не менее, в этом подходе исследователей привлекает мысль о закономерностях текстообразования, которые следует искать в человеческом духе, но опираясь прежде всего на материал речи. Исследование опирается не только на абстрактные, пусть и очень глубокие, построения, но и на материал. При этом язык, действие, ситуация и знание человека рассматриваются в своей совокупности.
В 1980-е гг. на анализ дискурса смотрят как на описание закономерностей в языковых реализациях, используемых людьми для сообщения значений и интенций, связанное с разнообразными операциями и научными дисциплинами:
1. Социолингвистика, занимающаяся структурой социального взаимодействия, проявленного в разговоре, дает «заземленное» обобщение, поскольку она основана на реально зафиксированных образчиках языка в его употреблении -- работая обычно с транскрибированными данными устной речи.
2. Психолингвистика, в связи с реальным пониманием речи.
3. Философия языка, а также формальные модели, где рассматриваются семантические отношения между парами предложений и их синтаксических реализаций. Там же рассматриваются отношения между значениями и возможными мирами: насколько используемые предложения дают суждения, которым могут быть приписаны значения «истина» или «ложь». Огрубление здесь состоит в том, что при этом рассматриваются архетипные говорящие, обращающиеся к архетипным же слушающим в рамках (минимально конкретизированного) архетипного контекста.
4. Вычислительная лингвистика, занимающаяся конструированием моделей обработки дискурса. Она, впрочем, ограничена текстами конечной длины, часто очень короткими и взятыми в рамках укороченных же контекстов.
В этом многообразии выделяются два типа моделей анализа:
1. Формальные модели -- в них семантические качества языковых форм не учитываются, отвлекаются в них и от исторических аспектов языка. Сюда относятся следующие направления: теория речевых актов, анализ разговора (этнометодология) и этнография речи. Эти модели направлены на описание коммуникативной компетенции. Формальные теории дискурса рассматривают формы существования разговорного языка под углом зрения взаимодействия людей в социологическом аспекте. Предметом анализа являются транскрипции последовательности речевых взаимодействий. Исследуемые же единицы лежат выше уровня предложения; например, к этим единицам относятся речевые акты, ходы в общении и обмен репликами.
В последнее время характерными чертами его стали:
1) большой вес, придаваемый интратекстуальному описанию («морфология дискурса»);
2) критика каузальной концепции отношений между внутридискурсным и внедискурсным (в начале развития анализа дискурса на европейской почве чаще предполагалось, что внутренняя структура дискурса связана с внешними функциями его и ими обусловлена);
3) подход к высказыванию под углом зрения интерпретации последовательностей (причем интерпретации, которую структурирует знание, а не продуцирования этих последовательностей.
Именно последняя тенденция и представляет, на наш взгляд, интерпретативность в дисциплинах, исследующих человеческую духовность.
По сравнению с анализом дискурса З. Харриса, европейский анализ дискурса значительно больше ориентирован на философию, на хитросплетения текста. Дискурс при этом не столько точка зрения, сколько источник ограничений, или фильтров, управляющих конкретной деятельностью: высказывание это не обманчивая сцена, где лишь сходятся содержания, заготовленные порознь. Высказывание -- непосредственный участник конструирования смысла и сюжетов, распознаваемых в дискурсе. Анализ дискурса не только должен объяснять, почему те, а не иные высказывания были использованы, но и почему выбран именно данный путь мобилизации сил, использования именно данных социальных источников».
В свете новых тенденций перед анализом дискурса стоят дополнительные задачи:
1. Проблема идентичности дискурсной формации. Отношение к другому человеку не является производным, а составляет суть дискурса. Этот «другой» не бесформенен: ведь смысл циркулирует между определенными жизненными позициями. Вот почему сегодня отказываются и от концепции дискурса как «видения мира», и от концепции, согласно которой дискурс -- проявление воли к выражению у коллективного субъекта.
2. Противопоставление глубинного и поверхностного в анализе текста, разграничение «глубинных» содержаний и «поверхностной» организации высказываний (когда последние считаются зависящими от обстоятельств коммуникации). Высказывания не предназначены только для презентации содержания, для театрализации уже существующего смысла.
3. Представление о взаимоотношениях дискурса и общества. Смысл и языковая деятельность составляют отдельное независимое измерение в общественной жизни и не являются надстройкой над экономическим базисом. Есть «дискурсивный порядок», и задача состоит в том, чтобы выяснить связи между дискурсом и группами, являющимися движущими силами этого дискурса.
Итак, анализ дискурса должен дать характеристику того, как, в контексте взаимодействия людей, направленного на достижение каких-либо целей, коммуниканты интерпретируют речь и действия: является ли такое обращение к интерпретации взаимным -- как в случае разговора -- или невзаимным, когда мы читаем или пишем. Но в любом случае процесс этот интерактивен, предполагает взаимодействие людей. Такая задача заставляет выявить связность текста.
Исследующий дискурс. Дискурс (от лат. discursus ‘бегание взад-вперед, движение, круговорот, беседа, разговор’) — языковая единица наибольшего, потенциально неограниченного объема. Таким образом, «дискурс» — это название естественного явления, а «дискурсивный анализ» — изучающей его дисциплины. (В отличие от таких терминов, как «морфология» или «синтаксис», которые могут обозначать и то, и другое.) Дискурсивный анализ (англ. Discourse analysis) иначе называют анализ дискурса, дискурс-анализ, дискурсный анализ; ранее также использовалось выражение «лингвистика текста». Дискурсивный анализ входит в парадигму лингвистических дисциплин, основанную на нарастании объема изучаемых составляющих: фонетика/фонология — морфология — синтаксис — дискурс.
Дискурсивный анализ является относительно молодой наукой. Некоторые идеи, в конечном счете приведшие к формированию дискурсивного анализа, были сформулированы в XIX в. — первой половине XX в. (В. фон Гумбольдт , А.А.Потебня , Ф. Боас , В.Я.Пропп , В. Матезиус, Ш. Балли и др.). Как отдельное направление дискурсивный анализ (или лингвистический анализ текста) был заявлен в середине XX в. (И.А. Фигуровский, З. Харрис, К. Пайк, П. Хартманн и др.). В 1970-80-е гг. дискурсивный анализ реально стал уровневым разделом лингвистики (В. Дресслер, Т. ван Дейк, Э. Шеглофф, Р. Лонгакр, Т. Гивон, У. Чейф и др.).
Дискурс — единство двух сущностей: коммуникации (динамического процесса языкового взаимодействия между людьми) и текста (то есть продукта коммуникации). Такое двуединство позволяет изучать дискурс и как процесс, и как объект. Термин «дискурс» близок по смыслу к терминам «диалог» и «речь», но выгодно отличается от них тем, что не включает различных традиционных и необязательных коннотаций. При исследовании дискурса принципиальную роль играют два сущностных аспекта — социальный и когнитивный. С одной стороны, дискурс — это социальный феномен. Говорящий и слушающий — социальные роли , на которых основаны процессы порождения и понимания дискурса. С другой стороны, вся обработка дискурсивной информации происходит в индивидуальном мозгу и базируется на таких общих когнитивных процессах , как память , внимание , сознание, категоризация и др. В значительной мере дискурс — это обмен знаниями между участниками коммуникации . Часть этих знаний эксплицируется посредством языковой формы, другая часть остается скрытой; дисциплина, фокусирующаяся на изучении имплицитных знаний, известна под названием прагматики.
Дискурсивный анализ исследует три основные группы вопросов:
- структуру дискурса
- таксономию дискурса
- связь с более мелкими языковыми уровнями.
В области структуры дискурса можно провести различие между двумя полярными уровнями — глобальной и локальной структурой. Глобальная структура — это структура наиболее крупных составляющих дискурса, например, глав книги, абзацев газетной статьи или групп реплик в диалоге. Локальная структура — это структура, состоящая из минимальных единиц, которые имеет смысл относить к собственно дискурсивным. Такие минимальные кванты называются элементарными дискурсивными единицами. В устном дискурсе элементарные дискурсивные единицы выделяются на основе комплекса просодических критериев. Элементарные дискурсивные единицы в высокой степени коррелируют с такой семантико-грамматической сущностью, как клауза (предикация). Предложение представляет собой вторичную сущность, в общем случае включающую несколько элементарных дискурсивных единиц.
Глобальная и локальная структура не разделены жестко, напротив, они могут быть представлены как два полярных уровня единой иерархической структуры дискурса. Одна из наиболее продвинутых концепций иерархической структуры дискурса, позволяющая единым образом описать глобальную и локальную структуру — теория риторической структуры У. Манна и С. Томпсон.
Таксономия дискурса базируется на нескольких автономных параметрах. Наиболее крупный из них — различие по модусу, или информационному каналу. Самые изученные модусы — устный и письменный. При устном модусе используется звуковой/слуховой канал, при письменном графический/визуальный. Устный модус является базовым, и наиболее существенные свойства дискурса и вообще языка следует исследовать именно на устном материале. Письменный модус возник в истории человечества относительно недавно и стал возможен благодаря такому технологическому изобретению, как графическая фиксация вербального материала на внешнем носителе (глиняная табличка, бумага, экран компьютера). Письменный модус отличается от устного по ряду существенных признаков, таких как меньшая скорость создания сигнала и отсутствие контакта лицом-к-лицу. Эти отличия имеют важные следствия в области языковой структуры, в том числе бόльшую сложность синтаксиса и меньшую опору на дейктические координаты.
Другое важное классификационное различие между типами дискурса — это различия по жанрам. Каждый жанр представляет собой тип дискурса, основанный на той или иной социально признанной коммуникативной цели. Хорошо изучены такие жанры, как рассказ, интервью, деловое письмо. Для каждого жанра характерна определенная жанровая схема, или суперструктура — последовательность компонентов, которые должны быть представлены в любом дискурсе данного жанра. Компоненты жанровой схемы часто могут определяться при помощи так называемых типов изложения, или дискурсивных режимов. К числу основных типов изложения относятся повествование, описание, объяснение, инструкция и убеждение. Каждый тип изложения характеризуются определенными грамматическими и лексическими особенностями.
Помимо модусов и жанров, прочие важные параметры классификации дискурсов — функциональный стиль, степень формальности и ряд других. Таксономия дискурса чрезвычайно сложна, что неудивительно — формы дискурса столь же разнообразны, как и формы самой человеческой жизни.
Уровень дискурса связан многочисленными связями с более «мелкими» уровнями языка — синтаксисом, морфологией, фонетикой. Многие явления этих языковых уровней могут быть поняты лишь с учетом лежащих в их основе дискурсивных факторов. Например, семантические типы обстоятельственных придаточных — это частные случаи дискурсивных отношений (таких, как цель, причина, условие, время, контраст и др.), которые могут связывать дискурсивные единицы разного объема. Дискурсивно мотивированным является такое синтаксическое явление, как порядок слов (составляющих) — он зависит, например, от степени дискурсивной новизны информации. Синтаксический статус подлежащего представляет собой грамматикализацию дискурсивного статуса «исходный пункт». Явление лексического референциального выбора (полная именная группа vs. анафорическое местоимение) можно описать лишь апеллируя к дискурсивным факторам — таким, как расстояние до антецедента в числе предикаций, наличие/отсутствие дискурсивных границ между данной точкой дискурса и антецедентом и т.д. Естественный дискурс содержит большое количество слов и словосочетаний, маркирующих дискурсивную структуру или процесс речепорождения — это так называемые дискурсивные маркеры (например, вот, ну, значит и т.п.). Многие просодические явления (выделительные акценты, тоны в акцентах, темп и т.д.) являются полностью дискурсивно мотивированными.
Дискурсивный анализ представляет собой междисциплинарную область, в которой лингвисты сотрудничают с психологами, информатиками, социологами, философами, литературоведами и представителями других наук. Многие ключевые понятия дискурсивного анализа были сформулированы учеными из этих соседних областей. В настоящее время расширяется диапазон собственно лингвистического дискурсивного анализа. Помимо традиционного вербального материала, в дискурсивную форму включается просодия, а также невокальные элементы, в том числе жесты и другие аспекты «языка тела». Коммуникация является по природе мультимодальной и все названные компоненты должны исследоваться в своем единстве.
В дискурсивном анализе используются основные общенаучные методы исследования — наблюдение, эксперимент и моделирование. Распространенная разновидность наблюдения в современных исследованиях — так называемый корпусный метод , при котором наблюдению подвергается большой объем естественного дискурса, аннотированного с точки зрения тех или иных характеристик.
Дискурс-анализ - это совокупность аналитических методовинтерпретации различного рода текстов или высказываний как
продуктов речевой деятельности людей, осуществляемой в
конкретных общественно-политических обстоятельствах и культурноисторических условиях.Дискурс-анализ как самостоятельная отрасль научного знания,
зародился в 1960-е годы во Франции в результате соединения
лингвистики, критической социологии и психоанализа в рамках общих
тенденций развития структуралистской идеологии. В работах
основоположников этого направления Э. Бенвениста, Л. Альтюссера, Р.
Якобсона, Р. Барта, Ж. Лакана и других продолжалось предложенное Ф.
де Соссюром разделение языка и речи при попытке соединения их с
теорией речевых актов, лингвистикой устной речи, когнитивной
прагматикой текста и так далее. Формально «дискурс-анализ» - это
перенос во французский контекст термина «discourse «analysis»,
обозначавшего метод, применённый американским лингвистом З.
Харрисом для распространения дистрибутивного подхода на изучение
сверхфразовых языковых единиц. В дальнейшем дискурс-анализ
стремился создать такую технику интерпретации, которая выявляла бы
социокультурные (идеологические, политические, религиозные и
прочие) предпосылки организации речевой деятельности,
присутствующие в текстах различных высказываний и проявляющиеся
как их скрытая или явная ангажированность. Это и стало программным
ориентиром и общей целью дальнейшего развития данного научного
направления.По З. Харрису, анализ дискурса -- метод
анализа связанной речи или письма. Метод
этот формальный, ориентируется только на
встречаемость морфем, взятых как
различительные элементы. Он не зависит от
знаний аналитика о том, каково конкретно
значение каждой морфемы. Этот метод не
дает также никакой новой информации о
значениях отдельных морфем, входящих в
текст. Но это не значит, что в результате
анализа дискурса мы ничего не узнаем о
дискурсе и о том, как грамматика языка в
нем проявлена. Ведь «хотя мы и пользуемся
формальными процедурами, сходными с
дескриптивно-лингвистическими, мы можем
получить новую информацию о конкретном
изучаемом тексте, информацию, выходящую
за рамки дескриптивной лингвистики»Этот подход нацелен на решение двух взаимосвязанных проблем: a)
распространение методов дескриптивной лингвистики за пределы отдельно
взятого предложения, б) соотнесение культуры и языка -- т. е., неязыкового
и языкового поведения. Дистрибутивный анализ, по мнению Харриса,
полезен в обеих областях. А именно, с одной стороны, он выводит нас за
пределы предложения, позволяет установить корреляции между элементами,
далеко отнесенными друг от друга в тексте. С другой же стороны,
учитывается, что любой дискурс возникает в рамках конкретной ситуации -той, о которой говорит человек, или той, в которой находится некто,
записывая время от времени свои мысли. Этот же метод состоит в
установлении встречаемости элементов дискурса, а особенно, в
закономерностях встречаемости -- зависимости появления одних элементов
от других -- в рамках одного и того же дискурса.Дискурс - это присвоение значений.
Дискурс играет ключевую роль в
построении образа этого мира
многообразными способами. То, как
мы говорим о вещах - наши фразы,
наши акценты, то, что мы выделяем
- вызывает определенные
ощущения у других людей. Поступая
таким образом, мы оказываем
влияние на восприятие и понимание
окружающих, а, таким образом, на
их и нашу реальность, на отражение
социального мира в сознании (на
создание дискурса).Не существует единой версии дискурс-анализа. Его можно применять и к
естественно происходящим, и к специально организованным формам
разговора и к текстам.
Анализу подвергаются слова. Они могут сочетаться, делиться на подгруппы,
разбиваться на семиотические сегменты, могут быть расположены
(организованны) таким образом, чтобы дать возможность исследователю
сравнивать, сопоставлять, анализировать и отыскивать определенные
модели. В связи с этим возможны различные интерпретации текста
(исследовательского материала).В отличие от конверсационного анализа, в дискурс-анализе намного меньше
внимания уделяется естественному разговору. Дискурс-анализ можно
применять не только к разговору, но к другим формам коммуникации. Его
можно применять, к таким формам, как тексты, например, миссии компаний
и тому подобное. Поэтому он более гибок, чем конверсационный анализ.Как и любой социолингвистический метод, дискурс-анализ не имеет четких
критериев и процедур измерения. Сам исследователь является главным
«измерительным прибором» в таком исследовании. Его работу иногда
сравнивают с трудом детектива, пытается найти и объяснить скрытый
(имплицитний или латентный) смысл, а иногда - и открытый (эксплицитно)
смысл.Выделяются два типа моделей анализа:
1. Формальные модели -- в них семантические качества языковых форм не
учитываются, отвлекаются в них и от исторических аспектов языка. Сюда
относятся следующие направления: теория речевых актов, анализ разговора
(этнометодология) и этнография речи. Эти модели направлены на описание
коммуникативной компетенции. Формальные теории дискурса
рассматривают формы существования разговорного языка под углом зрения
взаимодействия людей в социологическом аспекте. Предметом анализа
являются транскрипции последовательности речевых взаимодействий.
Исследуемые же единицы лежат выше уровня предложения; например, к
этим единицам относятся речевые акты, ходы в общении и обмен
репликами.
2. Содержательный анализ дискурса -- полностью сосредоточен именно на
семантической и исторической плоскостях, как в теоретическом, так и в
практическом планах. Примером является подход М. Фуко (M. Foucault).
Такой анализ направлен на объяснение явлений речевой деятельности,
точнее -- «исполнения» (performance). Материал исследования черпается из
истории, из письменных памятников.Примеры использования дискурс-анализа в
организационных исследованиях и практике
менеджмента (по А. Брайман, Д. Бэлл):
Исследования дискурса международных
бизнес-лидеров;
Применение компьютеризированного
мониторинга организаций,
предоставляющих финансовые услуги;
Дискурс менеджеров банков при описании
своих клиентов;
Выявление отношения служащих компании
к корпоративной культуре;
Структурирование корпоративных
заявлений о миссиях компании;
и др.Чтобы проиллюстрировать сказанное выше, рассмотрим один образец
дискурса и на этом примере покажем, какие типы лингвистического анализа
дискурса могут быть к нему применены. В качестве образца используем
фрагмент рассказа Б. Житкова «Над водой».Аппарат набирал высоты, выше и выше, шел к снежным облакам, которые до
горизонта обволокли небо плотным куполом. Там, выше этих облаков, – яркоеяркое солнце, а внизу ослепительно белая пустыня – те же облака сверху.
Два мотора вертели два винта. За их треском трудно было слушать друг друга
пассажирам, которые сидели в каюте аппарата. Они переписывались на клочках
бумаги. Некоторые не отрываясь глядели в окна, другие, наоборот, старались
смотреть в пол, чтобы как-нибудь не увидать, на какой они высоте, и не
испугаться, но они чувствовали, что под ними, и от этого не могли больше ни о
чем думать. Дама достала книжку и не отрываясь в нее смотрела, но ничего не
понимала.
«А мы все поднимаемся», – написал на бумажке веселый толстый пассажир,
смотревший в окно, своему обалдевшему соседу.
Тот прочел, махнул раздраженно рукой, натянул еще глубже свою шляпу и ниже
наклонился к полу. Толстый пассажир достал из саквояжа бутерброды и принялся
спокойно есть.
А впереди, у управления, сидели пилот, механик и ученик. Все были тепло одеты,
в кожаных шлемах. Механик знаками показывал ученику на приборы: на
альтиметр, который показывал высоту, на манометры, показывавшие давление
масла и бензина. Ученик следил за его жестами и писал у себя в книжечке
вопросы корявыми буквами - руки были в огромных теплых перчатках. Альтиметр
показывал 800 метров и шел вверх. Уже близко облака.Данный отрывок, если рассматривать его просто как статический объект,
представляет собой текст – последовательность абзацев, предложений,
слов, букв. Дискурсивный подход подразумевает, что для понимания
отрывка важно динамическое измерение: как автор разворачивает свой
замысел в языковую структуру и как читатель восстанавливает по этой
структуре исходный замысел. Для того, чтобы понять эти динамические
процессы, необходимо обратиться к социальным и когнитивным аспектам
дискурса.
Что касается социальных аспектов, то здесь они определяются довольно
своеобразным применением языка, сформировавшимся в таком виде
человеческой деятельности, как художественная литература.
Художественная литература предполагает, что на протяжении достаточно
объемного дискурса чередование ролей не происходит, автор остается
контролирующим участником коммуникации от начала и до конца, а
адресат, то есть читатель, следует в фарватере автора. Это возможно при
условии, что автор и читатель заключают некий социальный контракт,
подразумевающий, что автору есть что сообщить, а читатель достаточно
заинтересован в этом сообщении. Конечно, автору необходимо достаточно
точно моделировать мышление читателя, и это приводит нас к вопросу о
когнитивных аспектах данного типа дискурса.Автор должен иметь реалистичную модель базы знаний читателя. Например, поскольку речь
идет об одном из первых полетов гражданской авиации, предполагается, что читатель
подозревает о возможности таких полетов. Наличие в базе знаний читателя фрейма
«гражданская авиация» подразумевает такие элементы, как самолет, экипаж, пассажиры,
расстояние до земли и т.д. Конечно, моделирование базы знаний читателя никогда не может
быть совершенно полным. Читатели, обращающиеся к рассказу Б. Житкова спустя 80 с
лишним лет после его написания, могут снекоторым трудом воспринимать некоторые
термины, например аппарат или альтиметр. Как и любой говорящий, автор должен
достаточно точно моделировать и актуальные когнитивные процессы читателя – в том числе
то, какие персонажи сейчас для него активированы; ср. обсуждение выбора между разными
обозначениями лиц ниже.
Перейдем теперь к основным сферам дискурсивного анализа, очерченным ранее – изучению
структуры дискурса, дискурсивных типов и влияния дискурсивных факторов на разнородные
языковые явления.
Как и любой дискурс, наш отрывок имеет внутреннюю структуру. Что касается глобальной
структуры, то есть членения на крупные компоненты, это деление на абзацы. Как можно
убедиться при помощи несложного опыта, деление отрывка на абзацы не является
случайным. Границы абзацев находятся в тех местах, где имеется сниженная степень
связности между элементами дискурса. Например, граница перед предложениемДва мотора
вертели два винта обусловлена тем, что автор в этом месте меняет пространственную
перспективу. В первом абзаце отрывка использована перспектива, в которой имеется фон
неба и облаков, и по этому фону перемещается фигура – самолет. А во втором абзаце
пространство уже ограничено границами самолета. Салон самолета является фоном, а
фигурами – находящиеся внутри люди. Еще одна граница, перед предложениемА впереди, у
управления, сидели пилот, механик и ученик, связана с тем, что автор переходит от
подпространства пассажирского салона к подпространству кабины экипажа.Что касается локальной структуры, то элементарные дискурсивные единицы
обычно совпадают с предикациями, или клаузами. Так, предложениеТот прочел,
махнул раздраженно рукой, натянул еще глубже свою шляпу и ниже наклонился к
полу состоит из четырех клауз, каждая из которых является узлом в смысловой
структуре текста, продвигает дискурс вперед на один шаг и обладает
грамматической структурой.
В отношении дискурсивной таксономии наш образец является письменным
дискурсом. Если бы рассказ излагался в устном режиме, то его форма сильно
изменилась бы: структура оказалась бы менее четкой, автор неизбежно
демонстрировал бы речевые колебания и сбои, большую роль играла бы
интонация и распределение пауз. По жанровой классификации наш отрывок
принадлежит к жанру рассказа. Это означает, что основная часть дискурса
представляет собой повествование, или нарратив, то есть изложение
последовательно упорядоченных во времени событий. Однако конкретный
отрывок далеко не весь относится к нарративному типу изложения. Собственно
говоря, к этому типу принадлежит лишь выделенный курсивом фрагмент. А
другие части относятся к дескриптивному типу изложения, т.е. описанию
статических ситуаций, не упорядоченных на временной оси.
Это разграничение непосредственно подводит нас к проблематике языковых
выборов, зависящих от дискурсивных факторов. В нарративном фрагменте,
выделенном курсивом, все сказуемые обозначают действия и представляют собой
глаголы совершенного вида в прошедшем времени. Это грамматическое явление –
характернейшая черта нарративного типа изложения. В других фрагментах,
дескриптивных, в качестве сказуемых используются глаголы несовершенного
вида, часто обозначающие состояния (было трудно, чувствовали, сидели, были
одеты). Таким образом, вид глагольного сказуемого зависит от режима
изложения, выбираемого говорящим.Другой характерный языковой выбор – различие между полными и
редуцированными выражениями при упоминании лиц и предметов. Например, в
начале второго абзаца в рассмотрение вводятся пассажиры, а в следующем
предложении автор использует редуцированное выражение – местоимение они. Это
возможно благодаря тому, что соответствующая группа лиц была упомянута в
непосредственно предшествующем дискурсе. На расстоянии в несколько
предложений упоминаемой лицо или объект уже выводится из активного сознания
автора и читателя, и для его упоминания опять необходимо лексически полное
выражение. Если в рассмотрение введены два лица, как толстый пассажир и его
сосед в третьем абзаце, то можно использовать специальное средство для менее
активированного из них – в этой функции в начале четвертого абзаца использовано
указательное местоимение тот.
Для маркирования структуры дискурса используются специальные лексические
средства, в частности союзы. Например, словечкоа в начале последнего абзаца
отрывка находится неслучайно. Его наличие в этом месте определяется с теми же
факторами, которые выше были описаны в связи с членением на абзацы: а
указывает на тематическую границу в дискурсе, то есть некое снижение степени
связности между соседними фрагментами.
Есть и множество других грамматических и лексических явлений, объяснимых при
помощи дискурсивных факторов. Представляется, однако, что этих примеров
достаточно для иллюстрации сферы применения лингвистического анализа
дискурса.Итак, дискурс представляет собой комплексный феномен, для исследования
которого необходим одновременный учет целого ряда обстоятельств. Во-первых,
дискурс представляет собой единство коммуникации и возникающего в процессе
текста. Во-вторых, дискурс входит в иерархический ряд языковых (речевых)
единиц, который начинается с фонемы и продолжается морфемой, словом,
словосочетанием, предложением; целостных дискурс является крупнейшей, в
принципе не ограниченной по объему единицей. В-третьих, для адекватного
анализа дискурса необходимо постоянно иметь в виду, что это одновременно
социальный и когнитивный феномен. Все эти стороны дискурса необходимо иметь
в виду, осуществляя даже анализ одного индивидуального образца использования
языка.
Дискурсивный анализ – самая молодая часть лингвистики. Дальнейший прогресс в
развитии этой науки связан с междисциплинарным взаимодействием лингвистики с
соседними гуманитарными науками.
Источники
http://gtmarket.ru/concepts/7232https://vuzlit.ru/916370/analiz_diskursa_discourse_analysis
http://psyfactor.org/personal/personal5-08.htm
https://megalektsii.ru/s163911t5.html
https://sociology_encyclopedy.academic.ru/37/%D0%90%D0%9D%D0%90%D0%9
B%D0%98%D0%97_%D0%94%D0%98%D0%A1%D0%9A%D0%A3%D0%A0%D0%A1%D0%90
_%28%D0%B4%D0%B8%D1%81%D0%BA%D1%83%D1%80%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%B7%29