В. О. Ключевский – Опричнина
С. Ф. Платонов – Что такое опричнина?
Учреждение опричнины Иваном Грозным. Опричнина и земщина. Александровская слобода. Разорение Твери и Новгорода опричниками. Мнения о смысле опричнины
Этим именем назывался, во-первых, отряд телохранителей, наподобие турецких янычар, набранный Иваном Грозным из бояр, детей боярских, дворян и др.; во-вторых - часть государства, с особым управлением, выделенная для содержания царского двора и опричников. Эпохой опричнины называется время приблизительно от 1565 г. до смерти Ивана Грозного. Об обстоятельствах, при которых возникла опричнина, см. Иван Грозный . Когда, в начале февраля 1565 г., Иван IV воротился в Москву из Александровской слободы, он объявил, что вновь принимает на себя правление, с тем, чтобы ему вольно было казнить изменников, налагать на них опалу, лишать имущества без докуки и печалований со стороны духовенства и учредить в государстве опричнину. Это слово употреблялось сначала в смысле особого имущества или владения; теперь же оно получило иное значение.
В опричнину царь отделил часть бояр, служилых и приказных людей и вообще весь свой "обиход" сделал особым: во дворцах Сытном, Кормовом и Хлебенном был назначен особый штат ключников, поваров, псарей и т. п.; были набраны особые отряды стрельцов. На содержание опричнины были назначены особые города (около 20), с волостями. В самой Москве некоторые улицы (Чертольская, Арбат, Сивцев Вражек, часть Никитской и пр.) были отданы в распоряжение опричнины; прежние жители были переселены на другие улицы. В опричнину было набрано также до 1000 князей, дворян, детей боярских, как московских, так и городских. Им были розданы поместья в волостях, назначенных на содержание опричнины; прежние помещики и вотчинники были переведены из тех волостей в другие. Все остальное государство должно было составлять "земщину"; царь поручил его земским боярам, т. е. собственно боярской думе, и во главе управления им поставил князя Ив. Дм. Бельского и кн. Ив. Фед. Мстиславского. Все дела должны были решаться по старине, причем с большими делами следовало обращаться к боярам, если же случатся дела ратные или важнейшие земские - то к государю. За подъем свой, т. е. за поездку в Александровскую слободу, царь взыскал с Земского Приказа 100 тыс. рублей.
После учреждения опричнины начались казни; многие бояре и дети боярские были заподозрены в измене и сосланы в разные города. Имущество казненных и сосланных отбиралось на государя и раздавалось опричникам, число которых скоро возросло до 6000. Набирались опричнина из молодых дворян и детей боярских, отличавшихся удалью; они должны были отрекаться от всего и всех, от семьи, отца, матери, и клясться, что они будут знать-служить только государю и беспрекословно исполнять только его приказания, обо всем ему доносить и с людьми земскими не иметь сношений. Внешним отличием опричников служили собачья голова и метла, прикрепленные к седлу, в знак того, что они грызут и метут изменников царю. На все поступки опричников царь смотрел сквозь пальцы; при столкновении с земским человеком опричник всегда выходил правым. Опричники скоро сделались бичом и предметом ненависти для народа, царь же верил в их верность и преданность, и они действительно беспрекословно исполняли его волю; все кровавые деяния второй половины царствования Грозного совершены при непременном и непосредственном участии опричников.
Н. Неврев. Опричники (Убийство Грозным боярина Фёдорова)
Скоро царь с опричниками уехал в Александровскую слободу, из которой сделал укрепленный город. Там он завел нечто в роде монастыря, набрал из опричников 300 чел. братии, себя назвал игуменом, кн. Вяземского - келарем, Малюту Скуратова - параклисиархом, вместе с ним ходил на колокольню звонить, ревностно посещал службы, молился и вместе с тем пировал, развлекал себя пытками и казнями; делал наезды на Москву, где казни иногда принимали ужасающий характер, тем более, что ни в ком царь не встречал противодействия: митрополит Афанасий был слишком слаб для этого и, пробыв два года на кафедре, удалился на покой, а преемник его Филипп , смело говоривший правду царю, скоро был лишен сана и жизни (см.). Род Колычевых, к которому принадлежал Филипп, подвергся преследованию; некоторые из его членов были казнены по приказу Ивана. В это же время погиб и двоюродный брат царя Владимир Андреевич (см.)
Н. Неврев. Митрополит Филипп и Малюта Скуратов
В декабре 1570 г., подозревая новгородцев в измене, Иван, в сопровождении дружины опричников, стрельцов и других ратных людей, выступил против Новгорода, грабя и опустошая все на пути. Сначала была опустошена Тверская область; опричники брали у жителей все, что можно было унести с собою, и уничтожали остальное. За Тверью подверглись опустошению Торжок, Вышний Волочок и другие города и села, лежащие на пути, причем опричники без милосердия избивали бывших там крымских и ливонских пленников. В начале января русские войска подошли к Новгороду и опричники начали свою расправу с жителями: людей забивали до смерти палками, бросали в Волхов, ставили на правеж, чтобы принудить их к отдаче всего своего имущества, жарили в раскаленной муке. Пять недель продолжалось избиение, тысячи народу погибли. Новгородский летописец рассказывает, что были дни, когда число убитых достигало до полутора тысяч; дни, в которые избивалось 500-600 чел., считались счастливыми. Шестую неделю царь провел в разъездах с опричниками для грабежа имущества; были разграблены монастыри, сожжены скирды хлеба, избит скот. Военные отряды посылались даже в глубину страны, верст за 200-300 от Новгорода, и там производили подобное же опустошение.
Из Новгорода Грозный отправился к Пскову и готовил ему ту же участь, но ограничился казнью нескольких псковичей и грабежом их имущества и возвратился в Москву, где снова начались розыски и казни: искали сообщников новгородской измены. Были обвинены даже любимцы царя, опричники Басмановы отец с сыном, князь Афaнасий Вяземский, печатник Висковатый, казначей Фуников и др. Вместе с ними в конце июля 1570 г. было казнено в Москве до 200 человек: думный дьяк читал имена осужденных, палачи-опричники кололи, рубили, вешали, обливали осужденных кипятком. Сам царь принимал участие в казнях, а толпы опричников стояли кругом и приветствовали казни криками "гойда, гойда". Преследованию подвергались жены, дети казненных, даже их домочадцы; имение их отбиралось на государя. Казни не раз возобновлялись, и впоследствии погибли: князь Петр Серебряный, думный дьяк Захарий Очин-Плещеев, Иван Воронцов и др., причем царь придумывал особые способы мучений: раскаленные сковороды, печи, клещи, тонкие веревки, перетирающие тело, и т. п. Боярина Козаринова-Голохватова, принявшего схиму, чтобы избежать казни, он велел взорвать на бочке пороха, на том основании, что схимники - ангелы, а потому должны лететь на небо.
В 1575 г. Иван IV поставил во главе земщины крещеного татарского царевича Симеона Бекбулатовича, бывшего раньше касимовским царевичем, венчал его царским венцом, сам ездил к нему на поклон, величал его "великим князем всея Руси", а себя - "государем князем московским". От имени великого князя Симеона всея Руси писались некоторые грамоты, впрочем, не важные по содержанию. Симеон оставался во главе земщины не более двух лет: затем Иван Грозный дал ему в удел Тверь и Торжок. Разделение на опричнину и земщину не было, однако, отменено; опричнина существовала до смерти Грозного (1584), но самое слово вышло из употребления и стало заменяться словом двор, а опричник - словом дворовый; вместо "города и воеводы опричные и земские" говорили ""города и воеводы дворовые и земские". Соловьев старается осмыслить учреждение опричнины, говоря: "опричнина была учреждена потому, что царь заподозрил вельмож в неприязни к себе и хотел иметь при себе людей вполне преданных ему. Напуганный отъездом Курбского и протестом, который тот подал от имени всех своих собратий, Иван заподозрил всех бояр своих и схватился за средство, которое освобождало его от них, освобождало от необходимости постоянного, ежедневного общения с ними". Мнение С. М. Соловьева разделяет К. Н. Бестужев-Рюмин. В. О. Ключевский также находит, что опричнина явилась результатом борьбы царя с боярством, борьбы, которая "имела не политическое, а династическое происхождение"; ни та, ни другая сторона не знала, как ужиться одной с другой и как обойтись друг без друга. Они попытались разделиться, жить рядом, но не вместе. Попыткой устроить такое политич. сожительство и было разделение государства на опричнину и земщину. Е. А. Белов, являясь в своей монографии: "Об историческом значении русского боярства до конца XVII в." апологетом Грозного, находит в опричнине глубокий государственный смысл. Карамзин, Костомаров, Д. И. Иловайский в учреждении опричнины не только не видят политического смысла, но приписывают его проявлению тех болезненных и вместе с тем жестоких чудачеств, которыми полна вторая половина царствования Грозного. См. Стромилов, "Александровская слобода", в "Чтениях Москов. Общ. Истории и Древн." (1883, кн. II). Главным источником для истории учреждения опричнины является донесение пленных литовцев Таубе и Крузе курляндскому герцогу Кетлеру, напечатанное у Эверса в "Sammlung Russisch. Geschichte" (X, l, 187-241); см. также "Сказания" кн. Курбского, Александровскую летопись, "Полное Собрание Рос. Летописей" (III и IV). Литературу - см. Иван IV Грозный.
Н. Василенко.
Энциклопедия Брокгауз-Ефрон
В. О. Ключевский - Опричнина
Обстоятельства, подготовившие опричнину
Изложу наперед обстоятельства, при которых явилась эта злополучная опричнина.
Едва вышедши из малолетства, еще не имея 20 лет, царь Иван с необычайной для его возраста энергией принялся за дела правления. Тогда по указаниям умных руководителей царя митрополита Макария и священника Сильвестра из боярства, разбившегося на враждебные кружки, выдвинулось и стало около престола несколько дельных, благомыслящих и даровитых советников - "избранная рада", как называет князь Курбский этот совет, очевидно получивший фактическое господство в боярской думе, вообще в центральном управлении. С этими доверенными людьми царь и начал править государством.
В этой правительственной деятельности, обнаруживающейся с 1550 г., смелые внешние предприятия шли рядом с широкими и хорошо обдуманными планами внутренних преобразований. В 1550 г. был созван первый земский собор, на котором обсуждали, как устроить местное управление, и решили пересмотреть и исправить старый Судебник Ивана III и выработать новый, лучший порядок судопроизводства. В 1551 г. созван был большой церковный собор, которому царь предложил обширный проект церковных реформ, имевший целью привести в порядок религиозно-нравственную жизнь народа. В1552 г. было завоевано царство Казанское, и тотчас после того начали вырабатывать сложный план местных земских учреждений, которыми предназначено было заменить коронных областных управителей - "кормленщиков": вводилось земское самоуправление. В 1558 г. начата была Ливонская война с целью пробиться к Балтийскому морю и завязать непосредственные сношения с Западной Европой, попользоваться ее богатой культурой. Во всех эти важных предприятиях, повторяю, Ивану помогали сотрудники, которые сосредоточивались около двух лиц, особенно близких к царю, - священника Сильвестра и Алексея Адашева, начальника Челобитного приказа, по-нашему статс-секретаря у принятия прошений на высочайшее имя.
Разные причины - частью домашние недоразумения, частью несогласие в политических взглядах - охладили царя к его избранным советникам. Разгоравшаяся неприязнь их к родственникам царицы Захарьиным повела к удалению от двора Адашева и Сильвестра, а случившуюся при таких обстоятельствах в 1560 г. смерть Анастасии царь приписал огорчениям, какие потерпела покойная от этих дворцовых дрязг. "Зачем вы разлучили меня с моей женой? - болезненно спрашивал Иван Курбского в письме к нему 18 лет спустя после этого семейного несчастия. - Только бы у меня не отняли юницы моей, кроновых жертв (боярских казней) не было бы". Наконец бегство князя Курбского, ближайшего и даровитейшего сотрудника произвело окончательный разрыв. Нервный и одинокий Иван потерял нравственное равновесие, всегда шаткое у нервных людей, когда они остаются одинокими.
Отъезд царя из Москвы и его послания.
При таком настроении царя в московском Кремле случилось странное, небывалое событие. Раз в конце 1564 г. там появилось множество саней. Царь, ничего никому не говоря, собрался со всей своей семьей и с некоторыми придворными куда-то в дальний путь, захватил с собой утварь, иконы и кресты, платье и всю свою казну и выехал из столицы. Видно было, что это ни обычная богомольная, ни увеселительная поездка царя, а целое переселение. Москва оставалась в недоумении, не догадываясь, что задумал хозяин.
Побывав у Троицы, царь со всем багажом остановился в Александровской слободе (ныне это Александров - уездный город Владимирской губернии). Отсюда через месяц по отъезде царь прислал в Москву две грамоты. В одной, описав беззакония боярского правления в свое малолетство, он клал свой государев гнев на все духовенство и бояр на всех служилых и приказных людей, поголовно обвиняя их в том, что они о государе, государстве и обо всем православном христианстве не радели, от врагов их не обороняли, напротив, сами притесняли христиан, расхищали казну и земли государевы, а духовенство покрывало виновных, защищало их, ходатайствуя за них пред государем. И вот царь, гласила грамота, "от великой жалости сердца", не стерпев всех этих измен, покинул свое царство и пошел поселиться где-нибудь, где ему бог укажет. Это как будто отречение от престола с целью испытать силу своей власти в народе. Московскому простонародью, купцам и всем тяглым людям столицы царь прислал другую, грамоту, которую им прочитали всенародно на площади. Здесь царь писал, чтобы они сомнения не держали, что царской опалы и гнева на них нет. Все замерло, столица мгновенно прервала свои обычные занятия: лавки закрылись, приказы опустели, песни замолкли. В смятении и ужасе город завопил, прося митрополита, епископов и бояр ехать в слободу, бить челом государю, чтобы он не покидал государства. При этом простые люди кричали, чтобы государь вернулся на царство оборонять их от волков и хищных людей, а за государских изменников и лиходеев они не стоят и сами их истребят.
Возвращение царя.
В слободу отправилась депутация из высшего духовенства, бояр и приказных людей с архиепископом новгородским Пименом во главе, сопровождаемая многими купцами и другими людьми, которые шли бить челом государю и плакаться, чтобы государь правил, как ему угодно, по всей своей государской воле. Царь принял земское челобитье, согласился воротиться на царство, "паки взять свои государства", но на условиях, которые обещал объявить после. Через несколько времени, в феврале 1565 г., царь торжественно воротился в столицу и созвал государственный совет из бояр и высшего духовенства. Его здесь не узнали: небольшие серые проницательные глаза погасли, всегда оживленное и приветливое лицо осунулось и высматривало нелюдимо, на голове и в бороде от прежних волос уцелели только остатки. Очевидно, два месяца отсутствия царь провел в страшном душевном состоянии, не зная, чем кончится его затея. В совете он предложил условия, на которых принимал обратно брошенную им власть. Условия эти состояли в том, чтобы ему на изменников своих и ослушников опалы класть, а иных и казнить, имущество их брать на себя в казну, чтобы духовенство, бояре и приказные люди все это положили на его государевой воле, ему в том не мешали. Царь как будто выпросил себе у государственного совета полицейскую диктатуру - своеобразная форма договора государя с народом!
Указ об опричнине.
Для расправы с изменниками и ослушниками царь предложил учредить опричнину. Это был особый двор, какой образовал себе царь, с особыми боярами, с особыми дворецкими, казначеями и прочими управителями, дьяками, всякими приказными и дворовыми людьми, с целым придворным штатом. Летописец усиленно ударяет на это выражение "особной двор", на то, что царь приговорил все на этом дворе "учинити себе особно". Из служилых людей он отобрал в опричнину тысячу человек, которым в столице на посаде за стенами Белого города, за линией нынешних бульваров, отведены были улицы (Пречистенка, Сивцев Вражек, Арбат и левая от города сторона Никитской) с несколькими слободами до Новодевичьего монастыря; прежние обыватели этих улиц и слобод из служилых и приказных людей были выселены из своих домов на другие улицы московского посада. На содержание этого двора, "на свой обиход" и своих детей, царевичей Ивана и Федора, он выделил из своего государства до 20 городов с уездами и несколько отдельных волостей, в которых земли розданы были опричникам, а прежние землевладельцы выведены были из своих вотчин и поместий и получали земли в неопричных уездах. До 12 тысяч этих выселенцев зимой с семействами шли пешком из отнятых у них усадеб на отдаленные пустые поместья, им отведенные. Эта выделенная из государства опричная часть не была цельная область, сплошная территория, составилась из сел, волостей и городов, даже только частей иных городов, рассеянных там и сям, преимущественно в центральных и северных уездах (Вязьма, Козельск, Суздаль, Галич, Вологда, Старая Руса, Каргополь и др.; после взята в опричнину Торговая сторона Новгорода).
"Государство же свое Московское", т. е. всю остальную землю, подвластную московскому государю, с ее воинством, судом и управой царь приказал ведать и всякие дела земские делать боярам, которым велел быть "в земских", и эта половина государства получила название земщины. Все центральные правительственные учреждения, оставшиеся в земщине, приказы, должны были действовать по-прежнему, "управу чинить по старине", обращаясь по всяким важным земским делам в думу земских бояр, которая правила земщиной, докладывая государю только о военных и важнейших земских делах.
Так все государство разделилось на две части - на земщину и опричнину; во главе первой осталась боярская дума, во главе второй непосредственно стал сам царь, не отказываясь и от верховного руководительства думой земских бояр. "За подъем же свой", т. е. на покрытие издержек по выезду из столицы, царь взыскал с земщины как бы за служебную командировку по ее делам подъемные деньги - 100 тысяч рублей (около 6 миллионов рублей на наши деньги). Так изложила старая летопись не дошедший до нас "указ об опричнине", по-видимому, заранее заготовленный еще в Александровской слободе и прочитанный на заседании государственного совета в Москве. Царь спешил: не медля, на другой же день после этого заседания, пользуясь предоставленным ему полномочием, он принялся на изменников своих опалы класть, а иных казнить, начав с ближайших сторонников беглого князя Курбского; в один этот день шестеро из боярской знати были обезглавлены, а седьмой посажен на кол.
Жизнь в слободе.
Началось устроение опричнины. Прежде всего сам царь, как первый опричник, поторопился выйти из церемонного, чинного порядка государевой жизни, установленного его отцом и дедом, покинул свой наследственный кремлевский дворец, перевезся на новое укрепленное подворье, которое велел построить себе где-то среди своей опричнины, между Арбатом и Никитской, в то же время приказал своим опричным боярам и дворянам ставить себе в Александровской слободе дворы, где им предстояло жить, а также здания правительственных мест, предназначенных для управления опричниной. Скоро он и сам поселился там же, а в Москву стал приезжать "не на великое время". Так возникла среди глухих лесов новая резиденция - опричная столица с дворцом, окруженным рвом и валом, со сторожевыми заставами по дорогам. В этой берлоге царь устроил дикую пародию монастыря, подобрал три сотни самых отъявленных опричников, которые составили братию, сам принял звание игумена, а князя Аф. Вяземского облек в сан келаря, покрыл этих штатных разбойников монашескими скуфейками, черными рясами, сочинил для них общежительный устав, сам с царевичами по утрам лазил на колокольню звонить к заутрене, в церкви читал и пел на клиросе и клал такие земные поклоны, что со лба его не сходили кровоподтеки. После обедни за трапезой, когда веселая братия объедалась и опивалась, царь за аналоем читал поучения отцов церкви о посте и воздержании, потом одиноко обедал сам, после обеда любил говорить о законе, дремал или шел в застенок присутствовать при пытке заподозренных.
Опричнина и земщина
Опричнина при первом взгляде на нее, особенно при таком поведении царя, представляется учреждением, лишенным всякого политического смысла. В самом деле, объявив в послании всех бояр изменниками и расхитителями земли, царь оставил управление землей в руках этих изменников и хищников. Но и у опричнины был свой смысл, хотя и довольно печальный. В ней надо различать территорию и цель. Слово опричнина в XVI в. было уже устарелым термином, который тогдашняя московская летопись перевела выражением особной двор. Не царь Иван выдумал это слово, заимствованное из старого удельного языка. В удельное время так назывались особые выделенные владения, преимущественно те, которые отдавались в полную собственность княгиням-вдовам, в отличие от данных в пожизненное пользование, от прожитков. Опричнина царя Ивана была дворцовое хозяйственно-административное учреждение, заведовавшее землями, отведенными на содержание царского двора. Подобное учреждение возникло у нас позднее, в конце XVIII в., когда император Павел законом 5 апреля 1797 г. об императорской фамилии выделил "из государственных владений особые недвижимые имения" в количестве свыше 460 тысяч душ крестьян мужского пола, состоявшие "в государственном исчислении под наименованием дворцовых волостей и деревень" и получившие название удельных. Разница была лишь в том, что опричнина с дальнейшими присоединениями захватила чуть не половину всего государства, тогда как в удельное ведомство императора Павла вошла лишь 1/38 тогдашнего населения империи.
Сам царь Иван смотрел на учрежденную им опричнину как на свое частное владение, на особый двор или удел, который он выделил из состава государства; он предназначал после себя земщину старшему своему сыну как царю, а опричнину - младшему как удельному князю. Есть известие, что во главе земщины поставлен был крещеный татарин, пленный казанский царь Едигер-Симеон. Позднее, в 1574 г., царь Иван венчал на царство другого татарина, касимовского хана Саин-Булата, в крещении Симеона Бекбулатовича, дав ему титул государя великого князя всея Руси. Переводя этот титул на наш язык, можно сказать, что Иван назначал того и другого Симеона председателями думы земских бояр. Симеон Бекбулатович правил царством два года, потом его сослали в Тверь. Все правительственные указы писались от имени этого Симеона как настоящего всероссийского царя, а сам Иван довольствовался скромным титулом государя князя, даже не великого, а просто князя московского, не всея Руси, ездил к Симеону на поклон как простой боярин и в челобитных своих к Симеону величал себя князем московским Иванцом Васильевым, который бьет челом "с своими детишками", с царевичами.
Можно думать, что здесь не все - политический маскарад. Царь Иван противопоставлял себя как князя московского удельного государю всея Руси, стоявшему во главе земщины; выставляя себя особым, опричным князем московским, Иван как будто признавал, что вся остальная Русская земля составляла ведомство совета, состоявшего из потомков ее бывших властителей, князей великих и удельных, из которых состояло высшее московское боярство, заседавшее в земской думе. После Иван переименовал опричнину во двор, бояр и служилых людей опричных - в бояр и служилых людей дворовых. У царя в опричнине была своя дума, "свои бояре"; опричной областью управляли особые приказы, однородные со старыми земскими. Дела общегосударственные, как бы сказать имперские, вела с докладом царю земская дума. Но иные вопросы царь приказывал обсуждать всем боярам, земским и опричным, и "бояре обои" ставили общее решение.
Назначение опричнины.
Но, спрашивается, зачем понадобилась эта реставрация или эта пародия удела? Учреждению с такой обветшалой формой и с таким архаичным названием царь указал небывалую дотоле задачу: опричнина получила значение политического убежища, куда хотел укрыться царь от своего крамольного боярства. Мысль, что он должен бежать от своих бояр, постепенно овладела его умом, стала eго безотвязной думой. В духовной своей, написанной около 1572 г., царь пресерьезно изображает себя изгнанником, скитальцем. Здесь он пишет: "По множеству беззаконий моих распростерся на меня гнев божий, изгнан я боярами ради их самовольства из своего достояния и скитаюсь по странам". Ему приписывали серьезное намерение бежать в Англию.
Итак, опричнина явилась учреждением, которое должно было ограждать личную безопасность царя. Ей указана была политическая цель, для которой не было особого учреждения в существовавшем московском государственном устройстве. Цель эта состояла в том, чтобы истребить крамолу, гнездившуюся в Русской земле, преимущественно в боярской среде. Опричнина получила назначение высшей полиции по делам государственной измены. Отряд в тысячу человек, зачисленный в опричнину и потом увеличенный до 6 тысяч, становился корпусом дозорщиков внутренней крамолы. Малюта Скуратов, т. е. Григорий Яковлевич Плещеев-Бельский, родич св. митрополита Алексия, был как бы шефом этого корпуса, а царь выпросил себе у духовенства, бояр и всей земли полицейскую диктатуру для борьбы с этой крамолой. Как специальный полицейский отряд опричнина получила особый мундир: у опричника были привязаны к седлу собачья голова и метла - это были знаки его должности, состоявшей в том, чтобы выслеживать, вынюхивать и выметать измену и грызть государевых злодеев-крамольников. Опричник ездил весь в черном с головы до ног, на вороном коне в черной же сбруе, потому современники прозвали опричнину "тьмой кромешной", говорили о ней: "...яко нощь, темна". Это был какой-то орден отшельников, подобно инокам от земли отрекшихся и с землей боровшихся, как иноки борются с соблазнами мира. Самый прием в опричную дружину обставлен был не то монастырской, не то конспиративной торжественностью. Князь Курбский в своей Истории царя Ивана пишет, что царь со всей Русской земли собрал себе "человеков скверных и всякими злостьми исполненных" и обязал их страшными клятвами не знаться не только с друзьями и братьями, но и с родителями, а служить единственно ему и на этом заставлял их целовать крест. Припомним при этом, что я сказал о монастырском чине жизни, какой установил Иван в слободе для своей избранной опричной братии.
Противоречие в строе государства.
Таково было происхождение и назначение опричнины. Но, объяснив ее происхождение и назначение, все-таки довольно трудно понять ее политический смысл. Легко видеть, как и для чего она возникла, но трудно уяснить себе, как могла она возникнуть, как могла прийти царю самая мысль о таком учреждении. Ведь опричнина не отвечала на политический вопрос, стоявший тогда на очереди, не устраняла затруднения, которым была вызвана. Затруднение создавалось столкновениями, какие возникали между государем и боярством. Источником этих столкновений были не противоречивые политические стремления обеих государственных сил, а одно противоречие в самом политическом строе Московского государства.
Государь и боярство не расходились друг с другом непримиримо в своих политических идеалах, в планах государственного порядка, а только натолкнулись на одну несообразность в установившемся уже государственном порядке, с которой не знали что делать. Что такое было на самом деле Московское государство в XVI в.? Это была абсолютная монархия, но с аристократическим управлением, т. е. правительственным персоналом. Не было политического законодательства, которое определяло бы границы верховной власти, но был правительственный класс с аристократической организацией, которую признавала сама власть. Эта власть росла вместе, одновременно и даже об руку с другой политической силой, ее стеснявшей. Таким образом, характер этой власти не соответствовал свойству правительственных орудий, посредством которых она должна была действовать. Бояре возомнили себя властными советниками государя всея Руси в то самое время, когда этот государь, оставаясь верным воззрению удельного вотчинника, согласно с древнерусским правом, пожаловал их как дворовых слуг своих в звание холопов государевых. Обе стороны очутились в таком неестественном отношении друг к другу, которого они, кажется, не замечали, пока оно складывалось, и с которым не знали что делать, когда его заметили. Тогда обе стороны почувствовали себя в неловком положении и не знали, как из него выйти. Ни боярство не умело устроиться и устроить государственный порядок без государевой власти, к какой оно привыкло, ни государь не знал, как без боярского содействия управиться со своим царством в его новых пределах. Обе стороны не могли ни ужиться одна с другой, ни обойтись друг без друга. Не умея ни поладить, ни расстаться, они попытались разделиться - жить рядом, но не вместе. Таким выходом из затруднения и была опричнина.
Мысль о смене боярства дворянством.
Но такой выход не устранял самого затруднения. Оно заключалось в неудобном для государя политическом положении боярства как правительственного класса, его стеснявшего.
Выйти из затруднения можно было двумя путями: надобно было или устранить боярство как правительственный класс и заменить его другими, более гибкими и послушными орудиями управления, или разъединить его, привлечь к престолу наиболее надежных людей из боярства и с ними править, как и правил Иван в начале своего царствования. Первого он не мог сделать скоро, второго не сумел или не захотел сделать. В беседах с приближенными иноземцами царь неосторожно признавался в намерении изменить все управление страной и даже истребить вельмож. Но мысль преобразовать управление ограничилась разделением государства на земщину и опричнину, а поголовное истребление боярства осталось нелепой мечтой возбужденного воображения: мудрено было выделить из общества и истребить целый класс, переплетавшийся разнообразными бытовыми нитями со слоями, под ним лежавшими. Точно так же царь не мог скоро создать другой правительственный класс взамен боярства. Такие перемены требуют времени, навыка: надобно, чтобы правящий класс привык к власти и чтобы общество привыкло к правящему классу.
Но несомненно, царь подумывал о такой замене и в своей опричнине видел подготовку к ней. Эту мысль он вынес из детства, из неурядицы боярского правления; она же побудила его приблизить к себе и А. Адашева, взяв его, по выражению царя, из палочников, "от гноища", и учинив с вельможами в чаянии от него прямой службы. Так Адашев стал первообразом опричника. С образом мыслей, господствовавшим потом в опричнине, Иван имел случай познакомиться в самом начале своего царствования.
В 1537 г. или около того выехал из Литвы в Москву некто Иван Пересветов, причитавший себя к роду героя-инока Пересвета, сражавшегося на Куликовом поле. Этот выходец был авантюрист-кондотьери, служивший в наемном польском отряде трем королям - польскому, венгерскому и чешскому. В Москве он потерпел от больших людей, потерял "собинку", нажитое службой имущество, и в 1548 или 1549 г. подал царю обширную челобитную. Это резкий политический памфлет, направленный против бояр, в пользу "воинов", т. е. рядового военно-служилого дворянства, к которому принадлежал сам челобитчик. Автор предостерегает царя Ивана от ловления со стороны ближних людей, без которых он не может "ни часу быти"; другого такого царя во всей подсолнечной не будет, лишь бы только бог соблюл его от "ловления вельмож". Вельможи у царя худы, крест целуют, да изменяют; царь междоусобную войну "на свое царство пущает", назначая их управителями городов и волостей, а они от крови и слез христианских богатеют и ленивеют. Кто приближается к царю вельможеством, а не воинской заслугой или другой какой мудростью, тот - чародей и еретик, у царя счастие и мудрость отнимает, того жечь надо. Автор считает образцовым порядок, заведенный царем Махмет-салтаном, который возведет правителя высоко, "да и пхнет его взашею надол", приговаривая: не умел в доброй славе жить и верно государю служить. Государю пристойно со всего царства доходы собирать себе в казну, из казны воинам сердце веселить, к себе их припускать близко и во всем им верить
Челобитная как будто была писана передним числом в оправдание опричнины: так ее идеи были на руку "худородным кромешникам", и сам царь не мог не сочувствовать направлению мыслей Пересветова. Он писал одному из опричников - Васюку Грязному: "По грехам нашим учинилось, и нам того как утаить, что отца нашего и наши бояре учали нам изменять и мы вас, страдников, приближали, ожидая от вас службы и правды". Эти опричные страдники, худородные люди из рядового дворянства, и должны были служить теми чадами Авраама из камня, о которых писал царь князю Курбскому. Так, по мысли царя Ивана, дворянство должно было сменить боярство как правящий класс в виде опричника. В конце XVII в. эта смена, как увидим, и совершилась, только в иной форме, не столь ненавистной.
Бесцельность опричнины.
Во всяком случае, избирая тот или другой выход, предстояло действовать против политического положения целого класса, а не против отдельных лиц. Царь поступил прямо наоборот: заподозрив все боярство в измене, он бросился на заподозренных, вырывая их поодиночке, но оставил класс во главе земского управления; не имея возможности сокрушить неудобный для него правительственный строй, он стал истреблять отдельных подозрительных или ненавистных ему лиц.
Опричники ставились не на место бояр, а против бояр, они могли быть по самому назначению своему не правителями, а только палачами земли. В этом состояла политическая бесцельность опричнины; вызванная столкновением, причиной которого был порядок, а не лица, она была направлена против лиц, а не против порядка. В этом смысле и можно сказать, что опричнина не отвечала на вопрос, стоявший на очереди. Она могла быть внушена царю только неверным пониманием положения боярства, как и своего собственного положения. Она была в значительной мере плодом чересчур пугливого воображения царя. Иван направлял ее против страшной крамолы, будто бы гнездившейся в боярской среде и грозившей истреблением всей царской семьи. Но действительно ли так страшна была опасность?
Политическая сила боярства и помимо опричнины была подорвана условиями, прямо или косвенно созданными московским собиранием Руси. Возможность дозволенного, законного отъезда, главной опоры служебной свободы боярина, ко времени царя Ивана уже исчезла: кроме Литвы, отъехать было некуда, единственный уцелевший удельный князь Владимир старицкий договорами обязался не принимать ни князей, ни бояр и никаких людей, отъезжавших от царя. Служба бояр из вольной стала обязательной, невольной. Местничество лишало класс способности к дружному совместному действию. Поземельная перетасовка важнейших служилых князей, производившаяся при Иване III и его внуке посредством обмена старинных княжеских вотчин на новые, перемещала князей Одоевских, Воротынских, Мезецких с опасных окраин, откуда они могли завести сношения с заграничными недругами Москвы, куда-нибудь на Клязьму или верхнюю Волгу, в чужую им среду, с которой у них не было никаких связей. Знатнейшие бояре правили областями, но так, что своим управлением приобретали себе только ненависть народа. Так, боярство не имело под собой твердой почвы ни в управлении, ни в народе, ни даже в своей сословной организации, и царь должен был знать это лучше самих бояр.
Серьезная опасность грозила при повторении случая 1553 г., когда многие бояре не хотели присягать ребенку, сыну опасно больного царя, имея в виду возвести на престол удельного Владимира, дядю царевича. Едва перемогавшийся царь прямо сказал присягнувшим боярам, что в случае своей смерти он предвидит судьбу своего семейства при царе-дяде. Это - участь, обычно постигавшая принцев-соперников в восточных деспотиях. Собственные предки царя Ивана, князья московские, точно так же расправлялись со своими родичами, становившимися им поперек дороги; точно так же расправился и сам царь Иван со своим двоюродным братом Владимиром старицким.
Опасность1553 г. не повторилась. Но опричнина не предупреждала этой опасности, а скорее усиливала ее. В 1553 г. многие бояре стали на сторону царевича, и династическая катастрофа могла не состояться. В 1568 г. в случае смерти царя едва ли оказалось бы достаточно сторонников у его прямого наследника: опричнина сплотила боярство инстинктивно - чувством самосохранения.
Суждения о ней современников
Без такой опасности боярская крамола не шла далее помыслов и попыток бежать в Литву: ни о заговорах, ни о покушениях со стороны бояр не говорят современники. Но если бы и существовала действительно мятежная боярская крамола, царю следовало действовать иначе: он должен был направлять свои удары исключительно на боярство, а он бил не одних бояр и даже не бояр преимущественно. Князь Курбский в своей Истории, перечисляя жертвы Ивановой жестокости, насчитывает их свыше 400. Современники-иностранцы считали даже за 10 тысяч.
Совершая казни, царь Иван по набожности заносил имена казненных в помянники (синодики), которые рассылал по монастырям для поминовения душ покойных с приложением поминальных вкладов. Эти помянники - очень любопытные памятники; в некоторых из них число жертв возрастает до 4 тысяч. Но боярских имен в этих мартирологах сравнительно немного, зато сюда заносились перебитые массами и совсем не повинные в боярской крамоле дворовые люди, подьячие, псари, монахи и монахини - "скончавшиеся христиане мужеского, женского и детского чина, имена коих ты сам, господи, веси", как заунывно причитает синодик после каждой группы избиенных массами. Наконец, очередь дошла и до самой "тьмы кромешной": погибли ближайшие опричные любимцы царя - князь Вяземский и Басмановы, отец с сыном.
Глубоко пониженным, сдержанно негодующим тоном повествуют современники о смуте, какую внесла опричнина в умы, непривычные к таким внутренним потрясениям. Они изображают опричнину как социальную усобицу. Воздвигнул царь, пишут они, крамолу междоусобную, в одном и том же городе одних людей на других напустил, одних опричными назвал, своими собственными учинил, а прочих земщиною наименовал и заповедал своей части другую часть людей насиловать, смерти предавать и домы их грабить. И была туга и ненависть на царя в миру, и кровопролитие, и казни учинились многие. Один наблюдательный современник изображает опричнину какой-то непонятной политической игрой царя: всю державу свою, как топором, пополам рассек и этим всех смутил, так, Божиими людьми играя, став заговорщиком против самого себя. Царь захотел в земщине быть государем, а в опричнине остаться вотчинником, удельным князем. Современники не могли уяснить себе этого политического двуличия, но они поняли, что опричнина, выводя крамолу, вводила анархию, оберегая государя, колебала самые основы государства. Направленная против воображаемой крамолы, она подготовляла действительную. Наблюдатель, слова которого я сейчас привел, видит прямую связь между Смутным временем, когда он писал, и опричниной) которую помнил: "Великий раскол земли всей сотворил царь, и это разделение, думаю, было прообразом нынешнего всеземского разгласия".
Такой образ действий царя мог быть следствием не политического расчета, а исказившегося политического понимания. Столкнувшись с боярами, потеряв к ним всякое доверие после болезни 1553 г. и особенно после побега князя Курбского, царь преувеличил опасность, испугался: "...за себя есми стал". Тогда вопрос о государственном порядке превратился для него в вопрос о личной безопасности, и он, как не в меру испугавшийся человек, закрыв глаза, начал бить направо и налево, не разбирая друзей и врагов. Значит, в направлении, какое дал царь политическому столкновению, много виноват его личный характер, который потому и получает некоторое значение в нашей государственной истории.
В. О. Ключевский. Русская история. Полный курс лекций. Лекция 29
C. Ф. Платонов - Что такое опричнина?
Над вопросом о том, что такое опричнина царя Ивана Васильевича, много трудились ученые. Один из них справедливо и не без юмора заметил, что "учреждение это всегда казалось очень странным, как тем, кто страдал от него, так и тем, кто его исследовал". В самом деле, подлинных документов по делу учреждения опричнины не сохранилось; официальная летопись повествует об этом кратко и не раскрывает смысла учреждения; русские же люди XVI в., говорившие об опричнине, не объясняют ее хорошо и как будто не умеют ее описать. И дьяку Ивану Тимофееву, и знатному князю И. М. Катыреву-Ростовскому дело представляется так: в ярости на своих подданных Грозный разделил государство на две части, – одну он дал царю Симеону, другую взял себе и заповедал своей части "оную часть людей насиловати и смерти предавати". К этому Тимофеев прибавляет, что вместо "добромыслимых вельмож", избитых и изгнанных, Иван приблизил к себе иностранцев и подпал под их влияние до такой степени, что "вся внутренняя его в руку варвар быша". Но мы знаем, что правление Симеона было кратковременным и позднейшим эпизодом в истории опричнины, что иностранцы хотя и ведались в опричнине, однако не имели в ней никакого значения и что показная цель учреждения заключалась вовсе не в том, чтобы насиловать и избивать подданных государя, а в том, чтобы "двор ему (государю) себе и на весь свой обиход учинити особной". Таким образом, у нас нет ничего надежного для суждения о деле, кроме краткой записи летописца о начале опричнины, да отдельных упоминаний о ней в документах, прямо к ее учреждению не относящихся. Остается широкое поле для догадок и домыслов.
Конечно, легче всего объявить "нелепым" разделение государства на опричнину и земщину и объяснить его причудами робкого тирана; так некоторые и делают. Но не всех удовлетворяет столь простой взгляд на дело. С. М. Соловьев объяснял опричнину как попытку Грозного формально отделиться от ненадежного в его глазах боярского правительственного класса; устроенный с такой целью новый двор царя на деле выродился в орудие террора, исказился в сыскное учреждение по делам боярской и всякой иной измены. Таким именно сыскным учреждением, "высшей полицией по делам государственной измены" представляет нам опричнину В. О. Ключевский. И другие историки видят в ней орудие борьбы с боярством, и притом странное и неудачное. Только К. Н. Бестужев-Рюмин, Е. А. Белов и С. М. Середонин склонны придавать опричнине большой политический смысл: они думают, что опричнина направлялась против потомства удельных князей и имела целью сломить их традиционные права и преимущества. Однако такой, по нашему мнению, близкий к истине взгляд не раскрыт с желаемой полнотой, и это заставляет нас остановиться на опричнине для того, чтобы показать, какими своими последствиями и почему опричнина повлияла на развитие смуты в московском обществе.
До нашего времени не сохранился подлинный указ об учреждении опричнины; но мы знаем о его существовании из описи царского архива XVI в. и думаем, что в летописи находится не вполне удачное и вразумительное его сокращение. По летописи мы получаем лишь приблизительное понятие о том, что представляла собой опричнина в своем начале. Это не был только "набор особого корпуса телохранителей, вроде турецких янычар", как выразился один из позднейших историков, а было нечто более сложное. Учреждался особый государев двор, отдельно от старого московского двора. В нем должен был быть особый дворецкий, особые казначеи и дьяки, особые бояре и окольничьи, придворные и служилые люди, наконец, особая дворня на всякого рода "дворцах": сытном, кормовом, хлебном и т. д. Для содержания всего этого люда взяты были города и волости из разных мест Московского государства. Они образовали территорию опричнины чересполосно с землями, оставленными в старом порядке управления и получившими имя "земщины". Первоначальный объем этой территории, определенный в 1565 г., был в последующие годы увеличен настолько, что охватил добрую половину государства.
Для каких же надобностей давали этой территории такие большие размеры? Некоторый ответ на это предлагает сама летопись в рассказе о начале опричнины.
Во-первых, царь заводил новое хозяйство в опричном дворце и брал к нему, по обычаю, дворцовые села и волости. Для самого дворца первоначально выбрано было место в Кремле, снесены дворцовые службы и взяты на государя погоревшие в 1565 г. усадьбы митрополита и князя Владимира Андреевича. Но почему-то Грозный стал жить не в Кремле, а на Воздвиженке, в новом дворце, куда перешел в 1567 г. К новому опричному дворцу приписаны были в самой Москве некоторые улицы и слободы, а сверх того дворцовые волости и села под Москвой и вдали от нее. Мы не знаем, чем был обусловлен выбор в опричнину тех, а не иных местностей из общего запаса собственно дворцовых земель, мы не можем представить даже приблизительно перечня волостей, взятых в новый опричный дворец, но думаем, что такой перечень, если бы и был возможен, не имел бы особой важности. Во дворце, как об этом можно догадываться, брали земли собственно дворцовые в меру хозяйственной надобности, для устройства различных служб и для жилищ придворного штата, находящегося при исполнении дворцовых обязанностей.
Но так как этот придворный и вообще служилый штат требовал обеспечения и земельного испомещения, то, во-вторых, кроме собственно дворцовых земель, опричнине нужны были земли вотчинные и поместья. Грозный в данном случае повторил то, что было сделано им же самим за 15 лет перед тем. В 1550 г. он разом испоместил кругом Москвы "помещиков детей боярских лучших слуг тысячу человек". Теперь он также выбирает себе "князей и дворян детей боярских, дворовых и городовых тысячу голов"; но испомещает их не кругом Москвы, а в других, по преимуществу "Замосковных", уездах: Галицком, Костромском, Суздальском, также в Заоцких городах, ас 1571 г., вероятно, и в Новгородских пятинах. В этих местах, по словам летописи, он производит мену земель: "Вотчинников и помещиков, которым не быти в опричнине, велел из тех городов вывести и подавати земли велел в то место в иных городех". Надобно заметить, что некоторые грамоты безусловно подтверждают это летописное показание; вотчинники и помещики действительно лишались своих земель в опричных уездах и притом сразу всем уездом или, по их словам, "с городом вместе, а не в опале – как государь взял город в опричнину". За взятые земли служилые люди вознаграждались другими, где государь пожалует, или где сами приищут. Таким образом, всякий уезд, взятый в опричнину со служилыми землями, был осужден на коренную ломку. Землевладение в нем подвергалось пересмотру, и земли меняли владельцев, если только владельцы сами не становились опричниками. Можно, кажется, не сомневаться в том, что такой пересмотр вызван был соображениями политического порядка. В центральных областях государства Для опричнины были отделены как раз те местности, где еще существовало на старинных удельных территориях землевладение княжат, потомков владетельных князей. Оп-ричнина действовала среди родовых вотчин князей ярославских, белозерских и ростовских (от Ростова до Чаронды), князей стародубских и суздальских (от Суздаля до Юрьева и Балахны), князей черниговских и иных юго-западных на верхней Оке. Эти вотчины постепенно входили в опричнину: если сравним перечни княжеских вотчин в известных указах о них – царском 1562 г. и "земском" 1572 г., то увидим, что в 1572 г. в ведении "земского" правительства остались только вотчины ярославские и ростовские, Оболенские и мосальские, тверские и рязанские; все же остальные, названные в "старом государеве уложении" 1562 г., уже отошли в опричнину. А после 1572 г. и вотчины ярославские и ростовские, как мы уже указывали, взяты были в государев "двор". Таким образом мало-помалу почти сполна собрались в опричном управлении старые удельные земли, исконные владельцы которых возбуждали гнев и подозрение Грозного. На этих-то владельцев и должен был пасть всей тяжестью затеянный Грозным пересмотр землевладения. Одних Грозный сорвал со старых мест и развеял по новым далеким и чуждым местам, других ввел в новую опричную службу и поставил под строгий непосредственный свой надзор. В завещании Грозного находим многочисленные указания на то, что государь брал "за себя" земли служилых князей; но все эти и им подобные указания, к сожалению, слишком мимолетны и кратки, чтобы дать нам точную и полную картину потрясений, пережитых в опричнине княжеским землевладением. Сравнительно лучше мы можем судить о положении дел в Заоцких городах по верхней Оке. Там были на исконных своих владениях потомки удельных князей, князья Одоевские, Воротынские, Трубецкие и другие; "еще те княжата были на своих уделах и велия отчины под собой имели", – говорит о них известная фраза Курбского. Когда в это гнездо княжат вторгся с опричниной Грозный, он некоторых из княжат взял в опричную "тысячу голов"; в числе "воевод из опришнины" действовали, например, князья Федор Михайлович Трубецкой и Никита Иванович Одоевский. Других он исподволь сводил на новые места; так князю Михаилу Ивановичу Воротынскому уже несколько спустя после учреждения опричнины дан был Стародуб Ряполовский вместо его старой вотчины (Одоева и других городов); другие князья с верхней Оки получают земли в уездах Московском, Коломенском, Дмитровском, Звенигородском и других. Результаты таких мероприятий были многообразны и важны. Если мы будем помнить, что в опричное управление были введены, за немногими и незначительными исключениями, все те места, в которых ранее существовали старые удельные княжества, то поймем, что опричнина подвергла систематической ломке вотчинное землевладение служивых княжат вообще, на всем его пространстве. Зная истинные размеры опричнины, мы уверимся в полной справедливости слов Флетчера о княжатах (в IX главе), что Грозный, учредив опричнину, захватил их наследственные земли, за исключением весьма незначительной доли, и дал княжатам другие земли в виде поместий, которыми они владеют, пока угодно царю, в областях столь отдаленных, что там они не имеют ни любви народной, ни влияния, ибо они не там родились и не были там известны. Теперь, прибавляет Флетчер, высшая знать, называемая удельными князьями, сравнена с остальными; только лишь в сознании и чувстве народном сохраняет она некоторое значение и до сих пор пользуется внешним почетом в торжественных собраниях. По нашему мнению, это очень точное определение одного из последствий опричнины. Другое последствие, вытекавшее из тех же мероприятий, было не менее важно. На территории старых удельных владений еще жили старинные порядки, и рядом с властью московского государя еще действовали старые авторитеты. "Служилые" люди в XVI в. здесь служили со своих земель не одному "великому государю", но и частным "государям". В середине столетия в Тверском уезде, например, из 272 вотчин не менее чем в 53-х владельцы служили не государю, а князю Владимиру Андреевичу Старицкому, князьям Оболенским, Микулинским, Мстиславскому, Ростовскому, Голицыну, Курлятеву, даже простым боярам; с некоторых же вотчин и вовсе не было службы. Понятно, что этот порядок не мог удержаться при переменах землевладения, какие внесла опричнина. Частные авторитеты поникли под грозой опричнины и были удалены; их служилые люди становились в непосредственную зависимость от великого государя, а общий пересмотр землевладения привлекал их всех на опричную государеву службу или же выводил их за пределы опричнины. С опричниной должны были исчезнуть "воинства" в несколько тысяч слуг, с КОТОРЫМИ княжата раньше приходили на государеву службу, как должны были искорениться и все прочие следы старых Удельных обычаев и вольности в области служебных отношений. Так, захватывая в опричнину старинные удельные территории для испомещения своих новых слуг, Грозный производил в них коренные перемены, заменяя остатки удельных переживаний новыми порядками, такими, которые равняли всех перед лицом государя в его "особом обиходе", где уже не могло быть удельных воспоминаний и аристократических традиций. Любопытно, что этот пересмотр предков и людей продолжался много лет спустя после начала опричнины. Очень изобразительно описывает его сам Грозный в своей известной челобитной 30-го октября 1575 г. на имя великого князя Симеона Бекбулатовича: "Чтобы еси, государь, милость показал, ослободил людишок перебрать, бояр и дворян и детей боярских и дворовых людишок: иных бы если ослободил отослать, а иных бы еси пожаловал ослободил принять; ...а ослободил бы еси пожаловал изо всяких людей выбирать и приимать, и которые нам не надобны, и нам бы тех пожаловал еси, государь, ослободил прочь отсылати...; и которые похотят к нам, и ты б, государь, милость показал ослободил их быти у нас безопально и от нас их имати не велел; а которые от нас поедут и учнут тебе государю, бити челом; и ты б... тех наших людишок, которые учнут от нас отходити, пожаловал не принимал". Под притворным самоуничижением царя "Иванца Васильева" в его обращении к только что поставленному "великому князю" Симеону скрывается один из обычных для того времени указов о пересмотре служилых людей при введении опричного порядка.
В-третьих, кроме дворцовых вотчинных и поместных земель, многие волости, по словам летописи, "государь поимал кормленым окупом, с которых волостей имати всякие доходы на его государьской обиход, жаловати бояр и дворян и всяких его государевых дворовых людей, которые будут у него в опришнине". Это – верное, но не полное указание летописи на доход с опричных земель. Кормленый окуп – специальный сбор, своего рода выкупной платеж волостей за право самоуправления, установленный с 1555–1556 г. Мы знаем, что им не ограничивались доходы опричнины. В опричнину поступали, с одной стороны, прямые подати вообще, а с другой – и разного рода косвенные налоги. Когда был взят в опричнину Симонов монастырь, ему было велено платить в опричнину "всякие подати" ("и ямские и приметные деньги и за городовое и за засечное и за ямчужное дело" – обычная формула того времени). Когда в опричнину была взята Торговая сторона Великого Новгорода, то опричные дьяки стали на ней ведать все таможенные сборы, определенные особой таможенной грамотой 1571 г. Таким образом, некоторые города и волости были введены в опричнину по соображениям финансовым: назначением их было доставлять опричнине отдельные от "земских" доходы. Разумеется, вся территория опричнины платила искони существовавшие на Руси "дани и оброки", особенно же волости промышленного Поморья, где не было помещиков; но главнейший интерес и значение для опричной царской казны представляли крупные городские посады, так как с их населения и рынков поступали многообразные и богатейшие сборы. Интересно посмотреть, как были подобраны для опричнины эти торгово-промышленные центры. К некоторым, кажется, бесспорным и не лишенным значений выводам может привести в данном случае простое знакомство с картой Московского государства. Нанеся на карту важнейшие пути от Москвы к рубежам государства и отметив на карте места, взятые в опричнину, убедимся, что в опричнину попали все главные пути с большой частью городов, на них стоящих. Можно даже, не рискуя впасть в преувеличение, сказать, что опричнина распоряжалась на всем пространстве этих путей, исключая, разве, самых порубежных мест. Из всех дорог, связывавших Москву с рубежами, разве, только дороги на юг, на Тулу и Рязань оставлены опричниной без внимания, думаем, потому, что их таможенная и всякая иная доходность была невелика, а все их протяжение было в беспокойных местах южной украйны.
Изложенные нами наблюдения над составом земель, взятых в опричнину, можно теперь свести к одному заключению. Территория опричнины, слагавшаяся постепенно, в 70-х годах XVI в. составлена была из городов и волостей, лежавших в центральных и северных местностях государства – в Поморье, замосковных и заоцких городах, в пятинах Обонежской и Бежецкой. Опираясь на севере на "великое море окиан", опричные земли врезывались в "земщину", разделяя ее надвое. На востоке за земщиной оставались пермские и вятские города, Понизовье и Рязань; на западе города порубежные: "от немецкой украйны" (псковские и новгородкие), "от литовской украйны" (Великие Луки, Смоленск и др.) и города Северские. На юге эти две полосы "Земщины" связывались украинными городами да "диким полем". Московским севером, Поморьем и двумя Новгородскими пятинами опричнина владела безраздельно; в центральных же областях ее земли перемешивались с земскими в такой чересполосице, которую нельзя не только объяснить, но и просто изобразить. За земщиной оставались здесь из больших городов, кажется, только Тверь, Владимир, Калуга. Города Ярославль и Переяславль Залесский, как кажется, были взяты из "земщины" только в середине 70-х годов. Во всяком случае, огромное большинство городов и волостей в московском центре отошло от земщины, и мы имеем право сказать, что земщине, в конце концов, оставлены были окраины государства. Получалось нечто обратное тому, что мы видим в имераторских и сенатских провинциях древнего Рима: там императорская власть берет в непосредственное ведение военные окраины и кольцом легионов сковывает старый центр; здесь царская власть, наоборот, отделяет себе в опричнину внутренние области, оставляя старому управлению военные окраины государства.
Вот к каким результатам привело нас изучение территориального состава опричнины. Учрежденный в 1565 г. новый двор московского государя в десять лет охватил все внутренние области государства, произвел существенные перемены в служилом землевладении этих областей, завладев путями внешних сообщений и почти всеми важнейшими рынками страны и количественно сравнялся с земщиной, если только не перерос ее. В 70-х годах XVI в. это далеко не "отряд царских телохранителей" и даже не "опричнина" в смысле удельного двора. Новый двор Грозного царя до такой степени разросся и осложнился, что перестал быть опричниной не только по существу, но и по официальному наименованию: около 1572 г. слово "опришнина" в разрядах исчезает и заменяется словом "двор". Думаем, что это не случайность, а достаточно ясный признак того, что в сознании творцов опричнины она изменила свой первоначальный вид.
Ряд наблюдений, изложенных выше, ставит нас на такую точку зрения, с которой существующие объяснения опричнины представляются не вполне соответствующими исторической действительности. Мы видим, что, вопреки обычному мнению, опричнина вовсе не стояла "вне" государства. В учреждении опричнины вовсе не было "удаления главы государства от государства", как выражался С. М. Соловьев; напротив, опричнина забирала в свои руки все государство в его коренной части, оставив "земскому" управлению рубежи, и даже стремилась к государственным преобразованиям, ибо вносила существенные перемены в состав служилого землевладения. Уничтожая его аристократический строй, опричнина была направлена, в сущности, против тех сторон государственного порядка, которые терпели и поддерживали такой строй. Она действовала не "против лиц", как говорит В. О. Ключевский, а именно против порядка, и потому была гораздо более орудием государственной реформы, чем простым полицейским средством пресечения и предупреждения государственных преступлений. Говоря так, мы совсем не отрицаем тех отвратительно жестоких гонений, которым подвергал в опричнине Грозный царь своих воображаемых и действительных врагов. И Курбский, и иностранцы говорят о них много и вероподобно. Но нам кажется, что сцены зверства и разврата, всех ужасавшие и вместе с тем занимавшие, были как бы грязной пеной, которая кипела на поверхности опричной жизни, закрывая будничную работу, происходящую в ее глубинах. Непонятное ожесточение Грозного, грубый произвол его "кромешников" гораздо более затрагивали интерес современников, чем обыденная деятельность опричнины, направленная на то, чтобы "людишек перебрать, бояр и дворян и детей боярских и дворовых людишек". Современники заметили только результаты этой деятельности – разгром княжеского землевладения; Курбский страстно упрекал за него Грозного, говоря, что царь губил княжат ради вотчин, стяжаний и скарбов; Флетчер спокойно указывал на унижение "удельных князей" после того, как Грозный захватил их вотчины. Но ни тот, ни другой из них, да и вообще никто не оставил нам полной картины того, как царь Иван Васильевич сосредоточил в своих руках, помимо "земских" бояр, распоряжение доходнейшими местами государства и его торговыми путями и, располагая своей опричной казной и опричными слугами, постепенно "перебирал" служилых людишек, отрывал их от той почвы, которая питала их неудобные политические воспоминания и притязания, и сажал на новые места или же совсем губил их в припадках своей подозрительной ярости.
Может быть, это неумение современников рассмотреть за вспышками царского гнева и за самоуправством его опричной дружины определенный план и систему в действиях опричнины было причиной того, что смысл опричнины стал скрыт и от глаз потомства. Но есть этому и другая причина. Как первый период реформ царя Ивана IV оставил по себе мало следов в бумажном делопроизводстве московских приказов, так и опричнина с ее реформой служилого землевладения почти не отразилась в актах и приказных делах XVI в. Переводя области в опричнину, Грозный не выдумывал для управления ими ни новых форм, ни нового типа учреждений; он только поручал их управление особым лицам – "из двора", и эти лица из двора действовали рядом и вместе с лицами "из земского". Вот почему иногда одно только имя дьяка, скрепившего ту или другую грамоту, показывает нам, где дана грамота, в опричнине или в земщине, или же только по местности, к которой относится тот или другой акт, можем судить, с чем имеем дело, с опричным ли распоряжением или с земским. Далеко не всегда в самом акте указывается точно, какой орган управления в данном случае надо разуметь, земский или дворовый; просто говорится: "Большой дворец", "Большой приход", "Разряд" и лишь иногда прибавляется пояснительное слово, вроде: "из земского Дворца", "дворовый Разряд", "в дворовый Большой Приход". Равно и должности не всегда упоминались с означением, к какому порядку, опричному или земскому, они относились; иногда говорилось, например, "с государем бояре из опришнины", "Дворецкий Большого земского Дворца", "дворовые воеводы", "дьяк Розряду дворового" и т. д., иногда же лица, заведомо принадлежащие к опричнине и "к двору", именуются в документах без всякого на то указания. Поэтому нет никакой возможности дать определенное изображение административного устройства опричнины. Весьма соблазнительна мысль, что отдельных от "земщины" административных учреждений опричнина и вовсе не имела. Был, кажется, только, один Разряд, один Большой приход, но и в этих и других присутственных местах разным дьякам поручались дела и местности земские и дворовые порознь, и неодинаков был порядок доклада и решения тех и других дел. Исследователям еще предстоит решить вопрос, как размежевывались дела и люди в таком близком и странном соседстве. Нам теперь представляется неизбежной и непримиримой вражда между земскими и опричными людьми, потому что мы верим, будто бы Грозный заповедал опричникам насиловать и убивать земских людей. А между тем не видно, чтобы правительство XVI в. считало дворовых и земских людей врагами; напротив, оно предписывало им совместные и согласные действия. Так, в 1570 г., в мае, "при/h1казал государь о (литовских) рубежах говорити всем бояром, земским и из опришнины... и бояре обои, земские и из опришнины, о тех рубежах говорилиприказал государь о (литовских) рубежах говорити всем бояром, земским и из опришнины... и бояре обои, земские и из опришнины, о тех рубежах говорили" и пришли к одному общему решению. Через месяц такое же общее решение "обои" бояре постановили по поводу необычного "слова" в титуле литовского государя и "за то слово велели стояти крепко". В том же 1570 и 1571 гг. на "берегу" и украйне против татар были земские и "опришнинские" отряды, и им было велено действовать вместе, "где случится сойтись" земским воеводам с опришнинскими воеводами. Все подобные факты наводят на мысль, что отношения между двумя частями своего царства Грозный строил не на принципе взаимной вражды, и если от опричнины, по словам Ивана Тимофеева, произошел "земли всей велик раскол", то причины этого лежали не в намерениях Грозного, а в способах их осуществления. Один только эпизод с вокняжением в земщине Симеона Бекбулатовича мог бы противоречить этому, если бы ему можно было придавать серьезное значение и если бы он ясно указывал на намерение отделить "земщину" в особое "великое княжение". Но, кажется, это была кратковременная и совсем не выдержанная проба разделения власти. Симеону довелось сидеть в звании великого князя на Москве всего несколько месяцев. При этом так как он не носил царского титула, то не мог быть и венчан на царство; его просто, по словам одной разрядной книги, государь "посадил на великое княжение на Москве", может быть и с некоторым обрядом, но, конечно, не с чином царского венчания. Симеону принадлежала одна тень власти, потому что в его княжение рядом с его грамотами писались и грамоты от настоящего "царя и великого князя всея Руси", а на грамоты "великого князя Симеона Бекбулатовича всея Руси" дьяки даже не отписывались, предпочитая отвечать одному "государю князю Ивану Васильевичу Московскому". Словом, это была какая-то игра или причуда, смысл которой не ясен, а политическое значение ничтожно. Иностранцам Симеона не показывали и о нем говорили сбивчиво и уклончиво; если бы ему дана была действительная власть, вряд ли возможно было бы скрыть этого нового повелителя "земщины".
Итак, опричнина была первой попыткой разрешить одно из противоречий московского государственного строя. Она сокрушила землевладение знати в том его виде, как оно существовало из старины. Посредством принудительной и систематически произведенной мены земель она уничтожила старые связи удельных княжат с их родовыми вотчинами везде, где считала это необходимым, и раскидала подозрительных в глазах Грозного княжат по разным местам государства, преимущественно по его окраинам, где они превратились в рядовых служилых землевладельцев. Если вспомним, что рядом с этим земельным перемещением шли опалы, ссылки и казни, обращенные прежде всего на тех же княжат, то уверимся, что в опричнине Грозного произошел полный разгром удельной аристократии. Правда, она не была истреблена "всеродно", поголовно: вряд ли это и входило в политику Грозного, как склонны думать некоторые ученые; но состав ее значительно поредел, и спаслись от погибели только те, которые умели показаться Грозному политически безвредными, как Мстиславский с его зятем "великим князем" Симеоном Бекбулатовичем, или же умели, как некоторые князья – Скопины, Шуйские, Пронские, Сицкие, Трубецкие, Темкины, – заслужить честь быть принятыми на службу в опричнину. Политическое значение класса было бесповоротно уничтожено, и в этом заключался успех политики Грозного. Тотчас после его смерти сбылось то, чего при нем так боялись бояре-княжата: ими стали владеть Захарьины да Годуновы. К этим простым боярским семьям перешло первенство во дворце от круга людей высшей породы, разбитого опричниной.
Но это было лишь одно из последствий опричнины. Другое заключалось в необыкновенно энергичной мобилизации землевладения, руководимой правительством. Опричнина массами передвигала служилых людей с одних земель на другие; земли меняли хозяев не только в том смысле, что вместо одного помещика приходил другой, но и в том, что дворцовая или монастырская земля обращалась в поместную раздачу, а вотчина князя или поместье сына боярского отписывалось на государя. Происходил как бы общий пересмотр и общая перетасовка владельческих прав. Результаты этой операции имели бесспорную важность для правительства, хотя были неудобны и тяжелы для населения. Ликвидируя в опричнине старые поземельные отношения, завещанные удельным временем, правительство Грозного взамен их везде водворяло однообразные порядки, крепко связывавшие право землевладения с обязательной службой. Это требовали и политические виды самого Грозного и интересы, более общие, государственной обороны. Стараясь о том, чтобы разместить на землях, взятых в опричнину, "опришнинских" служилых людей, Грозный сводил с этих земель их старых служилых владельцев, не попавших в опричнину, но в то же время он должен был подумать и о том, чтобы не оставить без земель и этих последних. Они устраивались в "земщине" и размешались в таких местностях, которые нуждались в военном населении. Политические соображения Грозного прогоняли их с их старых мест, стратегические надобности определяли места их нового поселения. Нагляднейший пример того, что испомещение служилых людей зависело одновременно и от введения опричнины и от обстоятельств военного характера, находится в так называемых Полоцких писцовых книгах 1571 г. Они заключают в себе данные о детях боярских, которые были выведены на литовский рубеж из Обонежской и Бежецкой пятин тотчас после взятия этих двух пятин в опричнину. В пограничных местах, в Себеже, Нещерде, Озерищах и Усвяте, новгородским служилым людям были розданы земли каждому сполна в его оклад 400–500 четей. Таким образом, не принятые в число опричников, эти люди совсем потеряли земли в новгородских пятинах и получили новую оседлость на той пограничной полосе, которую надо было укрепить для литовской войны. У нас мало столь выразительных образчиков того влияния, какое оказывала опричнина на оборот земель в служилом центре и на военных окраинах государства. Но нельзя сомневаться, что это влияние было очень велико. Оно усилило земельную мобилизацию и сделало ее тревожной и беспорядочной. Массовая конфискация и секуляризация вотчин в опричнине, массовое передвижение служилых землевладельцев, обращение в частное владение дворцовых и черных земель – все это имело характер бурного переворота в области земельных отношенний и неизбежно должно было вызвать очень определенное чувство неудовольствия и страха в населении. Страх государевой опалы и казни смешивался с боязнью выселения из родного гнезда на пограничную пустошь без всякой вины, "с городом вместе, а не в опале". От невольных, внезапных передвижений страдали не только землевладельцы, которые обязаны были менять свою вотчину или поместную оседлость и бросать одно хозяйство, чтобы начинать другое в чуждой обстановке, в новых условиях, с новым рабочим населением. В одинаковой степени страдало от перемены хозяев и это рабочее население, страдало особенно тогда, когда ему вместе с дворцовой или черной землей, на которой оно сидело, приходилось попадать в частную зависимость. Отношения между владельцами земель и их крестьянским населением были в ту пору уже достаточно запутаны; опричнина должна была еще более их осложнить и замутить.
Но вопрос о поземельных отношениях XVI в. переводит нас уже в иную область московских общественных затруднений...
C. Ф. Платонов. Лекции по русской истории
Опричнина
ОПРИ́ЧНИНА -ы; ж. Ист.
1. Система внутриполитических мер Ивана Грозного в 1565 - 1572 гг., осуществляемых для укрепления Русского централизованного государства и для борьбы с княжеско-боярской оппозицией и предполагаемой изменой.
2. Часть Московского государства, выделенная в 1565 г. Иваном Грозным в особый, находившийся в его непосредственном управлении, удел с особым административным аппаратом и особым войском. Вся земля разделилась на земщину и опричнину.
3. Особое войско Ивана Грозного, служившее ему опорой в борьбе с княжеско-боярской оппозицией.
4. В удельной Руси 13 - 15 вв.: часть удела, выделенная в особое владение (например: часть, выделенная вдове князя в пожизненное владение).
опри́чнина1) в XIV-XV вв. особое удельное владение женщин из великокняжеской семьи. 2) Название удела царя Ивана IV Грозного в 1565-1572 с особой территорией, войском и государственным аппаратом. 3) Система внутриполитических мер Ивана IV Грозного в 1565-72 для борьбы с предполагаемой изменой в среде знати (массовые репрессии, казни, земельные конфискации и т. п.).
ОПРИЧНИНАОПРИ́ЧНИНА (опришнина, от древнерусского опричь - особо), наименование внутренней политики Ивана Грозного (см.
ИВАН IV Грозный)
в 1565-1572 годах. В 14-15 веках опришниной называли особое удельное владение членой великокняжеской семьи, обычно женщин. В 1565 году Иван Грозный выделил себе опричнину - государев удел с особой территорией, войсками, учреждениями. Политика опричнины была направлена на искоренение предполагаемой измены в среде знати (массовые репрессии, казни, земельные конфискации).
Учреждение опричнины было подготовлено событиями начала 1560-х годов.
Иван Грозный стремился к активному продолжению Ливонской войны (1558-1583), но натолкнулся на оппозицию некоторых лиц из своего окружения. Разрыв с Избранной радой и опалы на княжат и бояр в 1560-1564 годах вызывали недовольство знати, руководителей приказов и высшего духовенства; некоторые представители знати, не согласные с политикой Ивана IV, бежали за границу (А.М. Курбский). В декабре 1564 года Иван IV уехал в Александрову слободу под Москвой и 3 января 1565 года объявил об отречении от престола из-за «гнева» на духовенство, бояр, детей боярских и приказных людей. В слободу прибыли депутации от бояр и духовенства, а также от посадских людей Москвы, которые согласились на предоставление царю чрезвычайных полномочий. Был подготовлен указ, которым Иван IV объявил об учреждении «особного» двора с особой территорией, войском, финансами и органами управления. Целью опричнины провозглашалось искоренение «крамолы»; создавались специальный аппарат управления и послушное царю войско (первоначально в тысячу человек). В опричнину вошли: в центральной части страны - Можайск, Вязьма, Суздаль; на юго-западе - Козельск, Перемышль, Белев, Медынь; на севере - Двина, Великий Устюг, Каргополь, Вологда, а также дворцовые владения. Доходы с опричной территории поступали в казну и шли на содержание опричного войска и аппарата управления. Численность опричного войска достигала 5-6 тысяч человек. Позднее в состав опричного удела дополнительно были включены Кострома, Старица, часть Новгорода, Обонежская и Бежецкая пятины. В опричнине действовали опричная дума, финансовые приказы - Чети. Опричное войско возглавили в основном выходцы из государева двора. Царь ввел неподсудность опричников общегосударственным органам власти и суда. Остальная часть государства получила наименование земщины. Она продолжала управляться Боярской думой, вынужденной по всем важнейшим вопросам испрашивать согласия царя. На устройство опричнины земщина была обложена единовременным налогом в 100 тысяч рублей.
С территории опричнины выселялись многие местные землевладельцы, не зачисленные в «особный» двор, а их земли передавались дворянам-опричникам. Взятые в причнину дворяне лучше, чем другие помещики, наделялись землей и крестьянами, получали щедрые льготы. Этими земельными перераспределениями было в некоторой мере подорвано экономическое и политическое значение крупной земельной аристократии. С началом опричнины усилились опалы и казни. Проводниками опричных репрессий были боярин А.Д. Басманов, оружничий князь А.И. Вяземский, М.Л. Скуратов-Бельский. Учреждение опричнины и действия Ивана IV Грозного, направленные на физическое уничтожение подлинных и мнимых политических противников и конфискацию их земельных владений, вызвали протест части дворянства и духовенства. На Земском соборе 1566 года группа дворян подала челобитную об отмене опричнины. Челобитчики были казнены. Недовольство опричниной выразил митрополит Афанасий (покинул престол 19 мая 1566), против опричнины выступил и новый митрополит Филипп Колычев (задушен М.Л. Скуратовым в 1569). С 1568 года началась большая волна репрессий (дело боярина И.П. Федорова), завершившаяся ликвидацией Старицкого удела (1569) и разгромом Новгорода (1570). По делу И.П. Федорова было казнено более 400 человек. Во время новгородского похода в Твери, Торжке (в городах, через которые шли опричники) и в Новгороде опричники только по донесению Скуратова-Бельского убили 1505 человек (на самом деле казненных и убитых было во много раз больше). Опричные репрессии сопровождались убийствами и грабежами населения городов и вотчин. Среди погибших в Новгороде большую часть составляли черные посадские люди. Население облагалось непосильными налогами, для взимания которых опричники применяли пытки и казни.
В результате опричнины Иван IV добился резкого усиления самодержавной власти, придав ей черты восточной деспотии. Политика опричнины стала важным этапом на пути крестьянского закрепощения. В годы опричнины царское правительство щедро раздавало помещикам, особенно из числа опричников, черные и дворцовые земли. В то же время резко увеличились крестьянские повинности, опричники вывозили крестьян из земщины «насильством и не по сроку. Увеличение государственных податей и частновладельческих повинностей вызывало разорение крестьян. Опричный террор усугублялся затяжной войной в Ливонии, набегами крымских татар, голодом, эпидемиями, правежами. В условиях опричного террора, когда любой протест подавлялся в зародыше, главными формами сопротивления крестьянства стали массовые побеги и неуплата податей. Разделение государства на опричнину и земщину таило в себе гибельные последствия. В 1572 году опричнина была отменена и часть конфискованных земель возвращена их прежним владельцам. Возрождение опричнины под названием «удела» произошло в 1575-1576 годах, когда Иван IV поставил во главе земщины служилого татарского хана Симеона Бекбулатовича, а сам приступил к новым земельным переделам.
Начиная с 16 века высказывались различные суждения о причинах введения опричнины и ее сущности. Прогрессивная российская историография в целом склонилась к негативной оценки последствий опричнины для развития Российского государства. Исследования советских историков (П.А. Садикова, С.Б. Веселовского, А.А. Зимина, И.И. Полосина, И.И. Смирнова, Л.В. Черепнина, С.О. Шмидта, Р.Г. Скрынникова, В.Б. Кобрина, С.М. Каштанова, Н.Е. Носова) рассматривали опричнину как комплекс военных, административных, финансовых и социальных мер правительства Ивана IV, направленных на преодоление пережитков феодальной раздробленности в стране, возвышение дворянства и усиление крестьянского закрепощения, но признавали, что политика опричнины сопровождалось массовыми репрессиями, которые затронули не только княжат и бояр, но и дворян, а также широкие народные массы. Историки постсоветской России не видят в опричной политике положительных сторон, полагают, что размах репрессий Ивана Грозного ничем не оправдан и во сного связан с маниакальными чертами характера самого царя. Опричнина подорвала экономику и производительные силы России, что стало одной из причин кризиса Смутного времени.
Энциклопедический словарь . 2009 .
Синонимы :Смотреть что такое "опричнина" в других словарях:
ОПРИЧНИНА, 1) в 14 15 вв. особое удельное владение женщин из великокняжеской семьи. 2) Название удела царя Ивана IV Грозного в 1565 72 с особой территорией, войском и государственным аппаратом. 3) Система внутриполитических мер Ивана IV в 1565 72 … Русская история
ОПРИЧНИНА, опричнины, мн. нет, жен. (ист.). 1. В древней Руси удельного периода земельный надел, выделяемый в пожизненное пользование вдове князя. 2. В царствование Ивана IV часть государства, выделенная в непосредственное управление царя и… … Толковый словарь Ушакова
1) в XIV XV вв. особое удельное владение женщин из великокняжеской семьи; 2) название удела Ивана Грозного в 1565 1572 гг. с особой территорией, войском и государственным аппаратом; 3) система внутриполитических мер Ивана Грозного в 1565 1572 гг … Юридический словарь
1) в 14 15 вв. особое удельное владение женщин из великокняжеской семьи2)] Название удела Ивана Грозного в 1565 72 с особой территорией, войском и государственным аппаратом3) Система внутриполитических мер Ивана Грозного в 1565 72 для борьбы с п … Большой Энциклопедический словарь
ОПРИЧНИНА, ы, жен. 1. В России в 1565 1572 гг.: система чрезвычайных мер, осуществлённых Иваном IV для разгрома боярско княжеской оппозиции и укрепления самодержавия. 2. Часть государственных территорий, находившаяся в непосредственном управлении … Толковый словарь Ожегова
Сущ., кол во синонимов: 1 опричина (1) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов
1) в 14 15 вв. особое удельное владение женщин из великокняжеской семьи; 2) название удела Ивана Грозного в 1565 72 с особой территорией, войском и государственным аппаратом; 3) система внутриполитических мер Ивана Грозного в 1565 72 для борьбы с … Политология. Словарь.
Опричнина - (от древнерусск. «оприч» кроме, отдельно, особо) название системы мероприятий, проведенных Иваном IV в целях укрепления централизованного государства и ликвидации экономического и политического влияния боярства и княжат (бывших удельных князей).… … Энциклопедия права
Опричнина - ОПРИЧНИНА, 1) в 14 15 вв. особое удельное владение женщин из великокняжеской семьи. 2) Название удела Ивана IV Грозного в 1565 72 с особой территорией, войском и государственным аппаратом. 3) Террористическая диктатура Ивана IV Грозного,… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
– это один из периодов в истории России, между 1565 и 1572 годами, обозначенный чрезвычайным террором по отношению к подданным царя Ивана IV. Также этим понятием называли часть страны с особой системой управления, которая была выделена для содержания опричников и царского двора. Само слово древнерусское по происхождению имеет значение «особый».
Опричнина Ивана Грозного предполагала проведение репрессий, конфискацию имущества, принудительные переселения людей. В неё были включены центральные, западные и юго-западные уезды, частично Москва и некоторые северные районы, иногда под опричнину попадали целиком населенные пункты.
Причины появления опричнины.
Причины опричнины до сих пор точно не названы, возможно, это было просто желание царя укрепить власть. Введение опричнины ознаменовалось созданием опричного войска в 1000 человек, которые были поставлены выполнять царские указы, позже их количество увеличилось.
Опричнина как особенность политики государства стала для страны огромным потрясением. Реализуя крайние меры по конфискации имущества феодалов и земель в государственную пользу, опричнина была направлена на централизацию власти и национализацию доходов.
Цели опричнины
Явление было направлено на устранение феодальной раздробленности княжеств и целью его было подорвать независимость боярского сословия. Введенная в 1565 году опричнина стала желанием Ивана IV, уставшего от измен бояр, казнить неверных дворян по своей воле.
Последствия введения опричнины
Опричнина Ивана 4 практически полностью ликвидировала собственников, которые могли бы стать основой гражданского общества в стране. После её проведения народ стал ещё более зависимым от существующей власти и в стране установился абсолютный деспотизм монарха, но в более привилегированном положении оказалось русское дворянство.
Установление опричнины ухудшило положение дел в России, в частности, в экономике. Некоторые деревни были разорены, прекратилась обработка пахотных земель. Разорение дворян повлекло за собой то, что русское воинство, основу которого они составляли, ослабело и это стало причиной проигрыша войны с Ливонией.
Последствия опричнины были таковы, что никто независимо от сословия и положения не мог чувствовать себя в безопасности. Кроме того, в 1572 году войско царя не смогло отразить наступление крымского войска татар на столицу, и Иван Грозный принял решение отменить сложившуюся систему репрессий и наказаний, но по сути она существовала до самой смерти государя.
опришнина (от опричь - кроме, особо; в 14-15 вв. опришниной называли особое владение, выделенное членам великокняж. династии), - 1) Назв. государева удела в 1565-72 (его терр., войска, учреждений). 2) Наименование внутр. политики пр-ва Ивана IV Васильевича Грозного в те же годы. Начиная с 16 в. высказывались различные суждения о причинах введения О. и ее сущности; по-разному оценивается О. и в совр. историографии. Иван IV оправдывал опричные меры ссылкой на боярскую измену. Для А. М. Курбского существо О. сводилось к бессмысленному истреблению воевод, оклеветанных в изменах и чародействах. К его оценке близки суждения об О. составителя хронографа 1617 И. М. Катырева-Ростовского и автора Временника дьяка Ивана Тимофеева. H. M. Карамзин считал, что учреждение О. было вызвано неосновательным страхом Ивана IV за свою жизнь и О. не преследовала никаких целей, кроме обеспечения личной безопасности царя. С. М. Соловьев (вслед за К. Д. Кавелиным) видел в О. средство для утверждения прогрессивного гос. начала в его исконной борьбе с родовым (княжеско-боярским), считая, что выбор такого страшного средства был обусловлен личными качествами Ивана IV. По мнению В. О. Ключевского, О. возникла вследствие противоречия между абсолютной монархией и аристократией, к-рая составляла правительств. персонал; Иван IV, не имея возможности сокрушить неудобный для него правительств. строй, начал истреблять отд. лиц. Ключевский видел в О. плод "чересчур пугливого воображения царя", а ее гл. целью считал обеспечение личной безопасности Ивана IV. Точка зрения Кавелина - Соловьева о гос. необходимости О. была развита С. Ф. Платоновым. Он оценивал О. как крупную гос. реформу, покончившую с экономич. и политич. могуществом земельной аристократии. Исследования сов. историков (П. А. Садикова, С. Б. Веселовского, А. А. Зимина, И. И. Полосина, И. И. Смирнова, Л. В. Черепнина, С. О. Шмидта, Р. Г. Скрынникова, В. Б. Кобрина, С. М. Каштанова, В. И. Корецкого и др.) показали, что под О. следует понимать ряд воен., адм., финанс. и социальных мер пр-ва Ивана IV и определенную политику, значение к-рых сводилось к преодолению пережитков феод. раздробленности в стране, возвышению дворянства и усилению крест. закрепощения. Проведение этих мер и этой политики сопровождалось массовыми репрессиями, к-рые затронули не только княжат и бояр, но и дворян, а также нар. массы. В 40-е и 50-е гг. под влиянием оценок И. В. Сталина в нек-рых работах сов. историков подчеркивалось только прогрессивное значение О. в борьбе за централизацию гос-ва. Ее возникновение объяснялось борьбой между реакц. боярством и прогрессивным дворянством. Недооценивалась роль О. в подавлении антифеод. выступлений и в усилении крепостничества (переиздания книги Р. Ю. Виппера "Иван Грозный" в 1942 и 1944, работы И. И. Смирнова "Иван Грозный", Л., 1944, и С. В. Бахрушина "Иван Грозный" - см. в "Науч. трудах", т. 2, М., 1954). С. Б. Веселовский в 1940-51 работал над очерками по политич. истории О., в к-рых подвергнута критике идеализация Ивана IV и О. (большинство очерков впервые опубл. посмертно в 1963). По его мнению, учреждение О. не преследовало гос. целей, оно было вызвано опасениями Ивана IV за личную безопасность. Образование особых опричных приказов и войска, изменения в размещении феод. землевладения, расхищение "черных" земель и др. меры социально-экономич. и политич. характера не были предусмотрены Иваном IV, а явились следствием создания особого опричного двора и усиления репрессий. Одной из важных причин ликвидации О. Веселовский считал вырождение ее в разбой. Напротив, А. А. Зимин считает учреждение О. продолжением прежней политики Ивана IV и доказывает, что острие О. было направлено против пережитков удельной старины (ликвидация Старицкого удела, преодоление сепаратизма Великого Новгорода и церкви). Новые задачи решались старыми средствами и в старых формах (воскрешение удела - "О."), путем массового истребления населения и т. п., что в значит. степени предопределило ее падение. Мн. вопросы истории О. остаются спорными и нуждаются в дальнейшем исследовании. Учреждение О. было подготовлено событиями нач. 60-х гг. 16 в. Иван IV стремился к активному продолжению Ливонской войны 1558-83, но натолкнулся на оппозицию среди своего окружения. Разрыв с Избранной радой и опалы в отношении княжат и бояр в 1560-64 вызвали недовольство феод. знати, руководителей приказов и высшего духовенства; нек-рые феодалы изменили царю, бежав за границу (А. М. Курбский и др.). Митрополит и бояре обратились к Ивану IV с просьбой прекратить расправы над подданными "без всякой причины и проступка". В дек. 1564 Иван IV удалился в Александрову слободу и 3 янв. 1565 объявил об отречении от престола из-за "гнева" на духовенство, бояр, детей боярских и приказных людей. В слободу прибыла депутация от Боярской думы и духовенства, к-рая согласилась на предоставление царю чрезвычайных полномочий. Был подготовлен указ, к-рым Иван IV объявил об учреждении "особного" двора с особой терр., войском, финансами и управлением. Целью О. провозглашалось искоренение "крамолы". Создавался спец. аппарат управления и беспрекословно послушное царю войско (первоначально в 1000 человек), находившееся в непосредственном его подчинении. В О. вошли: в Центре - Можайск, Вязьма, Суздаль и др.; на Ю.-З. - Козельск, Перемышль, Белев, Медынь и др.; на С. - Двина, Великий Устюг, Каргополь, Вологда и др., а также дворцовые владения. Доходы с этой терр. поступали в гос. казну и шли на содержание опричного войска, аппарата управления и др. Численность опричного войска в дальнейшем возросла до 5-6 тыс. чел., в состав опричного удела были включены Кострома, Старица, часть Новгорода, Обонежская и Бежецкая пятины и др. терр. В О. действовала опричная дума, финанс. приказы - Чети. Командные кадры для О. комплектовались в осн. из государева двора. Пр-во ввело неподсудность опричников общегос. органам власти и суда. Остальная часть гос-ва получила наименование земщины. Она продолжала управляться Боярской думой, вынужденной, однако, по всем важнейшим вопросам испрашивать согласия царя. На устройство О. с земщины брался огромный единовременный налог в 100 тыс. руб. С терр. О. выселялись многие местные феодалы-землевладельцы, не зачисленные в "особный двор", а их земли передавались дворянам-опричникам. Взятые в О. дворяне лучше наделялись землей и крестьянами, получали щедрые льготы. Этими земельными переборами было в известной мере подорвано экономич. и политич. значение крупной земельной аристократии. С учреждением О. усилились опалы и казни. Активными проводниками опричных репрессий были боярин А. Д. Басманов, оружничий кн. А. И. Вяземский, М. Л. Скуратов-Бельский и др. Учреждение О. и действия Ивана IV Грозного, направленные на физич. уничтожение своих политич. противников и конфискацию их земельных владений, вызвали протест у части господствующего класса. На Земском соборе 1566 группа дворян подала челобитную об отмене О. Челобитчики были казнены. Недовольство О. выразил митрополит Афанасий (покинул престол 19 мая 1566); против О. выступил и новый митрополит Филипп Колычев (умерщвлен в 1569). С 1568 началась большая волна репрессий (дело боярина И. П. Федорова), завершившаяся ликвидацией Старинного удела (1569) и разгромом Новгорода (1570). По делу И. П. Федорова было казнено более 400 чел. (на 6 июля 1568 - 369 чел.), во время новгородского похода в Твери, Торжке и Новгороде опричники только по донесению М. Л. Скуратова-Бельского убили 1505 чел. Проведение опричных репрессий сопровождалось убийствами и грабежами населения городов и вотчин. Среди погибших в Новгороде большую часть составляли "черные" посадские люди. Для выколачивания из населения чрезмерных налогов Иван Грозный в годы О. применил систему "опричных", "государьских правежей". В результате О. Иван IV добился резкого усиления самодержавной власти, придал ей черты вост. деспотизма. Крепостническая по сущности и методам проведения политика О. стала важным этапом на пути крест. закрепощения. В годы О. пр-во широко раздавало феодалам "черные" и дворцовые земли. В то же время резко увеличились крест. повинности, опричники вывозили крестьян из земщины "насильством и не по сроку". Резкое увеличение гос. податей и частновладельч. повинностей вызывало разорение крестьян, усугубленное воен. действиями, набегами крымских татар, голодом, мором, опричными правежами. В условиях опричного террора, когда любой протест подавлялся в зародыше, гл. формами сопротивления крестьянства стали массовые побеги и неуплата податей. Разделение гос-ва на О. и земщину таило в себе многие отрицательные для господствующего класса последствия. Призванная, по определению Л. В. Черепнина, "парализовать возможность массового крест. движения", О. явно не справлялась со своей задачей. Набег на Москву крымского хана Девлет-Гирея в 1571 выявил также слабость опричного войска. В 1572 О. была отменена и часть конфискованных земель возвращена их прежним владельцам. Новое возрождение О. менее чем на год (под именем "удела") произошло в 1575-76, когда Иван IV столкнулся с оппозицией в среде господствующего сословия. Поставив во главе земщины служилого хана Симиона Бекбулатовича, Иван IV принял титул "князя московского" и приступил к новым земельным переборам. Лит.: Платонов С. Ф., Очерки по истории Смуты в Моск. гос-ве XVI-XVII вв., М., 1937; Садиков П. A., Очерки по истории опричнины, М.-Л., 1950; Веселовский С. В., Исследования по истории опричнины, М., 1963; Зимин A. A., Опричнина Ивана Грозного, М., 1964; Полосин И. И., Социально-политич. история России XVI - нач. XVII в. Сб. ст., М., 1963; Смирнов И. И., Клас. противоречия в феод. деревне в России в кон. XVI в., "ПИМК", 1933, No 5-6; Бибиков Г. Н., К вопросу о социальном составе опричников Ивана Грозного, "Тр. ГИМ", в. 14, М., 1941; Черепнин Л. В., Предисловие, в сб.: "ПРП", в. 4, М., 1956; его же, Земские соборы и утверждение абсолютизма в России, в сб.: Абсолютизм в России (XVII-XVIII вв.), М., 1964; Кобрин В. Б., Состав опричного двора Ивана Грозного, "Археографич. ежегодник за 1959 г.", М., 1960; Скрынников Р. Г., Опричная земельная реформа Грозного 1565, ИЗ, т. 70, М., 1961; его же, Опричнина и последние удельные княжения на Руси, там же, т. 76, М., 1965; его же, Синодик опальных царя Ивана Грозного как историч. источник, в сб.: Вопросы истории СССР XVI-XVIII вв., Л., 1965, с. 22-86 (Уч. записки ЛГПИ им. А. И. Герцена, т. 278); Каштанов С. М., К изучению опричнины Ивана Грозного, "ИСССР", 1963, No 2; Шмидт С. О., К истории соборов XVI в., ИЗ, т. 76, М., 1965. В. И. Корецкий. Москва. -***-***-***- Русское государство в годы опричнины (1565-1572 гг.)
Еще в XIV веке опричниной стали называть выделенный в пожизненное владение удел вдовствующей княгине, после ее смерти все ее владения переходили старшему сыну. То есть прямое значение данного слова – «удел, выданный в пожизненное владение». Однако со временем данное слово приобрело несколько других смыслов. Все они связаны с именем первого царя всея Руси Иоанна Грозного.
К XVI веку относят появление слова «опричнина», восходящее к его корню «опричь», «кроме». Речь о словосочетании «тьма кромешная», которым называли опричное , а самих опричников «кромешниками». Сейчас смысл этих синонимов разведен. Первый стал олицетворением вседозволенности, второй – полного мрака.
Потребность в создании опричнины, то есть собственного удела, у царя возникла по нескольким причинам, но основной стала необходимость централизации власти – страна вела Ливонскую , а в среде господствующего класса были бесконечные распри. В 1565 году царь издал указ об учреждении опричнины и разделил государство на две неравные части – опричнину (собственный удел) и земщину – вся остальная Русь. По сути, Иоанн вынудил боярство дать ему абсолютное право казнить и миловать всех ослушников. Земщина тут же была обложена непомерным налогом на содержание царского удела. Так как проститься со своими деньгами согласились не все, на них обрушились репрессии, которые проводили служилые люди из опричного войска. За свою службу опричники получали земли опальных государственных мужей, неугодных бояр. Впрочем, в число опричников могли попасть просто по спискам. Многие даже не знали, что по воле судьбы стали царскими «любимчиками».
Своего апогея разгул царского беспредела достиг в 1569 году, когда опричное войско во главе с Малютой Скуратовым устроило массовые убийства во многих городах на пути от Москвы к Новгороду. Беззакония творились с «благородной» целью найти зачинщиков заговора в Новгороде.
В 1571 году опричное войско было уже полностью выродившимся, вторгшийся в пределы Москвы Девлет-Гирей (крымский хан) сжег столицу и разгромил жалкие остатки царского войска. Конец опричнине был положен в 1572 году, когда войско царя и земское войско были объединены, чтобы дать отпор крымцам. Само слово «опричнина» было запрещено упоминать под страхом смертной казни. Злодеяния вернулись бумерангом к тем, кто их творил – Иоанн Грозный казнил самых главных опричников.
Специалисты называют опричниной не только царский удел, существовавший в эти 8 лет с 1565 по 1572 гг., но и сам период государственного террора. Многие историки проводят аналогии с этим периодом в новейшей истории нашего государства. Это так называемая ежовщина – большой террор 1937-1938 годов, чьей задачей было избавление от неугодных лиц молодого советского государства. Ежовщина закончилась так же, как и опричнина - чисткой рядов НКВД (главного карающего органа), в том числе был казнен и сам Ежов.
Последствия опричнины были плачевны. Русский народ, о котором так заботился царь, бежал из центральных земель на окраины, бросая плодородные земли. Оправиться от этого потрясения страна не смогла. Ни Федор Иоаннович, время правления которого было относительно мирным, ни Борис Годунов, в чьем царствовании было много разумного, не смогли вывести Русь из кризиса, в который бросил ее Иоанн Грозный. Прямым следствием опричнины стало Смутное время.