Книгу, написанную от первого лица, писатель посвятил своему коллеге-летчику по имени Анри Гийом.
Он показывает раскрытие человека, который борется с препятствиями. Пилот как крестьянин, который работая на земле, узнает от нее различные тайны. Работа летчика не менее плодотворна. Много впечатлений принес первый полет над Аргентиной. Мерцающие внизу огоньки напоминали о чуде человеческого сознания, о том, что человек может мечтать, надеяться, любить. В 1926 году началась работа Экзюпери на направлении Тулуза - Дакар.
Из отрывков рассказов опытных летчиков можно было понять, что в полете они имеют возможность попадать в волшебный и чарующий мир. И вот однажды пришла очередь и самого Экзюпери. По дороге в аэродром он почувствовал зарождение внутри себя властелина – человека, который несет огромную ответственность. Люди которые сидели рядом были чиновниками и темой их разговоров были только болезни, деньги, мелкие домашние заботы. В душах этих людей, добровольно находившихся в тюрьмах мещанского благополучия, уже невозможным было пробуждение музыкантов, поэтов или астрономов.
Совсем по-другому обстояло дело для пилота. Его ожидало сражение с грозой, горами и океаном. Несмотря на это ни один пилот никогда не жалел о сделанном выборе.
Среди своих товарищей особое внимание Экзюпери уделяет Мермозу. Он разработал маршруты для остальных летчиков, освоил Анды. После этого он передал свой участок Гийоме, а сам приступил к приручению ночи. Его не раз поглощали песок, горы и море, но он всякий раз побуждал их и выбирался из их власти. Однажды, проработав двенадцать лет, летя в очередной раз по Южной Атлантике, он передал короткое сообщение о выключении правого заднего мотора. Все радиостанции от Парижа до Буэнос-Айреса замерли в ожидании вестей от Мермоза, но так ничего и не услышали. Он завершил свою жизнь на дне океана. Огромное счастье чувствуют пилоты, когда происходит воскрешение мысленно похороненных. Такая ситуация случилась с Гийоме, исчезнувшим при выполнении полета над Андами. Безуспешные поиски продолжались в течении пяти дней, никто уже не сомневался в том, что он погиб либо во время аварии, либо замерз от холода. Но тут свершилось чудо. Гийоме спасся, преодолев снега и льды. По его словам, ему пришлось пережить то, что не смогло бы пережить ни одно животное. Именно эти благородные слова показывают величие человека и определяют его истинное место в природе. Пилот мыслящий масштабно, в пределах Вселенной, по-новому перечитывает историю. Цивилизация является всего-навсего хрупкой позолота. Человечество забыло, что под их ногами нет глубокого слоя земли. Мелкий пруд, который находиться среди домов и деревьев, зависит от воздействия на него приливов и отливов. Невероятные превращения свершаются под тонким слоем травы. Все это лишь изредка можно увидеть с помощью самолета. Еще одним удивительным свойством самолета есть то, что с его помощью пилота может перенестись в сердцевину чудесного. Это и произошло с Экзюпери в Аргентине. Приземлившись на поле, он и подумать, не мог, что попал в сказочный дом, где на него ожидает встреча с двумя юными феями, которые дружат с дикими травами и змеями. Принцессы-дикарки ладят со Вселенной.
Пустыня делает невозможными такие встречи. Здесь пилоты попадают в песчаную тюрьму. Экзюпери узнал все трудности пустыни уже с первого раза. Здесь его самолет попал в аварию недалеко от форта в Западной Африке. Дождь, который выпадает в Африке, служит причиной великого переселения, когда племена отправляются за триста лье на поиски травы. Арабы, побывавшие в Африке и увидевшие дождь, заявили, что французский бог гораздо щедрее к французам, чем бог арабов к арабам. Именно это и стало причиной того, что некоторые варвары перестали доверять своим вождям. Однажды Экзюпери встретился с одним из таких кочевников, человеком, который защищал свой потаенный мир. Арабы не раз восхищались французским капитаном Боннафусом. После его возвращения во Францию, пустыня также что-то потеряла. Но арабы не переставали верить в то, что он придет снова.
Всех рабов арабы называли именем Барк, но один из них не забыл своего настоящего имени Мохаммед и того, что он был погонщиком скота в Марракеше. Экзюпери смог выкупить его. Сначала Барк представления не имел о том, что же ему теперь делать на свободе. Увидев улыбку ребенка, он понял свое значение на земле, и потратил почти все свои деньги на подарки для детей. Нет, он не сошел сумма, он просто хотел почувствовать себя обычным человеком. Непокорные племена исчезли. Пески больше не прятали в себе тайн. В 1935 г. Экзюпери смог попасть в самое сердце пустыни, когда его самолет упал у границ Ливии. Он был вынужден провести три долгих дня среди песков. Он чуть не стал жертвой Сахары. Жажда, одиночества, миражи – так выглядели эти дни. Несмотря на это полумертвый пилот утверждал, что у него нет никаких сожалений - доля у него прекрасная, ведь он смог возвратиться к земле. Он никогда не переставал любить жизнь. Бедуин принес спасение летчикам.
Понять истину не так легко, даже когда находишься с ней очень близко. Особый случай может разбудить человека от душевной спячки.
Будучи на мадридском фронте, Экзюпери встречает сержанта, который до этого работал счетоводом в Барселоне. В армию он пошел, когда почувствовал свое призвание в этом. Не нужно осуждать тех, кто принимает участие в войне, ведь именно истина человека делает его таким. В пустынном мире человек не теряет желания найти людей, с которыми бы его связывала общая цель.
Анри Гийоме, товарищ мой, тебе посвящаю эту книгу
Земля помогает нам понять самих себя, как не помогут никакие книги. Ибо земля нам сопротивляется. Человек познает себя в борьбе с препятствиями. Но для этой борьбы ему нужны орудия. Нужен рубанок или плуг. Крестьянин, возделывая свое поле, мало-помалу вырывает у природы разгадку иных ее тайн и добывает всеобщую истину. Так и самолет - орудие, которое прокладывает воздушные пути, - приобщает человека к вечным вопросам.
Никогда не забуду мой первый ночной полет - это было над Аргентиной, ночь настала темная, лишь мерцали, точно звезды, рассеянные по равнине редкие огоньки.
В этом море тьмы каждый огонек возвещал о чуде человеческого духа. При свете вон той лампы кто-то читает, или погружен в раздумье, или поверяет другу самое сокровенное. А здесь, быть может, кто-то пытается охватить просторы Вселенной или бьется над вычислениями, измеряя туманность Андромеды. А там любят. Разбросаны в полях одинокие огоньки, и каждому нужна пища. Даже самым скромным - тем, что светят поэту, учителю, плотнику. Горят живые звезды, а сколько еще там закрытых окон, сколько погасших звезд, сколько уснувших людей…
Подать бы друг другу весть. Позвать бы вас, огоньки, разбросанные в полях, - быть может, иные и отзовутся.
Это было в 1926 году. Я поступил тогда пилотом на авиалинию компании «Латекоэр», которая, еще прежде, чем «Аэропосталь» и «Эр-Франс», установила сообщение между Тулузой и Дакаром. Здесь я учился нашему ремеслу. Как и другие мои товарищи, я проходил стажировку, без которой новичку не доверят почту. Пробные вылеты, перегоны Тулуза - Перпиньян, нудные уроки метеорологии в ангаре, где зуб на зуб не попадал. Мы страшились еще неведомых нам гор Испании и с почтением смотрели на «стариков».
«Стариков» мы встречали в ресторане - они были хмурые, даже, пожалуй, замкнутые, снисходительно оделяли нас советами. Бывало, кто-нибудь из них, возвратясь из Касабланки или Аликанте, приходил позже всех, в кожанке, еще мокрой от дождя, и кто-нибудь из нас робко спрашивал, как прошел рейс, - и за краткими, скупыми ответами нам виделся необычайный мир, где повсюду подстерегают ловушки и западни, где перед тобою внезапно вырастает отвесная скала или налетает вихрь, способный вырвать с корнями могучие кедры. Черные драконы преграждают вход в долины, горные хребты увенчаны снопами молний. «Старики» умело поддерживали в нас почтительный трепет. А потом кто-нибудь из них не возвращался, и живым оставалось вечно чтить его память.
Помню, как вернулся из одного такого рейса Бюри, старый пилот, разбившийся позднее в Корбьерах. Он подсел к нашему столу и медленно ел, не говоря ни слова; на плечи его все еще давила тяжесть непомерного напряжения. Это было под вечер, в один из тех мерзких дней, когда на всей трассе, из конца в конец, небо словно гнилое и пилоту кажется, что горные вершины перекатываются в грязи, - так на старинных парусниках срывались с цепей пушки и бороздили палубу, грозя гибелью. Я долго смотрел на Бюри и наконец, сглотнув, осмелился спросить, тяжел ли был рейс. Бюри хмуро склонялся над тарелкой, он не слышал. В самолете с открытой кабиной пилот в непогоду высовывается из-за ветрового стекла, чтобы лучше видеть, и воздушный поток еще долго хлещет по лицу и свистит в ушах. Наконец Бюри словно бы очнулся и услышал меня, поднял голову - и рассмеялся. Это было чудесно - Бюри смеялся не часто, этот внезапный смех словно озарил его усталость. Он не стал толковать о своей победе и снова молча принялся за еду. Но во хмелю ресторана, среди мелких чиновников, которые утешались здесь после своих жалких будничных хлопот, в облике товарища, чьи плечи придавила усталость, мне вдруг открылось необыкновенное благородство: из грубой оболочки на миг просквозил ангел, победивший дракона.
Наконец однажды вечером вызвали и меня в кабинет начальника. Он сказал коротко:
Завтра вы летите.
Я стоял и ждал, что сейчас он меня отпустит. Но он, помолчав, прибавил:
Инструкции хорошо знаете?
В те времена моторы были ненадежны, не то что нынешние. Нередко ни с того ни с сего они нас подводили: внезапно оглушал грохот и звон, будто разбивалась вдребезги посуда, - и приходилось идти на посадку, а навстречу щерились колючие скалы Испании. «В этих местах, если мотору пришел конец, пиши пропало - конец и самолету!» - говорили мы. Но самолет можно и заменить. Самое главное - не врезаться в скалу. Поэтому нам, под страхом самого сурового взыскания, запрещалось идти над облаками, если внизу были горы. В случае аварии пилот, снижаясь, мог разбиться о какую-нибудь вершину, скрытую под белой ватой облаков.
Вот почему в тот вечер на прощанье медлительный голос еще раз настойчиво внушал мне:
Конечно, это недурно - идти над Испанией по компасу, над морем облаков, это даже красиво, но…
И еще медлительнее, с расстановкой:
- …но помните, под морем облаков - вечность…
И вот мирная, безмятежная гладь, которая открывается взору, когда выходишь из облаков, сразу предстала передо мной в новом свете. Это кроткое спокойствие - западня. Мне уже чудилась огромная белая западня, подстерегающая далеко внизу. Казалось бы, под нею кипит людская суета, шум, неугомонная жизнь городов, - но нет, там тишина еще более полная, чем наверху, покой нерушимый и вечный. Белое вязкое месиво становилось для меня границей, отделяющей бытие от небытия, известное от непостижимого. Теперь я догадывался, что смысл видимого мира постигаешь только через культуру, через знание и свое ремесло. Море облаков знакомо и жителям гор. Но они не видят в нем таинственной завесы.
Я вышел от начальника гордый, как мальчишка. С рассветом настанет мой черед, мне доверят пассажиров и африканскую почту. А вдруг я этого не стою? Готов ли я принять на себя такую ответственность? В Испании слишком мало посадочных площадок, - случись хоть небольшая поломка, найду ли я прибежище, сумею ли приземлиться? Я склонялся над картой, как над бесплодной пустыней, и не находил ответа. И вот в преддверии решительной битвы, одолеваемый гордостью и робостью, я пошел к Гийоме. Мой друг Гийоме уже знал эти трассы. Он изучил все хитрости и уловки. Он знает, как покорить Испанию. Пусть он посвятит и меня в свои секреты. Гийоме встретил меня улыбкой.
Я уже слышал новость. Ты доволен?
Он достал из стенного шкафа бутылку портвейна, стаканы и, не переставая улыбаться, подошел ко мне.
Такое событие надо спрыснуть. Увидишь, все будет хорошо!
От него исходила уверенность, как от лампы - свет. Несколько лет спустя он, мой друг Гийоме, совершил рекордные перелеты с почтой над Кордильерами и Южной Атлантикой. А в тот вечер, сидя под лампой, освещавшей его рубашку, скрещенные руки и улыбку, от которой я сразу воспрянул духом, он сказал просто:
Неприятности у тебя будут - гроза, туман, снег, - без этого не обойтись. А ты рассуждай так: летали же другие, они через это прошли, значит, и я могу.
Я все-таки развернул свою карту и попросил его просмотреть со мною маршрут. Наклонился над освещенной картой, оперся на плечо друга - и вновь почувствовал себя спокойно и уверенно, как в школьные годы.
Странный то был урок географии! Гийоме не преподносил мне сведения об Испании, он дарил мне ее дружбу. Он не говорил о водных бассейнах, о численности населения и поголовье скота. Он говорил не о Гуадиксе, но о трех апельсиновых деревьях, что растут на краю поля неподалеку от Гуадикса. «Берегись, отметь их на карте…» И с того часа три дерева занимали на моей карте больше места, чем Сьерра-Невада. Он говорил не о Лорке, но о маленькой ферме возле Лорки. О жизни этой фермы. О ее хозяине. И о хозяйке. И эта чета, затерявшаяся на земных просторах за тысячу с лишним километров от нас, безмерно вырастала в моих глазах. Их дом стоял на горном склоне, их окна светили издалека, словно звезды, - подобно смотрителям маяка эти двое всегда готовы были помочь людям своим огнем.
Планета людей - это сборник очерков, написанных Антуаном де Сент-Экзюпери, знаменитым писателем и лётчиком.
Это рассказы о пилотах, которые предстают в них необычайно сильными людьми. Им приходится совершать невероятные подвиги, посредством которых они, так сказать, познают мир и самих себя.
Самолёт в этих рассказах выступает неким орудием познания, как выразился один критик. «Планета людей» включает в себя такие рассказы:
- «Линия»;
- «Товарищи»;
- «Самолёт и планета»;
- «В пустыне»;
- «В сердце пустыни».
«Линия»
В первом очерке, открывающем книгу, автор рассказывает о своих занятиях с Анри Гийомом, опытным лётчиком, который изучил множество сложных маршрутов и аэродромов. Тот наставляет молодого Экзюпери, показывая ему карту Испании, на которой выделены необходимые пункты. При этом Гийом заострял внимание на апельсиновых деревьях, простых жителях ферм, их горестях и радостях – в общем, рисовал перед автором живую картину страны.
«Товарищи»
В этой части рассказывается о приключениях и подвигах самого Гийома. Перелетая через Анды зимой, он потерпел крушение и пропал без вести. Его поиски ни к чему не привели. Впоследствии он появился и рассказал, как пережидал метель в кабине разбитого самолёта, обложившись мешками, а потом без ледоруба и еды пытался выбраться через перевалы. И всё это – во время сорокаградусного мороза.
«Самолёт и планета»
«В пустыне»
Здесь Экзюпери описывает свою встречу с сержантом, который служит в Мавритании. Дело происходит в форте Нуакшот (теперь – столица страны), который отрезан от цивилизованного мира. Питание сюда доставляется раз в полгода. Понятно, что сержант страдает от одиночества и недоедания. Поэтому всех, кто приходит к нему в дом, он принимает с нескончаемой радостью.
«В сердце пустыни»
Ещё одна история на «пустынную» тему. Из-за плохой видимости самолёт Экзюпери потерпел крушение и разбился. Бензин вытек, воды в термосе почти не осталось. Из еды было только немного винограда, вина, кофе и один апельсин. С пилотом был только помощник – механик Прево. Они начали искать следы цивилизации, но куда бы они ни пошли, везде была только мёртвая пустыня.
Запасов еды хватило всего на несколько часов. Днём было очень жарко и сухо, а ночью дул ледяной ветер. Оба героя падали через каждые несколько десятков метров и начинали видеть миражи. И вот, когда они уже отчаялись в своих поисках, навстречу им попался бедуин.
Он протянул страдальцам таз с водой, из которого они долго пили, удивляясь, как они раньше не ценили это «простое человеческое счастье». Скромный бедуин показался им неким сверхъестественным существом, мистическим спасителем.
Книга без плана
Одна из ключевых особенностей «Планеты людей» - это отсутствие чёткого плана. В этом писателя упрекали многие критики. В ответ он говорил, что такова задумка произведения, подчиняющегося неким естественным законам творчества: строгого плана у произведения, по его мнению, быть не должно. «Планета людей» - это собрание живописных картин, в том числе из жизни людей, и каждая глава является законченным произведением.
Планета людей
А. де Сент-Экзюпери
Планета людей
Книга написана от первого лица. Экзюпери посвятил её одному из своих коллег-летчиков - Анри Гийоме.
Человек раскрывается в борьбе с препятствиями. Пилот подобен крестьянину, который возделывает землю и тем самым исторгает у природы некоторые из её тайн. Столь же плодотворна работа летчика. Первый полет над Аргентиной был незабываемым: внизу мерцали огоньки, и каждый из них говорил о чуде человеческого сознания - о мечтах, надеждах, любви.
Экзюпери стал работать на линии Тулуза - Дакар в 1926 г. Опытные летчики держались несколько отчужденно, но в их отрывистых рассказах возникал сказочный мир горных хребтов с западнями, провалами и вихрями. «Старички» искусно поддерживали преклонение, которое лишь возрастало, когда один из них не возвращался из полета. И вот наступил черед Экзюпери: ночью он отправился на аэродром в стареньком автобусе и, подобно многим своим товарищам, ощутил, как в нем рождается властелин - человек, от ветственный за испанскую и африканскую почту. Сидевшие рядом чиновники говорили о болезнях, деньгах, мелких домашних заботах - эти люди добровольно заключили себя в тюрьму мещанского благополучия, и никогда уже не проснется в их заскорузлых душах музыкант, поэт или астроном. Иное дело пилот, которому предстоит вступить в спор с грозой, горами и океаном - никто не пожалел о своем выборе, хотя для многих этот автобус стал последним земным приютом.
Из товарищей своих Экзюпери выделяет прежде всего Мермоза - одного из основателей французской авиалинии Касабланка - Дакар и первооткрывателя южноамериканской линии. Мермоз «вел разведку» для других и, освоив Анды, передал этот участок Гийоме, а сам взялся за приручение ночи. Он покорил пески, горы и море, которые, в свою очередь, не раз поглощали его - однако он всегда выбирался из плена. И вот после двенадцати лет работы, во время очередного рейса через Южную Атлантику, он коротко сообщил о том, что выключает правый задний мотор. Все радиостанции от Парижа до Буэнос-Айреса встали на тоскливую вахту, но больше вестей от Мермоза не было. Почив на дне океана, он завершил дело своей жизни.
Погибших никто не заменит. И величайшее счастье испытывают пилоты, когда вдруг воскресает тот, кого уже мысленно похоронили. Так произошло с Гийоме, который исчез во время рейса над Андами. Пять дней товарищи безуспешно искали его, и уже не оставалось сомнений, что он погиб - либо при падении, либо от холода. Но Гийоме сотворил чудо собственного спасения, пройдя через снега и льды. Он сказал потом, что вынес то, чего не вынесло бы ни одно животное - нет ничего благороднее этих слов, показывающих меру величия человека, определяющих истинное место его в природе.
Пилот мыслит масштабами Вселенной и по-новому перечитывает историю. Цивилизация - всего лишь хрупкая позолота. Люди забывают, что под их ногами не существует глубокого слоя земли. Ничтожный пруд, окруженный домами и деревьями, подвержен действию приливов и отливов. Под тонким слоем травы и цветов происходят удивительные превращения - только благодаря самолету их иногда удается разглядеть. Ещё одно волшебное свойство самолета состоит в том, что он переносит пилота в сердцевину чудесного. С Экзюпери это случилось в Аргентине. Он приземлился на каком-то поле, не подозревая, что попадет в сказочный дом и встретит двух юных фей, друживших с дикими травами и змеями. Эти принцессы-дикарки жили в ладу со Вселенной. Что сталось с ними? Переход от девичества к состоянию замужней женщины чреват роковыми ошибками - быть может, какой-нибудь дурак уже увел принцессу в рабство.
В пустыне такие встречи невозможны - здесь пилоты становятся узниками песков. Присутствие повстанцев делало Сахару ещё более враждебной. Экзюпери познал тягость пустыни с первого же рейса; когда его самолет потерпел аварию возле небольшого форта в Западной Африке, старый сержант принял пилотов, как посланцев неба - он заплакал, услышав их голоса.
Но точно так же были потрясены непокорные арабы пустыни, посетив незнакомую им Францию. Если в Сахаре вдруг выпадает дождь, начинается великое переселение - целые племена отправляются за триста лье на поиски травы. А в Савойе драгоценная влага хлестала, словно из дырявой цистерны. И старые вожди говорили потом, что французский бог гораздо щедрее к французам, чем бог арабов к арабам. Многие варвары поколебались в своей вере и почти покорились чужакам, но среди них по-прежнему есть те, кто внезапно бунтует, чтобы вернуть былое величие, - падший воин, ставший пастухом, не может забыть, как билось его сердце у ночного костра. Экзюпери вспоминает разговор с одним из таких кочевников - этот человек защищал не свободу (в пустыне все свободны) и не богатства (в пустыне их нет), а свой потаенный мир. Самих же арабов приводил в восхищение французский капитан Боннафус, совершавший смелые набеги на кочевья. Его существование украшало пески, ибо нет большей радости, чем убийство такого великолепного врага. Когда Боннафус уехал во Францию, пустыня словно бы утратила один из своих полюсов. Но арабы продолжали верить, что он вернется за утраченным ощущением доблести - если это случится, непокорные племена получат весть в первую же ночь. Тогда воины молча поведут верблюдов к колодцу, приготовят запас ячменя и проверят затворы, а затем выступят в поход, ведомые странным чувством ненависти-любви.
Чувство достоинства может обрести даже раб, если он не утратил память. Всем невольникам арабы давали имя Барк, но один из них помнил, что его звали Мохаммедом и он был погонщиком скота в Марракеше. В конце концов Экзюпери удалось выкупить его. Поначалу Барк не знал, что делать с обретенной свободой. Старого негра разбудила улыбка ребенка - он ощутил свое значение на земле, истратив почти все деньги на подарки детям. Его провожатый решил, что он сошел с ума от радости. А им просто владела потребность стать человеком среди людей.
Теперь уже не осталось непокорных племен. Пески утеряли свою тайну. Но никогда не забудется пережитое. Однажды Экзюпери удалось подступиться к самому сердцу пустыни - это случилось о 1935 г., когда его самолет врезался в землю у границ Ливии. Вместе с механиком Прево он провел три бесконечных дня среди песков. Сахара едва не убила их: они страдали от жажды и одиночества, их рассудок изнемогал под тяжестью миражей. Почти полумертвый пилот говорил себе, что не жалеет ни о чем: ему досталась самая лучшая доля, ибо он покинул город с его счетоводами и вернулся к крестьянской правде. Не опасности влекли его - он любил и любит жизнь.
Летчиков спас бедуин, который показался им всемогущим божеством. Но истину трудно понять, даже когда соприкасаешься с ней. В момент высшего отчаяния человек обретает душевный покой - наверное, его познали Боннафус и Гийоме. Проснуться от душевной спячки может любой - для этого нужны случай, благоприятная почва или властное веление религии. На мадридском фронте Экзюпери встретил сержанта, который был когда-то маленьким счетоводом в Барселоне - время позвало его, и он ушел в армию, ощутив в этом свое призвание. В ненависти к войне есть своя , но не торопитесь осуждать тех, кто сражается, ибо истина человека - это то, что делает его человеком. В мире, ставшем пустыней, человек жаждет найти товарищей - тех, с кем связывает общая цель. Счастливым можно стать, только осознав свою хотя бы и скромную роль. В вагонах третьего класса Экзюпери довелось увидеть польских рабочих, выселяемых из Франции. Целый народ возвращался к своим горестям и нищете. Люди эти были похожи на уродливые комья глины - так спрессовала их жизнь. Но лицо спящего ребенка было прекрасным: он был похож на сказочного принца, на младенца Моцарта, обреченного пройти вслед за родителями через тот же штамповочный пресс. Эти люди совсем не страдали: за них мучился Экзюпери, сознавая, что в каждом, возможно, был убит Моцарт. Только Дух обращает глину в человека.
Книга написана от первого лица. Экзюпери посвятил её одному из своих коллег-летчиков - Анри Гийоме.
Человек раскрывается в борьбе с препятствиями. Пилот подобен крестьянину, который возделывает землю и тем самым исторгает у природы некоторые из её тайн. Столь же плодотворна работа летчика. Первый полет над Аргентиной был незабываемым: внизу мерцали огоньки, и каждый из них говорил о чуде человеческого сознания - о мечтах, надеждах, любви.
Экзюпери стал работать на линии Тулуза - Дакар в 1926 г. Опытные летчики держались несколько отчужденно, но в их отрывистых рассказах возникал сказочный мир горных хребтов с западнями, провалами и вихрями. «Старички» искусно поддерживали преклонение, которое лишь возрастало, когда один из них не возвращался из полета. И вот наступил черед Экзюпери: ночью он отправился на аэродром в стареньком автобусе и, подобно многим своим товарищам, ощутил, как в нем рождается властелин - человек, от ветственный за испанскую и африканскую почту. Сидевшие рядом чиновники говорили о болезнях, деньгах, мелких домашних заботах - эти люди добровольно заключили себя в тюрьму мещанского благополучия, и никогда уже не проснется в их заскорузлых душах музыкант, поэт или астроном. Иное дело пилот, которому предстоит вступить в спор с грозой, горами и океаном - никто не пожалел о своем выборе, хотя для многих этот автобус стал последним земным приютом.
Из товарищей своих Экзюпери выделяет прежде всего Мермоза - одного из основателей французской авиалинии Касабланка - Дакар и первооткрывателя южноамериканской линии. Мермоз «вел разведку» для других и, освоив Анды, передал этот участок Гийоме, а сам взялся за приручение ночи. Он покорил пески, горы и море, которые, в свою очередь, не раз поглощали его - однако он всегда выбирался из плена. И вот после двенадцати лет работы, во время очередного рейса через Южную Атлантику, он коротко сообщил о том, что выключает правый задний мотор. Все радиостанции от Парижа до Буэнос-Айреса встали на тоскливую вахту, но больше вестей от Мермоза не было. Почив на дне океана, он завершил дело своей жизни.
Погибших никто не заменит. И величайшее счастье испытывают пилоты, когда вдруг воскресает тот, кого уже мысленно похоронили. Так произошло с Гийоме, который исчез во время рейса над Андами. Пять дней товарищи безуспешно искали его, и уже не оставалось сомнений, что он погиб - либо при падении, либо от холода. Но Гийоме сотворил чудо собственного спасения, пройдя через снега и льды. Он сказал потом, что вынес то, чего не вынесло бы ни одно животное - нет ничего благороднее этих слов, показывающих меру величия человека, определяющих истинное место его в природе.
Пилот мыслит масштабами Вселенной и по-новому перечитывает историю. Цивилизация - всего лишь хрупкая позолота. Люди забывают, что под их ногами не существует глубокого слоя земли. Ничтожный пруд, окруженный домами и деревьями, подвержен действию приливов и отливов. Под тонким слоем травы и цветов происходят удивительные превращения - только благодаря самолету их иногда удается разглядеть. Ещё одно волшебное свойство самолета состоит в том, что он переносит пилота в сердцевину чудесного. С Экзюпери это случилось в Аргентине. Он приземлился на каком-то поле, не подозревая, что попадет в сказочный дом и встретит двух юных фей, друживших с дикими травами и змеями. Эти принцессы-дикарки жили в ладу со Вселенной. Что сталось с ними? Переход от девичества к состоянию замужней женщины чреват роковыми ошибками - быть может, какой-нибудь дурак уже увел принцессу в рабство.
В пустыне такие встречи невозможны - здесь пилоты становятся узниками песков. Присутствие повстанцев делало Сахару ещё более враждебной. Экзюпери познал тягость пустыни с первого же рейса; когда его самолет потерпел аварию возле небольшого форта в Западной Африке, старый сержант принял пилотов, как посланцев неба - он заплакал, услышав их голоса.
Но точно так же были потрясены непокорные арабы пустыни, посетив незнакомую им Францию. Если в Сахаре вдруг выпадает дождь, начинается великое переселение - целые племена отправляются за триста лье на поиски травы. А в Савойе драгоценная влага хлестала, словно из дырявой цистерны. И старые вожди говорили потом, что французский бог гораздо щедрее к французам, чем бог арабов к арабам. Многие варвары поколебались в своей вере и почти покорились чужакам, но среди них по-прежнему есть те, кто внезапно бунтует, чтобы вернуть былое величие, - падший воин, ставший пастухом, не может забыть, как билось его сердце у ночного костра. Экзюпери вспоминает разговор с одним из таких кочевников - этот человек защищал не свободу (в пустыне все свободны) и не богатства (в пустыне их нет), а свой потаенный мир. Самих же арабов приводил в восхищение французский капитан Боннафус, совершавший смелые набеги на кочевья. Его существование украшало пески, ибо нет большей радости, чем убийство такого великолепного врага. Когда Боннафус уехал во Францию, пустыня словно бы утратила один из своих полюсов. Но арабы продолжали верить, что он вернется за утраченным ощущением доблести - если это случится, непокорные племена получат весть в первую же ночь. Тогда воины молча поведут верблюдов к колодцу, приготовят запас ячменя и проверят затворы, а затем выступят в поход, ведомые странным чувством ненависти-любви.
Чувство достоинства может обрести даже раб, если он не утратил память. Всем невольникам арабы давали имя Барк, но один из них помнил, что его звали Мохаммедом и он был погонщиком скота в Марракеше. В конце концов Экзюпери удалось выкупить его. Поначалу Барк не знал, что делать с обретенной свободой. Старого негра разбудила улыбка ребенка - он ощутил свое значение на земле, истратив почти все деньги на подарки детям. Его провожатый решил, что он сошел с ума от радости. А им просто владела потребность стать человеком среди людей.
Теперь уже не осталось непокорных племен. Пески утеряли свою тайну. Но никогда не забудется пережитое. Однажды Экзюпери удалось подступиться к самому сердцу пустыни - это случилось о 1935 г., когда его самолет врезался в землю у границ Ливии. Вместе с механиком Прево он провел три бесконечных дня среди песков. Сахара едва не убила их: они страдали от жажды и одиночества, их рассудок изнемогал под тяжестью миражей. Почти полумертвый пилот говорил себе, что не жалеет ни о чем: ему досталась самая лучшая доля, ибо он покинул город с его счетоводами и вернулся к крестьянской правде. Не опасности влекли его - он любил и любит жизнь.
Летчиков спас бедуин, который показался им всемогущим божеством. Но истину трудно понять, даже когда соприкасаешься с ней. В момент высшего отчаяния человек обретает душевный покой - наверное, его познали Боннафус и Гийоме. Проснуться от душевной спячки может любой - для этого нужны случай, благоприятная почва или властное веление религии. На мадридском фронте Экзюпери встретил сержанта, который был когда-то маленьким счетоводом в Барселоне - время позвало его, и он ушел в армию, ощутив в этом свое призвание. В ненависти к войне есть своя правда, но не торопитесь осуждать тех, кто сражается, ибо истина человека - это то, что делает его человеком. В мире, ставшем пустыней, человек жаждет найти товарищей - тех, с кем связывает общая цель. Счастливым можно стать, только осознав свою хотя бы и скромную роль. В вагонах третьего класса Экзюпери довелось увидеть польских рабочих, выселяемых из Франции. Целый народ возвращался к своим горестям и нищете. Люди эти были похожи на уродливые комья глины - так спрессовала их жизнь. Но лицо спящего ребенка было прекрасным: он был похож на сказочного принца, на младенца Моцарта, обреченного пройти вслед за родителями через тот же штамповочный пресс. Эти люди совсем не страдали: за них мучился Экзюпери, сознавая, что в каждом, возможно, был убит Моцарт. Только Дух обращает глину в человека.