О Котляревский, бич Кавказа!
Куда ни мчался ты грозой -
Твой ход, как черная зараза,
Губил, ничтожил племена…
А.С.Пушкин.
17-й егерский - один из славнейших полков боевой истории русской армии, основанного еще при царе Михаиле Федоровиче в 1642 году. Позднее, за свои боевые дела против горцев, персов и турок, этот полк получил наименование 13-го лейб-гренадерского Эриванского. В 1827 году он приступом взял Эривань, которую до этого трижды неудачно осаждали русские войска. Один из редчайших случаев в истории полков императорской армии - полк получил собственное имя в честь одного из своих победных сражений. Вплоть до 1918 года он был одним из лучших полков Российской армии. Но это будет много позже, а в ноябре 1799 года полк (тогда еще - 17-й егерский) после тяжелого перехода через Кавказский хребет ущельем Терека прошел в Грузию. Он стал первым полком, положившим начало славной впоследствии Кавказской армии. Молодым сержантом этого полка был мелкий дворянин, сын попа из захолустной Ольховатки Харьковской губернии Петр Степанович Котляревский. Запомним это имя. Служба на Кавказе уже тогда была не скучной, но позволяла и простолюдину сделать неплохую карьеру - если, конечно, раньше не застрелят или не зарежут. Впрочем, умереть можно было и от непривычного климата, эпидемий, горных обвалов… ну на то она и государева служба. Первые 6 лет прошли в постоянных стычках с «немирными» горцами и походами против мелких феодальных ханств на территории современного Азербайджана. А в 1805 году началась большая война.
Шах Ирана Фетх-Али-хан, иногда именуемый Баба-ханом, поклялся «выгнать из Грузии, вырезать и истребить всех русских до последнего человека». В пределы российского Закавказья вторглась 40-тысячная иранская армия, подготовленная английскими инструкторами и вооруженная английскими ружьями. Командовал ей наследник престола Аббас-Мирза, считавшийся лучшим персидским полководцем. Русских войск в Закавказье было немного, да и были они разбросаны по отдаленным гарнизонам. И командующий, князь Цицианов, хоть и был умелым полководцем, нуждался во времени, чтобы собрать имеющиеся силы в кулак. Это время выиграли для Цицианова геройской обороной на речке Аскерань егеря 17-го полка и солдаты Тифлисского мушкетерского полка - всего около 500 человек, под командой полковника Карягина и капитана Котляревского. Две недели они удерживали многократно превосходившего неприятеля и отступили только тогда, когда в живых осталось порядка 150 бойцов. Но при этом не оставили врагу ни одной пушки. Горстка героев затем захватила укрепление Шах-Булак и удерживала возле него персов еще 10 дней. Затем собравший порядка 8000 русских солдат генерал Цицианов поспешил им на помощь, и в битве при Дзагаме разгромил пятикратно превосходящего врага.
Тогда и стала все ярче сиять восходящая звезда Котляревского. В 25 лет он уже заслужил звание полковника. В 1810 году с отрядом своих егерей он приступом захватил крепость Мигри, защищаемую гарнизоном иранцев в 2500 сарбазов, а потом атаковал и сбросил в реку Аракс 10-тысячную армию самого Аббас-Мирзы. За эту победу он был награжден золотой шпагой и орденом Георгия 4-й степени. Котляревский выработал свой принцип вести войну - выбирать самое неприступное и сильно защищенное место у противника, и наносить именно туда удар всей силой, в расчете, что враг такой дерзости не ожидает. Это не раз ему удавалось и против горцев, и против персов.
Потом в войну против русских на Кавказе включились и турки. К счастью для наших, у турок и персов были давние и кровавые счеты. К тому времени они уже три столетия вели жестокие войны друг с другом за Кавказ, и ненавидели друг друга, наверное, даже больше, чем русских. Поэтому Котляревский мог переключиться на турок, не ожидая удара от персов. Со своими егерями и Кавказским гренадерским полком (основан еще при Петре Великом как полк Александра Гордона, позже переименован в 14-й Грузинский гренадерский) Котляревский, ставший уже генералом, морозной зимой прошел через заваленные снегом перевалы и в декабре 1811 года с налета взял крепость Ахалкалаки - оплот турок в Западной Грузии. Ошеломленные турки прекратили войну против русских на кавказском театре войны. Но наступивший 1812 год мира не принес. Напротив, вторжение Великой армии Наполеона в российские пределы подстегнуло Аббас-Мирзу вновь испытать военного счастья против России. Любопытно, что его армию сопровождали и британские инструкторы, хотя Россия воевала со злейшим врагом Великобритании - Наполеоном. Но в Лондоне сочли, что за пределами Европы (а Европой Кавказ никто тогда не считал) о ни свободны от союзнических отношений с Россией.
Котляревский понимал, что на помощь ему рассчитывать не приходится - все силы страны были брошены на борьбу с французским вторжением. Наполеон уже успел воссесть в московском Кремле, когда войска Аббас-Мирзы вновь начали наступление. Котляревский решил использовать свой единственный козырь - враг не ждет от него наступательных действий при наличном соотношении сил. И с отрядом в 1500 пехотинцев и 500 кавалеристов он с ходу атаковал расположившееся лагерем 30-тысячное войско Аббас-Мирзы. Причем атаковал оттуда, где приступ казался наиболее самоубийственным, - со стороны иранской артиллерийской батареи. Бежавший накануне из плена солдат предложил провести отряд Котляревского с тыла. «На пушки, братец, на пушки!» - ответил Котляревский. Успех дерзкого нападения превзошел все ожидания. Армия Аббас-Мирзы была разгромлена. Более 1200 персов осталось на поле боя. Офицеры утверждали, что убитых - намного больше, но Котляревский запретил писать об этом в реляции: «Все равно никто не поверит». Среди захваченных орудий была обнаружена и английская пушка с отлитой надписью «Шаху над шахами от Короля над королями», присланная лично Баба-хану от короля Георга.
Теперь у персов в Закавказье оставался единственный оплот - крепость Ленкорань, столица Талышского ханства. Крепость была хорошо укреплена, слева были горы, справа - море, перед ней - Муганская степь, пригодная для проживания лишь змеям и скорпионам. Командующим в Ленкорани Аббас-Мирза оставил известного своей отвагой Садык-хана, и с ним - 4000 отборных сарбазов. Все они поклялись скорее умереть, чем сдать крепость. «Даже если горы двинутся на тебя, не сдавайся!» - напутствовал Садык-хана Аббас-Мирза. Горы Талышского хребта остались недвижимыми. На Садык-хана надвигался более грозный враг - генерал Котляревский с егерями, гренадерами и казаками.
С отрядом около 2000 бойцов промозглым декабрем 1812 года отряд Котляревского вступил в продуваемую сквозными каспийскими ветрами безлюдную Муганскую степь, и 26 декабря стоял под крепостными стенами. Котляревский потребовал сдачи крепости, на что ее комендант Садык-хан ответил с большим достоинством: «Напрасно вы думаете, генерал, что несчастие, постигшее моего государя, должно служить мне примером. Один Аллах располагает судьбою сражения и знает, кому пошлет свою помощь». Котляревский пообещал, что в случае штурма никто из персов пощады не получит. Садык-хан пообещал то же русским.
Накануне штурма Котляревский обратился к своим подчиненным :
«Истощив все средства принудить неприятеля к сдаче крепости, найдя его к тому непреклонным, не остается более никакого способа покорить крепость сию оружию Российскому, как только силою штурма.
Решаясь приступить к сему последнему средству, даю знать о том войскам и считаю нужным предварить всех офицеров и солдат, что отступления не будет. Нам должно взять крепость или всем умереть, зачем мы сюда присланы. Я предлагал два раза неприятелю о сдаче крепости, но он упорствует; так докажем же ему, храбрые солдаты, что силе штыка Русского ничто противиться не может: не такие крепости брали Русские и не у таких неприятелей, как персияне, а сии против тех ничего не значат.
Диспозиция штурма будет дана особо, а теперь мне остается только сказать, что я уверен в храбрости опытных офицеров и солдат Кавказского гренадерского, 17-го егерского и Троицкого пехотного полков, а малоопытные Каспийского батальона, надеюсь, постараются показать себя в сем деле и заслужить лучшую репутацию, чем до сего между неприятелями и чужими народами имели. Впрочем, ежели бы, сверх всякого ожидания, кто струсил, тот будет наказан, как изменник. Здесь, вне границ, труса расстреляют или повесят, несмотря на чин».
И последний день уходящего 1812 года был ознаменован штурмом небывалой ярости. Уже в самом его начале были убиты или ранены почти все офицеры. Штурмующие было заколебались, но сам Котляревский с золотой шпагой в руке кинулся к лестнице на крепостную стену, крикнув: «Приказа отступать не было!» Гренадеры, егеря, пехотинцы и казаки кинулись за ним.
Через 3 часа резни все было кончено. Гарнизон вместе с отважным Садык-ханом был перебит, равно как и более половины пошедших на штурм. И русские, и персы сдержали свое слово. Из гарнизона Ленкорани в живых остался… один перс. Русские сказали ему: "Мы тебя не тронем. Иди и расскажи всем своим, как мы города берем". Сам Котляревский был найден среди груды истерзанных тел - своих и врагов. У него был выбит глаз, прострелена челюсть, колотые раны в грудь и в ногу. Он едва дышал. Солдаты 200 верст несли его потом на носилках. Генерал, награжденный за этот страшный штурм орденом Георгия 2-й степени, выжил, но был настолько искалечен, что был отправлен в отставку. Персы, потрясенные судьбой Ленкорани, тут же согласились на российских условиях заключить Гюлистанский мир.
Котляревский прожил потом без малого 40 лет. Но про него почти все забыли - его подвиги затмила кровавая эпопея наполеоновских войн и других последующих военных кампаний. Военный историк Керсновский писал по поводу «забытой войны» 1812 года много позднее: «Великие события, потрясавшие в те времена Европу, заслоняют ее и как бы подавляют своими размерами. Но в русском сердце асландузское «ура!» должно звучать громче лейпцигской канонады, здесь один шел на пятнадцать - и победил, а русская кровь лилась за русские интересы, за русский Кавказ. Персияне отнюдь не являлись «халатниками». Это был противник гордый и храбрый - подвиг ленкоранского гарнизона и его коменданта достаточно это показывает. Вооружены они были не хуже, а то и лучше нас, английскими ружьями и английскими пушками. Тем более чести их победителям.
В лице безвременно покинувшего ее ряды Котляревского Русская Армия лишилась, быть может, второго Суворова и, во всяком случае, наиболее яркого, наиболее даровитого из последователей Суворова. Но, уходя, Котляревский вдохнул в Кавказскую Армию свою огненную душу. Ее полкам он завещал свои традиции, свою славу. И Мигри дали Гуниб; Ахалкалаки - Ахульго, Гимры, Ардаган. Асландуз сделал возможным Башкадыклар и Сарыкамыш. И Ленкорань повторилась под Карсом и Эрзерумом, подобно тому, как в защитниках Баязета забились сердца аскеранских егерей».
Сам же Котляревский к своему забвению относился философски. «Биография моя никогда не выйдет - от этого потери не будет, - как-то заметил он. - Однако верное описание боевых дел, в которых я принимал участие, может принести пользу военной молодежи».
Справка:
Петр Степанович Котляревский 1782-1852 - Генерал от инфантерии. Петр Котляревский был сыном священника села Ольховатки Харьковской губернии и, идя по стопам отца, обучался в Харьковском духовном училище. Случай изменил его судьбу: зимой 1792 г. их дом в Ольховатке посетил, укрываясь в дороге от бурана, подполковник И.Лазарев, служивший на Кавказе, и через год, добившись согласия отца, он вызвал 11-летнего мальчика к себе в Моздок. Лазарев определил Петра рядовым в Кубанский егерский корпус, в 4-й батальон, которым командовал. Как отец родной Лазарев заботился о его обучении и военном образовании. Вскоре Котляревский стал сержантом, а в 1796 г. участвовал в Персидском походе русских войск, штурме Дербента. Так в короткие сроки, не успев оглянуться, в неполные 15 лет Петр стал мужчиной-воином..... В 35 лет, после приёма у императора подал в отставку и поселился в Феодоссии. Купил у местного опального градоначальника М. Броневского неуютный дом, построенный на голом солончаке пустынного берега, в котором в 1820 году был А. С. Пушкин. До самой смерти Петр Степанович Котляревский удивлял феодосийцев своим великим терпением, перенося постоянные мучения. 39 лет продолжались его муки! Жил он одной болью. Жил бедняком. Свою большую военную пенсию раздавал солдатам, которые постоянно его навещали. Гостям он показывал шкатулку, в которой хранились не золото и драгоценные камни, а сорок его костей, вынутых из искалеченного тела хирургами. Он вырастил сад, который уже давал тень. О славе 35-летнего генерала Котляревского шла молва повсюду. О нем писали газеты того времени, из уст в уста передавались легенды. А известный князь М. С. Воронцов еще при жизни поставил ему в Ганже памятник. Умер Котляревский в 1852 году. Знаменитый маринист Иван Константинович Айвазовский настолько был восхищен его героизмом, что задумал возвести мавзолей Котляревскому. По подписке он собрал с феодосийцев три тысячи рублей и, добавив к ним свои восемь тысяч, начал строить мавзолей-часовню. По замыслу усыпальница Котляревского должна была находиться перед входом в зал Музея древностей. Сам вход в музей стерегли два древних грифона, поднятые со дна моря водолазами. Музей был построен Айвазовским. Вокруг него феодосийцы разбили и посадили парк, который в Великую Отечественную войну был уничтожен фашистами. Смерть художника помешала осуществить замысел до конца, хотя музей был построен и действовал до начала Великой Отечественной войны. Но прах Петра Степановича Котляревского так и покоится до сих пор у первого корпуса санатория Министерства обороны в Феодосии...
КОТЛЯРЕВСКИЙ Пётр Степанович , российский военачальник, генерал от инфантерии (1826). Сын священника. Учился в Харьковском духовном коллегиуме. На военной службе с 1793 года (отдан отцом по просьбе подполковника И. П. Лазарева, который взял на себя заботу об образовании и воспитании Котляревского). В ходе Персидского похода 1796 года участвовал в штурме крепости Дербент. С 1799 адъютант генерал-майор Лазарева, назначенного шефом 17-го егерского полка. После гибели Лазарева (1803) командовал ротой в 17-м егерском полку. В ходе русско-персидской войны 1804-13 (смотри Русско-персидские войны) отличился при штурме Гянджи (январь 1804), провёл успешные переговоры с шекинским ханом Селимом, который согласился перейти в российское подданство. В 1804 в составе отряда (600 человек, 2 орудия) полковник Карягина участвовал в бою с превосходящими силами персов в урочище Кара-Агач-Баба. Вырвавшись из окружения, отряд по предложению Котляревского взял штурмом крепость Шах-Булах, где выдержал 13-дневную осаду. Затем отряд захватил крепость Мухрат, где ему пришлось выдержать 2-недельную осаду до подхода подкреплений. В 1806 году Котляревский отличился в сражении при Хонашинском переходе, а в 1808 - у деревни Кара-Баба. С 1809 Котляревский по поручению генерала от кавалерии А. П. Тормасова осуществлял управление Карабахом. В июне 1810 с отрядом (400 егерей и 40 конных карабахцев) овладел крепостью Мигри, разгромив её гарнизон (2 тысячи человек). Назначен шефом Грузинского гренадерского полка (1810). В русско-турецкую войну 1806-12 (смотри Русско-турецкие войны) с 2 батальонами Грузинского гренадерского полка и сотней казаков, преодолев заснеженные горы, в сентябре 1811 года Котляревский ночью с ходу взял крепость Ахалкалаки, а позднее - считавшуюся неприступной крепость Кара-Ках. За эти подвиги батальонам Грузинского гренадерского полка были пожалованы Георгиевские знамёна, а Котляревскому - чин генерал-майора. Добившись от главнокомандующего на Кавказе генерал-лейтенанта Н. Ф. Ртищева права на самостоятельные действия, в октябре 1812 года разгромил персидскую армию в Асландузском сражении 1812 года, после которого персы ушли из Закавказья (кроме Талышского ханства). В декабре 1812 года Котляревский с 2-тысячным отрядом выступил в поход на Ленкорань и на рассвете 1.1.1813 атаковал её. Несмотря на отчаянное сопротивление 4-тысячного гарнизона, после 3-часового боя крепость пала (потери персов составили свыше 3 тысяч убитых, русских - около 1 тысячи убитых и раненых), а Котляревский был тяжело ранен. Взятие Ленкорани решило исход войны. Персия пошла на подписание Гюлистанского мира 1813. По состоянию здоровья Котляревский был уволен в бессрочный отпуск. Вернулся в Россию, поселился в селе Александрово Бахмутского уезда Екатеринославской губернии, которое купил на ссуду, пожалованную императором Александром I. В 1826 году император Николай I предложил Котляревскому должность главнокомандующего на Кавказе, но он отказался.
Награждён орденом Святого Георгия 2-й (1813), 3-й (1812), 4-й (1810) степеней и др.
Лит.: Соллогуб В. А. Кавказский орел. Биография генерала Котляревского. М., 1902; Ватейшвили Д. Л. Генерал П. С. Котляревский: Очерк жизни и боевой деятельности. Тб., 1980; Дема Е. Человек удивительного мужества // Военный вестник. 1994. № 5.
Генерал от инфантерии, покоритель Закавказья, род. 12 июня 1782 г., ум. 21 октября 1852 г. Он был сын бедного священника из дворян в с. Ольхатовке Купянского уезда Харьковской губернии. Учиться начал в Харьковском духовном коллегиуме и выказал такие способности, что 10-ти лет уже был в классе риторики. Зимой 1792 г, в одну ненастную ночь в домике Котляревского-отца укрылись от метели харьковский гражданский губернатор и подполковник Лазарев. Священник радушно встретил неожиданных гостей, и те у него прожили целую неделю. Мальчик Котляревский как раз в это время жил дома на вакациях и своей смышленностью не по летам обратил на себя внимание Лазарева. Тот уговорил священника отдать ему мальчика, обещая ухаживать за ним, как за сыном, и сделать из него "человека"; через пять месяцев, 1 мая 1793 г., приехал от Лазарева сержант за "фурьером" Котляревским и увез его в Моздок, где стоял полк Лазарева, входивший в состав знаменитого Суворовского корпуса. Лазарев встретил Котляревского как сына, и через год произвел в сержанты. В 1796 г. Котляревский принял участие в походе за Кавказский хребет против персов. Уже в этой первой экспедиции Котляревский ознакомился со способом ведения войны на Кавказе, понял, что каждый камень здесь важен, убедился воочию, насколько вероломными являются персы, и уже во всю жизнь не забывал этого урока. Со вступлением на престол Павла I, война с Персией была прекращена, но персы стали вести себя настолько вызывающе, что пришлось в 1799 г. опять двинуть против них войска. Этот второй поход дал Котляревскому чин подпоручика и звание шефского адъютанта 17-го Егерского полка, где шефом был Лазарев. Поход был удачен для русских. Грузинский царь Георгий XIII, видя невозможность защищаться от персов, которые обратились на него, просил помощи у русского правительства. Тогда в Тифлис был послан русский отряд под начальством Лазарева. Вскоре Лазарев оказался фактически главным начальником Грузии, так как Георгий XIII все предоставил в его распоряжение. Лазарев поручал Котляревскому наиболее ответственные секретные дела, вел через него переговоры с царем. В тифлисских архивах сохранилось много бумаг очень важных по содержанию, как, напр., о членах царской семьи, о мерах против моровой язвы, написанных рукой Котляревского и выдающихся своей деловитостью. Появление русских войск в Грузии не остановило персидских набегов; в октябре 1800 г. Котляревский опять выступил со своим полком в поход. За сражение близ с. Кагабет и р. Иоры он получил орден св. Иоанна Иерусалимского и был произведен в штабс-капитаны. По возвращении в Тифлис он получил от Лазарева очень щекотливое поручение. Царь Георг XIII умер, передав по завещанию Грузию в подданство России, а братья его, недовольные этим завещанием, воспользовались временем, пока из Петербурга не пришло еще согласие Государя на принятие Грузии в подданство, и подняли мятеж в Карталинии. Котляревский был послан в Мухрань уговорить недовольных. Он выполнил это поручение осторожно и очень успешно: Карталинские князья торжественно выразили "готовность пролить кровь за Русского Государя". 18 января 1801 г. опубликован был первый манифест о присоединении Грузии к России, и одновременно приехал генерал-лейтенант Кнорринг, которому Государь поручил лично убедиться в желании грузин принять русское подданство. После его донесения в утвердительном смысле последовал второй, уже окончательный, манифест от 12 сентября 1801 г. и жителей начали приводить к присяге на верность России. Лазареву поручено было принять присягу от татар - жителей Бамбакской провинции. Татары толпами бежали к персам в Эривань, так что Лазареву приходилось вооруженной силой водворять их на место жительства; и в этом деле Котляревский был одним из самых деятельных его сотрудников. Вскоре по возвращении Лазарева с Котляревским в Тифлис, главноначальствующим на Кавказе был назначен кн. Цицианов, который прежде всего счел нужным убедить потомков последних грузинских царей уехать из Грузии в Россию. В это время Котляревский лишился своего покровителя Лазарева, который был зарезан в покоях одной из цариц, в тот момент, когда явился поторопить ее отъездом из Тифлиса. Вскоре Цицианов выступил в поход против ханств Ганжинского, Шекинского (в нынешней Елисаветпольской губернии), Ширванского, Бакинского и Карабахского и предложил Котляревскому быть его адъютантом; Котляревский, произведенный уже в капитаны, отклонил это предложение и предпочел командовать своей ротой в 17 Егерском полку. В деле 2 декабря 1803 г. он был ранен пулей навылет в левую ногу, но тем не менее продолжал поход; 3 января 1804 г. была взята штурмом Ганжа, хан ее, Джават, был убит; Котляревский за отличие получил орден св. Анны 3-й степени и был произведен в майоры. Затем он был послан для переговоров к Шекинскому хану Селиму. Котляревский подготовил свидание хана с Цициановым, а в результате этого свидания Нуха была присоединена к России без кровопролития. Между тем, узнав о взятии русскими Ганжи, сын персидского шаха Аббас-Мирза с большим войском вторгся в Карабахское ханство. Полковник Карягин и Котляревский с 600 солдатами Егерского полка и 2 орудиями были посланы против него. В урочище Кара-Агач-баба они были окружены 20-тысячным персидским войском. Два дня русские отбивались, потеряли почти всех офицеров и 257 человек рядовых, сам Котляревский был опять ранен пулею в ногу; наконец, на третий день ночью они пробились сквозь ряды осаждающих к небольшой крепости Шах-Булаху, выбили из нее персидский гарнизон в 400 человек и засели там. На рассвете к крепости явился Аббас-Мирза; он оставил под крепостью 8000 человек, а сам ушел брать крепость Аскарань. 13 дней длилась осада Шах-Булаха; наконец, пришлось очистить крепость - русские ночью покинули крепость и ушли к крепости Мухрату. Поход был очень тяжелый, так как три четверти отряда состояло из раненых; зато ознаменовался он неслыханными примерами самопожертвования: в одном месте глубокая канава положительно делала невозможным перевезти через нее пушки; но выискались четыре солдата, которые согласились, чтобы пушки перетащены были по их телам - и легли в канаву; двое из этих героев были раздавлены насмерть, двое остались живы. В Мухрате опять пришлось отбиваться от целой армии Аббас-Мирзы; Котляревский снова был ранен картечью в левую руку. Только через две недели к нему явился на выручку Цицианов из Ганжи. За подвиги и этих делах Котляревский получил орден св. Владимира 4-й ст. с бантом; несмотря на раны, он остался в отряде. После Шах-Булахской обороны жители Закавказья стали произносить имя Котляревского не только с уважением, а с каким-то суеверным страхом; борьба его против врага, в двадцать раз сильнейшего, казалась им чем-то сверхъестественным. В августе 1804 г. Котляревский усмирил в Карабахе бунт конанцев, а затем в ноябре месяце, вместе с Цициановым, двинулся к Баку. Мустафа-хан Ширванский добровольно покорился России, но Баку оказало сопротивление, Цицианов был изменнически убит, и русские принуждены были возвратиться. - После этого до 1806 г. военных действий не происходило.
В июне 1806 г. Аббас-Мирза опять вступил в Карабах; в сражении под Хонашинским дефилеем, где 1644 человека русских разбили наголову 20-тысячный персидский отряд, Котляревский опять отличился и довершил победу. Он был произведен в подполковники и оставлен в Шуше. Вскоре, однако, своим горячим заступничеством за одного из своих товарищей, полковника Лисаневича, попавшего под суд, он навлек на себя гнев тогдашнего главноначальствующего на Кавказе, гр. Гудовича, и был отозван в Тифлисс, где провел в бездействии весь 1807 г. В начале 1808 г. он был произведен в полковники, командирован в отряд ген. Небольсина и опять сражался с Аббас-Мирзой близ дер. Кара-баба. В 1809 г. сменивший Гудовича ген. Тормасов поручил Котляревскому охрану безопасности всего Карабаха. С этих пор начинается вполне самостоятельная деятельность Котляревского. 1809 г. прошел спокойно, но в начале 1810 г. Аббас-Мирза, подстрекаемый Англией и Турцией, с сильным войском снова выступил против русских. Котляревский с отрядом из 400 егерей и 40 конных карабахцев пошел ему навстречу и по пути 15 июня взял штурмом считавшуюся неприступной крепость Мигри, где было 2000 человек гарнизона и пять батарей; сам Котляревский получил рану в левую ногу. Небольсин приказывал ему отступить из Мигри, но Котляревский оставался тут; сюда подошли к нему в подкрепление две роты, а Аббас-Мирза осадил его с 10-тысячным отрядом. Две недели, до 5 июля, простоял Аббас-Мирза без всякого результата под Мигри и, наконец, отступил к Араксу. Тогда Котляревский ночью с 460 человеками пехоты и 20 казаками нагнал его во время переправы через Аракс и нанес полное поражение. "Урон неприятеля определить невозможно по его чрезвычайности; писал он в рапорте Тормасову, у нас убито-4, ранено 13 солдат". За эту победу Котляревский был назначен шефом Грузинского гренадерского полка, получил орден св. Георгия 4-й ст. (за Мигри) и золотую шпагу с надписью "за храбрость", персы же начали после этого почитать его за колдуна и питать к нему какой-то суеверный страх. Укрепив Мигри, Котляревский в октябре 1810 г. приехал в Тифлис лечиться от ран; но уже в начале 1811 г. отправился в Гори, чтобы прекратить возникшее там волнение, а в сентябре того же года ему был поручен штурм крепости Ахалкалаки, под которой Гудович в 1807 г. потерял 3 орудия и 2000 человек. Котляревский взял с собой два батальона, 100 казаков, в страшную непогоду перебрался через снежные горы и явился к стенам Ахалкалак столь неожиданно, что гарнизон схватился за оружие лишь тогда, когда русские стали переходить через крепостной ров, и крепость сдалась почти без сопротивления. 16 орудий и 40 пудов пороха были трофеями победителей. Русские потеряли убитыми и ранеными одного офицера и 29 солдат. За этот успех Котляревский получил чин генерал-майора. Между тем, в Карабахе наши войска потерпели неудачу: один батальон, близ Салтанбута был окружен персами и взят в плен. После этого успеха персы подняли голову, а преданные России ханы стали колебаться, англичане же прислали Персии оружия и амуниции на 12000 человек и назначили ей ежегодную субсидию в 3 млн. руб. (100 тыс. туманов) на военные расходы. Одновременно и в Грузии открылся заговор в пользу грузинского царевича Григория. Котляревский немедленно начал энергичные действия и двинулся к Араксу; сильная оттепель помешала идти за реку, но все же ему удалось разбить по дороге несколько небольших персидских отрядов и навести ужас на жителей пограничных с Персией областей взятием считавшейся неприступной крепости Кара-Ках. За это дело он получил орден св. Анны 1-й ст. и прибавку жалованья по 1200 руб. в год. Наступил 1812 г. - тяжелый для России, но еще более тяжелый для русских на Кавказе. Войск и для защиты России едва хватало, а кавказские войска совсем не пополнялись новыми рекрутами. Враги России на Кавказе стали опять готовиться к войне, а между тем вновь назначенный главноначальствующий на Кавказе, ген. Ртищев, сознавая недостаток своих сил, старался действовать мирными средствами. Так, например, он завел переговоры с Аббас-Мирзой, который, назначив совещание уполномоченных в Асландузе, сам с войсками вторгнулся в Ленкорань. Котляревский видел, что персы обманывают, и настаивал на решительных действиях; разногласия доходили до того, что раз Котляревский заявил, что выходит в отставку, и только по усиленной просьбе ген. Ртищева согласился не оставлять кавказской армии. В июне 1812 г. Ртищев приехал с Котляревским в Шушу, чтобы осмотреть шушинские укрепления; в это время пришло известие о приближении лезгин к Тифлису, и он поспешил со своим отрядом в Тифлис, предупредив Котляревского, чтобы тот без его распоряжения не вступал в сражение с персами. При отъезде главнокомандующего из Шуши, местный хан Мехти-Кули позволил себе не явиться проводить Ртищева, вопреки установившемуся уже обычаю. Понимая, какое впечатление произведет на население подобное отношение хана к русскому генералу, Котляревский один с казаком прискакал к Мехти-Кули во двор, где тот важно сидел среди своих приближенных и, размахивая нагайкой, начал кричать на хана - и хан до такой степени растерялся от этой дерзости, что извинился и поскакал догонять главнокомандующего на Тертер, где и простился с ним очень почтительно.
Между тем Аббас-Мирза подошел к Араксу и, не обращая внимания на резкое письмо Котляревского, требовавшего, чтобы он вернулся назад, стал грабить местных жителей русских подданных. Тогда Котляревский послал Ртищеву официальный рапорт и частное письмо, в котором оправдывал свой образ действий, написал завещание, составил подробную диспозицию войскам, велел войскам приготовиться к легкому походу, без шинелей, с 40 патронами вместо 60, и 18 октября 1812 г. выступил с отрядом из 1500 человек пехоты, 500 человек конницы и 6 орудий, против Аббас-Мирзы, имевшего 30000 войска, в том числе 14000 регулярного. Отряд шел чрезвычайно поспешно. Аббас-Мирза никак не ожидал нападения. Увидев вдали передовой отряд татарской конницы, он сказал бывшему при нем английскому офицеру, что, кажется, какой-то хан едет к нему; англичанин, взглянув в зрительную трубу, заметил, что это не хан, а Котляревский; Аббас-Мирза презрительно заметил, что русские как поросята сами лезут под нож. Персы так мало ожидали нового нападения, что даже не расставили пикетов; атака русских была столь стремительна, что персияне бежали, оставив весь лагерь и много оружия; Котляревский пустился вдогонку за ними, разделив свой небольшой отряд на три колонны и послал казаков к Араксу наперерез бегущим. 537 пленных, 5 знамен и 11 пушек (все английские с надписью: "от Короля над Королями Шаху над Шахами в дар") были трофеями победителей. Число потери неприятельской простиралось до 9000 человек. Котляревский в официальном донесении о сражении показал 1200 убитых и на возражение, что эта цифра, ведь, уменьшена, ответил: "Пишите так: ведь все равно не поверят, если мы скажем правду"; с нашей стороны было 28 человек убитых и 99 раненых. Асландузская битва подавляющим образом подействовала на персов и сильно подняла наш престиж; персы очистили все Закавказье, кроме Талышинского ханства, где они укрепились в крепости Ленкорань. Котляревский за Аслакдузскую битву получил орден св. Георгия 3-й ст. и чин генерал-лейтенанта. 17 декабря он пошел к Ленкорани с отрядом из 1500 человек пехоты и 470 казаков при 6 орудиях. Он занял без боя превосходно укрепленную англичанами крепость Аркевань, гарнизон которой из 1900 человек бежал при его приближении, бросив орудия и все припасы; в Аркевани Котляревский оставил еще 100 человек и всю конницу и с остатками отряда осадил Ленкорань. В крепости было 4000 человек гарнизона; Котляревский послал письмо к коменданту крепости Садых-хану, потом к почетным жителям города, убеждая сдаться, но и в тот, и в другой раз получил отказ. Тогда он издал по отряду лаконический приказ, в котором объявил, что "отступления не будет" и в ночь на 31 декабря штурмовал крепость. Атака сначала едва не была отбита, но в решительный момент Котляревский кинулся в самый огонь и увлек за собой солдат. При этом он получил две тяжелые раны - в ногу и голову. После трехчасового штурма крепость была взята. Садых-хан и 10 ханов были убиты, из защитников крепости погибло 3700 человек. Взято было 8 орудий и 2 знамени; но и русским победа стояла дорого: было убито и ранено 900 рядовых и 40 офицеров, сам Котляревский был изувечен так, что теперь он уже должен был покинуть военное поприще; Государь выразил израненному герою свое особое благоволение и пожаловал ему орден св. Георгия 2-й ст. Взятие Ленкорани закончило 13-летнюю тяжелую войну с Персией. Эта победа дала России славный Гюлистанский мир, по которому Персия уступила ханства: Карабахское, Ганжинское, Шекинское, Ширванское, Дербентское, Кубинское, Бакинское, Талышинское, отказалась от притязаний на Дагестан, Грузию, Имеретию, Мингрелию и Абхазию. Котляревский долго лечился на минеральных водах кавказских, но здоровье его не поправлялось, и он должен был, оставив службу, "живым мертвецом" уехать в Россию. Здесь на ссуду, данную ему Государем, он купил себе сельцо Александрово близ Бахмута и, поселившись в нем, после долгой разлуки увиделся со своим стариком отцом. 12 августа 1826 г. в день коронации Император Николай Павлович пожаловал ему чин генерала от инфантерии и в чрезвычайно милостивом рескрипте выразил надежду, что при угрожавшей тогда войне он не откажется вступить на то поприще, на котором подвизался с таким успехом; Государь писал, что одного имени его достаточно будет, чтобы одушевить войска, и устрашить врага. Но, как нарочно, в это самое время здоровье Котляревского было особенно плохо и он принужден был отказаться от приглашения Государя; главнокомандующим был назначен Паскевич.
Вся последующая 26-летняя жизнь Котляревского прошла тихо, незаметно, среди постоянных физических страданий, которые он старался скрыть от окружающих. В своем уединении Котляревский внимательно следил за литературой, касающейся Кавказа, и два раза сам брался за перо: один раз написал письмо к редактору "Русского Инвалида" (Рус. Инв., 31 января 1837 г., №№ 25 и 26) для опровержения неправильного, по его мнению, описания Ленкоранского сражения, помещенного в этом журнале за 1836 г., а в другой раз написал в 1836 г. письмо Воейкову, автору статьи о взятии Ахалкалак, указав, что он недостаточно оценил подвиги Гренадерского полка. Перед смертью Котляревский велел принести к себе Высочайший рескрипт 1826 г. и шкатулку, где хранились 40 костей, вынутых из раны в его голове, и передал все это племяннице со словами: "Это вам оставляю на память; вот что было причиной, что я не мог служить до гроба Царю и Отечеству". Умер он 21 октября 1852 г. - Котляревский был человеком крепкого сложения, высокого роста с черными волосами, серыми глазами, молчаливый, застенчивый, скромный, он не любил говорить о себе и о своих подвигах. На просьбы друзей рассказать о своей жизни, Котляревский всегда отвечал: "Биография моя никогда не выйдет - от этого потери не будет, но одно верное описание военных дел, в которых я принимал участие, может принести пользу военной молодежи". Он был очень религиозен и, по отзывам всех, знавших его, обладал доброй, кроткой душой, отзывчивой на все хорошее. Как боевой генерал он занимает одно из первых мест среди всех военных деятелей XIX в. В настоящее время Котляревскому, по инициативе художника Айвазовского, воздвигнут изящный памятник в г. Феодосии, а также скромный монумент в г. Елисаветполе, бывшей столице Ганжинского ханства.
"Биография П. С. Котляревского", гр. Соллогуба, Тифлис, 1854 г.; Бобровский, "История 13 лейб-Гренадерского Эриванского полка", СПб. 1892 г., т. II-VII; Казбек, "История Грузинского полка", 1865 г.; Шабанов, "История лейб-Гренадерского Эриванского полка", ч. 1, гл. 5-6; "Кавказ", 1852 г., № 62, 1866 г. №№ 21, 46, 65; "Северная Пчела", 1840 г, № 255; "Русский Инвалид" 1837 г. №№ 25-22; "Русский Архив", 1876 г., №№ 10, 203 - 204; "Воспоминания Вигеля", т. I, ч. 4. 176; "Военный Сборник" 1871 г., т. 78, № 3, 165-196, "Генерал Котляревский"; "Таврические епархиальные ведомости", 1870 г., № 22; "Таврические губернские ведомости", 1871 г., 62 и 64.
{Половцов}
Котляревский, Петр Степанович
Генерал от инфантерии, одно из самых славн. имен в плеяде героев Кавказ. войны, род., по одним сведениям, 12 июня 1782 г. (гр. Соллогуб и В. Потто), а по другим - в 1777 г. (П. Бобровский), был сыном священника (из дворян) с. Ольховатки Купян. уезда Харьков. губ. и начал образование в Харьков. духов. коллегиуме. Однако случай резко изменил судьбу К., столкнув его зимою 1792 г. с полк. Ив. Петр. Лазаревым, который уговорил отца К. отдать сына в воен. службу. В мае 1793 г. К. был определен рядовым в 4-й батальон Кубан. егер. корпуса, которым командовал Лазарев. Последний стал отечески заботиться о К., занявшись его общ. и воен. образованием, и под руководством Лазарева К. начал свою блестящ. боев. деятельность. С Кубан. егер. корпусом в отряде генерала Булгакова К совершил в 1796 г. тяжел. поход к Дербенту и участвовал в штурме его. Произведенный в 1799 г. в подпоручики, К. был назначен адъютантом к Лазареву, бывшему в то время шефом 17-го егер. п., сформированного из 4-го батальона Кубан. егер. корпуса, сопровождал его в знаменит. переходе через Кавказ. хребет в Грузию и по занятии Тифлиса явился деят. помощником его по администр. устр-ву края. Когда же в 1800 г. аварский хан Омар с 20 тыс. лезгин подошел к Тифлису, К. был послан на разведку, отлично ее выполнил, затем принял участие в поражении Омар-хана на р. Иоре (орд. св. Иоанна Иерусалимского), а в декабр. того же года был произведен в шт.-кап-ны. Блестящие способ-сти К. выдвинули его из ряда друг. офицеров, и когда Лазарев погиб в Тифлисе (1801), главнокомандующий Грузии кн. Цицианов предложил К. быть у него адъютантом, но К. предпочел строев. службу штабной и был отчислен в строй 17-го егер. п. для команд-ния ротой. Во главе ее он дважды штурмовал Ганжу (в 1803 и 1804 гг.), оба раза был ранен в ноги и за отлич. мужество был награжден орд. св. Анны 3 ст. и чином майора. В 1805 г. 70-тыс. персид. армия вторглась в Эриван. ханство и двинулась к Карабаху, занятому 300 чел. нашей пехоты. К. со своей ротой вошел в состав отряда полк. Карягина, посланного на выручку Карабаха, и, приняв участие в бою на р. Аскарами, в третий раз был ранен (в ногу). Персы были разбиты. но, получив сильное подкр-ние, снова атаковали малочисл. отряд Карягина и хотя были отбиты, но положение отряда продолжало быть отчаянным. Тогда К. предложил бросить обоз и пробиться к крепости Шах-Булах, занятой небол. персид. гарнизоном. взять ее и засесть в ней. Карягин согласился, Шах-Булах была взята штурмом, на котором К. получил четвертую рану (в руку), и отряд заперся в ней. Однако недостаток припасов в крепости, осажденной полчищами персов, заставил Карягина и К. бросить ее. Обманув бдительность прот-ка, они ночью двинулись за 25 вер., к крепости Мухрат, и овладели ею. Здесь на выручку им подоспел Цицианов. К. был награжден орд. св. Владимира 4 ст. с бантом. Полученные раны не помешали К. принять в след. месяце участие в эксп-ции против бакинск. хана, во время которой он командовал ав-рдом, был окружен персами, но пробился, и в тяжелой зимней камп. 1806 г. (сражение на pp. Аскарани и Хонашине). Произведенный в декабр. 1807 г. в полковники, К. в 1808 г. участвовал в походе в Нахичезан. ханство, в поражении персов при д. Карабабе и в овладении Нахичеванью. В начале 1810 г. персы снова вторглись в наши пределы и двинулись к Карабаху. Навстречу им был послан К. с приказанием взять крепости Мигри и Гюняй и по возм-сти разбить прот-ка. Зная, что крепость Мигри занята 2-тыс. гарнизоном и расположена на отвес. склонах, т.ч. взять ее штурмом с той стороны, откуда ждали его персы, едва ли возможно, К. с 400 чел. 17-го егер. п., без орудий, обошел ее по горн. хребтам, по тропинкам, обманул неприятеля ложной ночной атакой с одного фронта и, атаковав с другого, взял Мигри, потеряв всего 6 чел. уб. и 29 ран.; сам он при этом получил пятую рану (в ногу). Персы в числе 5 тыс. обложили крепость, но, видя трудность штурма, двинулись обратно к р. Араксу. Когда стемнело, К. с 460 егерями и 20 казаками двинулся за ними и на переправе атаковал их. Персы в полн. беспорядке бежали частью в горы, частью за реку. Потери их людьми и оружием были огромны. Награжденный за эти подвиги орд. св. Георгия 4 ст. и зол. шпагой и назначенный шефом Грузин. гренадерского полка, К. в снт. 1811 г. получил приказание овладеть крепостью Ахалкалаки и этим остановить наст-ние персов и турок со стороны Ахалцыха. К. взял с собой 2 батальона своего полка, 100 казаков, вьючн. обоз со складн. штурм, лестницами, в 3 дня перевалил горы, покрытые глуб. снегом, и ночью атаковал крепость. После 1,5 час. отчаян. боя она была взята; нам досталось 16 op., 2 знамени и 40 пд. пороха; потери были ничтожны: 1 офицер и 26 нижних чинов. К. был произведен в генерал-майоры, а батальоны Грузин. п., участвовавшие в штурме, получили Георг. знамена. В окт. 1812 г. К. был снова направлен в Карабах для водворения спокойствия и поддержания престижа рус. власти. Быстро очистив берега Аракса от мелких перс. отрядов и взяв крепостцу Каз-Кала, К. решил сам вторгнуться в пределы Персии за Араксом, но эксп-ция не удалась вследствие разлива реки. К. был награжден орд. св. Анны 1 ст. и арендой в 1200 руб. ежегодно и ему было поручено с 2-тыс. отрядом сторожить на Араксе 30-тыс. армию Аббаса-Мирзы. Сторонник решит. действий, К. доказывал нов. главнокомандующему Грузии генералу Ртищеву необходимость наступат. действий для предупреждения нов. вторжения персов, но не-решит. Ртищев отказывал ему в этом, ссылаясь на начатые переговоры о мире. К. не доверял, однако, персид. политике и был прав. Персы не только не прекращали набегов, но тайно направили значит. силы для покорения владений предан. нам талышинск. хана. Узнав об этом, К. возобновил представления о необходимости действовать наступ-но, прибавив, что, если через 5 дн. не получит ответа, то пойдет за Араке, "ибо, - писал он, - ежели Аббас-Мирза успеет овладеть Талышинск. ханством, то это сделает нам вред, который невозможно будет поправить". Ртищев, встревоженный этим рапортом, сам прибыл на бер. Аракса, но переходить его не решился. Между тем персы действит-но вторглись в Талышинск. ханство и взяли Ленкорань. Однако и это не побудило Ртищева к актив. действиям. Он продолжал переговоры с персами, которые требовали отвода рус. войск за Терек. К. негодовал и пригрозил отставкой. Тогда Ртищев, боясь потерять генерала, которого ценил, предоставил делать К. то, что велит его благоразумие, но все же не переходить Аракса, и уехал в Тифлис. Отъезд его обнаружил падение авторитета рус. власти, т. к. хан карабахский, Мехти-Кули-хан, не явился к нему с прощальн. визитом и не проводил его до пределов ханства. Возмущенный этим, К. верхом в сопровождении лишь одного казака прискакал к хану и, размахивая перед его лицом нагайкой, крикнул, что повесит его, если он не исполнит долга вежливости и почтения к рус. сардарю и будет продолжать притеснять беков, расположенных в России. Этот отважный поступок устрашил хана и остановил готовившееся уже возмущение в Карабахе. Хорошо зная психологию вост. людей, подчиняющихся только силе и мужеству, К. вообще держал себя с ними гордо и говорил суровым, властн. языком. Между тем персы стали готовиться к походу в Шекинск. ханство. Тогда К. решился сам перейти Араке и разбить персов. "Сколько ни отважным кажется предприятие мое, - писал он Ртищеву, - но польза, честь и слава от меня того требуют, и я надеюсь на помощь Бога, всегда поборающего рос. оружию, и на храбрость вверен. мне отряда, что, если останусь жив, неприятель будет разбит; если же меня убьют, ваше пр-ство найдете распоряжения мои такими, по которым и после смерти обвинять меня не можете". К солдатам К. обратился со след. словами: "Братцы! Вам должно идти за Араке и разбить персиян. Их на одного десять, но каждый из вас стоит 10-ти, а чем более врагов, тем славнее победа. Идем, братцы, и разобьем!" На рассвете 19 окт. 1812 г. во главе отряда в 1500 чел. пехоты, 500 каз. и 6 ор., К. переправился через Араке в 15 вер. выше перс. лагеря и, совершив обход. движение в 70 вер., с тыла неожиданно атаковал персиян, которые бежали в беспорядке, бросив лагерь с 36 op., и к ночи собрались в Асландузе. К. двинулся за ними. Проводник, персид. дезертир, предлагал К. подвести отряд с той стороны крепости, где не было арт. обороны. "На пушки, братец, непременно на пушки", - ответил ему К., опасаясь упустить из рук перс. артиллерию. Ночн. штурмом он овладел в ту же ночь Асландузом. Разгром перс. армии был полный. Пленных было взято всего лишь 537 чел., перс. трупов насчитано было 9 тыс. Однако К. в реляции написал, что потери неприятеля 1200 чел. ("Напрасно писать, все равно не поверят"). Донесение К. о взятии Асландуза начиналось словами: "Бог, ура и штык даровали и здесь победу войскам Всемилостивейшего Гос-ря". К. получил орд. св. Георгия 3 ст. Теперь предстояло освободить Талышин. ханство и взять Ленкорань. Экспе-диц. отряд снова был вверен К. Операция была трудная. К. это сознавал и писал: "Пожелайте мне счастья. Эксп-ция меня крайне тревожит. Время сделало ее затруд-ною слишком... теперь персияне занимают крепости и укрепления. Прошу Бога о помощи и могу назваться слишком счастливым, если Бог даст окончить счастливо". С отрядом 1500 чел. пехоты, 470 каз. и бор. К. выступил в поход 17 декабр. 1812 г.; взял по дороге укрепление Аркеваль с гарнизоном в 1000 чел. и 27 декабр. подошел к Ленкорани, окруженной болотами и сильно укрепленной. Недостаток в артиллерии и снарядах для осады побудил К. решить дело штурмом. "Мне, как русскому, - писал он, - осталось только победить или умереть, ибо отступить - значило бы посрамить честь рус. оружия, отдать навсегда в руки персиян та-лышинск. владения и жертвовать при том потерей людей во время отст-ния от чрезвыч. холода и голода и неприятеля, который по скверным дорогам мог наносить больш. вред". Штурм был назначен на рассвете 1 янв. 1813 г. По войскам отряда был отдан приказ: "Истощив все средства принудить неприятеля к сдаче крепости, найдя его к тому непреклонным, не остается более способа покорить крепость сию оружию российскому, как только силою штурма. Решаясь приступить к сему последнему средству, даю знать о том войскам и считаю нужным предварить всех офицеров и солдат, что отст-ния не будет. Нам должно или взять крепость, или всем умереть; затем мы сюда присланы. Я предлагал два раза неприятелю о сдаче крепости, но он упорствует; докажем же ему, храбрые солдаты, что штыку русскому ничто противиться не может; не такие крепости брали русские и не у таких неприятелей, как персияне; сии против тех ничего не знают. Предписывается всем: первое - послушание; второе - помнить, что чем скорее идешь на штурм и чем шибче лезешь на лестницы, тем менее урону взять крепость; опытные солдаты сие знают, а неопытные - поверят; третье - не бросаться на добычу под опасением смертной казни, пока совершенно не кончится штурм, ибо прежде конца дела на добыче солдат напрасно убивают. Диспозиция штурма будет дана особо, а теперь остается мне только сказать, что я уверен в храбрости опытн. офицеров и солдат Грузин. гренадерского, 17-го егер. и Троицкого пп., а малоопытные Каспийск, батальоны, надеюсь, постараются показать себя в сем деле и заслужить лучш. репутацию, чем доселе между неприятелями и чужими народами имеют; впрочем, ежели бы, сверх всякого ожидания, кто струсит, тот будет наказан, как изменник, и здесь, вне границы, труса расстреляют или повесят, несмотря на чин". Диспозиция предписывала: "Барабанщики в колоннах отнюдь не бьют тревогу, пока люди не будут на стенах; и люди в колоннах отнюдь не стреляют и не кричат "ура", пока не влезут на стену; когда все батареи и стены будут заняты нами, то в средину крепости без приказания не ходить, но бить неприятеля только картечью из пушек и ружей. Не слушать отбоя, его не будет, пока неприятель совсем не истребится или не сдастся". Гарнизон Ленкорани оказал отчаян. сопр-ление. К. пришлось личн. примером мужества ободрять войска, потерявшие многих начальников. Поднявшись по лестнице на стену крепости, он был тяж. ранен тремя пулями в ногу: "В ту минуту, как силы меня оставили, - рассказывал впоследствии сам К., - я как бы в сладком сне слышал высоко над своей головой победное "ура", вопли персиян и их мольбы о пощаде". Кр-сть была взята, падение ее повлекло за собой благоприятный для России Гюлистанский мир, но К. навсегда был потерян для армии, для войны и победы. Изувеченный и обезображенный, он был отыскан в груде тел, но, придя в сознание, не сдал команды и продолжал распоряжаться до возвращения отряда в Аг-ислань. "Благодарю Бога, благословившего запечатлеть успех для сего собственной моей кровью", - писал он в донесении. Награжденный за Ленкорань чином г.-л. и орд. св. Георгия 2 кл., К. был уволен в бессроч. отпуск и в тяжк. страданиях от семи получен. им ран, "в язвах чести", по выражению Пушкина, прожил в тихом уединении 39 л. На сумму, дарованную ему Гос-рем, он купил имение сперва близ Бахмута, село Александрово, а в 1848 г. переселился на приобретенную им близ Феодосии мызу "Добрый приют". Здесь он и умер 21 окт. 1851 г. и там же погребен. Тяжкие страдания от ран сделали К. угрюмым, молчаливым, никогда не улыбавшимся, но сердце его было полно доброты, сострадания и человеколюбия. Еще за взятие Ахалкалак он просил себе в награду помилование одного у.-офицера, отданного под суд; после Ленкорани он приютил у себя в имении такого же инвалида, как он сам, участника того же штурма, майора Шультена, а доктору Грузин. п., лечившему его от ленкоранск. ран, назначил пожизн. пенсию и платил ее, несмотря на личную подчас нужду в деньгах. Последнюю он испытывал часто и потому, что никогда никому не отказывал в помощи и раздавал бедным все, что имел. Желая отблагодарить свою племянницу за заботл. уход о себе и не скопив себе никакого состояния, К. уже 70-лет. стариком испросил разрешение Гос-ря на брак свой с нею ради пенсии; согласие было дано, но смерть помешала исполнению его, и невеста К. была щедро обеспечена Гос-рем. Имп. Николай I, высоко ценя К., имя которого было грозой для персов, с началом Персид. войны в 1826 г. произвел К. в генералы от инфантерии и особым рескриптом предложил ему принять на себя командование войсками. "Уверен, - писал Гос-рь, - что одного имени вашего будет достаточно, чтобы одушевить войска, вами предводительствуемые, устрашить врага, неоднократно вами пораженного и дерзающего снова нарушить тот мир, к которому открыли вы первый путь вашими подвигами". Но К. не м. уже исполнить воли Гос-ря. Страдания ослабили его силы, изменили самую его наружность: он окривел на прав. глаз, лицо его перекосилось. За неск. дней до кончины он вынул из особой шкатулки 40 костей, извлеченных из его головы после Ленкорани, и сказал: "Вот что было причиною, почему я не м. принять назначения Гос-ря и служить до гроба престолу и отечеству. Пусть они останутся вам на память о моих страданиях". Но имя К., прославленное его подвигами, воспетое поэтами (А. Пушкин, Домантович), с глубок. благоговением и восторгом произносимое историками и писателями того времени (Пл. Зубов, И. Н. Скобелев), долго служило еще стимулом воодушевления войск. Спустя 42 г. после Ленкоранск. штурма генерал-адъютант Муравьев (Карсский) приветствовал войска Кавказ. корпуса с тем, что среди них "возрос и прославился герой К. Пусть имя его всегда будет в памяти и сердце вашем, как пример всех воен. доблестей. Воин-христианин, - говорилось далее в этом приказе, - строгий к себе, К. был строг и к подчиненным, уклонившимся от исполнения своего долга. Он любил и сберегал солдата, сам разделял с ним труды и лишения, неразлучные с воен. бытом. Он не пренебрегал строем, в дисц-не он видел залог нравств. силы, а потому и успеха, - и войско понимало и любило его. С именем К. передало оно потомству имена Ахалкалак, Ас-ландуза и Ленкорани, где с малыми силами поражал он сильн. врагов. Благоговея перед правилами К., среди вас, воины Кавказа, буду искать ему подобных - и найду их". Однако в широк. кругах общ-ва подвиги К. и его личность оказались отодвинутыми на второй план великими событиями Отеч. войны и послед. борьбы с Наполеоном. К., видимо, чувствовал это и однажды сказал: "Кровь русская, пролитая в Азии, на берегах Аракса и Каспия, не менее драгоценна, чем пролитая в Европе на берегах Москвы и Сены, а пули галлов и персиян причиняют одинаковые страдания". В тактич. отношении боев. деятельность К. поучительна как пример шир. развития ноч. действий. В 1891 г. имя генерала К. присвоено 14-му гренадерскому Грузин. п. (П . С . Котляревский , генерал от инфантерии. Записки о частной жизни, "Маяк", 1844. Т. 17; В . Мызников . Воспоминания. "Сев. Пчела", 1844 г.; Ф . Глинка . Воспом-ния. "Пантеон славн. рос. мужей", 1818; С . Черняев . Воспом-ния. "Маяк", 1844; Гр . В . Соллогуб . Биография генерала К. Тифлис. 1854; Плат . Зубов . Подвиги рус. воинов в странах Кавказских. СПб., 1834; В . Потто . Кавказ. война в отдел. очерках, эпизодах, легендах и биографиях. СПб., 1877; Кавказ. война и ее герои. Изд. редакции жур. "Досуг и Дело", СПб., 1886; П . О . Бобровский . Кубанский егер. корпус, СПб., 1893).
Пётр Котляревский – это легенда! Ещё при жизни его именовали “кавказским Суворовым” и “генералом-метеором”, ему посвящал стихи Пушкин, сравнивая полководца с […]
Пётр Котляревский – это легенда! Ещё при жизни его именовали “кавказским Суворовым” и “генералом-метеором”, ему посвящал стихи Пушкин, сравнивая полководца с неодолимой стихией…
Котляревского сравнивали с Суворовым, но он превзошёл его, выходя на бой с противником, превосходящим его численностью в 12 раз, с противником отчаянным и жестоким - персами, с противником, вооружённым лучшими ружьями и пушками англичан… и побеждал!
Котляревский опровергал каноны военной науки - он брал штурмом сильнейшую крепость персов Ленкорань, которую защищало вчетверо больше бойцов, чем у него, брал штурмом замок Мигри с впятеро превосходящими силами гарнизона и совершал многие другие подвиги. В первый свой поход будущий генерал отправился в 14 лет, в 17 за храбрость был произведён в офицеры, а ещё через 13 лет стал генералом.
Подробный рассказ о подвигах легендарного полководца, представленный на сайте Православный воин , мы предлагаем сегодня вашему вниманию:
Петр Котляревский был сыном священника села Ольховатки Харьковской губернии. Первоначально и, идя по стопам отца, обучался в Харьковском духовном училище.
Случай изменил его судьбу: зимой 1792 г. их дом в Ольховатке посетил, укрываясь в дороге от бурана, подполковник И.Лазарев. Лазареву, только что сдавшему батальон вновь формируемого Московского гренадерского полка, и едущего за новым назначением, очень понравился смышленый сын сельского священника, гостивший у отца в это время. Желая как-то отблагодарить хозяина за гостеприимство, Иван Петрович предложил взять мальчугана к себе в армию, как только сам обустроится. Cтепан Яковлевич взял с офицера слово, что тот будет заботиться о подростке, как о собственном сыне.
Через год с небольшим, в марте 1793 года, приехал от Лазарева сержант Кубанского егерского корпуса и забрал отрока Петра в Моздок. Лазарев командовал 4-м батальоном Кубанского егерского корпуса. Петр Котляревский был зачислен фурьером в батальон Лазарева 19 марта 1793 года. Через год, в 12 лет он получает звание сержанта. В 15 лет Котляревский участвует в Персидском походе (1796г) русских войск и штурме Дербента.
В 1799 г. он был произведен в подпоручики и назначен адъютантом к Лазареву, тогда уже генерал-майору и шефу 17-го егерского полка, сопровождал его в переходе через Кавказский хребет в Грузию. Незадолго до назначения в Грузию Иван Петрович Лазарев потерял жену и малолетнюю дочь. Единственным близким человеком рядом оставался Петр Котляревский. Егеря форсированным маршемперейдя за 36 дней через Большой Кавказский хребет, 26 ноября 1799 года вступили в Тифлис. Встреча прибывших войск сопровождалась необычайной торжественностью. Грузинский царь Георгий XII вместе с царевичами и многочисленной свитой лично встретил И.П.Лазарева хлебом-солью за городскими воротами.
В 1800 г. Котляревский принял участие в отражении 20-тысячного отряда лезгин, подступивших к Тифлису, получил чин штабс-капитана. После трагической гибели Лазарева главнокомандующий на Кавказе князь Цицианов предложил Котляревскому быть у него адъютантом, но тот решил сменить штабную службу на строевую и добился своего: получил под свою команду роту родного ему 17-го егерского полка.
Во время штурма Ганджи, сильнейшей крепости бакинского ханства, штабс-капитан Котляревский идет впереди свей роты. В это бою он получил свое первое ранение: пуля попал ему в ногу в то момент, когда он карабкался на наружное укрепление крепости. За штурм Ганжи Котляревский получил чин майора и орден Святой Анны 3-й степени.
С началом русско-иранской войны 1804 – 1813 гг. имя Котляревского прогремело по всему Кавказу.
В 1805 г. он со своей ротой в составе отряда полковника Карягина защищал от нашествия персов Карабах, принял участие в бою на реке Аскарани. Небольшой русский отряд, численностью в 400 человек и 2 орудия, оказался отрезанным в своем лагере. Предоставленный самому себе, Карягин 4 суток храбро защищался против десятитысячного отряда персов, большие потери усугубились предательством: более 50 человек во главе с порутчиком Лисенко дезертировали, голод и жажда сильно ослабили отряд, потерявший к тому же многих убитыми и ранеными. В этом безвыходном положении майор Котляревский предлагает дерзкий план: ночью тайно или напролом пройти сквозь персидские войска и захватить укрепленный замок Шах-Булах, находящийся под контролем персов, и там держаться до последней крайности.
План был очень рискованный. Ночные войсковые операции считаются вершиной воинского искуства даже в наши дни, что уж говорить про те года. Но замысел увенчался полным успехом: такой наглости от русских персы попросту не ожидали. Прорвавшись через персидские порядки, русский батальон вышел к крепости. Отряд сходу выбил гарнизон, состоявший из 150 персов, и занял оборону. Положение русских улучшилось. Персы не надеясь взять замок силой, перешли к осаде.Спустя 7 дней Карягин получил точные сведения, что крепости движутся основные силы персов. Сознавая всю опасность оставаться в Шах-Булахе, Карягин и Котляревский решили пробиться в горы к крепости Мухрату. Сначала туда тайно были переправлены раненые, а потом выдвинулся и весь отряд вместе с пушками. Персы заметили отступление из Шах-Булаха русского отряда только тогда, когда он был уже в 20 верстах от стен.
Когда путь отряду преградил ров, егеря Котляревского, шедшие впереди, спустились в него, и из своих тел и ружей, положенных на плечи, организовали переправу , по которой переправились их товарищи и пушки. Вблизи Мухрата отряд был настигнут персидским отрядом численностью около 1500 человек, но эта атака была легко отражена. Укрывшись в Мухрате, русские восемь суток выдерживал атаку многотысячного персидского войска, пока не подоспел наместник Грузии князь Цицианов.
Своими действиями с малочисленным отрядом Карягин держал всю персидскую армию до тех пор, пока Цицианов успел собрать столько войск, что мог двинуться сам.
В 1807 г. 25-летний Котляревский произведен в полковники. В следующем году он участвовал в походе в Нахичеванское ханство, в поражении персов при деревне Карабаб и в овладении Нахичеванью.
С 1809 г. ему была поручена безопасность всего Карабаха. В приданном под его начало батальоне насчитывается 2 штаб-офицера, 9 обер-офицеров, 20 унтер-офицеров, 8 барабанщиков, 380 егерей (всего 419 человек) и 20 казаков.
Когда в 1810 г. войска Аббас-мирзы, сына персидского шаха, вторглись в пределы этого края, Котляревский с егерским батальоном двинулся им навстречу. Имея всего около 400 штыков, без орудий, он решил штурмом овладеть сильно укрепленной крепостью Мигри.
Персы были полностью уверены в своей обороне. В Мигри вело всего две дороги и обе были укреплены персами. Сама крепость помимо стен и 2 000 человек гарнизона имела и естестевенные укрепления в виде отвесныех скал, считавшихся не проходимыми. Атаковать такой укрепрайончик в лоб было чистой воды самоубийством.
Но Котляревского это не остановило. Оставив обозы, ночью (вообще ночные операции визитная карточка этого полководца) по горным кручам он со своим отрядом обошел крепость и напал на нее с тыла. Произведя ложную атаку с одного фронта, он атаковал с другого и взял ее приступом.
Итог сражения: 2 000 персов гарнизона выбито из важного стратегического укрепленного пункта. В отряде Котляревского был убит поручик Роговцов и 6 егерей, 29 человек были ранены, в том числе и сам Котляревский получивший ранение в левую руку.
Аббас-Мирза был уязвлен: у него почти под носом егеря овладели важным стратегическим центром на Араксе. Ахмет-хану приказали взять селение Мигри обратно. Пять тысяч персов обложили крепость. Ахмет-хан готовился к штурму, но английские советники (куда уж без этих “заклятых друзей”) отговорили его делать это. Лобовой штурм таких укрепленных позиций был безумием. К тому же русским практически целыми достались все батареи.
Так и не решившись на штурм, Ахмет-хан приказал армии двигаться обратно к Араксу. На его беду полковника Котляревского такой расклад совершенно не устраивал. (Как это так: враг не битым уйдет? Непорядок!) Он пустился в погоню и настигнув неприятеля на переправе, да, да опять таки ночью напал и разбил персов наголову.
Отряд Котляревского был так мал, что был отдан приказ: пленных не брать. Всю добычу и оружие Котляревский приказал бросать в воду. Начавшаяся паника в персидском войске довершила разгром. За эту операцию Котляревский получил орден святого Георгия 4-й степени, золотую шпагу с надписью «За храбрость» и был назначен шефом Грузинского гренадерского полка.
О секрете своих побед Петр Степанович говорил так: “Обдумываю холодно, а действую горячо”.
России тогда приходилось вести боевые действия на два фронта. Кроме Персии, претендовавшей на восточное Закавказье, сильным противником была Турция, интересы которой были прикованы к Западной Грузии и Черноморскому побережью Кавказа.
В 1811 г. Котляревскому было поручено остановить наступление персов и турок со стороны Ахалциха, для чего он решил овладеть крепостью Ахалкалаки. Взяв с собой два батальона своего полка и сотню казаков, Котляревский в три дня перевалил горы, покрытые глубоким снегом и ночью штурмом взял Ахалкалаки.
Турки, если и ожидали неприятеля – то только с юга, где склоны были более пологи и уж никак не ночью. Котляревский ударить с севера. Ночной штурм прошел успешно. Турецкий гарнизон был застигнут врасплох и почти полностью истреблен, несмотря на оказанное отчаянное сопротивление. В крепости было взято 16 орудий, 40 пудов пороха, два знамени, большое количество оружия. Утром 20 декабря 1811 года отряд Котляревского овладел крепостью, потеряв 30 человек убитыми.
Пока генерал Котляревский сражался с турками в Ахалкалаки, на персидской границе дела шли менее успешно. В январе 1812 г. персы нахлынули на карабагское ханство и в Султан-Бада-Керче окружил батальон Троицкого полка, который, потеряв старших начальников и оставшись под командою капитана Оловянишникова, сложил оружие. Вся кавказская армия была возмущена сдачей Оловянишникова, и главнокомандующий решил послать в Карабаг Котляревского, поручив ему «восстановить доверие жителей к русскому оружию и изгладить из их памяти позорное дело Оловянишникова».
Бич персов, Котляревский, начал с того, что очистил весь Карабаг от разбойничьих шаек и двинулся против Аббас-Мирзы. Сама весть о прибытии Котляревского в Карабах обратила персов в бегство. Армия Аббас-Мирзы, награбив все, что только было можно, начала поспешно отступать за Аракс. С собой они уводили и часть мирных жителей. Котляревский попытался отбить у персов мирное население и их имущество. Осуществить задуманное в полной мере не удалось – при отступлении персы разрушили мост через Аракс, а сильные дожди воспрепятствовали переправе отряда в брод.
Но Котляревскому удалось разбить два небольших персидских отряда, взять селение Кир-Коха, считавшееся неприступным, возвратить в родные места 400 мирных жителей и 15 голов крупного рогатого скота. Хотя сам Котляревский остался экспедицией недоволен – новый главнокомандующий маркиз Паулуччи (весьма довольный результатами) наградил его орденом Святой Анны 1-й степени и «премировал» ежегодным денежным пособием в 1 200 рублей.
Наступил грозный 1812 г. Почти все силы страны были брошены на войну с Наполеоном, а на Кавказе русские войска в ослабленном составе продолжали борьбу с персами.
Главнокомандующий Паулуччи был отозван в Петербург, а на его место был назначен генерал-лейтенант Ртищев. Вступив в управление краем в чрезвычайно трудное и тревожное время, Ртищев не смог навести порядок, а напротив, стал проводить политику, которая еще больше ухудшила положение дел. Ртищев думал держать горцев в повиновении посредством подарков и денег. За что тут же и огреб. Собранные в Моздоке для мирных переговоров чеченские старшины были осыпаны подарками, но в ту же ночь, возвращаясь домой, напали за Тереком на обоз самого Ртищева и разграбили его почти на глазах генерала.
Война с Наполеоном заставила Петербург искать пути мирного разрешения конфликта в Закавказье. От Ртищева требовали приостановить наступательные действия и начать переговоры.
Персы же совсем обнаглели. Сосредоточив на границах 30 000 армию, обученную английскими инструкторами и по наущению тех же англичан, они вторгаются в пределы Талышского ханства и берут Ленкорань. Котляревский предвидел подобный сценарий развития событий, предлагал не тратить времени на переговоры и атаковать персов, «ибо, – писал он, – ежели Аббас-Мирза успеет овладеть Талышским ханством, то это сделает нам такой вред, который невозможно будет поправить».
Ртищев, старавшийся всеми силами избежать кровавых столкновений, предложил персам перемирие и для ускорения переговоров сам прибыл на границу. Но по мере того, как Ртищев делался уступчивее, персы становились надменнее и требовательнее и, наконец, потребовали перенесения русской границы на Терек. Дело могло окончиться плохо, но Котляревский, воспользовавшись временным отъездом Ртищева в Тифлис и вытребовав у него предварительно дозволения действовать на свой страх и риск, перешел к наступательным действиям. 19 октября 1812 г. со своим 2-тысячным отрядом он перешел Аракс.
Перед началом наступления генерал Котляревский обратился к солдатам и офицерам с речью: «Братцы! Нам должно идти за Аракс и разбить персиян. Их на одного десять – но храбрый из вас стоит десяти, а чем более врагов, тем славнее победа. Идем братцы и разобьем».
Совершив форсированный 70 киломметровый марш он напал на основные силы персов имевшие 15 кратное численное превосходство. Так началась знаменитая битва при Аслаундзе.
Асландуз или Асландузский брод через Аракс, где отряд Котляревского полностью уничтожил персидскую армию, расположен при впадении в Аракс речки Даравут-чай. 19 октября 1812 года во главе отряда при 6 орудиях Котляревский переправился через Аракс в 15 верстах выше персидского лагеря.
Всего, согласно ведомости, в отряде находилось: 17-й егерский полк: 2 штаб-офицера, 11 обер-офицеров, 24 унтер-офицера, 9 музыкантов, 306 рядовых (итого 352 человека), Грузинский гренадерский полк – 1058 человек, Севастопольский пехотный полк – 215 человек, 20-я артиллерийская бригада – 85 человек, Донского казачьего полка Краснова 3-го – 283 казака, Донского казачьего полка Попова 16-го – 228 казаков. Всего в экспедиции приняли участие 2221 человек.
Еще 10 октября основные силы Аббас-Мирзы были стянуты к Асландузу. Под его началом было 30 000 человек при 12 орудиях. Всеми действиями персов руководили английские инструкторы. Персы планировали разбить отряд Котляревского и через Карабах пойти на помощь мятежной Кахетии. Для отвлечения российских войск Аббас-Мирза приказал Эриванскому хану произвести серию нападений на пограничные посты, а отряду Пир-Кули-хана в 4 000 человек двинуться в обход Карабаха в Шекинское ханство. Действия Эриванского хана и Пир-Кули-хана должного результата не дали.
Утром 19 октября 1812 года Котляревский атаковал укрепленные позиции персидской армии на правом берегу Аракса. Никто в стане врага не подозревал о приближении россиян. Все занимались своими обыденными делами: кто отдыхал, кто занимался тактической подготовкой. Аббас-Мирза беседовал с английскими офицерами. Увидев на горизонте конницу (для маскировки Котляревский пустил впереди конное ополчение карабахских жителей), Аббас-Мирза сказал сидевшему рядом англичанину: «Посмотрите, вот какой-то хан едет ко мне в гости». Офицер посмотрел в подзорную трубу и ответил: «Нет, это не хан, а Котляревский». Аббас-Мирза смутился, но храбро заметил: «Русские сами лезут ко мне на нож».
На возвышенности находилась только конница персов, пехота размещалась внизу, по левому берегу Даравут-чая. Оценив слабую сторону положения противника, Котляревский первый свой удар направил на конницу и сбил ее с командной высоты. Сюда в высоком темпе была переброшена российская артиллерия, сразу же начавшая обстрел пехоты противника. Аббас-Мирзы не рискнул атаковать высоту и двинул свою армию к Араксу, для того, чтобы ограничить движение россиян. Но Петр Степанович разгадал маневр противника и ударил персов с фланга. Персы, видя свое превосходство в людях и артиллерии, не ожидали такого поворота событий. Произошло замешательство, а затем и бегство через реку Даравут-чай, к построенному у Асландузского брода укреплению. Российским войскам досталась артиллерия и обоз неприятеля.
Котляревский не хотел останавливаться на достигнутом. Днем он дал своим войскам отдохнуть. Вечером к генералу Котляревскому доставили русских пленных, которые совершили побег из лагеря персов. Они сообщили о сборе Аббас-Мирзой своих разрозненных отрядов: утром он готовился отражать новые атаки. И Котляревский решил атаковать персов ночью. Бывший в плену унтер-офицер был готов провести отряд мимо пушек неприятеля. Котляревский ответил: «На пушки, братец, на пушки!» И отдал диспозицию к бою. Ночью персы вновь были атакованы. Семь рот Грузинского гренадерского полка, переправившись через речку Дараурт, пошли на неприятеля от гор, батальон егерей под командой Дьячкова двинулся в обход к Араксу, чтобы ударить с противоположной стороны, резерв спустился вниз по речке Дараурту. Казачьи отряды должны были отсечь отступление персов.
В таком порядке гренадеры и егеря, в глубочайшей тишине, подошли достаточно близко к расположениям противника и с криками «ура» стремительно бросились в штыки. После упорного и непродолжительного сопротивления персы были обращены в бегство. Проведя ночной штурм, российские войска завершили полный разгром персидской армии. Пленными было взято всего 537 человек, убитыми персы потеряли порядка 9000. В сражении погибли даже англичане, бывшие при иранском войске: командующий артиллерией майор Лейтен и майор Кристи. Почти всю артиллерию захватили русские солдаты. Трофеями стали 11 из 12 орудий, произведённых в Британии. Потери российского отряда составили 28 убитых и 99 раненных.
Донесение о взятии Асландуза начиналось так: «Бог, ура и штык даровали и здесь победу войскам всемилостивейшего государя». В рапорте начальству о потерях неприятеля Котляревский указал 1200 человек. На вопрос удивленных подчиненных: почему так мало, ведь трупов значительно больше, он, улыбнувшысь, ответил: «Напрасно писать, нам все равно не поверят». Пушки английской работы стали почетными трофеями проведенной операции. Аббас-Мирза скрылся от позорного плена с 20 всадниками. За Асландуз Котляревский получил орден Святого Георгия 3-й степени и чин генерал-лейтенанта.
Теперь предстояло выбить из Ленкорани засевший там семитысячный отряд персов и овладеть Талышинским ханством.
17 декабря 1812 года начался последний славный поход Петра Степановича. По дороге он взял укрепление Аркеваль и 27 декабря подошел к Ленкорани, окруженной болотами и защищенной мощными крепостными сооружениями.
Котляревский, испытывая недостаток в артиллерии и снарядах, в очередной раз решил прибегнуть к ночному штурму. Осознавая сложность задачи, он писал в эти дни: “Мне, как русскому, осталось только победить или умереть”. Накануне штурма был отдан приказ войскам, где говорилось: “Отступления не будет. Нам должно или взять крепость, или всем умереть… Не слушать отбоя, его не будет”.
Крепость Ленкорань представляла вид неправильного четырехугольника на реке Ленкорани шириной 80 сажень. Наибольшая ее сторона, длиной 130 саженей, располагалась к юго-западу. Противоположная ей северо-восточная сторона составляла 80 саженей. По углам – в бастионах – были воздвигнуты батареи, самые сильные из них обстреливали подступы к крепости с северной и западной сторон.
В ночь на 31 декабря 1812 года штурм начался. В пятом часу утра войска молча вышли из лагеря, но, еще не дойдя до назначенных пунктов, были уже встречены артиллерийским огнем неприятеля. Не отвечая на выстрелы, солдаты спустились в ров и, приставив лестницы, быстро полезли на стены. Закипела ужасная битва. Передние ряды штурмующих не удержались и были сброшены, многие офицеры, и между ними подполковник Ушаков, убиты, а число персов на стенах между тем быстро увеличивалось. Тогда Котляревскому пришлось личным примером вести войска: он бросился в ров, стал над телом Ушакова и ободрил людей несколькими энергичными словами. В это время пуля пробила его правую ногу. Придерживая рукою колено, он спокойно повернул голову и, указав солдатам на лесницы повел их за собой. Воодушевленные солдаты снова кинулись на приступ. Поднявшись по лестнице на стену крепости, генерал был тяжело ранен: две пули попали ему в голову и он упал. Но победное: ура! уже звучало над крепостью. Изувеченный, генерал был найден среди груды тел штурмовавших и оборонявшихся.
Когда солдаты, нашедшие своего командира среди груды мертвых тел, стали его оплакивать, он внезапно открыл уцелевший глаз и сказал: “Я умер, но все слышу и уже догадался о победе вашей”. С тяжелейшими и мучительными травмами “генерал-метеор” выжил.
Победы Котляревского сломили персов, которые пошли на заключение благоприятного для России Гюлистанского мира, по которому карабагское, ганжинское, шекинское, ширванское, дербентское, кубинское, бакинское ханства и часть талышинского с крепостью Ленкоранью признаны на вечные времена принадлежащими России, и Персия отказалась от всяких притязаний на Дагестан и Грузию.
Сам же генерал, награжденный орденом святого Георгия 2-й степени (за всю историю эту награду получил всего 131 человек), страдая от полученных ран, уехал домой, на Украину. На сумму, дарованную Александром I, Котляревский купил себе имение сперва близ Бахмута, а затем около Феодосии, где лечился от ран.
Легенда гласит, что однажды он побывал в Петербурге, и на приеме в Зимнем дворце царь, отведя его в сторону, доверительно спросил: “Скажите, генерал, кто помог вам сделать столь удачную военную карьеру?” “Ваше величество, – ответил герой, – мои покровители – это солдаты, которыми я имел честь командовать, и только им я обязан своей карьерой”. В ответ Александр посетовал на то, что Котляревский скрытничает, нежелая открыть имя своего покровителя, чем до глубины души обидел героя.
Пушкин в своем “Кавказском пленнике” посвятил Котляровскому следующие строки:
Тебя я воспою, герой,
О, Котляревский, бич Кавказа!
Куда ни мчался ты грозой –
Твой путь, как черная зараза,
Губил, ничтожил племена…
Ты здесь покинул саблю мести,
Тебя не радует война;
Скучая миром, в язвах чести,
Вкушаешь праздный ты покой
И тишину домашних долов.
В честь восшествия на престол в 1826 году, император Николай I пожаловал Петру Степановичу чин генерала от инфантерии и предложил возглавить Кавказскую армию. В частности император писал: «Я льщу себя надеждою, что время уврачевало раны ваши, и успокоило от трудов, понесенных для славы российского оружия, и что одного имени вашего достаточно будет, чтобы одушевить войска предводительствуемые вами. Устрашить врага неоднократно вами пораженного и дерзающего снова нарушить тот мир, которому открыли вы первый путь подвигами вашими. Желаю, чтоб отзыв ваш был согласен с Моим ожиданием. Пребываю вам благосклонный, Николай». Но Котляревский отказался. Старые раны не давали покоя.
Много лет он прожил уединенно, мучимый своими ранами. Став угрюмым и молчаливым, Котляревский проявлял неизменную доброту и щедрость к окружающим. Получая хорошую пенсию, он помогал беднякам, особенно из числа своих бывших воинов, ставших, как и он, инвалидами, они получали пенсию от него лично. Зная, что его имя нередко забывают в сравнении с героями Отечественной войны 1812 г., Котляревский говорил: “Кровь русская, пролитая в Азии, на берегах Аракса и Каспия, не менее драгоценна, чем пролитая в Европе, на берегах Москвы и Сены, а пули галлов и персиян причиняют одинаковые страдания”.Умер он в 1852 году.
В Грузинском гренадерском полку, который носил имя генерала Котляревского, на ежедневной перекличке фельдфебель Первой роты Первого батальона называл: «Генерал от инфантерии Петр Степанович Котляревский». Правофланговый рядовой отвечал: «Умер в 1851 году геройской смертью от 40 полученных им ран в сражениях за Царя и Отечество!»
Еще при жизни Котляревского главнокомандующий на Кавказе князь М.С.Воронцов поставил ему памятник в Гяндже, которую тот в молодости штурмовал.
В знаменитом Казанском соборе, где находится могила М.И.Кутузова, было помещено 107 знамен и штандартов добытых в сражениях с наполеоновской армией. Среди этого количества трофеев Отечественной войны 1812 года, было два знамени, захваченных под Ленкоранью отрядом П.С.Котляревского, как признание его военного подвига и полководческого гения.
30 октября 1913 года на заседании Общества ревнителей истории, посвященном памяти генерала Петра Степановича Котляревского, профессор И.Ковалевский сказал: «Когда светит солнце, не видно блеска звезд». Гром сражений Отечественной войны на полях России затмил удивительные подвиги русских войск на Кавказе. Профессор закончил свою речь так: «Нам русским, нужно учиться подвигам не у далеких греков или римлян, а у самих себя. Котляревский принадлежит к русским национальным героям, которым – вечная слава и незабвенная память».
Вконтакте
Благодарю Бога, благословившего запечатлеть эту победу собственною моею кровью…
Из донесения генерала Петра Котляревского
о взятия Ленкорани. Январь 1813 года.
В свой первый поход рядовой Кубанского егерского корпуса Петр Котляревский отправился в 14 лет. С тех пор так и остался на передовой, защищал южные земли России от набегов «беспокойных» соседей - персов и турок. В 28 лет имел высшие боевые награды, чин генерала и славу «кавказского Суворова». В 1812 году, когда все силы Русской армии были брошены на войну с Наполеоном, он с небольшим отрядом «прикрывал» Кавказский фронт. Турцию накануне Отечественной войны «нейтрализовали»: Кутузов разгромил султана на Дунайских землях, Котляревский - в Грузии. А вот Персия, пользуясь ослаблением южных границ России, начала очередное наступление. Главнокомандующий Аббас-Мирза с 30-тысячным войском захватил Ленкорань и другие города. Остановился в крепости Асландуз и праздновал победу. С главного фронта приходили известия о кровопролитных боях с французами. Котляревский решил на «согласования с центром» время не тратить: «Братцы! Нам должно идти и разбить персов. Их на одного десять, но каждый из вас стоит десяти, чем более врагов - тем славнее победа!» 19 октября 1812 года повел отряд на штурм Асландуза. Атаковали ночью, неожиданно, с трех сторон. Персы решили, что их окружила целая армия, началась паника. Аббас-Мирза с охраной еле успел сбежать, потеряв девять тысяч человек. Донесение Котляревского о взятии Асландуза стало легендой: «Бог, «ура» и штыки даровали и здесь победу нашему воинству…» В эти же дни передовые отряды русских войск вошли в освобожденную от французов Москву.
И не такие крепости брали русские…
В декабре 1812 года остатки армии Наполеона были изгнаны из России. Путь Русской армии лежал на Париж… В это время отряд Котляревского подошел к Ленкорани. Задача предстояла не из легких: мощные укрепления, новые английские пушки и гарнизон из четырех тысяч солдат. У Котляревского оставалось полторы тысячи пехоты, пять сотен казаков да шесть орудий. Генерал, как положено, отправил в крепость парламентера, предложил сдаться. Комендант Садык-хан счел это «шуткой». Оказалось, напрасно. Штурм начался в ночь на 13 января и продлился всего несколько часов. Приказ был такой: «Считаю нужным предварить всех офицеров и солдат, что отступления не будет. Нам должно или взять крепость, или всем умереть - затем мы сюда и посланы. Докажем же, храбрые мои солдаты, что штыку русскому никто противиться не может. И не такие крепости брали русские!» Петр Степанович, как всегда, шел впереди, за солдатские спины не прятался. Получил тяжелейшие ранения, чудом выжил. Вернуться в строй больше не смог. Ему было всего 30 лет…
Последнее сражение
Знамена, захваченные в Ленкорани, хранились в Казанском соборе Петербурга вместе со знаменами армии Наполеона. Персия срочно подписала мирный договор, наш военный флот вышел в Каспийское море. А генерал-победитель вступил в последнее свое сражение, продлившееся до конца жизни. Жил в селе Александрово, недалеко от Феодосии. По-братски заботился о бывших своих сослуживцах - воинах-инвалидах. На свои генеральские «наградные» построил рядом с домом церковь во имя святого Георгия Победоносца. Храм сохранился, и в наши дни там проходят богослужения… Скончался Петр Степанович в 1851 году. В день похорон на рейде выстроилась эскадра кораблей Черноморского флота с приспущенными флагами. В память о герое в Феодосии заложили часовню. После освящения митрополит Таврический и Симферопольский Гурий (Карпов) сказал: «Великий на поприще военном, Петр Степанович и в частной жизни был велик… Оставив службу, ни разу не унизился он до рассказа о своих подвигах, действительно изумительных… Томился под гнетом мучительных от ран болезней, столь тяжкий крест нес с истинно христианским терпением… Счастлив народ, который умеет воспитать подобную высокую личность!»
Из последнего своего сражения Петр Котляревский вышел победителем. Отступления не было…